Дуэль Михаила Юрьевича Лермонтова и Николая Соломоновича Мартынова состоялась на горе Машук вечером 15 июля 1841 года во время ужасной грозы. Сразу после содеянного Мартынов вскочил на коня и поехал в Пятигорск сдаваться. Несколько дней его продержали в камере с преступниками, затем отправили на гауптвахту в киевскую крепость. Как сложилась его дальнейшая судьба и почему между двумя приятелями, знающими друг друга с детства, вспыхнула вражда, расскажем в этой статье.
Мартынов и Лермонтов познакомились ещё детьми в школе юнкеров. Подружившись, они стали постоянными партнёрами на занятиях по фехтованию. Оба в то время начали писать стихи. Есть мнение, что Мартынов взялся сочинять, взяв пример с товарища. Однажды он показал ему свои опусы и вместо ожидаемого восхищения услышал ироничную критику. Юноша считал себя не менее талантливым и был задет такой оценкой, хотя виду не подал.
Несколько лет спустя имя поэта Лермонтова уже гремело на всю страну, сам он был впервые сослан на Кавказ. Мартынов лишь мечтал о славе творца и развлекал дам своими стихами. Есть мнение, что он завидовал таланту Лермонтова, не подозревая, что сам Лермонтов испытывает нечто подобное к нему. Нескладному, невысокому Михаилу, получившему в юности кличку Горбун, было некомфортно находиться рядом со статным Николаем. Мартынов был широкоплечим, высоким мужчиной с правильными чертами лица. Он не мог не притягивать к себе внимание и не волновать сердца дам.
Когда император назвал «Героя нашего времени» «портящим характеры и нравы», Мартынов выдохнул с облегчением. Ему не просто не нравился этот роман, в Грушницком он узнавал себя, а в княжне Мэри сестру Наталью. Известно, что Лермонтов был увлечён ею, добиваясь расположения, он использовал с ней те же приёмы, что и Печорин с Мэри. Многие считают, что Лермонтов не просто подшутил над Натальей, он очернил репутацию девушки, и Мартынов был вынужден защищал её честь.
Отношения между заклятыми друзьями стремительно ухудшались. Лермонтов нередко в обществе дам и сослуживцев высмеивал стихи Мартынова, его немного театральное поведение и аляповатый гардероб. Николай обожал всё экзотическое и одевался очень вычурно. Будучи уверенным в себе, он не считал свою претенциозность глупой. Для Лермонтова же он был пародией на «романтического героя». Есть мнение, что поэт, бросая в адрес приятеля издёвки (прилюдно называя Мартышом и Мартышкой), самоутверждался за его счёт. Во время словесных баталий он блистал, а Мартынов терялся и не мог сразу найти что ответить.
Эмилия Шан-Гирей, в то время кокетничавшая с обоими мужчинами и отдающая предпочтение Мартынову, рассказывала об их неприязни. Она вспоминала, что за два дня до роковой дуэли в её доме собралась небольшая компания гостей. Лермонтов и Лев Пушкин весь вечер «острили свой язык». Увидев Мартынова, любезно разговаривавшего с младшей сестрой Эмили, Лермонтов стал называть его «montagnard au grand poignard», то есть «горцем с большим кинжалом» (Николай тогда носил черкеску и длинный кинжал). Услышав это, Мартынов побледнел и гневно сверкнул глазами. Он подошёл к Лермонтову и сдержанно сказал ему: «Сколько раз просил я вас оставить свои шутки при дамах». Затем резко развернулся и ушёл.
В своих показания 17 июля 1841 года Мартынов писал, что с самого его приезда в Пятигорск Лермонтов не пропускал ни одного случая, чтобы не отпустить в его адрес остроты, колкости и насмешки. Мартынов выходил с ним на откровенный разговор и просил перестать делать его «мишенью для ума». Однако Лермонтов лишь отшучивался и предлагал в ответ смеяться и над ним. Несколько дней он всё же сдерживал себя, затем снова взялся за старое.
«На вечере в одном частном доме, за два дня до дуэли, он вывел меня из терпения, привязываясь к каждому моему слову, на каждом шагу показывая явное желание мне досадить. Я решился положить этому конец.
При выходе из этого дома я удержал его за руку, чтобы он шёл рядом со мной; остальные все уже были впереди. Тут я сказал ему, что я прежде просил его прекратить эти несносные для меня шутки, но что теперь предупреждаю, что если он ещё раз вздумает выбрать меня предметом для своей остроты, то я заставлю его перестать. Он не давал мне кончить и повторял раз сряду: что ему тон моей проповеди не нравится; что я не могу запретить ему говорить про меня, то что он хочет, и в довершение сказал мне: “Вместо пустых угроз, ты гораздо бы лучше сделал, если бы действовал. Ты знаешь, что я от дуэлей никогда не отказываюсь, следовательно, ты никого этим не испугаешь”. В это время мы подошли к его дому. Я сказал ему, что в таком случае пришлю к нему своего секунданта, – и возвратился к себе».
Мартынова должны были разжаловать и лишить состояния, но Николай I смягчил наказание до трёх месяцев гауптвахты и церковного покаяния. Говорят, что император, узнав о смерти поэта, сказал: «Туда ему и дорога». По другим свидетельствам он произнёс: «Собаке собачья смерть». После стихотворения, посвящённого Пушкину, Лермонтова не жаловали при дворе. Однако императрица Александра Фёдоровна искренне скорбела по нему.
Срок публичного покаяния Мартынова сократили с 15 лет до пяти. Он молился перед иконами на коленях и искренне сокрушался, однако общество ещё много лет порицало его, считая посредственностью, которая убила великого гения. По слухам, на улице ему могли даже плюнуть в лицо. Мартынов несколько раз пытался написать свою «исповедь», но в итоге бросил литературу. Став изгоем, он с трудом смог жениться.
Известно, что каждый год 15 июля он ехал в монастырь и заказывал панихиду по убитому сопернику. Возвращался домой он всегда в подавленном состоянии, запирался один и глушил чувства вины алкоголем. Скончался Мартынов в 60 лет в 1875 году. Он просил упокоить его где угодно, но только не в семейном склепе. Он не хотел, чтобы его надгробие как-то подписывали. Однако его воля была нарушена. В 1924 году в усадьбе Мартыновых Советская власть организовала Алексеевскую школьную колонию. После того, как содержащиеся в ней дети вскрыли и разорили склеп, останки Мартынова оказались в пруду.
Ещё больше интересных материалов – в нашем Telegram-канале!