Режиссера и продюсера Юрия Мороза можно уважать за многое. Например, за создание телецикла «Каменская» и за продюсирование сериала «Ликвидация». Можно согласиться с его попытками создать теледектив а-ля рус («Пелагия и белый бульдог»). Но вызывает сомнение продюсирование им собственных ближайших родственниц и желание снимать телесаги, искажая русскую литературу (Достоевского и Шишкова). Однако, как известно, наши недостатки есть продолжение наших достоинств. И я допускаю, что товарищ Мороз искренне желал создать нечто эпохальное о жизни советской деревни, снимая сериал под таким дешевым мелодраматическим названием «Я не могу без тебя».
Что же зритель увидел за первые четыре серии, которые нам показал телеканал имени Константина Эрнста на прошедшей неделе? Если коротко – то развесистую «телеклюкву». Был такой российский телесериал 2014 года под названием «Уходящая натура», главный сюжет которого крутился вокруг съемок советского фильма про современную деревню лет этак полсотни назад. Кстати, там сценаристом тоже был Николай Лырчиков, выдумщик сюжета нынешнего сериала Юрия Мороза. Нынче ощущение такое будто нам как раз и показывают тот самый снятый заказной фильм «из жизни колхозников». При этом ослинные уши Голливуда торчат повсеместно, включая грядущую драму на охоте и амурно-сексуальные похождения молодых амбициозных пейзанок в мегаполисе по имени Москва.
Впрочем, могу отметить еще одну положительную черту данного телемыла Юрия Мороза: он очень хорошо учился во ВГИКе и тщательно изучил историю советского кино. Иначе откуда в его новом сериале наличествует точная сюжетная копия отношений в любовном треугольнике, заимствованная из классического фильма Станислава Ростоцкого «Дело было в Пенькове»? Я уж не говорю о тех тенях, которые исчезают в полдень. Или интимных переживаний некоторых персонажей по типу «лав стори» из «Простой истории».
И здесь с сожалением приходится фиксировать очевидное: не умеют большинство наших «звезд» играть людей из народа. И как ни хмурит лоб Алексей Филимонов в роли влюбленного шофера по имени Кирилл, но все равно на его челе видны мятущиеся мысли неудовлетворенного интеллигента Вертинского. Жена же режиссера по имени Виктория старательно пытается играть одухотворенную страстью учительницу, жену партноменклатурщика, но с радостью отдается вожделенному свиданию где-то в заброшенной хибаре. Прямо «Любовь под вязами», да и только! А вот несладко приходится и Александре Ребенок, которая в принципе не актриса, но считает себя таковой. Привыкнув красоваться везде, где только можно, она никак не может изобразить страдание и ревность, ибо именно ее муж предпочел «училку из города». Вместо чувств на ее лице – сплошные гримасы. А уж криво повязанный платок выглядит на ней как седло на известном домашнем животном. Только вот Ирине Пеговой удается сочно изобразить председательницу колхоза, так сильно смахивающую на известный персонаж Нонны Мордюковой из фильма Юрия Егорова. Марат Башаров вполне органичен в роли спивающегося номенклатурщика, ибо именно его супругу завожделел шофер «вертинский», разъезжающей на чистеньком грузовике по сельским грунтовым дорогам, а заодно и заглядывающий в то потаенное убежище, где свершаются регулярно акты сельхозадюльтера.
Однако и с этим пародийными персонажами, в конце концов, можно было бы смирится. Но вот с чем смирится нельзя, так это с тем, что актрисы, исполняющие роли школьниц, ровно в два раза старше своих героинь. Понимаю желание товарища Мороза поддержать дочку друга-режиссера Сергея Урсуляка, но его дитятко Даша годится Лизе (так зовут ее персонаж) в мамы. И уж, конечно, верный путь к тому, чтобы окончательно зрители потеряли доверие к увиденному – это назначение Татьяны Лялиной на роль Наташи, пейзанки, состоящей в переписке с самой Беллой Ахмадуллиной(!). Актриса может быть и может сыграть доярку, но никак не молодую поэтессу, которая рвется поступить в Литературный институт. Впрочем, эта актриса способна загубить и не такую роль. В изображении страдания она может вполне конкурировать с Александрой Ребенок.
Не стану описывать и откровенную фантазию сценариста Николая Лырчикова, который вдруг «вспомнил» о партийном почине 1973 года в отношении выпускников сельских школ, когда целыми классами ребят и девчат оставляли в деревне. В то время я уже был комсомольцем, но что-то не помню, чтобы об этом писала газета «Комсомольская правда», которую я тогда выписывал. И венец всем вымыслам – отец того самого альфа-самца Кирилла, постоянно то что-то выкапывающий из-под стен сарая, то что-то туда закапывающий. Здесь уже попахивает ретропамятью о временах коллективизации и классовой борьбы в советской деревне лет этак сто назад. И таких странностей для сериала-«клюквы» про 1973 и последующие года слишком уж много. Критическая их масса будет, уверен, нарастать и в последующие две недели показа.
В качестве альтернативы творению Юрия Мороза могу предложить на выбор любой текст Валентина Распутина, Василия Белова, Василия Шукшина, Федора Абрамова, Сергея Залыгина, Бориса Можаева, Владимира Солоухина про деревню. Вот где есть настоящая правда и слышен со страниц драматический хруст сельской жизни. А нынешняя телеклюква так и не оправдала свое истерическое название «Я не могу без тебя». Оказывается, можем. Чего и вам желаю.
Сергей Ильченко
P.S. C удивлением и радостью в первых четырех сериях не обнаружил в титрах однофамилицу режиссера сериала по имени Дарья.