В Год семьи, при поддержке Министерства по делам молодёжи Белгородской области, в регионе прошли съёмки «Южнорусской свадьбы» — части международного этнографического проекта «Свадьбы народов мира: культурное наследие».
Реконструкция свадьбы XIX века прошла в селах Афанасьевка и Иловка, Алексеевского городского округа. Результат — передвижная выставка, которую уже показали в Белгородской области, а также в Москве и в Крыму. Цель проекта — сохранение уникальных свадебных традиций, инициатива получила эгиду Комиссии РФ по делам ЮНЕСКО.
«Проект "Южнорусская свадьба" станет связующим звеном между прошлым и настоящим поколением, позволит придать новый стимул к сохранению, развитию и популяризации традиционной нематериальной культуры в нашем государстве», — сказал, представляя выставку в Белгороде, её автор, фотограф Денис Князев.
Когда играли свадьбы в старину?
Об особенностях южнорусской свадьбы рассказали в управлении ЗАГС Белгородской области. У русской свадьбы с течением времени сформировались временные рамки, которые и определяли основные и наиболее благоприятные дни для заключения брака. Никогда не игрались свадьбы во время постов. Избегали назначать свадьбы и в постные дни недели — среду и пятницу. Исключалась из свадебных и масленичная неделя. Существовала даже поговорка: " На масленицу жениться — с бедой породниться«. Старались избегать также месяца мая, чтобы всю жизнь не маяться.
Наряду с днями, считавшимися неблагоприятными для свадеб, на Руси выделялись периоды, к которым приурочивалось большинство свадеб. Это, прежде всего, осенние и зимние мясоеды. Осенний мясоед начинался с Успенья 28 августа и продолжался до начала Рождественского (Филиппова) поста 27 ноября.
В крестьянской среде этот срок укорачивался, чаще всего свадьбы начинали справлять с Покрова 14 октября, поскольку к этому времени завершались все основные полевые работы.
Зимний мясоед начинался с Рождества 7 января и продолжался до Масленицы, он длился от пяти до восьми недель. Этот период называли «свадебник» или «свадебнец», поскольку он был самым свадебным в году. Свадебник начинался на второй или третий день после крещения, так как в великие праздничные дни, согласно церковному уставу священники не могли венчать.
В весенне-летнее время свадьбы начинали справлять с Красной горки — первого воскресения после Пасхи — и до Троицы. В летнее время был еще один мясоед, он начинался с Петрова дня 12 июля и продолжался до первого Спаса 14 августа. В это время тоже играли свадьбы.
Свадебный обряд: смыслы и традиции
«Южнорусская свадьба отличается от других регионов, прежде всего, песенным наполнением: здесь свадебный репертуар включал в себя до 50-70 песен, многие из которых сопровождались энергичной пляской, — рассказывает о своих наблюдениях автор проекта, фотограф Денис Князев. — Конечно, были, как и везде, причитания невесты, например, перед увозом из родительского дома, но они не могли существенно повлиять на общий торжественно-праздничный и радостный настрой свадебного обряда. Фото и видео мы снимали во время реконструкции традиционного обряда силами участников местных фольклорных ансамблей сел Афанасьевка и Иловка Алексеевского района Белгородской области».
Каждое действие сопровождалось песнями, мало того — каждого гостя на свадьбе величали специальной песней. Особую яркость свадебному действию придавали уникальные традиционные костюмы, которые и до настоящего времени есть почти в каждой семье: конопляные рубахи с черноузорными геометрическими орнаментами, понёвы с яркой вышивкой не только по подолу, но и по полотнищам, золоченые нагрудные украшения «грибатки», сложные головные уборы — «сороки». «Уникальность реконструкции ещё и в том, что ее участники — не артисты или статисты, а простые жители сел и носители традиции, — подчеркнул Денис Князев. — Невестой была назначена девушка из Афанасьевки, а женихом — парень из Иловки. Многие пожилые участники реконструкции сами в своей жизни пережили традиционные свадебные элементы, поскольку они сохранялись в этих сёлах дольше, чем на других территориях».
Начальным этапом свадебного обряда Белгородчины было сватовство. Если родители были согласны отдать дочь замуж, то назначали день смотрин и сговора. Успешные переговоры на сватовстве заканчивались, как правило, пропоем, который проходил через несколько дней и сопровождался пиром.
После пропоя начинался период подготовки к свадьбе — готовили приданое, ходили в дом жениха «мерить» окна и лавки, на которые повесят рушники и занавески. За невестой на свадьбу требовалось приданое — постель с подушками, перинами, простынями, а женихова родня делала стол на свадебный пир.
Накануне свадьбы в доме жениха пекли каравай. Когда каравай вынимали из печи, по его виду определяли: если хорош — будет брак счастливым, крепким, благополучным.
К жениху приходили «рубашечники» и приносили вышитую невестой рубашку для свадьбы. У невесты в этот вечер устраивался девичник, подружки пели ей прощальные обрядовые песни. Интересно, что в северорусской свадебной песенной традиции причитания были основными, поскольку ритуал считался своеобразными похоронами девичества. Южнорусские же, в том числе белгородские, свадьбы были намного веселее, и причитания носили в них вспомогательный характер, а основой были именно весёлые песни. Причём, как отмечают эксперты-фольклористы, это не был произвольный набор песен и обрядовых действий, а всегда определенная, исторически сложившаяся целостность.
День свадьбы был кульминацией всего свадебного действа. По приезду жениха в день свадьбы к дому невесты с него требовали выкуп за право зайти в дом. Затем родители благословляли иконой и молитвой дочь и отпускали в церковь. Пока ехали — невеста незаметно выбрасывала заплаканный платок, чтобы не взять слёзы в новую жизнь. Вслед за этим в дом жениха обычно привозили приданое.
После венчания молодых ждали в доме жениха. Родители встречали новобрачных иконой и хлебом-солью. Невесту на Белгородчине обычно сначала одевали во всё тёмное: саян, или сарафан-платье особого кроя, тёмных тонов, косынка тёмная.
Перед брачным пиром девушку переодевали, и она представала перед молодым мужем, родственниками и гостями уже в яркой одежде.
Повивание невесты
Это был особый обряд переодевания — повивание невесты, когода девичья одежда — сарафан — менялась на «бабью» понёву. На голову невесты одевался повойник-бархатник, при этом невесте заплетали вместо одной, девичьей, две косы — знак замужества, оборачивая их вокруг головы. Новый головной убор становился частью свадебного наряда невесты. Он всегда был красиво украшен — речным жемчугом, бусинками, лентами. Богатые невесты одевали на голову сороку — особый чепец или шапочку из парчи. При повивании пели величальные песни — с этого момента она считалась женщиной, женой. Затем её вели на свадебный пир, это был кульминационный момент свадьбы, его обычно совершали очень торжественно. Перед молодыми натягивали рушник, зажигали венчальные свечи и начинали действо. Проход молодых под рушниками символизировал их вступление в новую жизнь. Сегодня этот этап в городской среде замещён проходом молодых через арку или мост.
Кое-где молодых даже не сажали за общий стол, а отправляли в соседнюю комнату. А там, где молодые присутствовали на свадебном пиру, они не ели вместе с гостями. За свадебным столом также не положено было сидеть неженатым и подружкам невесты. Они стояли вдоль стен и пели венчальные песни. Во время свадебного пира молодая одаривала новых родственников специально приготовленными подарками — вышитыми рубашками, рушниками, холстами. Потом выносили сундук с приданым невесты и показывали всем, какая она рукодельница и мастерица. Одних только юбок-понёв в восточных районах Белгородчины было принято вышить 12 штук.
На второй день нередко молодой устраивали испытания: заставляли её разжигать печь, готовить, мести пол. Свадебный пир продолжался уже в доме молодой. Третий день обычно был заключительным. Он также имел свои особые ритуалы. В одних сёлах катали родителей на тачке или повозке, запрягая в неё молодых парней. В других — зять мыл тёще ноги, натирая пятки кирпичом. Все ритуалы сопровождались песнями, шутками, угощениями. В этот день застолье устраивали в обоих домах.