Кавалеры первой степени, командоры и кавалеры светлейшего ордена рогоносцев, собравшиеся в Великом Капитуле под председательством достопочтенного великого магистра ордена, его превосходительства Д.Л. Нарышкина, единогласно избрали г-на Александра Пушкина коадъютором великого магистра ордена рогоносцев и историографом ордена. Непременный секретарь граф И. Борх. (фр.)
Анонимный пасквиль, полученный А.С. Пушкиным 4 ноября 1836 года
2 ноября 1836 года, как считает исследовательница роковой дуэли Пушкина, С.Л. Абрамович, жена поэта, Наталья Николаевна Пушкина, получила приглашение в гости от Идалии Полетики, своей приятельницы и дальней родственницы. Н.Н. Пушкина поехала, но вместо хозяйки застала там одного Дантеса. Ей удалось вырваться и, если верить рассказу княгини Вяземской, она явилась к ней "вся впопыхах" и в смятении чувств.
3 ноября того же года кем-то был сочинен, размножен и разослан друзьям Пушкина анонимный пасквиль. А 4 ноября 1836 года поэту передали такое же письмо с пасквилем, маравшее честь его жены и нанесшее ему оскорбление, которое, как он считал в соответствии с понятиями того времени, можно было смыть только кровью.
Кто же были те люди, которые, как потом оказалось, подготовили смертельный удар для нашего великого поэта?
Первым подозреваемым по мнению Пушкина был барон Луи Борхард де Беверваард Геккерн (1791 - 1884 гг.), нидерландский посланник при русском дворе. В 1833 году, находясь в Германии во время отпуска, он познакомился с сыном обедневшего французского барона, Жоржем-Шарлем Дантесом, которого он привез в Россию и вскоре усыновил.
Императору, Николаю I Дантес понравился и он повелел принять его в чине поручика в Кавалергардский Ее Величества полк с 10 тыс. рублей асс. жалованья в год.
Дантес тут же начал нахально волочиться за всеми светскими красавицами, и вскоре принялся упорно ухаживать за женой Пушкина. Она была виновата только в том, что обращалась слишком робко и деликатно с этим наглецом. Он принял робость с ее стороны за одобрение и стал позволять себе в обращению с ней все больше и больше...
Пушкин был уверен, что грязное письмо исходит от Геккернов. На чем основывалась его уверенность? Прежде всего на его наблюдениях за Дантесом и Геккерном в свете. Долгие ухаживание и "безумная страсть" Дантеса стоили не дорого. Пушкин понимал это, верил жене, и, до поры, не подавал вида, что вся история его волнует. Нет сомнений, что после свидания с Дантесом у Полетики Наталья Николаевна, все рассказала мужу. В том числе и об угрозах Дантеса и Геккерна в отношении ее.
4 ноября, поутру, получив пасквиль и узнав, что аналогичные послания с пасквилями пришли на имя шестерых его друзей, завсегдатаев карамзинской гостиной - Вяземских, Карамзиных, Хитрово-Фикельмон, Соллогуба (через его тетушку А.И. Васильчикову), братьев Россет и М.Ю. Виельгорского, Пушкин прежде всего заподозрил Геккернов, мстящих за неудачу в доме Полетики.
В настоящее время многие пушкинисты утверждают, что был еще один экземпляр пасквиля, посланный в письме на имя поручика гвардии Генерального штаба Н.А. Скалона.
Смысл оскорбительных для чести поэта намеков, содержавшихся в тексте распространенного неизвестными пасквиля, для его современников был очевиден.
Рядом с именем Пушкина в пасквиле упомянуты Д.Л. Нарышкин - муж долголетней любовницы Александра I, М.А. Нарышкиной (урожденной Четвертинской). А также граф И.М. Борх - переводчик департамента внешних сношений и муж Л.М. Голынской, родственницы Натальи Николаевны.
Супруги Борх были известны всем своими порочными нравами, о которых хорошо знал Пушкин. Жена жила с императором Николаем I, а муж - с министром просвещения графом С. С. Уваровым. Кстати, Пушкин рассказал историю четы Борх своему секунданту К.К. Данзасу, когда они случайно встретили мужа и жену Борх по дороге на Черную речку в день дуэли Пушкина с Дантесом 27 января 1837 года.
Д.Л. Нарышкин и И.М. Борх были известными всему свету рогоносцами. К тому же император Александр I фактически платил Д.Л. Нарышкину за "благосклонное внимание" к Его Императорскому Величеству его жены - Марии Антоновны Нарышкиной. Делалось это так: Нарышкин подносил царю очень красивую книгу в переплете; Александр I разворачивал книгу и находил в книге чек на несколько сотен тысяч рублей, якобы на издание этой книги, и подписывал этот чек.
То есть в пасквиле содержался прозрачный намек на то, что и камер-юнкерство, и ссуды, полученные Пушкиным из казны, и звание "историографа" - все это оплачено Пушкиным той же ценой, что и богатство, чины и награды Нарышкина... Ведь на момент своей гибели поэт был должен частным лицам более 28 тыс. руб., а казне, в форме выданных ему ссуд - более 48 тыс. руб. - огромную по тем временам сумму...
Удар Пушкину был нанесен рассчитанный и смертельный. Большей ценности, чем честь и достоинство, для Пушкина не существовало. За это он был готов пойти даже на смерть.
С гнусным намеком на то, что царь оплачивал Пушкину благосклонность к Николаю I жены поэта, иногда связывают его письмо от 6 ноября 1836 года, направленное поэтом министру финансов графу Е.Ф. Канкрину с просьбой забрать в счет уплаты долга казне принадлежащее Пушкину село Болдино со всеми приписанными к нему крепостными крестьянами.
Пушкин решается на отчаянный шаг, чтобы избавиться от "царских милостей". В просьбе ему было отказано...
Попытка пасквилянта или пасквилянтов отвести внимание в сторону от Дантеса, да еще и таким оскорбительным образом, также заставляла Пушкина думать, что письмо было инспирировано Геккернами. Шутовской диплом был написан на иностранной бумаге - на это Пушкину указал однокашник поэта, знавший типографское дело лицеист М.Л. Яковлев. Только слово "историограф" было вписано в заготовленный бланк "диплома" от руки. И Дантес, вхожий в круг семьи Н.М. Карамзина, знал, что "историографом" тогда в России мог быть только Пушкин.
Имена пасквилянтов как будто бы отыскиваются легко, поскольку известно, какие приятели Дантеса по Кавалергардскому полку могли собраться на Невском проспекте в Нидерландском посольстве. И они должны были быть знакомы с Пушкиным и со скандальной интригой вокруг его семьи.
Дело в том, что на обратной стороне конверта, присланного М.Ю. Виельгорскому, до сих пор хранящегося в Пушкинском доме, стоит цифра "58". Это номер "почтового отделения", а тогда просто мелочной лавки из которой отправляли письма. И письма изготовленные в Нидерландском посольстве приятелями Дантеса должны были быть отправлены именно из мелочной лавки в Большой Коломне на Прядильной или Покровской улице в доме мещанина Фомина, значившейся под номером "58".
Процент сомнений в виновности Геккернов теперь, после новейших исследований С.Л. Абрамович, Я.Л. Левкович и других литературоведов, историков и криминалистов, стал совсем небольшим.
Как бы то ни было, получив пасквиль, Пушкин в тот же вечер - 4 ноября 1836 года - все обдумав и сопоставив, фактически проведя по своей инициативе частное расследование, по городской почте послал Дантесу вызов на дуэль...