Дорогая Клариса,
Ей Богу, мне не хотелось Вас осадить или обидеть. С первого смелого шага, сделанного Вами к решётке камеры в Балтиморе, Вы показали себя смелой и сильной. Никто и никогда бы не усомнился в том, что Вы не боитесь. Что Вы не хуже, а то и лучше всех, кто Вас окружает. Вы сильны, умны, необычайно сообразительны и отчаянно бесстрашны. Вы сквернословите, когда рядом нет адресата Вашего острого послания, но при этом достаточно осмотрительны, чтобы держать себя в руках, когда ведёте диалог с властным и авторитетным для Вас Джеком Крофордом, или когда умело и с достоинством игнорируете мерзкие и сек.систские комментарии Фредерика Чилтона. Вы невероятно терпеливы и обладаете ангельской выдержкой, когда дело касается Вашей работы. Вы далеко пойдёте, Старлинг – это очевидно всем, не только мне. Отсюда и зависть, и некоторое презрение к Вам, как к умной женщине, особенно от мужчин, которые видят в Вас лишь прелестное личико и стройные крепкие ножки. К сожалению, таких личностей Вы будете встречать на своём веку немало, и мне искренне жаль, что это так.
Вам предстоит столкнутся со злом – зло есть истинный двигатель всего. Скажите, Клариса, где бы Вы были сейчас, если бы на Вашем пути не возник призрачный образ Буффало Билла? Вам искренне жаль этих несчастных девушек – это можно понять, но взгляните на ситуацию трезво. Сумели бы Вы так быстро подняться в будущем, если бы не это громкое дело? Поразмышляйте над этим на досуге, а затем вернитесь к этому письму, прошу.
«И тиф, и лебеди от одного создателя», не так ли, Клариса? И Буффало Билл, и Вы – венец творения одного создателя. Буффало Билл был подобен бабочке, а точнее куколке – для полного превращения ему не хватало лишь подходящего покрова. Доктор Лектер был мягок с Вами, несмотря на Вашу сумбурную первую встречу – он лишь проверял не слабы ли Вы, не спасуете ли перед трудностями, не испугаетесь ли. И Вы сохранили лицо – не подали и виду, что Вас задел столь пренебрежительный стиль общения. Вы показали, что расследование дела для Вас – всё, что имеет значение. В ответ на это Лектер щедро одарил Вас – он дал Вам то, чего Вы так страстно желали, Клариса, – повышения по службе.
Ганнибал хотел от Вас откровений. Qui pro quo, так сказать. Многое ли Вы поведали своему случайному «психотерапевту»? Дали ли Вы ему достаточно для того, что он попытался излечить Вас? Вы рассказали ему об отце – Вы гордились им, и будете продолжать гордиться, пусть даже Лектер будет пренебрежительно отзываться о Вашем отце, как о ночном стороже с табельными часами. Вы просто не обратили на это внимания – Вы благодарный пациент, Клариса. Будьте уверены, что и несказанное, и утаённое от доктора, было тщательно проанализировано и изучено Лектером – он в этом большой профессионал. Он знает про Старлингов всё – даже то, что, как Вам казалось, вам удалось скрыть, наведя немного лоска и поработав над речью, чтобы больше никогда не походить на простачков Старлингов из южных регионов, для которых – «послужной список: либо награды, либо преступления» – единственный путь. Другого не дано. Выходцам из той среды, где Вы выросли, Клариса, путей уготовано не так много. Вы уже прикупили замечательную сумочку, но туфли Ваши по-прежнему дешевы и раздавлены. Вы никому не дадите Вас опередить, агент Старлинг, – быть первой, быть лучшей – вот Ваша цель, и никому не сбить Вас с пути.
Где Ваши братья и сестра, Старлинг? В редкие минуты ностальгии Вы вспоминаете с теплотой отца и очень редко мать, но никогда своих кровных родственников. Где они? Кто они сейчас? Смею предположить, что ежели Вам удалость пойти по пути «награды», то они, верно, пошли по пути «преступления», как по наименьшему в сопротивлении.
«Ты уже не в Арканзасе, детка», – шепчете Вы себе, Старлинг, чтобы не забыть, как трудно пришлось взбираться на гору. Контроль речи, контроль тела, гибкая сила и «холодные стальные рельсы собственной воли». Только так и никак иначе, Клариса. Иначе Вас быстро выкинут на обочину, и Вам вновь придётся быть «членом свирепого племени», чьи ноги болтаются в пред.смертной агонии над зияющей пустотой люка виселицы.
Ещё не раз, Клариса, Вам придётся доказывать, что Вы чего-то стоите. Едкие комментарии и издёвки будут сыпаться на Вас с завидной регулярностью. Знаете, доктор Чилтон назвал Вас «зимним закатом», и очень нелестно высказался о Вас и о Ваших отношениях с Джеком Крофордом. Почему-то он решил, что раз Вы не удостоили его своим вниманием, то конечно же находитесь в интимной связи с Вашим начальником, но это не так, Клариса – never complain, never explain, верно? (англ. никогда не жалуйся, никогда не объясняй).
Джек… Бедный Джек. Его Бэла, любимая супруга, вот-вот покинет бренный мир, а он ставит кирпичи под ножки кровати, что у него была возможность держать руку Бэлы во сне. Крофорд держится из последних сил: Вы же видите, Старлинг, как Джек пьёт Алькозельцер вместо воды. Конечно, Вам не хочется думать, что Джек злоупотребляет алкоголем, но увы. Кажется, это так. Посмотрите, что делает с людьми горе и беда. А вы, став официальным спецагентом ФБР, будете купаться в чужом людском горе. Беды – двигатель всего, согласитесь. И эта боль всегда будет Вашей, даже если убивать и калечить будут не Вас, Клариса. Вы же, наверняка, слышали, что случилось с Уиллом Грэмом, тем самым агентом, что поймал Лектера, а потом сам обратился к нему за помощью, когда пытался поймать «Красного Дракона»? Слухи, конечно, ходили разные, но одно вы знаете точно: Лектер руками Фрэнсиса Долархайда превратил лицо Грэма в «чё.ртову картину Пикассо», а сам Уилл, не вынеся всех тех испытаний, что выпали на его долю (а от него ещё и ушла жена, Клариса), вернулся во Флориду и спился.
Вам страшно, агент Старлинг?.. Или, быть может, Вам жаль несчастного Уилла, которого перемолола машина ФБР, а затем небрежно выплюнула, как только он стал негоден хоть для чего-то, или же Вы считаете, что Уилл оказался не слишком хорош для службы?..
Вы сентиментальны, Клариса? Как часто Вы вспоминаете старую лошадь по имени Ханна, из-за которой и с которой Вы бежали с ранчо своей тётки? Судьба была к Вам неблагосклонна, Старлинг: сначала смерть отца при исполнении, затем полуголодное жалкое существование за гроши, что мать получала, работая на двух работах (и Ваш труд, Клариса, почти христианский), а затем отсылка к двоюродной сестре матери на ранчо в Монтану, потому как мать не могла больше тащить всех своих детей в одиночку. Я сожалею, Клариса, что Вам пришлось это пережить. На ранчо Вы почти пожали руку смерти лично – старые, закормленные лошади, что слепо слонялись по ранчо, не имея даже кличек. Почему у животных нет прозвищ, ласковых кличек и тёплого контакта с обитателями этого ранчо.? Ответ нашёлся быстро – этих животных готовили на у.бой. Вы нашли особую каску, в которую вставлялся патрон, и прочли надпись, гласившую, что это средство для гуманного у.мерщвления. И в Вас что-то дрогнуло – так вот зачем родне нужны были эти полуслепые старые откормленные лошади, и почему у них не было кличек.
Однажды ночью Вы проснулись от тревожного звука – в звенящей тугой тишине блеяли ягнята. Невинные агнцы, agnus dei, готовые к убиению, разбудили Вас своим плачем. Вы поняли, что время пришло – ягнятам Вы помочь не смогли, а вот любимую лошадку Ханну Вы забрали с собой в свой отчаянный побег от пугающей жестокой реальности.
А затем был приют, колледж, академия ФБР – жизнь закрутилась, словно юла, но тот звук – надрывный и почти детский плач святых в своей невинности ягнят – остался с Вами. Иногда Вы просыпаетесь ночью от этого ужасного плача и кусаете одеяло, пытаясь унять боль, а когда не выходит услышать благословенное молчание ягнят, Вы берёте грязное бельё и идёте в прачечную, чтобы под звук крутящегося барабана уснуть спокойным безмятежным сном. Наверное, Вам снится, что Вы в утробе матери, её сердце бьётся в такт барабана стиральной машины, а кровь шумит по венам и артериям, как вода по канализационным трубам и шлангам.
А где-то далеко от Вас кое-кто тоже ищет материнской любви и ласки. Джейм Гамб, отчаянно стремящийся стать… красивым. Вот он вновь и вновь смотрит записанную кассету с выступлением его мамочки – она, роскошная красавица в белом купальнике, выходит на сцену Мисс Сакраменто, лучезарно улыбаясь. Запись идёт туда и обратно, туда и обратно – вот она поднимается по лестнице, одаривая улыбкой молодого парня, выходит на сцену и встаёт с другими участницами, чтобы затем пойти спиной вперёд, отобрать улыбку у юнца, и спуститься по лестнице обратно до того, как на неё упадут лучи софитов. Гамб любит мамочку – пусть она не выиграла этот ч.ёртов конкурс (из-за него, конечно же, ведь она уже была беременна), пусть она запила от горя, и его забрали в приют в возрасте двух лет, пусть! Имя Джейма неправильное – полное имя должно звучат как «Джеймс», но кто-то допустил ошибку, а кто-то не пожелал её исправлять. Но Джейм станет лучше – он исправит всё. Мамочка была красивой, и он скоро тоже будет. Ему до цели осталось немного – всего лишь доработать свои выкройки и решить, наконец, куда вставить молнию. А это, понимаете, дело сложное, ведь чело.веческая кожа, очень сложна в работе, а Джейму очень бы не хотелось, чтобы шов его «костюма» был спереди. Джейм шьёт «нового себя» – красивого и мягкого только снаружи. А Вы знали, Клариса, что своих жертв Гамб всегда у.бивал гол.ым? Только представьте - абсолютно обнаж.ённый, весь в кро.ви мужчина, уничтожает чужую жизнь, чтобы заново построить свою фальшивую. Иллюзия. Полная иллюзия перерождения - ведь нагими и все в кро.ви мы приходим в мир, надрывно крича. Вот и Гамб перерождался.
А что произошло меж Вами и доктором, Клариса? «Невеста Франкенштейна», кажется, так Вас прозвали в прессе, когда выяснилось, что Вы обращались к Ганнибалу за помощью? Пока что Вы даже не осознаёте, насколько те мрачные и насмешливые заголовки были близки к правде, но об этом Вы узнаете позже – всему своё время. Пройдёт много лет перед Вашим собственным «превращением». А пока Вы очень близки к отгадке – упрямая и несгибаемая Клариса. Между прочим, Лектер дал ответ Вам почти сразу, но что-то в Вас не слышало или не хотело слушать. А быть может, Вы не восприняли буквально слова Лектера и думали о метафорах и аллегориях, а, быть может, Вы подсознательно отвергали эти слова и хотели дойти до ответа самостоятельно. Вспомните же.
«– Билли полагает, что хочет превратиться в женщину. Он делает себе костюм из настоящих девушек, поэтому его жертвы – крупные женщины, костюм должен быть в пору». (Ганнибал Лектер).
Ганнибал был откровенен с Вами настолько, насколько может быть откровенен социопат к тому, к кому воспламенился некоторыми «чувствами», а точнее интересом. Не бойтесь, Клариса, после побега Ганнибала с Вами не случится ничего плохого. Ведь как написал в своём письме сам Лектер «с Вами этот мир гораздо интереснее». О природе Ваших отношений будут слагать легенды и строить мифы, поверьте.
Вы помните, Клариса, с каким осуждающим молчанием ч.ереп на теле бабочки «мёр.твая голова» смотрел на Вас, пока Вы тщетно искали Буффало Билла и несчастную Кэтрин Мартин? Этот образ ещё долго будет где-то на задворках Вашего подсознания – «существо, что живёт слезами других», кажется так?..
И вот, дело раскрыто – Вы герой, Клариса. Все лавры Вам, а о Лектере можно позабыть на какое-то время. Вы ещё недостаточно углубились в свои травмы, чтобы он мог с Вами «плодотворно поработать». Ганнибал начал первую часть Вашего пути к восстановлению, а ещё потребовал у Вас ответа на вопрос – «перестали ли молчать ягнята»? Qui pro qou, Клариса, не забывайте. Лектер ещё стребует с Вас ответ, не сомневайтесь. А тем временем ФБР ещё поиграет с Вами, как с диковинной игрушкой, и у Вас будет достаточно времени для того, чтобы шагнуть в пугающий водоворот психоанализа. Но об этом в следующий раз – смею Вас убедить, что в конце всего Вы получите нечто особенное.
А пока…
«Лицо на подушке, розовое в отсветах огня из камина, явно принадлежит Кларисе Старлинг. Она спокойно и мирно спит. Ягнята молчат».
