-Я увидела, что ты упал, но остался цел. И сделала вывод, что съезжать по склону это не так страшно. -Так стоп, стоп, ты сделала неправильные выводы из этой ситуации! © из нашего диалога с Сашечкой.
Ночью было прохладно – спали повыше, с ледника неприятно порой задувало. Однако ситуацию спасала морена: если бы мы стояли на леднике (а ночевок таковых было у нас несколько, но они были позже), все было бы печальнее.
Накануне Катя сообщила, что будем отсиживаться, если дождь не закончится. По утру осадки барабанили по тенту палатки, поэтому первую половину дня мы никуда не двигались. После утренней каши я долго возюкал клаву в снежнике неподалеку, наконец плюнул, и пошел поодаль, к ручью, где достаточно быстро избавился от грязи внутри посуды.
Затем Ваня ее проклеивал герметиком. Автоклав, как и горелки – в целом, чуть ли не самое уязвимое общественное снаряжение во всех походах, в которых мне приходилось участвовать. Наша сванская тройка не стала исключением.
После обеда вроде как погода устаканилась, поэтому было принято решение сниматься. Понимая нутром, что ниже должно быть получше, оперативно собрался несмотря на то, что пришлось запихивать абсолютно сырую палатку в рюкзак.
После первой ходки разгружаем Рому – болит сустав. Более того, сам рельеф предполагал некоторую ноголомку – сбрасывать приходилось по конгломератно-осыпным склонам, где велик риск завалиться.
Метров 200 мы скинули и выходим на открытый участок ледника. Радует, что нет связок и можно не надевать обвязку. Кошки я обуваю быстро.
Прогулка по леднику продолжалась примерно в течение часа. Распутывать особо ничего не приходилось, пару раз пришлось сигануть через мелкие трещины (даже видео есть), но в целом – очень дежурно.
Я даже успел музыку послушать, просто перемещаясь рядом с ребятами. Однако далее трек ведет по боковой морене, которая отнюдь не располагает к такой вольготной прогулке. Убираю музыку, вновь напрягаюсь, аккуратно перемещаясь по камням. С прямой ногой это несколько затруднительно, но не радикально.
В месте, где следовало обойти речной прижим, группа останавливается. Катя аккуратно спускается по конгломератному склону, стоя практически на бровке берега, над бушующей в ранклюфте горной рекой. Кадр – почти голливудский. Я вижу спорную альтернативу – более крутой открытый участок конгломератного склона, однако дальше от берега. Перекрикивая шум ревущей реки, говорю Кате, мол, что можно попробовать пройти здесь.
Она отвечает, что я могу попробовать. Параллельно со мной засобирался и Илья, и я решил пустить его вперед. Впрочем, он мне быстро вернул право первого. Я пошел.
Как оказалось, конгломератный склон оказался еще противнее, чем я себе представлял. Ступеньки не бились от слова совсем, поэтому, как только я перенес вес на крутой склон, подошва соскользнула, я принял горизонтальное (хотя тут точнее сказать – параллельное склону, ибо крутизна была существенной) положение, и медленно покатился вниз. Примерно год назад Катя также у меня на глазах пыталась укатиться вниз, но тогда я задержал эту человеко-каменную реку и вытащил подругу. Тут же я был поодаль ото всех.
Прошкрябал так своей тушей я метра 4-5. Оцарапал несколько кисть в районе сгиба, однако к моменту написания летописи ссадины уже почти зажили (они несколько раз раскрывались за поход, особенно когда приходилось заниматься свободным лазанием или фиксацией тела при падении на склоне). Поразительно, но мое падение заметил только Илья, который резко передумал идти моим вариантом и пошел вместе со всеми.
Я себя в таких случаях убеждал, что даже так, ты даешь какую-то пищу для размышлений своим товарищам: мол, на чужих ошибках учатся. Однако вечером на биваке Сашечка меня полностью обескуражила! Постарался переубедить, что вне зависимости от результата, все могло бы сложиться совершенно иначе, и моя царапина – это легкая расплата за недооценку рельефа, а отнюдь не закономерный итог самоуверенности.
К слову, стояли мы в замечательном месте – на каменисто-песчаной отмели реки. Достаточно низко, что росли деревья и кустарники, поэтому, когда я жег вечером мусорный костер, то мусорным он был лишь отчасти. Сашечка помогла собрать веток, поэтому было несколько уютнее, чем обычно. Компанию мне составляли Ваня и Петя, которые обсуждали мастерство создания фотографии.
Разумеется, после падения у нас с Таней было очередное свидание, по итогу которого я был забинтован на обеих руках и левом колене. Как я уже говорил, «альпинизм/горный туризм – это элегантный способ саморазрушения, попутно удовлетворяющий тщеславие».