Крылатая фраза принадлежит перу легендарного поэта - мудреца Древней Азии Омару Хайяму.
Этот опус родился, как ответ на рассказ Татьяны Немшановой "В весенней западне", о том, как ей удалось, благодаря силе своего духа и навыкам, полученным в тайге, остаться в живых, и какие люди-нелюди, садисты из числа "деревенской" администрации, повстречались ей на пути... http://proza.ru/2023/05/01/1187
Рецензия на «В весенней западне» (Татьяна Немшанова)
Долго молчал, Таня, переживал за тебя и думал, что написать об этих садистах - нелюдях, сознательно давивших породистых собак - лаек на своём джипе - внедорожнике...
... Вспомнил как сам 6-летним пацаном нашего дворового пса Рагдая спас, повиснув у него на шее и не разжав руки. Он меня волок по двору, а два дядьки - охотника, которым поручили отстрел бродячих собак в гарнизоне, и их штук 5 уже валялось убитых в кузове полуторки, ругались на меня матом и орали: "Уйди пацан, убьём!!!" А я в ответ, волочась за оскалившейся на них собакой, кричал: "Не стреляйте дяденьки, она же живая.
В итоге, мужики, со словами: "Придурок...", - прыгнули в машину и, не закрывая задний борт, где были свалены тела уже убитых собачек-бедолаг, уехали, а я всё не мог разжать сцепленные на шее у Рагдая руки и повторял: "Живой, псина ты моя дорогая - живой!!!" Пёс, видно, тогда что-то понял, потому что стал сопровождать меня всегда, как только я выходил из дома погулять, а отец стал его брать с собой на охоту. Я и сейчас его хорошо помню здоровый, чёрно-пегий пёс с длинными ушами...
А ещё я Голтиса вспомнил - http://proza.ru/2012/01/07/1872 ...
Так совпало, что команда Голтиса в составе трёх человек прибыла в наш город Николаев за день до конференции, и это был как раз мой день рождения. Вместе с Голтисом приехали его друзья: писатель и переводчик с шести языков мира Константин Могильник и профессиональный водитель Анатолий. Оба ходили с Голтисом на яхте, Костя - с 40-дневным голоданием, а Анатолий - в обеспечивающей группе. По предварительному звонку встретиться договорились в Киево-Могилянской академии. Как только я увидел Голтиса среди толпы народа, а он меня, сразу пошли навстречу друг другу, обнялись. И я мгновенно почувствовал – это друг…
Сам Голтис, объясняя этот «феномен» в кавычках, уже потом, сидя у меня дома на дне рождения, сказал так: «Есть люди, которые со мной по десять и более лет ходили в горы. Были случаи, когда делились со мной последним сухарём и спрашивали потом: «Голтис, мы с тобой такой путь прошли, были во стольких «передрягах», почему ты не называешь меня своим другом»?
Голтис ответил тогда: «Я задаю вопрос туда, в космос, а оттуда ответ сразу по трём параметрам – «почему». Я не озвучиваю, чтобы не обижать этих людей. А бывает, вот позвонил человек, которого я и в глаза ещё не видел, как, например, Саша Кызьюров, и я сразу понял – это друг. Примерно также произошло и с Вами, Василий Васильевич». А вообще, первые слова, которые произнёс Голтис у меня за столом, были следующие: «Василий Васильевич, до Вас у меня было 149 друзей, теперь они Ваши, это мой Вам подарок на день рождения»… Комментарии, я думаю, излишни.
Потом были тосты, песни, барабаны, гитара, флейта, веселье… - всё, как говорил французский писатель и лётчик Антуан де Сент Экзюпери: «Самая большая роскошь человеческого бытия – это роскошь человеческого общения»… Часа в четыре ночи я в приказном порядке еле уложил гостей спать, с утра предстояла конференция по космосу, и на ней надо было быть «в форме»…
Когда потом Голтис приезжал ко мне в гости в Николаев второй, третий и последующие разы, один или с друзьями, мы с ним спать уже не ложились. Оставались вдвоём на кухне, все «дрыхли», а мы говорили «про жизнь»… и не могли наговориться… ночи, во всяком случае, нам не хватало. Расскажу немного о Голтисе, что запомнилось в первую очередь. Вопервых, имя Голтис. Оно пришло к нему во сне – явился ангел и сказал: «Помимо твоего первого имени Владимир, у тебя есть второе – Голтис, носи его с честью». Точно такой же сон в эту ночь приснился его бабушке в селе Поляницы под Ужгородом. По национальности Голтис - русин, есть такая народность в Закарпатье.
В первый класс он пошёл в Норильске, где тогда служил его отец, оставшись на сверхсрочную службу после армии. Поскольку Голтис имел очень независимый характер, в школе его стали каждый день бить, как «хохла». А он по натуре очень мирный человек и не мог поднять руку на сверстников. В итоге, он только уворачивался и терпел побои, но никому не жаловался. Через месяц его бить перестали, наоборот он снискал всеобщее уважение. Потом семья переехала на Украину, и в четвёртый класс Голтис пошёл уже в Ужгороде.
Тут его снова стали каждый день бить, но уже, как «москаля». А он опять никому не даёт сдачи, только уклоняется, как может, и никому не жалуется. Через месяц от него не только отстали, ему присвоили звание «Короля четвёртых классов». И тогда его стали бить 7-8 классники. Каждый день после уроков заводили за поляницу, и ничинались побои за его гордый и независимый характер. «Ах, ты король, головы не перед кем не гнёшь – получай»…
Однажды Голтис шёл домой после очередного такого «урока» и вдруг увидел, как 10классники убивают щенка. Они уже отрубили ему хвост, выкололи глаза и готовились вспороть живот. Одна «половина» Голтиса сказала: «Голтис, тебя уже сегодня били, куда ты опять лезешь?» А вторая половина Голтиса зарычала и бросилась выручать щенка. Его, естественно, вырубили. Когда Голтис пришёл в себя, вокруг не было никого, а щенок с распоротым брюхом лежал рядом. Он дотянулся до щенка, прижал его к себе. Щенок вдруг лизнул Голтису руку. Из выколотого глаза скатилась слезинка, и он умер.
Тогда у Голтиса мелькнула мысль: «Что даже если я ничего больше путного не сделаю. Ради этой секунды, чтобы щенок умер в любви, я уже не зря прожил свои 10 лет жизни". Но после этого случая Голтис понял, надо учиться драться. И на следующий день, когда его снова 7-8 классники стали бить, он начал защищаться. Его, скорее всего снова бы избили, но мимо шёл его друг, третьеклассник. Когда он увидел, что Голтиса бьют, и он пытается дать сдачи, третьеклассник зарычал и бросился выручать Голтиса. Вдвоём, как волчата, зубами, ногтями, ногами они буквально растерзали в бешенстве этих 7-8 классников… С тех пор драки прекратились…
По мудрому вселенскому закону: «Готов Ученик, готов и Учитель», для Голтиса сразу нашёлся тренер, который стал учить его восточным единоборствам. Когда Голтис, отслужив в спецназе ВДВ, вернулся из армии, будучи Мастером Спорта СССР по боксу, его первый Наставник стал использовать Голтиса для того, чтобы наставлять на «путь истинный» тех тренеров, которые учили только «мордобою», не прививая своим ученикам моральные принципы.
Голтис приходил в секцию карате, вызывал её тренера на поединок в присутствии учеников, «чистил ему «морду», а потом объяснял, за что. И не было ни разу, чтобы побили самого Голтиса. В итоге, как сам Голтис говорил о себе: «Моя гордыня возросла до невообразимых пределов. Я чувствовал себя карающим мечом в руках Судьбы»… Главным хранителем правосудия». И так было до тех пор, пока я не встретил своего второго Учителя, который играл со мной, как кот с мышью, он делал со мной всё, что хотел… Его удары были в 2-3 раза быстрее и сильнее моих…»
Голтис немного рассказал мне о нём. Я ограничусь лишь фактом, что его второй Учитель постигал воинское искусство в клане Школы Мисюдзюрю, которая насчитывает не более 80 бойцов по всему миру, и он горлышко у пустой бутылки, подчёркиваю, у пустой бутылки, отбивал из любого положения. Кто из профессионалов воинских искусств не увидит в этом ничего особенного, пусть попробует. У самого Голтиса, несмотря на всё его мастерство, это получилось всего один раз в жизни.
Когда мы сидели ночами за вечерним «чаем», Голтис поведал о большом количестве жестоких, реальных драк, которые пришлось пройти, когда даже не мастерство, а ангелхранитель спасал ему жизнь, подсказывая телу, когда надо увернуться от ножа, кастета, заточки, лома… и нанести ответный удар. При его рассказах, я вспомнил свои драки в
Эстонии, Владивостоке, когда отец служил на Монгольской границе, Калининграде,
Николаеве... В семи из них я был жестоко избит, чаще ногами, и сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что их, в принципе, можно было бы избежать. Но жизнь невозможно переписать набело.
Хорошо, повезло, что обошлось без серьёзных последствий и потом удалось "зализать раны". Единственное оправдание моей "горячности" по молодости, что не боялся лезть в драку при превосходящих силах с противоборствующей стороны. После Школы Выживания Виталия Сундакова я усвоил его главный принцип: "Предвидеть, по возможности избежать, при необходимости - действовать мгновенно, анализировать будете потом". Именно предвидения мне тогда не хватало. Но, как говорит Виталий: "Ошибка, не повторенная дважды, не является неудачей - это урок!"
Ещё Голтис поведал о самом страшном своём испытании в жизни, которое ему приснилось за месяц до того, как оно произошло. Его бросили в камеру смертников в Иранской тюрьме. Я не буду рассказывать об этом случае, кто захочет, может почитать об этом на его сайте www.Goltis.info
С теплом, обнимаю, ВВЧ.
РЕЗЮМЕ
Я думаю, что Мужская дружба, как и Любовь тоже достаточно уязвимая вещь. Только процессом любви практически невозможно управлять. Она вспыхивает случайно, спонтанно, как пожар, и никаким доводам разума не поддаётся. И тут зачастую слова «Ты меня предал, ты забыл, как мы любили друг друга» ничего не объясняют, и просто не правомерны, так как «сердцу не прикажешь, и нельзя полюбить насильно». А вот процессом дружбы можно и нужно управлять.
Главное помнить – друга нельзя ни в чём подвести. Он надеется, что ты в трудную минуту подставишь плечо и прикроешь его спину. И говоря о дружбе, я приглашаю каждого посмотреть в глубь своей души и честно ответить себе на вопрос: «Я надёжный друг? Чиста ли моя совесть по отношению к друзьям?» И после ответов на эти не простые вопросы подкорректировать свою линию поведения, если это необходимо. Главное помнить, настоящий друг или друзья – это дар Бога, и этим надо дорожить как одной из главных ценностей в этой жизни. Без друзей ты «ноль», каким бы «крутым» ты сам себя не считал. И в этой связи хочется привезти в качестве примера стихотворение моего любимого поэта Константина Симонова:
Часы дружбы.
Недавно тост я слышал на пиру, И вот он здесь записан на бумагу. «Приснилось мне, - сказал нам тамада, -
Что умер я, и всё-таки не умер,
Что я не жив, и всё-таки лежит
Передо мной последняя дорога.
Я шёл по ней без хлеба, без огня, Кругом качалась белая равнина, Присевшие на корточки холмы На согнутых хребтах держали небо.
Я шёл по ней, весь день я не видал Ни дыма, ни жилья, ни перекрёстка, Торчали вместо верстовых столбов Могильные обломанные плиты – Я надписи истёртые читал,
Здесь были похоронены младенцы, Умершие, едва успев родиться.
К полуночи я встретил старика,
Седой, как лунь, сидел он у дороги И пил из рога чёрное вино, Пахучим козьим сыром заедая.
«Скажи, отец, - спросил я у него, - Ты сыр жуёшь, ты пьёшь вино из рога,
Как дожил ты до старости такой
Здесь, где никто не доживал до года?»
Старик погладил мокрые усы, «Сказал: «Ты ошибаешься, прохожий,
Здесь до глубокой старости живут,
Здесь сверстники мои лежат в могилах,
Ты надписи неправильно прочёл – У нас другое летоисчесленье:
Мы измеряем, долго ли ты жил, Не днями жизни, а часами дружбы» И тамада поднялся над столом:
«Так выпьем же, друзья, за годы дружбы!»
Но мы молчали. Если так считать – Боюсь, не каждый доживёт до года!
1939 год.
Мне нечего добавить к этим словам – пусть каждый просто задумается над ними…