Наконец-то номер 1 «Знания-Сила» с публикацией моего рассказца о музее Ф.Г. Лорка прилетел к моим московским друзьям. Спасибо двум Ольгам - чудесному редактору Оле Балла и подруге Оле Селивановой, которая взяла на себя труд коллекционировать мои публикации и раз в году отправлять их мне в НЛ.
А вот и сам рассказ:
В доме Лорки
«Самая печальная радость — быть поэтом. Все остальное не в счет. Даже смерть»
Федерико Гарсия Лорка
Удивительно, что в дом-музей Лорки, моего любимого испанского поэта, мы попали накануне дня его рождения, четвертого июня (Лорка родился пятого). Родившись под Гренадой, в городке Фуэнте-Вакерос («Пастуший ручей»), в 1909 году Лорка попал с семьей в Гренаду, в которой жил более десяти лет. Дом, в котором рос будущий поэт, находится на улице Uertа de S.Vinente№6. Слово Uertа означает «имение, долина, плантация». Адрес тот же самый, что и во времена Лорки, но сейчас на территории когда-то загородного имения расположен целый культурный центр, где проводят поэтические чтения и другие литературные мероприятия. Дом окружен роскошным парком, в котором пышно цветут кусты жасмина, роз и много чего другого, не менее живописного. Во времена детства и юношества поэта это была окраина города и дом семьи Лорка окружали поля. Сам дом небольшой, двухэтажный. Слева, вплотную к жилой части, пристроен флигель. Будущий поэт рос здесь вместе с братом и двумя сёстрами. Он неважно учился в школе, рано начал писать стихи, играл на пианино и гитаре, хорошо рисовал. Отец-бизнесмен не одобрял сыновнего увлечения стихами, считая, что не стоит заниматься ремеслом, которое не кормит. Мать, учительница младших классов, относилась к сыну гораздо благосклоннее. Возможно, поэтому Федерико прибавил к своей паспортной фамилии Гарсия фамилию матери - Лорка. После того, как франкисты увели 38-летнего поэта из дома, чтобы расстрелять его в лесу неподалеку, семья не сумела здесь больше жить и, бросив все, переехала в Мадрид. Дом оставили на смотрителя, более чем на полвека. Тот человек, светлая ему память, сохранил мебель и личные вещи поэта и его домашних в идеальном виде. Только через десять лет после смерти Франко, дом был передан семьей государству, основавшему в нём музей памяти поэта. Мебель, утварь, пианино, на котором играл Лорка, гитара, рисунки, столовый сервиз, прижизненные издания стихов, письменный стол и кровать поэта – всё можно увидеть и даже потрогать руками ( что, в общем, запрещено, но я дерзнула). Фотографировать в доме-музее тоже нельзя и я буквально «украла» две фотографии на первом этаже, воспользовавшись тем, что экскурсанты ушли на второй. Я сфотографировала кухню-американку с откидным окном в столовую, белый обеденный сервиз, (круглый стол для завтраков не попал в объектив) и рабочую поверхность для приготовления пищи. Справа – зеленоватая гранитная мойка с краном для холодной воды (горячая не предусматривалась), слева первоначальная дровяная плита в одну конфорку, еще левее – плита более навороченная, чудо кухонной техники двадцатых годов прошлого века. Тоже дровяная, но усовершенствованная – с дверцами для печурок и уже с двумя конфорками. В процессе нелегальной съемки я была уличена нашим гидом, по имени Марта, но скоро прощена, за то, что прочитала стихотворении «Гитара» в цветаевском переводе по-русски. Марта даже показала мне детскую книгу с этим стихотворением ( в Испании "Гитару" учат школьники младших классов) и мы читали его на-пару: по-испански и по-русски. А потом по-дружески обнимались в комнате Лорки. Эта небольшая комната, площадью примерно десять-двенадцать квадратных метров, находится на втором этаже, там же где и все спальни. В ней стоит обычная кровать, застеленная белым покрывалом, связанным руками матери поэта и у окна - большой, удобный, классической красоты и элегантности, письменный стол из орехового дерева. Стул. И всё. За окном когда-то простирались кампос - поля, воспетые поэтом, а ныне - парк с деревьями, которым примерно лет тридцать от роду.
Судьба Лорки необычна. Он рано состоялся как поэт и драматург, был признан не только в Андалусии, но и во всей Испании. Его пьесы с успехом шли в театрах. Все бы ничего, если бы не война…Та самая, гражданская. Лорка должен был уехать в Мексику, вместе со своим молодым другом (не секрет, что поэт был гомосексуален). Но друг был значительно моложе и его отец запретил покидать Испанию. Друзья умоляли Лорку, раз уж он не покинул страну, остаться в Мадриде — где он, известный антифашист, открыто выразивший свою позицию, что носило скорее этический, чем политический характер, был бы все же защищен своим мировым именем и своей известностью. Но Лорка совершенно иррационально стремился в Гранаду, к семье, домой. Оттуда он хотел поехать дальше, попробовать-таки добраться до Мексики…Это было смертельной ошибкой. В Гранаде хозяйничали франкисты — и Гарсиа Лорка не был ни славой испанской литературы, ни хотя бы просто сыном уважаемой фамилии. Он говорил про себя: «Я — анархист-коммунист-либерал, а еще язычник-католик и традиционалист-монархист». Но для новых хозяев Гранады он был «красным», опасным «столичным» болтуном, ненавистным «марксистом» — да еще и «извращенцем», якшающимся с яркими коммунистами и заигрывающим с цыганами и прочим «сбродом». Шурин Лорки, временно исполняющий обязанности мэра Гренады, был схвачен, арестован — и позже расстрелян. В Гранаде быть Лоркой стало смертельно опасно — фалангисты считали, что он «своим пером причинил больше вреда, чем иные пистолетом». Федерико не желал этого понимать. Он, не чуя беды, еще устраивал публичные чтения, пытался вести лекции. Несколько раз дом отца поэта - дона Федерико Гарсия подвергался обыску. В первый раз перерыли все, искали рацию, потому что «столичный» наверняка должен был связываться по рации с русскими и готовить недоброе — зачем же он тогда сюда приехал. Во второй раз Лорку выволокли из комнаты и избили, обзывая «педиком». Всю семью согнали на веранду и выстроили, словно готовя к расстрелу. Но другая фаланга, пришедшая в дом дона Федерико, воспрепятствовала этому. Лорка решил бежать — и пока что избрал себе надежное убежище: дом своего знакомого Луиса Росалеса. Идея спрятаться и пересидеть худые времена у них была тем остроумнее, что все молодые Росалесы в этом доме были фалангистами, а один из братьев — весьма высокопоставленным. Кто бы стал искать его тут?
Но за ним пришли — и довольно быстро. Получив ордер на арест Гарсиа Лорки, франкисты пришли к нему домой — и, разумеется, не нашли. Сестра Мария Консепсьон, Кончита, поверив, что брату ничего не сделают, под прямым шантажом (угрожали не ей, а трем ее маленьким детям) сказала, где можно найти брата. Федерико пытался уехать к де Фалье или вернуться в Мадрид, но это не получилось. Он не мог и представить — и на самом деле так и не узнал, до какой степени его ненавидели здесь и жаждали его смерти — его, который всю жизнь был всеобщим любимцем и никому не желал зла.
Ситуация возникла нестандартная. Вламываться с обыском и арестовывать личного гостя начальника местного отделения Фаланги никому не хотелось. Наконец, отряд окружил дом, но внутрь пошел его глава — Рамон Руис Алонсо, убежденный фалангист и патриот.
Он уверил всех, и в том числе Луиса Росалеса и Мигеля, начальника фаланги, что Лорке ничего не угрожает, а речь идет исключительно о том, чтобы прийти в администрацию и там ответить на некоторые вопросы. Лорка согласился отправиться с Алонсо, простился с друзьями и покинул свое раскрытое убежище. Сразу после этого мать семейства, сеньора Росалес, связалась с родными Федерико, чтобы выработать план действий по его освобождению. Друзья и родные надеялись, что будет некоторое разбирательство, в ходе которого удастся что-нибудь сделать — или хотя бы привлечь внимание общественности. 17 августа 1936 года Руис Алонсо доставил Лорку к исполняющему обязанности губернатора — все прошло в высшей степени корректно, и щекотливую ситуацию, при которой государственный преступник прятался в доме ведущих местных фалангистов, разрешили предельно дипломатическим путем. Больше Лорку не видел никто из его друзей и родных.
Через день или два, на рассвете Федерико Гарсиа Лорку вывели из ворот тюрьмы для смертников и расстреляли вместе с двумя бандерильеро — Хоакином Аркольясом Кабесасом и Франсиско Галади Мергалем, и учителем Диоскоро Галиндо Гонсалесом. Их убили на берегу канала, неподалеку от источника Айнадамар (в переводе с арабского «источник слез»). Трупы зарыли в одной из безымянных братских могил, куда сваливали расстрелянных без суда и следствия. Точное место погребения до сих пор неизвестно.
Семья не искала тело, уехав в Мадрид. В 2008 году было вскрыто общее захоронение в овраге Виснар, где как думали находится тело Федерико Гарсиа Лорки, но оно так и не было обнаружено. Это событие породило множество предположений и заставило сомневаться был ли расстрел. В Испании сняты художественные фильмы и даже сериалы, где разыграны разные версии, например, история о том, что Лорку не убили и он сумел все-таки эмигрировать в Латинскую Америку, где жил под чужим именем и не писал больше стихов. Другая версия гласит, что его расстреляли, но он чудом выжил. Его тело нашел крестьянин, спрятал в своём доме и выходил, но Лорка совершенно потерял память и нищенски жил в гренадских цыганских трущобах.
В стихах Лорка странным образом предчувствовал свою раннюю смерть, и многие строчки его произведений стали пророческими. Невероятно, но стихи лучшего поэта Испании были запрещены на его родине вплоть до 1975 года, но зато стали невероятно известны и любимы миллионами людей за её пределами…А потом, после смерти Франко, в Испании повсеместно начали ставить памятники поэту.
Если умру я —
Оставьте балкон открытым.
Мальчик ест апельсины
(Я это вижу с балкона),
Жнец срезает колосья
(Я это слышу с балкона).
Если умру я —
Оставьте балкон открытым.