Волею судьбы ли, методистов ли моего любимого факультета вышло так, что я за прошедший год прочла огромное количество произведений, созданных в рамках романтизма. Для каждого литературного направления существует свой набор неповторимых черт, и несмотря на то, что произведения могли создаваться в разных странах людьми с совершенно различным багажом жизненного опыта, всё же не составляет трудности выделить сходные особенности в каждом из них. Главный герой в романтизме обязательно будет выделяться из общества, вести себя не так, как «серая масса», чувствовать себя по этой причине до крайности одиноким и несчастным, пытаться справиться с этим самыми разными способами, в итоге делать только хуже, и так вплоть до полного выгорания личности или даже смерти. Трагично? Да. Красиво? Разумеется.
Монах – казалось бы, идеальная фигура для создания образа романтического героя. Он добровольно отделяет себя от общества, отличается от остальных людей и ведёт себя не так, как они; это человек неотмирный, просветлённый и обладающий огромным багажом знаний, с помощью которых может просвещать юные умы и наставлять их на путь истинный. Проблема только в том, что это совсем не похоже на образ бунтаря-романтика, а статья тем не менее называется «Образ «типичного» монаха в романтизме». Так в чём же дело? Дело в том, что монах в романтизме по образу действий и мысли в последнюю очередь похож именно на монаха. Это неизменно человек, осмеливающийся бросить вызов не только обществу, но и привычному укладу жизни, и себе, и даже вере. В один момент случается так, что монах оступается, совершает непоправимое, после чего всё в его жизни идёт, как по накатанной. Вниз.
Взять хотя бы Фролло из «Собора Парижской Богоматери» Виктора Гюго. Про него у меня уже есть отдельная статья, поэтому не буду сильно углубляться в его образ и в этот раз тоже. Он, в отличие от Медарда («Эликсиры сатаны» Э. Гофмана) и Амбросио («Монах» М. Льюиса), даже не простой монах, а архидьякон. Тем более чудовищным становится противоречие между тем, каким ему положено быть по духовному сану, и тем, каков он на самом деле. Хотя Медард и Амбросио не слишком далеко от него уходят, и их также крайне сложно оправдать. Сильно сомневаюсь, стоит ли этим в принципе заниматься.
Краткая биография каждого.
Фролло. С ранних лет готовился к принятию духовного сана, с головой углублялся в науки, в итоге так быстро освоил все сферы знания, что очень заскучал и занялся алхимией. В девятнадцать лет остался круглым сиротой и стал единственным опекуном новорождённого брата, которого позже в силу неумения воспитывать и чрезмерной любви к нему избаловал до крайности; брат ему и не только ему потом строил козни. Брат же первым понял, что что-то с Фролло не то происходит, когда тот начал разговаривать сам с собой, сравнивать себя с пауком и писать на стене кельи слово «рок» на греческом языке. Фролло воспылал страстью к молодой девушке, попытался заполучить её, а не сумев, отправил на виселицу. Его воспитанник, который был очень к этой девушке привязан, столкнул его с Собора. Поделом.
Амбросио. Был очень располагающим человеком и талантливым проповедником, в душе презирая каждого из своего окружения. В монастыре познакомился с послушником по имени Росарио, который выказывал ему восхищение. Росарио оказалась девушкой по имени Матильда, которая призналась в том, что давно влюблена в него. Позже выяснилось, что Матильда - суккуб, заключивший контракт с дьяволом. Амбросио пользуется этим самым контрактом, чтобы овладеть уже другой девушкой, своей прихожанкой. Ему удаётся; он убивает её. За это и ещё несколько преступлений его приговаривают к смертной казни; ради спасения он заключает контракт с дьяволом. Его душа гибнет в аду.
Медард. Пошёл в послушники в очень раннем возрасте. Все отговаривали его, но он твёрдо стоял на своём. Также возгордился своим умением проповедовать; отведал вина, решив, что это эликсиры сатаны, и отправился в странствия по поручению настоятеля монастыря. По дороге натворил столько всего, что кратко и не опишешь. Воспылал страстью к девушке, остыл, снова воспылал; убил её брата; решал то принять вину на себя, то спасаться всеми доступными способами, то продолжать разгульный образ жизни. В итоге судьба распорядилась за него: девушка погибла от руки брата Медарда, сам же Медард вернулся в монастырь, где каялся в грехах до конца дней и в качестве епитимьи написал роман о собственных похождениях. Его мы, по замыслу Гофмана, и читали всё это время.
Самое главное сходство, что сразу же бросается в глаза в образах этих трёх героев, это безудержная страсть к женщине, толкающая их на неправильные, зачастую зверские поступки. Причём женщина – это всегда юное, неискушённое создание, чья душа наполнена светом и верой в людей.
Поговорим об отношении каждого из героев к собственным чувствам, которых не должно было возникнуть у монаха. Фролло почти буквально сходит с ума из-за этого, всячески пытается унять страсть, но делает только хуже и в итоге решает погубить Эсмеральду в отчаянной попытке избавиться от этого чудовищного наваждения, при всём при этом страшно терзаясь совестью. Амбросио и Медард же большую часть «экранного времени» слишком заняты тем, чтобы спасти собственную шкуру и самим не отправиться на казнь, которая, кстати, из них троих не грозила только Фролло. То есть, она могла бы, но никто его так и не заподозрил.
Вернёмся к Амбросио. Попав во власть сладострастного образа Матильды, он поначалу приходит в ужас, пытается отмолить грех и избавиться от влечения, но уже через пару дней забывает об этом, получив возможность обладать Матильдой. Больше он не сожалеет, не раскаивается и всё сильнее падает в бездну греха, в отличие от двух остальных, которые хотя бы страдают из-за этого, но ничего не могут с чувствами поделать.
Что до Медарда, то он вообще пребывает в крайне нестабильном состоянии; ему идеально подходит выражение «эмоциональные качели». То он ужасается содеянному и предпринимает попытки вернуться на путь истинный, то снова с головой бросается во всяческие прегрешения, то вообще начинает думать, что он – это другой человек. И всё бы ничего, вот только и тебе по ходу чтения начинает казаться, что ты сходишь с ума вместе с Медардом, потому что разобраться во всех хитросплетениях сюжета и романтической теме двойничества не каждый сможет. Однако попытаться явно стоит; потом очень гордишься собой, сумев-таки справиться с гофмановским текстом.
Нужно подробнее остановиться на поведении каждого из героев. Амбросио и Медард в начале своих романов вообще практически одинаковые: оба с ранних лет воспитывались при монастыре, оба являются прекрасными проповедниками и очень уважаемы прихожанами, оба, в конце концов, начинают чрезмерно гордиться тем, сколь сильное влияние могут иметь на окружающих. Оба в толпе прихожан замечают ту, к которой позже проникнутся греховной страстью. Фролло в этом плане от них отличается: он с юных лет запирается в своей келье, отдаваясь занятиям наукой и алхимией, почти ни с кем из «внешнего мира» не коммуницирует, а женщин так и вовсе терпеть не может. Он наиболее трезво из всех троих оценивает свои силы и возможности и не так уж и сильно торопиться возгордиться ими. Это, впрочем, не мешает ему сказать в личной беседе самому королю, что он мог бы занять его место, если бы только нашёл формулу философского камня. Узнав, что это был король, Фролло дара речи лишился, но в этом плане для него всё обошлось. Не обошлось в плане того, что его воспитанник сбросил его с Собора; впрочем, за дело.
Вообще, в каждом из этих романов хватает готики, и это как нельзя лучше вписывается в то, что в этих произведениях в принципе происходит.
Мы кратко прошлись по биографиям героев, по некоторым из их отличительных черт, и теперь подобрались к самому, пожалуй, интересному: к завершению арки каждого из персонажей. Тут идут самые большие расхождения в их образах, и я нахожу крайне любопытным, сколь рознящиеся финалы могут быть у настолько, казалось бы, похожих героев, да к тому же в рамках одного литературного направления. Чисто формально в конце романов они все погибают, но то, каким образом, многое говорит и о них самих, и о том, что именно автор хотел в своего героя вложить. Пойдём по порядку.
Фролло. Из хорошего: был талантливым учёным, любил брата и заботился о Квазимодо; поначалу ещё терзался совестью и искренне мучился. Из плохого: занимался алхимией, впадал в уныние, тщетно пытался избавиться от страсти, решил погубить ни в чём не повинную Эсмеральду только из-за того, что был не в силах совладать с собой; хотел полностью присвоить и подчинить её себе и был готов бежать с ней за тридевять земель; предпринял неудачную попытку убить Феба. В итоге: так и не раскаявшись ни в чём, погиб от руки воспитанника, единственного, наверное, человека, что пытался лишь защитить Эсмеральду, не требуя ничего взамен. Фролло, кстати, умудрялся Эсмеральду и к нему ревновать, прознав, что тот укрывает её у себя.
Амбросио. Из хорошего: честно, ничего выделить не могу; мерзкий и мелочный тип, который даже не предпринимал попыток раскаяться, а просто гнался за сиюминутным удовольствием и за спасением тела, но никак не души. Из минусов: всё остальное. Неконтролируемо потакал собственной страсти, обладал Матильдой, к которой в итоге проникся отвращением; переключил внимание на новую жертву, вступил в сговор с дьяволом за возможность овладеть ей; попутно убил несколько человек, в том числе и Антонию, до этого лишив её чести; забыл о значении слова «раскаяние». Итог: ради спасения жизни в ночь перед казнью продал душу дьяволу, чем обрёк себя на ужасную медленную смерть, а потом и вечные муки в Аду.
Медард. Тут всё уже куда интереснее. Из минусов: потакал страсти, выдавал себя за другого, убил несколько человек, пытался силой овладеть Аврелией. Из плюсов: периодически испытывал страшные муки совести, раскаивался в содеянном; панически боялся смерти, но сам признался во всех грехах, прекрасно осознавая, что этим обрекает себя на смертную казнь. Аврелия в итоге погибает у него на глазах, но не от его руки: Медард искренне сожалеет о её смерти и единственный из всех троих получает прощение. Итог: Медард полностью раскаивается в содеянном, вновь уходит от мира, отмаливает грехи, пишет роман о своей жизни и, закончив его, умирает, так и не найдя себе оправдания.
Честно, прочитав сначала «Собор...» и «Монаха», я рассчитывала, что и в «Эликсирах...» будет такой же финал. Каково же было моё удивление, когда роман завершился именно таким образом. Гофман дал своему герою шанс раскаяния, прощения и морального возрождения, и это так... не в духе романтизма, где всё зачастую заканчивается хуже некуда, что я долгое время не знала, что и подумать. В итоге всё же пришла к выводу, что всё очень логично, и такое исключение из правил не просто имеет место быть, но и необходимо. В конце концов, не всем же быть копиями друг друга, даже если все три романа смело можно относить к литературному направлению романтизма.
Надо бы как-нибудь закончить. Пожалуй, каждый писатель, независимо от эпохи, литературного жанра и положения, отношения к своему делу и прочих убеждений касательно самых разных сфер жизни, стремится к тому, чтобы всячески увлечь читателя, чем-то удивить его, чем-то даже шокировать и ещё больше подогреть интерес. Из этого стремления и рождаются такие образы, где идёт чудовищное расхождение читательских ожиданий с действительным положением вещей, что просто не может не вызвать реакцию и отдачу публики. Этим мне и нравится романтизм, который изначально возник как некий вызов обществу и был призван показать его пороки и недостатки «во всей красе», преследуя цель вызвать в читателях некий резонанс и, возможно, изменить их образ мыслей, сподвигнув на стремление к изменениям.