В поисках смыслов
Сергей ГОЛУБКОВ *
Рисунок Сергея САВИНА
Культурная деятельность предполагает создание оригинального продукта, будь то произведение искусства, техническое изделие, организация праздника или поведенческая модель. Все, что вторично, к подлинной культуре имеет мало отношения.
Сфера культуры значительно шире собственно художественного творчества и деятельности творческих союзов. Она предполагает не только совершенствование отдельной личности – как творца, так и реципиента, потребителя культурных продуктов, – но и совершенствование всей среды обитания этой личности. А ведь сюда входит и то, что именуем межличностными функциональными отношениями, и то, что называется городским бытом. Отдельный человек в большом городе выступает в разных ипостасях: он является в разные временные промежутки своего повседневного существования и пассажиром, и клиентом, и пациентом, и покупателем. Перечень этих социальных ролей весьма обширен. Всегда ли человек чувствует себя комфортно в привычных будничных ипостасях? Не наталкивается ли он порой на ледяное равнодушие или даже на откровенное хамство?
Широко понимаемая культурная деятельность, как мы сплошь и рядом наблюдаем в наше время, легко подменяется ее имитацией. Широковещательная декларация о человеколюбии и милосердии нередко вытесняет собой подлинное элементарное внимание к конкретному человеку. Мы живем среди безмерно разросшегося числа мнимых величин.
Когда в самых разных уголках города видишь возникающие то тут, то там пустующие храмы-новоделы, то невольно закрадывается мысль о мнимости поголовной религиозности населения. Не тешат ли себя всеми этими новостройками конфессиональные чиновники, не пытаются ли выдать желаемое за действительное? Какое отношение имеет вся эта строительная суета к подлинно глубокому религиозному чувству человека, сокровенному и не нуждающемуся в громких декларациях?
Такую имитацию мы наблюдаем во всех сферах культуры. Социологические службы и фонды, руководствуясь своими методиками, подсчитали, что у нас 700 000 называют себя писателями. Именно так – не литераторами, не любителями, не дилетантами, а писателями, претендуя, видимо, быть «властителями дум», никак не меньше. Если в былые годы человеку надо было обрасти добротными публикациями в «толстых» журналах, получить публичные отклики критиков и самых разных категорий читателей, то есть пройти достаточно долгий (а порой и весьма драматичный) путь валоризации созданного литературного продукта, то сейчас дело порой ограничивается этаким междусобойчиком в соцсетях, собиранием всяких лайков и потоком самовосхвалений. Тем более, что ныне самиздат практически доступен каждому. Понятно, самозванства на Руси никто не отменял, ну а в пресловутых скорбных домах желтого цвета все еще много новоявленных пушкиных, шекспиров, македонских и наполеонов.
Имитацию высокодуховной культурной деятельности повсеместно наблюдаем и в сфере управления образованием. Создание растущего числа так называемых образовательных стандартов, по мысли чиновников, призвано стремительно поднять высшее образование на недосягаемую, головокружительную высоту. Но все оборачивается настоящим «девятым валом» нелепого бумаготворчества.
Как тут не вспомнить строки из повести Андрея Платонова «Город Градов»: «И как идеал зиждется перед моим истомленным взором то общество, где деловая официальная бумага проела и проконтролировала людей настолько, что, будучи по существу порочными, они стали нравственными. Ибо бумага и отношение следовали за поступками людей неотступно, грозили им законными карами, и нравственность сделалась их привычкой. Канцелярия является главной силой, преобразующей мир порочных стихий в мир закона и благородства».
Но сколько ни жонглируй разными компетенциями, индикаторами, казенными аббревиатурами, сколько ни твори разнообразных скучных таблиц с большим количеством граф и столбцов, реального прогресса в этой области, весьма тонкой и чувствительной к прикосновениям равнодушных рук, не будет достигнуто. Оптимальной и адекватной вызовам времени эффективной передачи знаний, умений и навыков новым поколениям обучающихся так просто, по мановению волшебной палочки, то бишь очередного образовательного стандарта, не произойдет. И это понятно. Имитатор всегда способен создать лишь эрзац-продукт, ибо озабочен внешним формальным соответствием, а не подлинной глубинной сутью своего предмета.
Из русского речевого общения, видимо, никогда не исчезнет выражение «потемкинские деревни», как и многие подобные броские слова, словосочетания и целые фразы, рожденные в многовековой практике нашего общения. Да и как они могут исчезнуть, если новые реалии вновь и вновь подтверждают живучесть самих поименованных ими явлений. Вспомним анекдотические ситуации 2018 года, когда в преддверии мундиаля (в целом хорошо проведенного) терпеливые среднеазиатские гастарбайтеры прилежно малевали свежими красками сыплющиеся гнилые фасады ветхих старосамарских избушек с полуоторванными ставнями, располагавшихся вдоль туристических маршрутов. Нет, Гоголь и Салтыков-Щедрин по-прежнему, что называется, в активном строю. Их последователям есть что описывать!
***
Все это касается и культуры планирования и организации экономической деятельности. В связи с последними событиями, вызванными китайским коронавирусом, я решил поинтересоваться, что это за город такой Ухань, как-то до этого он был вне поля моего внимания. В «Википедии», к своему удивлению, обнаружил, что в этом 12-миллионном городе первая станция метрополитена была сдана в 2004 году, а сейчас там 199 (!) станций. За какие-то пятнадцать с небольшим лет город обзавелся прекрасной подземной транспортной инфраструктурой. Попутно в том же источнике узнал, что в Шанхае первая станция метро была построена в 1993 году, а сейчас система шанхайского метрополитена включает 400 (!) станций. Вот это темпы! Полистал выложенные в Интернете фотографии, полюбовался – очень симпатичные, красивые и современные станции. И вспомнил про наш печальный самарский долгострой – станцию «Алабинская». Нет, все-таки дело здесь не только в многолюдной китайской рабочей силе (да, конечно, это их преимущество, никто не спорит), дело еще и в культуре хозяйствования, адекватного планирования, правильного распределения финансов, выстраивания приоритетов. Дело в культуре создания подлинных продуктов, а не имитационных объектов.
Фигуры мнимости обнаруживаем и в кадровой политике. Казалось бы, по логике вещей ту или иную должность должен занимать образованный профессионал, досконально знающий все секреты вверенного ему дела. Но нет, мы нередко сталкиваемся с обратным. Еще «дедушка» И. А. Крылов афористически определил это явление в своей басне 1813 года «Щука и Кот»: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, // А сапоги тачать пирожник». Так было в разные времена нашей истории, но, к сожалению, так случается и сегодня.
Не теряет своей актуальности созданная уже давно миниатюра Михаила Веллера «Кто есть кто», где юмористически описан этот механизм тотальных подмен:
«Как называются люди, работающие в поле? Полеводы? Нет – это симфонический оркестр. В полном составе. А вот там поют. Наверное, хор? Нет – это бригада механизаторов празднует шефскую помощь. А кто, собственно, кому помогает? Механизаторы помогают – выполнить план магазину. Те, кто разводит свиней, – это свиноводы? Ошибаетесь – это летчики. Ведут подсобное хозяйство. А где же свиноводы? А вот – ведут пионеров. Деревья сажать. А что делают лесники? Может, водят самолеты, поскольку летчики заняты? Говорят, где-то недавно поезд с рельсов сошел. А что странного, у железной дороги тоже план по сдаче металлолома. Они его разом перевыполнили. Премии получили. Вон в кабинете зубы сверлят – думаете, зубной врач? Нет, сверловщик третьего разряда. Врач на овощебазе картошку перебирает. А грузчики оформляют наглядную агитацию. А художник на стройке работает – квартиру хочет получить. Строитель квартиру уже получил и ушел работать в автосервис. Объясните, кем он там работал, что получил восемь лет с конфискацией? Инженеры кроют крыши. А вот продает им шифер – это продавец? Нет, кровельщик. И сует он кому-то в лапу. Взяточнику? Нет – ревизору. Недаром призывают – овладевайте смежными профессиями!»
Имитация как псевдодеятельность имеет скрытые антикультурные смыслы и чудовищные нравственные изъяны. Она тотально развращает человека, она приучает его трусливо прятаться за грубо размалеванный картонный фасад, за мишуру красивых и успокаивающих слов. Ситуация напоминает поведение рядового человека на партийном собрании советского времени. Вот сидящие в зале дотошно и горячо (иногда до хрипоты!) обсудили все пункты постановления, одобрили, проголосовали и… забыли. Довольные разошлись, как будто дело сделали. А реальное-то дело ведь еще впереди, мало заявить о намерениях, надо их осуществить. Иначе все сведется ко всем этим, увы, вездесущим фигурам мнимости.
И еще одно. Известно, что человек обогащает себя как языковую личность, во-первых, в процессе живой коммуникации с собеседниками и, во-вторых, в процессе чтения. Но как часто мы наблюдаем сегодня убогую имитацию общения, когда собеседники (особенно это касается бесконечных разговоров по сотовому телефону) обмениваются бессодержательным вербальным мусором, набором бессмысленных междометий. Телефонный разговор становится симулякром, пустой оболочкой, «склеенной» из словесных обрывков.
***
Эпоха, в которую мы живем и которую переживаем, может быть названа не только эпохой удивительных технологических изобретений, проникающих в наш быт и облегчающих наше профессиональное существование. Это как в океане, где мы видим не только огромные массы воды, гигантские волны, потоки, но и поверхностную пену. Такой пеной в океане нашей сегодняшней жизни являются всевозможные будоражащие праздное любопытство фейковые новости и имитация деятельности.
* Доктор филологических наук, профессор Самарского университета.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» 9 апреля 2020 года, № 6–7 (179–180)