Атлично!
После прививки от постмодернизма, друзья, вам не страшны теперь определения типа: «…согласно номадологическому видению мира бытие ризоморфного объекта предстаёт как перманентная процессуальная аутотрансформация, не результирующаяся в каком-либо определённом финальном варианте своего конфигурирования…» (а ведь это – про нас с вами!) - мы с вами их отправим пинком как пустую банку из-под кока-колы - куда подальше!
Удивительное дело: только вчера отправились с внучкой, при чудесной летней погоде, на кораблике по Малой Неве и Невке – любоваться видами города с водной глади (впечатления великолепные – два часа под ненавязчивый голос экскурсовода, слышимый в любом конце судна, на мягких диванах в салоне с панорамными окнами либо на верхней палубе на скамьях и стульях с мягкими сиденьями, к услугам – пледы и оранжевые зонтики, меню блюд и напитков, обслуживание приветливыми официантами, фото на памятные магнитики (400р/шт); билеты брали на месте за пять минут до отхода, загрузка – примерно половина или больше свободных мест, цена вопроса – 2400 российских рублей).
Так вот, под впечатлением прекрасно проведённого дня, Саша открывает новости, а там – проникновенный пост НовоЧела о любимом городе. Так он и Сашин любимый, тоже! Руки потянулись к интерфейсу, и полился поток сознания сумбурного и эмоционального…
Петроградка – да! Невский – да! Пять углов – конечно, столько с ними связано, что не перескажешь и малой части! А Васильевский остров, которому отдано четверть века рабочего времени?
Вот мимо борта теплохода проплывает Выборгская набережная – бывшая рабочая, заводская сторона: кондитерская фабрика Ландрина (это русская фамилия, если что), впоследствии – им. Крупской, «Новый Лесснер», «Русский дизель» (бывший завод Нобеля), комбинат «Красная нить»… Большинство из них уже уступило место современным жилым кварталам, некоторые – под прежними названиями. И набережная давно уже не напоминает тот усыпанный битым кирпичом и ржавыми железками неухоженный берег, по которому, спотыкаясь, убегали от местной шпаны с арматуринами и камнями в руках, сжимая в потных ладошках копеечки, вырученные от продажи марок в саду им. Карла Маркса, что у Гренадерского моста…
Или район Лиговки до Обводного канала, куда отправлялись дежурить с повязками дружинников, обходя с участковым милиционером неблагополучные квартиры (вот уж где Достоевский горько плакал) или заброшенные дома на месте нынешней «Галереи», а до того – гигантского котлована «Скоростных железных дорог» - памятника коррупции и бесхозяйственности 90-х и нулевых…
Или – вот: заброшенный берег в устье реки Смоленки, отделяющей Васильевский остров от острова Декабристов (бывший Голодай), где гранитная набережная уходила в никуда, и где во время ветров, несущих наводнение, можно было почти горизонтально прилечь без опасения рухнуть оземь, наблюдая грязно-серые валы с пенными гребнями под угрюмо напирающими облаками, неумолимо несущимися на город…
Теперь здесь – весёлые аккуратные кварталы многоэтажной жилой застройки на намывной территории и футуристические штрихи автомобильных развязок.
Жалко? Помилуйте! Можно только порадоваться, когда вместо бесконечных кирпичных заборов и угрюмых зданий с дымящими трубами возникают современные кварталы и зоны отдыха.
Конечно, ленинградцам непривычно видеть Летний сад, преобразованный в соответствии с чертежами Петровской эпохи, с фонтанами и изгородями, увитыми плющом, вместо знакомых с детства открытых аллей с изъеденными временем и погодой мраморными статуями и вековыми липами. Теперь статуи представляют гладкие белые копии, зато восстановлены фонтаны, и больше не возникает вопрос: отчего речка протекающая вдоль Летнего сада именуется Фонтанкой?
Всё меняется, и дважды в одну реку не войдёшь, да и сам изменился, и то, что казалось бурным потоком когда-то, теперь представляется тихой заводью, где так хорошо посидеть в тени на берегу и отдохнуть от житейской суеты. Хотя бы на время.
