Влада бежала по узкому коридорчику купейного вагона к своему купе. Она слышала крик младенца, крик дочери. Её покачивало из стороны в сторону от движения поезда, в руках чистая, детская бутылочка. Она ворвалась в своё купе, со всей силы дёрнув не закрытую за собой плотно дверь.
- Степан! Степан! Ты не слышишь? Аля надрывается.
Муж оторвался от окна. Он наблюдал за проплывающими мимо, за стеклом ещё зелёными, слегка тронутыми прохладной рукой осени деревьями.
- Степан! – кинула в него пустой бутылочкой Влада. Подскочила к своей полке, взяла на руки Алю, начала качать. Мало по малу девочка стихла. Всё это время Владлена смотрела на равнодушного мужа. – Степан, ты заболел?
- Нет.
- Почему такой безучастный. Ты не мог взять Алю на руки? Видишь, она сразу затихла.
- Я боялся, вдруг неправильно.
- Ты серьёзно?! У роддома не боялся, когда приехал забирать нас, а тут страшно? Что с тобой происходит?
- Ничего, я действительно боюсь сделать что-нибудь не так, она такая маленькая.
- Ты уже сделал!
Влада присела на место поудобнее, взяла дочь, чтобы покормить, подняла кофту, начала отстёгивать бюстгальтер. Степан поднялся, собрался выйти.
- Ты опять?
- Не хочу мешать, - на выдохе ответил Степан и вышел.
Влада ногой ударила по двери и приложила ребёнка к груди. Пока Аля ела, Влада тоже смотрела в окно, больше некуда. Для нее было никаких деревьев, камыши, высокие и низкие, чёрные болота, посеревшие и порыжевшие степи и холмики, железнодорожные опоры мелькали одна за одной.
Прошло минут 30. Аля давно спала в специальной детской корзинке на нижней полке – тётя Оля подарила, сама связала крючком для длительного путешествия Алиночки. И когда только успела Оля?
Почти каждый день приезжала к свекрови с сыном, кружилась около новорождённой, болтала с Владой. Оля и свекровь не давали подойти матери к ребёнку, Владу это забавляло. Она занималась доченькой, когда кормила, а так даже пеленала Павлина Михайловна, даже ночью, выговаривая неумёхе-матери, что всё неправильно делает: пеленает, держит столбиком, неправильно носит на руках, ребёнок не наедается, Владлене надо лучше и больше есть самой.
Влада и Аля были окружены вниманием в доме свекрови, а Степан всё время где-то пропадал. Все две недели после выписки. То брату помогал, то отцу, то по делам в город уезжал: телеграмму отбить на работу, тёще – они не приедут к ним в этом году. Много находилось у Степана занятий вне дома, жене было не до него – у неё дочь, рядом лучший из примеров матери – Олечка. Она так ласково и понятно всё объясняла, будто троих родила, а у самой Серёженька на руках, годик через месяц всего будет. Волшебное было время у свекрови дома, после выписки.
А теперь они одни: Степан, Влада и Алина в крошечном пространстве под названием: купе.
Влада накрывала на стол: пора обедать, выглянула в коридор – где Степан? Нет его. Влада пошла в тамбур, там курили мужчина и женщина, прошла в другой конец вагона – туалет не занят. Да где же он?! Не заглядывать же к посторонним, ища здоровенного мужика. Влада перекусила одна, убирать со столика не стала, накрыла полотенчиком и прилегла отдохнуть. Закемарила под стук колёс.
Проснулась, муж сидел напротив, на самом краю нижней полки, ближе к двери, подальше от корзинки с дочерью.
- Где ты был? Я тебя искала, – растирая глаза кулаками, сладко потягиваясь, спросила Влада.
- Здесь.
- Степан, - повысила голос Влада и села, - что за фигня происходит? Это из-за неё? – она показала рукой на Алю.
- Нет.
- Тогда что?
Она пересела к нему и почувствовала запах алкоголя.
- Ты пил?
- Да, там... мимо проходил. У человека день рождения был, затащили в купе.
- Какое?
- Да там… в восьмое.
- Я проходила, там тихо.
- В соседнем вагоне.
Влада прижалась к нему, положила голову на плечо, взяла его могучую ладонь и начала гладить своими тонкими пальцами.
- Не думала, что для мужчины это настолько важно. Ты же говорил тебе всё равно, рад будешь и дочери, и сыну, а сейчас посмотреть на неё боишься. Я так испугалась, когда всё началось, там у твоих родителей. Если бы не твоя мама, она так умело меня настраивала, пока ждали скорую, подготовила всё к выписке. Я бы сама не подумала, что столько всего надо. Они у тебя классные! А Оля просто ангел, будет крёстной Але, Михаилу повезло с ней.
Макар Лаврентич такой смешной, - тихонечко рассмеялась Влада, - подойдёт к кровати, посмотрит на Алю – спит, если не спит, руки тянет, а взять боится. В глазах столько любви, заботы, доброты, нежности. Он будет лучшим дедушкой на земле.
Влада посмотрела на мужа, он на неё, но как-то странно.
- Влада?
- А...
- Мы с тобой встретились… а потом столько всего было, пока встречались, жили вместе. В отпуск ездили, к твоим и моим.
- Мои ничего не ответили?
- Нет, не знаю.
- А что ты хотел сказать?
- Ты так сопротивлялась замужеству, на сестру кричала, заявление два или три раза наше в ЗАГСЕ пропадало, а потом резко согласилась, чуть ли не сама повела меня в ЗАГС, когда вернулись.
- Степан, тебе память отшибло?
- Почему?
- Я же беременная была.
- Ну да…
- Я не пойму, к чему ты ведёшь?
- Я просто спрашиваю, ты так резко изменила решение. Изменилась полностью, я просто сравниваю тогда и сейчас. Полюбила?
Влада, вновь положив ему голову на плечо, молчала. Она боялась произнести эти три простые слова, может, и чувствовала, может, и любила, но сказать или не хотела, или не могла, или так надо было.
- Не любишь ты меня.
- А ребёнка от тебя родила и замуж вышла.
- Так это можно и без любви.
- Блин, ты из-за этого так загоняешься? – злилась на него Влада. – Всё так хорошо, так здорово, посмотри на неё, - мама оторвалась от мужа и повернулась к дочери, наклонилась над корзинкой, - она такая сладенькая, не могу наглядеться. А твоя мама с Олей мне просто не давали этого сделать, - опять рассмеялась Влада.
То время пока она была в больнице, Павлина Михайловна методично, очень осторожно, по крупице роняла фразы, намёки, охала и ахала, приближая день выписки снохи. Она даже не спросила у взрослого сына, где он гулял на двое суток, он взрослый мужик, отчитываться перед ней не станет. А рождение внучки не в срок, от сумасбродной молодой невестки ей покоя не давало. Она высчитывала, вычитывала и всё при сыне. Ему страшно надоедало, видеть её, слышать вздохи, понимать упрямые намёки. Всё от него вроде отскакивало, но царапало, покалывало, оставляя мелкие незаживающие ранки в сознании.
Павлина Михайловна сразу же изменила своё мнение, забыла о подозрениях и глупых выводах своего неуёмного женского характера, когда увидела впервые внучку. Взяла на руки, почувствовала этот младенческий запах – запах новой жизни, безграничной любви. Вся ненависть для этого ребёнка исчезла, испарилась, едва взглянула она на внучку. Павлина Михайловна искренне расплакалась от переполнявших её чувств. Она поняла: она бабушка.
С Серёжей такого не было.
Сыну, казалось, другое: не от радости рыдала мама, нет. Не любовалась Алиночкой, а всматривалась, искала сходство, различия. Он столько наслушался от неё за эти дни, что невольно думал только об этом.
Каждый видел по-разному в те дни заботу о новом члене семьи, и всё из-за неосторожных слов и глупых бабьих догадок, личной антипатии к матери ребёнка.
Уговаривали Степана и Владлену остаться, Михаил и Оленька, перебраться и обосноваться здесь, на юге. Степан рвался поскорее увезти жену и дочь из родительского дома, видеть не мог, как мама притворяется, лицемерит, сюсюкаюсь с Алиной. Она разглядывала её ручки, ножки, спинку, шею, угадывала, на кого похожа, сравнивала с ним маленьким. А девочка ни на кого непохожа, просто маленький комочек тепла и любви, с улыбающимися глазками.
****
- Всё так быстро случилось, - задумавшись, продолжал Степан, сидя в купе с женой, - я всё время об этом думаю.
Влада посмеялась над ним. Она всегда смеётся, вместо того чтобы прямо ответить.
- Ничего себе быстро! Мы больше года нервы друг другу трепали. Степан, не накручивай себя, будет у нас сын, хоть два. Ой, нет, - смешливо прикрыла она рот ладошкой, - нет, на троих я не согласна. Стёп?
- Что?
- Ну посмотри, как она сладко спит? Зато ночью опять будет хныкать. Поможешь мне? Будем меняться?
- Нет, на руки я её брать не буду. Правда, - вздрогнул он, - она такая кроха, такая… а вдруг, что не так, я же не умею.
- А я умела?
- Ты женщина, у вас это в природе.
- Степан, пообещай, больше не будешь пить. Ты такой странный, когда пьёшь.
Он молчал.
- А как отметил рождение дочки? Неужели просто с родителями? - шутливо ударила его по плечу Влада.
Степан заметно нервничал, губы подрагивали, он не знал, что сказать.
- Неужели не помнишь? Поэтому я и прошу тебя не пить, у тебя "крыша съезжает", ты теряешь рассудок.
- Это оттуда… мы там так напивались. Там невозможно было без этого.
- Ты говорил, - прижалась к нему Влада, обхватив его мускулистую руку. – Просто не пей много, и всё будет хорошо.
- Ладно, - ответил он, просто надо было что-то сказать.
Они приехали в свой городок сразу в сугробы по пояс, в морозы за 20 – это их дом. Оба словно выдохнули свободно на морозе, оба рады возвращению, и обратно, на Юг не тянуло. Им здесь хорошо, в этом снежном плену.
В подъезде их ждал переполненный почтовый ящик с открытками и письмами. Сразу не стали всё читать, просто забрали в квартиру и бросили на комод. А потом надо было подготовить уголок для Алины, кроватку срочно купить и собрать.
Не пришлось ничего покупать. Этим же вечером повалили приятели с работы Степана. Принесли кроватку, коляску, манеж и много, много всего – развернуться негде было в двухкомнатной квартире. Оставили половину обновок на лестничной клетке, потом родители разберутся. Самые наглые настояли, чтобы отметить рождение девочки. Самые «закадычные» приятели мужа, просто любители выпить, те, кто не спешил домой, к семье – не было у них семьи. А развлечений в занесённом снегом полярном городе мало.
Напился Степан. Шумел и буянил посреди ночи, жену разбудил в другой комнате, но она выходить и разгонять мужиков не стала, некрасиво будет, всё-таки повод. Поплотнее закрыла дверь, взглянула на спящую дочь, кажется, она тоже рада, что дома, — подвинула кроватку ближе к своей кровати и, придерживая её рукой за деревянную перекладину, пыталась заснуть. Усталость от длительного путешествия в поезде, смена часовых поясов и климатов, побороли в ней любопытство, злость на мужа и его друзей на кухне. Влада заснула в 2 или 3 часа ночи, не запомнила.
Проснулась, дочка ещё спала, во всей квартире. Тихо. Прошлась по всем комнатам: нет никого, порядок, будто приснился ей ночной балаган. Но в холодильнике разная недоеденная закуска, мусорное ведро пустое – значит, вынес после себя, чистюля - подумала Влада. Но такая обида накатила, так горько стало: где он опять?
Она подтолкнула свои неразобранные чемоданы поближе к двери, заглянула к дочери, тихонечко собрала кой-какие её вещички. Когда Аля проснулась, Влада взяла её на руки, чтобы покормить, села к телефону и набрала тот самый номер.
- Мама, - плакала она в трубку, единственному человеку, которому могла позвонить. И пусть между ними не самые лучшие отношения, но больше некому. - Мама, можно, я приеду. Мама, ты меня слышишь? - торопилась она, утирая слёзы, чтобы не капали на дочку.
- Владка? Влада – это ты?
- Света?
- Да, я. Влада, ты там ноешь?
- Я не ною, - Влада встрепенулась, собралась, перестала плакать, - только проснулась. А мама где? Мама дома?
- Нету. Она уехала, как отбили вы телеграмму, что выехали от своих.
- Куда? – удивилась сестра.
- Так к тебе. К вам. Внучку, говорит, хочу повидать, Владу.
- Правда… она же никогда…
- Честно говоря, она просто переживает, вдруг ты не справишься.
- Я?
- Ну да. Ты же у нас такая вся возвышенная, необыкновенная.
Влада представила, как сестра крутит сейчас пальцем у виска, закатывая глаза.
- А ты телеграмму не получала? Она вроде сегодня должна быть у вас. Влада, ты опять чудишь?
- Нет, нет, я только проснулась.
Она положила трубку, докормила дочку, и вместе ней подошла к окну – один снег и обмороженные пятиэтажки. Огромная, женская, меховая шапка пробирается по снежному лабиринту во дворе. Влада с облегчением вздохнула: мама едет. Пошла разбирать почту из ящика, надо же маму встретить, а то замёрзнет в своей обычной одежде на их Севере. Но на глаза попались чемоданы, коробки с подарками и Влада забыла, что ещё несколько минут назад хотела сбежать от мужа, проучить, напугать. Но пока, боялась перемен в нём она и не понимала, что стало не так.
Книга автора "Валька хватит плодить нищету!" на Литрес, печатная версия здесь
Продолжение _____________________