— Нюра, меня не будет дней пять, — произнес Павел, —Береги детей, не разрешай им подходить к лесу. Бабка Люба говорит, что слышала, как воют волки, поди вернулись поближе к деревне.
— Не переживай, Павлуш, — отмахнулась Нюра, но в ее голосе слышалась странная нотка. — Я присмотрю за детьми. Ты только возвращайся поскорее, мне не хочется оставаться одной в пустом доме. Павел покачал головой, в сердце поселилась тревога, ведь он впервые оставлял своих сыновей на попечение Нюры, этой красивой, но несерьезной девушки.
Год назад, Маша, жена Павла, умерла. Оставила мужа одного с двумя маленькими детьми. Ванечке было 5 лет, Егорке два годика. Ваня после смерти мамы замкнулся в себе, перестал разговаривать, Егорка еще ничего толком не понимал, балакал на своем птичьем детском языке.
Полгода Павлу с детьми помогала мать. Но потом она приболела и ее забрала к себе дочь. А детей пристроили в детский сад. Иногда заходила проведать соседка, баба Люба.
Павел в деревне был завидным женихом. Молодой, нет и 30, красивый, высокий. Работал на комбайне. Его фотография не снималась с доски почета. Не пил, и не дрался. Их семье завидовали многие. А тут Маша занемогла по-женски, но как обычно не придала этому значения, а когда поехали в район в больницу, было уже поздно, болезнь дала осложнения и Маша сгорела за два месяца.
Так что желающих на место его жены было достаточно, только не было такой, чтоб к его малышам, как мать отнеслась.
С Нюрой Павла познакомил друг. Она недавно развелась, детей своих не имела. К детям Павла сразу хорошо отнеслась. А потому вскоре молодые сошлись и зажили вместе одной семьей. Особых чувств Павел к Нюре не испытывал, вот вроде хорошо с ней, красивая она, а с другой – холодно как-то. Нет привычного женского тепла и уюта домашнего. Все чинно благородно. Мальчиков Нюра одевала прям чтобы идеально. Даже непослушный вихор Егорушке отстригла, чтоб не торчал. Сама тоже всегда была строго красивой. Нюра пока не работала, занималась домом и детьми. Правда детей она в садик отводила первыми и забирала последними, но они привыкли, не жаловались. Просто стали еще тише, чем были. Павел сначала удивлялся, что даже лопотун Егор стал меньше говорить, но Нюра сказала, что это возраст, и Павел не стал вмешиваться. Иногда только баба Люба нет, нет, да и скажет, что Нюрка ведьма и цедит детские души за ради своей красоты. Но той бабке уже под 80 лет, может и ум повредился от старости.
И вот настал тот день. Когда Павел согласился поехать в другой колхоз, помочь с уборкой урожая. Там не справлялись. Бригаду Павла планировали дать на помощь соседям дней на 5-6, не больше. Павел долго думал ехать или нет, но, когда сказал Нюре, что будет премия хорошая, она пообещала приглядеть за ребятами и Павел решил-таки не отказываться от работы.
— Нюра, я тебе детей доверяю, отвечаешь за них.
— Да не переживай ты так, все с ними будет нормально. А вот моя красота может подвянуть без мужского внимания.
Павел тяжело вздохнул и вышел из дома. Нюру хватило ровно на сутки. Сидеть дома с детьми ей было бесконечно скучно. А на улице вечерами ходили парочки, и где-то голосила гармонь. Поэтому вечером следующего дня она уложила детей пораньше, забыв покормить, а сама пошла гулять на завалинку. Не заметила, как время пролетело. Вернулась домой глубокой ночью, пьяная и счастливая. Зашла, включила свет и ахнула. Вся кухонька залита кровью. А под столом сидит Ванечка и прижимает окровавленную руку. На столе нож валяется и кусок хлеба. Егорка ревет в кроватке.
- Что мне с вами делать, упыреныши? Сжить со свету меня решили. Негодники! – заорала Нюра.
Она схватила Ваню за руку и вытащила из-под стола, потом достала Егора из кроватки, выпихнула их на крыльцо. Потом взяла тачку, посадила в нее детей и повезла в лес. Завезла подальше в чащу, посадила у поваленной сосны, да и побежала обратно в деревню. Дело было в воскресенье, никто и не заметил пропажи мальчишек. И только к вечеру Нюрка подняла вселенский вой, мол, детки ушли в лес и пропали. Ее не послушались, сорванцы.
- Дед Терентий, а правда тут волки вчерася загрызли козу бабки Дуси? – голос Маши был тихий и ласковый. Она со всеми так разговаривала и многих этот тихий и ласковый голос бесил до колик.
- Ась? Волки? Не, нет тут волков сейчас! Летом у них охота на другой стороне леса. А коза Дуськина дура, сама в болоте потопилась. Лучше бы с Дуськой вместе там утопли, а то она вон всем мозги теперь засоряет своим враньем про волков – отвечает дед, а сам подгоняет серую в яблоках лошадку. Телега поскрипывает на кочках, объезжая кусты в лесу.
Дед везет Машу и ее маленькую дочку к тетке. Весь скарб Маши уместился в одну наволочку. Дочка Танюша сопит на соломе. Уж рассвет целует верхушки сосен, где-то ухает филин, стрекочут цикады и поют лягушки. Пахнет свежестью и лесной малиной.
- Дед Терентий. Ты слышал? – спросила Маша.
- Ась? Чаво? – откликнулся дед, приложив ладонь к уху.
- Стой дед, я слышала детский плач. – сказала Маша.
- Тпррр, Серко, стой, - дед остановил лошадку. Маша спрыгнула с телеги и побежала в лес. Она слышала тихий плач, но где непонятно. Остановилась, прислушалась, опять побежала. И, наконец, увидела их. Два мальчика сидели под сосной и плакали. У старшего рука была в крови. Маша схватила их в охапку и понесла к телеге.
— Быстрее, деда, быстрее! – закричала девушка, — Тут у мальчика рана на руке.
Дед стегнул лошадь и они покатили к деревне, хорошо, недалеко осталось.
Дома у тетки Маша промыла Ванюшке рану, перебинтовала. Потом она накормила детей молоком и хлебом. Попыталась их расспросить, но они молчали и только плакали. Вместе с теткой они решили рассказать главе сельсовета о найденышах. Пока тетка ходила в управу. Маша нагрела воды и вымыла малышей, потом села читать им сказки. Дочка Маши Танечка сразу нашла общий язык с Егоркой. Они вместе стали бегать за серой кошкой Муркой.
Наутро, когда они все вместе позавтракали, во дворе раздались чужие голоса, и в дом вбежала красивая молодая женщина. Запричитала, зарыдала, что нашлись ее деточки, что она уж не чаяла их живыми увидеть. Кинулась женщина к детям, а они от нее, как от огня отскочили, к Маше прижались, спрятались за ее спину и затряслись от страха. Маша почувствовала неладное.
- Вы кто такая будете, - спросила она у красотки.
- Я их мамка, ну то есть с их папкой я живу. – красавица тут же перестала рыдать и злобно глянула на Машу. – Собирай детей, мы домой пойдем.
- Нет, - ответила Маша тихо, - я их отдам только отцу.
- Ах, так! – крикнула Нюрка и вдруг крутанулась вокруг своей оси и как кинется к детям. Маша еле успела стать перед ней, закрыть ребят собой. Нюрка схватила Машу за косу и рванула на себе, одновременно крича непонятные слова. В избе потемнело и запахло дымом. Маша пыталась вырваться, стала шептать молитву. Дети в уголке, что те котятки, сидели клубочком, прижавшись друг к другу и плакали в три голоса. Вдруг в красном углу избы упала икона. И упала она на стол так, что опрокинула его. Со стола полетели приборы. Нож воткнулся в угол стола, икона разбилась.
Нюрка выпустила волосы Маши и осела на пол. От ее красоты ничего не осталось. Лицо почернело, глаза стали красными, а руки и ноги раздулись будто от водянки.
- Выпустите меня! – прохрипела Нюрка и поползла в сторону двери. Но переползти через порог не могла, как будто ее кто-то или что-то удерживало в избе.
- Выпустите! – уже жутко орала Нюрка. Дети рыдали. Маша шептала молитву и начала понимать, что происходит. Давно от своей бабки ведуньи слышала она, что ведьма не может уйти из дома хозяев, у которых нож воткнут в угол стола. А тут не только нож, а еще и икона.
Маша подошла к столу, вынула нож, подняла икону. Нюрка вскочила и выбежала из избы, громко стукнув дверью.
Еще три дня дети жили с Машей у тетки.
Рaна у Ванечки заживала, дети повеселели. Егорка опять начал лопотать без остановки, но казалось, что они с Танечкой друг друга прекрасно понимают.
Вот в разгар такого веселья и открылась дверь, в которой показался красивый высокий мужчина. Все замерли. Первым с визгом бросилась к гостю Егорка, он подлетел к нему и крепко обняла за ноги. А потом и Ванечка подбежал, чтобы обнять отца.
— Я Павел, отец этих мальчишек. Спасибо, —сказал мужчина, - даже и не знаю, как вас отблагодарить за их спасение. Мне бабка Люба все рассказала и про Нюрку, и про детей, и про Вас.
Маша стояла и молчала, слова куда-то пропали и не находились.
- Мама, а Егор и Ваня теперь уедут, да? – спросила Танюша на своем детском языке, но Маша ее поняла.
- Ах, что ж это я. Сейчас их соберу, - прошептала Маша и стала собирать вещи детей, а сама еле сдерживала слезы.
Павел взял мальчишек за руки и уже собирался выходить, но Ванечка вдруг вырвался и подбежал к Маше.
— Сынок, пойдем. Нам пора – сказал Павел и поманил сына рукой.
Ванечка вцепился в руку Маши и четко произнес:
— Я останусь с мамой…
Но они уехали. Все пятеро, вместе.