Когда мама позвонила и попросила меня не отказывать Рите в её просьбе, я была несколько удивлена. Моей кузине никогда не было дела ни до меня, ни до моей семьи, да и виделись мы с ней последний раз лет восемь назад. Правда, информация о ней иногда доходила до моих ушей от моей мамы, которая была родной сестрой матери Риты.
- Доченька, я понимаю, что для тебя это лишний напряг, но сестрёнка очень просит. У её Риты опять проблемы с работой.
- Что-то часто у неё возникают подобные проблемы, - заметила я. – Опять переспала с директором и его жена её уволила?
- Что ты! Катюша говорит, что после того случая Риточка на мужиков даже смотреть не может. Понимаешь, на старой работе Рите мало того, платили копейки, так ещё унизили, заставив на субботнике мыть окна в их отделе. Рита отказалась, а они взяли и предложили ей уволиться.
- Мамуля, думаю Рита, помыв окно, не переломилась бы.
- Катюша сказала, что Рита очень гордая, - по голосу было видно, что мама разволновалась.
- Мамуль, ты только не волнуйся, а то опять давление поднимется. Кстати, ты не в курсе, когда Рита намерена приехать и что собирается у меня просить?
- Завтра выезжает. Там, кажется, что-то связанно с работой.
- Предупреждаю сразу, чтобы у тёти Кати не было никаких обид. Взять её дочь к себе на фирму я не смогу.
- Катюша сказала, что Рита уже нашла местечко в вашем городе.
- Хорошо, мамуль. Постараюсь помочь. Исключительно ради твоего и тети Катиного спокойствия.
Ровно через два дня на пороге нашей квартиры появилась моя кузина Рита со своим десятилетним сыном. Меня несколько покоробило, когда Славик сняв обувь, оставил её посреди прихожей и со словами «Круто у вас вкусным пахнет» направился в кухню, где взял со стола бутерброд с икрой и, плюхнувшись на диванчик, уткнулся в телефон.
Мой сын Антон, который был всего на три года старше, сначала удивлённо поднял брови, а потом взял кроссовки Славика и поставил их на полочку для обуви.
- Славик останется у вас на время моего испытательного срока, - сообщила кузина за ужином . Это была даже не просьба, а просто констатация факта.
–На новой работе всё не просто. Все эти три недели я должна посвятить себя только работе, а ребёнок одним своим звонком к маме может всё испортить. Кстати, Славик – гиперактивный ребёнок, и вам всем следует это учитывать, дабы не навредить его ранимой психике.
- Мама, а тётя Рита у нас жить не будет? – Поинтересовался Антон.
- На эти три недели ей предоставляют служебное жильё, - не особо веря в это, отозвалась я.
- Разве они вдвоём со Славиком там не поместятся? – Не унимался сын. – Пусть там живёт. Он всё разбрасывает и хватает без спроса.
- Антоша, надо быть добрее. Ты же слышал, что Славик – больной ребёнок и ему будет сложно одному в чужом городе и в незнакомой квартире. Похоже, тётя Рита будет приходить домой только ночевать.
- Если он ещё раз разбросает обувь, я её за ним убирать не буду. И по шее получит, если будет хватать и лезть в мой планшет, - предупредил сын.
Рита упорхнула сразу после завтрака, сообщив мне на дорогу:
- Меня звонками не беспокоить и про сына не докладывать. Я и так знаю, что ему у вас хорошо!
- И что здесь жрать? - Славик, водрузил свой зад на стул, который всегда был местом моего младшего сына.
- Доброе утро, - отозвалась я. - В вазочке абрикосовый джем, а в банке сметана для сырников. Ты будешь чай или какао?
- Утром я ем сосиски, а эту вашу дрянь пусть едят негры. - Мальчишка взял пульт, сменил мой любимый канал, прибавил звук и стал крутиться на стуле. Спустя минуту, он сшиб мою чашку с кофе и залил им скатерть и свои джинсы.
- Аай! Наставят тут всего, – взвыл вскочивший со стула Славик.
- Что это тут у вас? – Поинтересовался Антон, войдя в кухню после душа.
- Наставили тут на край всякой фигни, - отозвался малолетний гость и, повернувшись ко мне, сказал. – Это мои любимые джинсы. Вы их быстренько застирайте, чтобы к вечеру они уже высохли.
- Сегодня ты ещё сидишь на моём стуле, а завтра переселяешься туда, где ничего не прольёшь, - подросток указал на соседний стул и добавил.- По умолчанию.
- Щаз! – Возмутился Славик. – Я ваш гость, и вы должны мне уступать.
- Антон, не трогай его, - обратилась я к сыну, когда малолетний гость пошёл переодеваться. – Он ещё не привык.
- А вытереть за собой пролитый кофе ему слабо? – Не унимался Антон.
- Я сейчас поменяю скатерть. Помоги мне, - обратилась я к сыну.
Когда порядок был наведён, а я разложила по тарелкам только что испечённые сырники, Славик вдруг резко отодвинул тарелку и сообщил, что ждёт, когда ему, наконец, подадут сосиски. Так и сказал - подадут.
- Я же тебе сказала, что сосисок нет и купить их я смогу только после работы, - ещё раз напомнила я. – Извини, но мне пора, потому что машина за мной уже пришла .
- Так пусть Антон сбегает и купит, - услышала я вслед. – Магазин в соседнем доме. Я видел.
Ожидая лифт, я услышала крик Славика и тут же вернулась домой.
- Я тебе в слуги не нанимался, - чётко и доходчиво объяснял мой сын гостю. - Мама тоже нам не прислуга. Она много работает и сильно устаёт. В нашей семье каждый убирает за собой сам или помогает тем, кто не успевает. Через полторы недели из командировки прилетает папа и Влад – мой старший брат. И я не хочу, чтобы они приезжали в устроенный тобой свинарник.
- Мама же вам сказала, что я гиперактивный ребёнок и мою психику надо беречь, - не унимался мальчишка.
- Если не хочешь получить, начинай мыть за собой посуду и беречь свою психику, - Антон не поддался на провокации маленького гадёныша. – Нам с тобой ещё комнату убирать от твоих чипсов и обёрток от конфет, которые ты там накидал.
Я на цыпочках вышла в коридор и закрыла за собой входную дверь.
В следующие несколько дней Славик несколько раз сильно взбрыкивал, устраивал истерики и грозился позвонить и пожаловаться маме, телефон которой уже пятые сутки был вне зоны.
Несмотря на мои просьбы играть в мяч только во дворе, мальчишка упорно продолжал пинать мяч в квартире, где уже успел разбить вазу и дорогой светильник. Правда, стоило мне сделать ему замечание, он начинал орать, что ему стало плохо, ложился на пол ( при том исключительно в гостиной и на очень мягкий ковёр) и ждал наших извинений и уговоров встать и лечь в постель.
Первое время я объясняла его нежелание принимать правила существования в нашем доме его «болезненной забывчивостью».
- К больному ребёнку надо быть снисходительнее, - уговаривала я себя, когда моё нутро кипело как вулкан, готовый излить всё негодование наружу.
А ещё через несколько дней мне стало казаться, что Славик не больной гиперактивностью мальчик, а просто невоспитанный говнюк.
Где-то на второй неделе пребывания Славика в нашем доме, меня осенила одна мысль.
- Если я сейчас пойду на поводу своих эмоций и жалости к «больному» Славику, то наживу себе множество таких проблем, которые подорвут уже мою психику.
Стоило Славику нагадить сыну, взяв его планшет и удалив у него какой-то важный файл, я не стала вставать ни на одну из конфликтующих сторон, а просто заявила:
- Разрешать проблемы между собой вам придётся самим. Уступая друг другу, прощая и договариваясь. Вы оба – мужчины и женщине здесь делать нечего. - Развернулась и ушла.
Славик бежал за мной до самой кухни с криками:
- У меня сотрясение! Мама напишет на Антона заявление в милицию, и Вам придётся заплатить много денег, чтобы отмазать его от тюрьмы! - Когда и это не подействовало, маленький наглец разразился матерной тирадой в наш с Антоном адрес, а забежав в комнату сильно, чтобы слышал весь подъезд, саданул дверью.
И тут моему терпению пришёл конец. Я вошла в комнату, подняла «дорогого гостя» с кровати за ухо и сообщила, что в нашем доме таких слов не только не произносят, но их даже не понимают.
Следующие три дня мы не узнавали Славика. Он застилал свою постель, без напоминания чистил зубы и относил грязные носки в стиральную машину. Я ликовала, надеясь, что процесс воспитания запущен и скоро можно ждать результатов.
- Видишь, Антон, - сказала я сыну, когда Славик пожелав всем спокойной ночи, пошёл спать, - парень меняется прямо на глазах. Просто парень гиперактивен и ему сложно удерживать себя в определённых рамках. Но он явно стареется.
- А мне кажется, что всё это затишье неспроста, - возразил мне сын. – Наверняка, готовит какую-то подляну. Типа «случайно» затопить соседей или сильно поцарапать чью-то машину у подъезда, чтобы на нас крупно наехали.
- Сынок, я понимаю, что тебе тяжело со Славиком, но постарайся его понять. И ты увидишь, что на твоё хорошее отношение, он ответит добротой.
Антон не стал меня переубеждать, а только хмыкнул.
Сегодня был семнадцатый день пребывания Славика в нашем доме и сутки до возвращения из командировки мужа и старшего сына. За завтраком я сообщила мальчишкам, что уборка квартиры возлагается на них, а я буду заниматься приготовлением еды и рабочими бумагами.
- Завтра у меня подписание серьёзного контракта и надо всё ещё раз просмотреть и проверить.
Славик пытался отлынивать от уборки и ссылался на свою «болезнь, о которой нас предупреждала его мама», но под напором Антона всё же поплёлся за пылесосом.
Вечером я ещё раз проверила флэшку , сложила её и папку с бумагами в свой кейс, и отправилась в душ.
Партнёры уже были в переговорной, а я всё никак не могла найти бумаги, которые вчера просматривала и корректировала. Я уже была готова выдрать подкладку дорогой сумки, предположив, что флэшка завалилась за неё, когда вспомнила слишком довольное лицо Славика за завтраком.
Меня трясло, а лицо стало белее снега. Позор, который должен был случиться, а следом и потеря престижной и любимой работы, должны были стать финалом всей этой драмы, срежиссированной малолетним гадёнышем.
Секретарша протягивала мне стакан с успокоительным, когда служба безопасности запросила разрешения впустить в здание фирмы моего сына.
- Мама, ты так волновалась из-за этого контракта, - сообщил мне Антон, - что оставила у меня в ноутбуке свою флэшку.
Мысль о том, что Славик не только пытался навредить мне, но и решил подставить Антона, включила во мне «движок ненависти».
Подписание контракта состоялось, правда, с получасовой задержкой. Домой я возвращалась абсолютно вымотанной и с больным желудком, который не выдержал дикого количества успокоительных таблеток.
Дома меня ждал очередной сюрприз в виде Риты, приехавшей ко мне с новой просьбой.
Оказалось, что Рита подцепила себе «достойного и состоятельного» мужчину, с которым провела все эти восемнадцать дней и, чтобы он сделал ей предложение, ей необходимо слетать с ним на Бали. А так как о существовании у неё гиперактивного Славика, который может испортить всё и вся, потенциальный муж даже не догадывается, нам с сыновьями и возвратившимся из командировки мужем надо оставить у себя ребёнка ещё на две недели.
Тётя Катя с мамой плакали и просили у меня прощения за то, что поверили Рите. Даже мой муж, которого трудно чем либо удивить, был ошарашен теми планами, которые строила относительно нас Рита.
- Вы же не откажите в приюте своему родному племяннику? – Сообщила Рита. - Пока я буду готовить своего мужчину к сюрпризу в виде Славика, пусть он поживёт у вас.
- Интересно сколько, - зло поинтересовалась я.
- Хотя бы погода – год, - как ни в чём не бывало сообщила кузина. - Вы вон как хорошо воспитали своих мальчишек. Глядишь за это время Славик стал бы таким же и потом легко прижился в моей новой семье.
- Он уже сразу после моего возвращения стал совсем другим, - встрял в разговор Антон, который после посещения фирмы мамы понял, с какой целью у него в ноутбуке оказалась рабочая флэшка матери.
Когда они с Ритой покидали наш дом, Славик совсем не был похож на больного гиперактивностью ребёнка. Он был тих и молчалив, и только прикрывал ладонью огромный синяк.
- Прежде, чем совершить очередную подлость, вспомни как больно, людям, которым ты нагадил, - напутствовал его в дверях Антон, - а тебе самому из-за трещины в челюсти.
Вот уже три года, как у Славика ни один врач не подтверждает диагноз, когда-то поставленный ему его мамой. Да и свою хитрость Рита давно уже отрабатывает только на чужих людях.