Мария вернулась домой поздно вечером, когда за окнами уже сгущались московские сумерки. Рабочий день вымотал её, и единственное, о чем она мечтала — это обнять своего сына Ваню и провести с ним время перед сном.
Она сняла туфли у порога, машинально пробежалась взглядом по прихожей, и её сердце внезапно сжалось от тревоги.
В прихожей не было маленьких ботиночек Вани.
— Вова? — позвала она мужа, проходя вглубь квартиры. Нигде не было слышно детского смеха, ни звука мультиков, которые Ваня так любил смотреть перед сном.
— Вова! — голос её стал громче, в нём уже зазвучали нотки паники.
Владимир вышел из кухни с чашкой кофе в правой руке. Его лицо выглядело слегка смущенным.
—Уже дома? —спросил он, немного растеряно, заметив растерянность Марии.
— Где Ваня? — Мария не стала тратить времени на любезности, чувствуя, как подступает беспокойство.
— Мама пошла с ненадолго ним погулять, — ответил муж, в его голосе звучала неуверенность.
— Вот именно, ненадолго? — Мария нахмурилась. — Она сказала, что вернется через час, а прошло уже больше… сколько? — она взглянула на экран смартфона. — Три часа!
— Я уже звонил ей, но она мне не ответила, — Владимир начал нервничать сильнее, отводя голубые глаза в сторону. — но я уверен, ничего не случилось?
Мария почувствовала, как быстро нарастает внутреннее волнение. Она попыталась позвонить Елизавете Александровне, но её телефон был выключен.
Такой тревожный знак не мог остаться незамеченным, и в голове мгновенно появились самые различные мысли, от самых простых и до самых жутких.
— Нужно срочно принять меры не стой , — решительно сказала Мария. Она взяла ключи от своей машины. — Не можем же мы просто сидеть и ждать! - правда, она совершенно не знала, куда она может поехать.
Владимир медлил... Вообще-то, Владимир никогда не отличался решительностью и умением действовать быстро в сложных ситуаций.
Марию это никогда не волновала, но сейчас его нерешительность как никогда раньше действовала на нервы Марии. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не накричать на мужа.
— Я... я не знаю, куда она могла пойти, — тихо пробормотал он.
Мария резко обернулась к нему, её глаза горели от злости и страха.
— Не знаешь?! Это же твоя мать! Мы должны найти Ваню, сейчас же.
За несколько месяцев до этого Мария и Владимир жили привычной, спокойной жизнью. Мария — успешный юрист, Вова — школьный учитель.
Супруги любили друг друга. Они были очень разные по характеру и разные в стремлениях. Мария всегда была той, кто принимает решения, а Владимир предпочитал не спорить и следовать за ней.
В целом, семья у них была хорошая, они были всем довольны. Ванечка любил своих родителей, особенно папу. В силу профессии, Владимир имел большой опят общения с детьми.
Он ценил спокойствие и стабильность.
С рождением Вани Мария стала еще реже появляться дома, она стала очень много работать, чтобы обеспечить семью. Вова же больше времени проводил с сыном.
Их маленький уголок счастья находился в Москве. Слава Богу, это было далеко от дома его матери, Елизаветы Александровны, которая жила в Таганроге.
Елизавета Александровна была женщиной чрезмерно строгих правил и необоснованно высокой требовательности ко всем, окружающим ее людям.
Высокие требования особенно предъявлялись к своему единственному сыну, так как других родственников у нее не было. Она всегда считала, что только она знает, как лучше жить.
Это и послужило причиной её сложных отношений с невесткой Марией.
Невестка в принципе была человеком, не нуждающимся в чужих непрошенных советах, но маму Вовы это никогда не останавливало, казалось даже наоборот, если начать с ней спорить или как-то возражать, разговор закончить было уже невозможно.
Мария терпела ее редкие визиты именно благодаря их редкости.
— Маша, ну когда же ты наконец-то станешь настоящей заботливой матерью? —постоянно заявляла она Марии, когда удавалось заехать в Москву.
Мария обычно сдерживалась, не отвечала грубостью на грубость. Однако, каждый раз такие претензии оставляли неприятный осадок.
Ее задевало присутствие в собственном доме человека, который пытается захватить бразды правления семьей в сои руки. Тем более, что ее мировоззрение отличалось от мировоззрения свекрови разительно.
Однажды вечером, когда Мария вернулась домой, Владимир встретил её с интересной новостью.
— Моя мама собирается приехать к нам погостить на пять – семь дней. Мария с большим трудом скрыла своё недовольство, но решила принять факт как неизбежное зло, не хотелось расстраивать Вову.
— Ну приедет, так приедет. Встретим. Только умоляю, по музеям ты с ней будешь ходить, мне сложно. У меня сейчас на работе тяжелый период, и мне нужно сосредоточиться, — сказала она.
— Конечно, Маш, мама обещала, что она ненадолго, — ответил Владимир.
По его лицу было видно, что он понимает, что доставляет супруге дискомфорт.
И вот, когда Елизавета Александровна радостно приехала, выпроводить ее уже не представилось возможным.
Неделя превратилась в три, а потом и в три месяца. Каждый день она находила объяснение, почему вот именно сегодня она ну никак не сможет покинуть столицу., что нужно сделать, что ей не нравилось в доме, в поведении Вани, и, конечно же, в Марии.
Критика со стороны свекрови стала постоянным фоном их жизни. Особенно ей не нравилось, что Мария отправляет сына в детский сад.
— Ты должна с ним дома сидеть, заявляла свекровь.
— Настоящая мать не отправит ребенка в чужие руки, — говорила она с упреком, подразумевая вождение ребенка в детский садик. — Ты должна быть с ним, Мария.
Мария долго терпела. Она долго выслушивала бесконечные замечания, стараясь открыто не нагрубить, все-таки обижать старушку не хотелось.
Но в один из вечеров, когда она пришла домой очень уставшая после тяжелого рабочего дня, свекровь вновь начала лекцию о том, как нужно воспитывать детей, при этом с особой настырностью.
— Я тебе уже говорила, ты должна постоянно быть с Ваней, а не отдавать его чужим непонятным людям, которым на Ванечку наплевать, он такой нежный мальчик.
— Посмотри на Вову — он ведь вырос хорошим мальчиком, а это потому, что я всегда была рядом! — Елизавета Александровна, как всегда, была непреклонна, и кажется не понимала, что Мария уже еле сдерживается, чтобы не хлопнуть дверью перед носом свекрови.
—Послушайте, уважаемая Елизавета Александровна, — наконец не выдержала Мария. — Может быть, вы и воспитывали Вову, но это мой сын, и я буду решать, что для него лучше!
— Как ты смеешь так говорить со мной! — свекровь побледнела от гнева и тут же разразилась слезами. — Я стараюсь, я переживаю за Ванечку, а ты...
Мария, не выдержав, ушла в свою комнату, закрыла ее на ключ, вставила в уши наушники и легла спать, оставив бедного Вову разбираться с последствиями.
На следующий день, пока Мария и Владимир была на работе, Елизавета Александровна решила, что время действовать без промедлений.
Она позвонила Вове, и начался долгий, напряжённый разговор. Елизавета убеждала сына, что он должен бросить Марию и переехать вместе с Ваней в Таганрог.
Там, по её мнению, любимый внук Ваня будет расти в настоящей, любящей семье, под её чуткой опекой, да и Вове лучше будет.
Владимир поначалу пытался что-то возразить, но мама не давала ему никакого шанса. Она говорила и говорила как радио. Заставить молчать ее было невозможно, переключить волну или выключить звук тоже.
Её слово было законом, как в принципе и было всегда семье Елизаветы Александровны. Терять власть она не хотела и намерена была сражаться.
Вечером, когда Мария вернулась домой и не нашла сына, она поняла, что что-то не так.
Телефон свекрови был выключен, а Владимир выглядел растерянным и подавленным, сидел в кресле и смотрел в потолок.
Это было странно. Когда Мария наконец через несколько часов дозвонилась до Елизаветы Александровны, та, сдерживая насмешку, спокойно сказала, что Ваня теперь у неё в Таганроге и поживет там минимум несколько месяцев или может дольше, по ее мнению, это было совершенно необходимо для восстановления равновесия его психики.
— Это что, шутка? — голос Мария задрожал от возмущения. – или вы с ума сошли? Вы, конечно, всегда были не в себе, но это уже просто край!
— Нет, дорогая. Это не шутка, — уверенно ответила свекровь. — Я бабушка, и я знаю, что так будет лучше для Вани. Не переживай, всё будет хорошо.
— Это какой-то цирк, - подумала Мария и стукнула кулаком в стену, сбросив звонок.
Она почувствовала, как земля уходит из-под ног, по коленям пошла дрожь.
Это была не просто подлость, это был настоящий удар по её жизни.
Мария не могла и не хотела смиряться с ситуацией. Она пошла к Владимиру, полная решимости вернуть сына любой ценой.
— Ты понимаешь, что твоя мать просто украла Ваню?! — её голос звенел от гнева. — Я сейчас же напишу заявление в соответствующие органы. Её привлекут к ответственности!
— Не делай этого, — взмолился Владимир. — Она ведь его бабушка, она просто переживает за его воспитание... Я не хочу, чтобы с мамой что-то случилось. Тем более, в ее возрасте.
— Что ты несёшь? — Мария не верила своим ушам. — Ты знал об этом? Ты ей разрешил?
Муж опустил глаза. Он понимал, что не сможет больше скрывать правду. И уже не хотелось.
— Да, я знал, — признался он тихо. — Но я не думал, что она пойдет на столько далеко...Я не разрешал, просто не оказывал сопротивление. Да я думал она успокоится, что это приступ какой-то. Ты ее вчера обидела, вот я и думал, что успокоиться не может.
— Адрес, где твоя мама могла временно остановиться, ты знаешь!?— требовательно приказала Мария.
Поняв, что сопротивляться бесполезно, Владимир, дрожащим голосом, продиктовал адрес.
Мария не стала ждать ни минуты. Она села в машину и поехала по указанному адресу, где, как она надеялась, найдёт своего сына.
Вечером Мария вернулась домой с Ваней.
Ребенок был сильно напуган, но, увидев маму, успокоился и обнял её очень крепко.
— Он никогда так сильно меня не обнимал, подумала про себя Мария.
Владимир встретил её на пороге, сжимая в руках огромный букет роз.
— Прости меня, пожалуйста, — начал он. — Я не знал, что всё так обернется...
— Не надо слов, Вова, — холодно ответила Мария. — Я не намерена с тобой разговаривать.
Три долгих месяца Мария не общалась с Вовой.
Каждый день он возвращался домой с букетом цветов и просьбой о прощении.
Его отчаяние становилось всё более заметным. Он стал чаще задумываться, сидя в одиночестве в их уютной квартире.
Наконец, в один из вечеров, Мария приняла его извинения, но с условием:
—Твоей матери больше никогда, никогда не будет на пороге нашего дома. В противном случае... я не ручаюсь за себя. — она договорила. В её взгляде не осталось ни капли сомнения в принятом решении . – Твоя мать безумна, абсолютно.
Прошел месяц, Елизавета Александровна сидела на скамейке у своего дома в Таганроге напротив разбитой клумбы, усаженной бархатцами и ромашками.
Она рассказывала своей подруге, как несправедливо с ней обошлась невестка.
Весь ее вид выражал крайнюю степень обиды на столь возмутительное поведение в ее адрес.
— Она не понимает, что я хотела только лучшего для Ванечки, — жаловалась она. — Такая неблагодарная девица, не умеет ценить заботу...Она мне сказала, чтобы ноги моей не было в Москве больше!
— Ужас какой, Лиза! – округлив глаза ответила ей подруга, - Какая неблагодарность, как так можно, а Вова-то хорош, свою родную мать бросить на растерзание этой негодяйке!
Мария знала одно: никто не сможет отнять у неё сына, и она готова была бороться за свою семью, даже если для этого придётся поставить на кон своё счастье.
Она запретила Владимиру приглашать мать, или разрешать ей приезжать.
— А лучше, трубку вообще не бери от нее, не стоит. Ничего хорошего не скажет.
— Хорошо, согласился Владимир, - Теперь я сам один буду ездить к маме в гости.
— Вот и договорились, - строго отрезала Мария.