Прошло несколько месяцев
Он опять плакал… Я была на грани нервного срыва, его рев выводил меня из себя, я все время вздрагивала, несмотря на то, что он кричал практически каждый час. Я не могла к этому привыкнуть. Близился уже месяц с тех пор, как обстоятельства вынудили меня быть с этим грудным ребенком. И даже несмотря на то, что мне помогали сиделки, няньки, я была измучена бессонными ночами.
Хотя по идее, я понимала, почему младенец плачет. Как ни прискорбно было это осознавать, ребенок чувствовал, что никому не нужен. Моя голова была готова треснуть от мыслей, которые в ней накопились, я поняла, что мне нужно побыть одной, чтобы все взвесить и разложить по полочкам. Одной, без этого мальчика. Поэтому я набрала номер Константина и просто умоляла его немедленно приехать и забрать ребенка хотя бы на эту ночь. Он согласился, хотя не скрывал своего неудовольствия, а когда приехал за ним, то подчеркнул, что делает это исключительно ради меня...
Когда стих крик малыша, в комнате наступила такая тишина, что мне поначалу стало страшно. А потом я согрела чайник, но решив, что крепкий чай мне сейчас просто взбудоражит и без того больные нервы, я налила себе моего любимого белого вина. Пригубив его, я почувствовала необходимость взять ручку и тетрадь, чтобы описать все то, что случилось за последние недели, в общем просто излить душу на бумаге.
Итак… Зина рожала очень сложно. Я хотела присутствовать там, в моей голове происходило необъяснимое – Зина рожала мою дочь, я была обязана ей помочь в этом! Но… глупая ОРВИ… В общем, меня не пустили к роженице, потому что я могла ее заразить. Все это так логично… Но для меня было таким ударом, что я позвонила Константину и попросила, что если он хоть чуть меня любит, чтобы именно он принимал роды. И это не была ошибка с моей стороны, это было правильное решение. Я отбросила все предрассудки по поводу того, что Константин может Зине сделать плохо из-за того, что он ее отец и т.д…. Хотя по-честному, я тогда даже об этом не вспомнила. Я вспомнила, какими тяжелыми были МОИ роды и если бы не квалифицированные врачи, все могло окончиться плохо. И когда мне позвонили и сказали, что у Зины начались схватки, я почему-то была уверена, что ее роды будут такими же, как мои, и поэтому, не задумываясь, позвонила Константину.
Конечно, подробностей я не знаю, но все проходило сложно. Она рожала больше 12 часов, и все равно пришлось делать кесарево. Во время кесарева врачи обнаружили у нее кисту яичника каких-то нереальных гигантских размеров – 10 на 15 сантиметров. Все были в таком шоке, что в процессе родоразрешения киста не разорвалась. В общем, операция длилась еще часа четыре. Короче, девушка настрадалась… После операции Зина несколько дней лежала в реанимации. Положение ее было тяжелым.
Все это, безусловно, меня волновало, потому что, во-первых, как-никак, я вела Зину, во-вторых, она была не чужим для меня человеком… Но самым шокирующим известием стало то, что Зина родила… Мальчика!
Это не укладывалось у меня в голове, я несколько раз переспрашивала у Константина:
– Мальчик? Как мальчик? Какой мальчик? Быть такого не может…
Видимо, я говорила об этом так много и постоянно переспрашивала, что Костя даже не совсем понял, что именно меня так озадачило.
– Да. Мальчик, ну бывает, что УЗИ ошибается. Что с того? Олеся, да какое тебе вообще до этого дело?
– Ну… как же, я же вела… девочка, должна быть… Как так? Откуда мальчик? Не понимаю… – вид у меня был очень расстроенный, Костя списал все на мои нервы, на то, что я переволновалась за здоровье Зиночки и решил дать мне успокоительное… тайком. Думаю, что это было правильное решение, шокирующее известие о мальчике меня чуть не доконало.
В ту ночь мне приснился очень странный сон.
Мы с Верочкой были на прогулке в парке. Моей девочке было уже около семи лет. Был чудесный летний день. Верочка попросила у меня купить ей мороженое. Я нагнулась к холодильнику, чтобы выбрать ей самое лучшее… И тут я услышала какие-то крики. Обернулась- ее нигде нет! Это было так дико, так странно, она ведь только что крутилась возле меня.. Я стала кричать, подбегать ко всем проходившим мимо людям… Задавала один и тот же вопрос- девочку не видели? Такую маленькую, хорошенькую, лет семи… и потом я вдруг услышала ее голос. Он звучал непонятно откуда, но это был точно ее голосочек. Верочка кричала одно
- Мама, меня украли… Украли…
Я проснулась в холодном поту. Костя был рядом. Я даже не совсем помню, где именно мы находились в тот день. Но скорее всего, где-то в больнице. Костя успокоил меня, сказал, что это был просто плохой сон… я сильно плакала, бормотала, что у меня дочку украли и еще что-то. А он… он вдруг начал покрывать меня поцелуями – руки, губы, глаза…
…Утром я сказала Косте, чтобы он не рассчитывал на слишком многое… ну или хотя бы не торопил меня. Его реакция мне понравилась, он сказал, что будет терпеливо ждать и не станет на меня давить. И тут же поцеловал нежно и добавил, что его предложение руки и сердца все еще в силе.
Потом началась череда каких-то нелепых будней… У Зины возникли еще какие-то осложнения, она все лежала в больнице, а мальчика пришло время выписывать… Мне сложно вообще понять и представить, как такое могло случиться, но мальчик оказался у меня. Зина просила, пока ее не выпишут, чтобы он со мной побыл. «Отец» ребенка так и не объявился.
– Пусть у Вас побудет, пока меня не выпишут, а потом уж будем решать, что с ним делать…
Это «потом» как-то все само за себя сказало. Мне вдруг стало понятно, почему Зина отказывалась кормить ребенка грудью, почему она все чаще просила медсестер забрать его у нее, почему ее лицо не выражало умилении и восторг, как было у других мамочек при виде своего чада. Мальчик ей не нужен и скорее всего, она подумывала отказаться от него.
Появление младенца в доме и без того хлопотное дело… Но когда все так неожиданно, это еще хуже… я привезла его в квартиру, где даже не было сделано предварительной влажной уборки. Не было кроватки, не было ванночки, не было пеленок, распашонок и т.д…. В общем, малыш попал туда, где его вообще не ждали. И мне кажется, он, такой маленький и беззащитный, все это чувствовал. Конечно, за несколько часов мальчику был «слеплен» кое-какой быт…Костя помог, разумеется. Хотя он не понял, зачем я на это все подписалась, но почему-то и не стал сильно настаивать, чтобы я отказала Зине. Но «бредовость» этой идеи я поняла почти тут же… в первую ночь… Как могла я, инвалид, справиться с грудным младенцем?… Но я должна была… Должна… потому что это мой сын.
Хотя последнее вообще не укладывалось у меня в голове. Ожидая доченьку, Верочку, я никак не могла понять, принять, поверить, что этот комочек, которого я последнее время так часто кормила из бутылочки, вообще имеет ко мне хоть какое-то отношение… Потом я начала понимать, что не только не чувствую к этому ребенку каких-либо материнских чувств, но и постепенно начинаю ненавидеть его… меня бесили его крики, его визг… Но больше всего я вздрагивала от его взгляда. У него были большие серо-голубые глаза, и мне казалось, он смотрит на меня так осознанно, и его взгляд излучал какой-то упрек, угрозу…
В общем, я размышляла именно обо всем этом, писала, черкала, вспоминала, как вдруг раздался телефонный звонок. В полнейшей тишине звук телефона был таким резким, что я даже вздрогнула. Глянула на часы- половина двенадцатого. Поздновато для разговоров. Мелькнула мысль, что это может быть Костя, что с мальчиком что-то случилось… Но на экране мобильника высветился незнакомый номер. Я почти всегда отвечаю на незнакомые номера, потому что по работе очень часто приходится давать свои визитки. А кто и когда будет звонить - ведь не угадаешь. Однако столь поздний звонок меня напугал. Пока я вертела в руках телефон, он, как мне казалось, звонил все настойчивее.
– Да, я слушаю…
– Олеся Станиславовна! Ну наконец-то! Я уж стала переживать, не случилось ли что с Вами? Приступов больше не было?
– Простите, не узнаю по голосу…
– Это Зина.
– А, Зина… - ее звонок насторожил меня еще сильнее. – Что-то случилось?
– Да… нет… Просто решила поинтересоваться, как ваши дела? Может Вам тяжело с Борькой? Скажете, подкинула калеке… Извините.
Она говорила как-то быстро, не всегда связанно, за что-то извинялась. Но я была настолько уставшей, что не могла полностью уловить смысл ее слов.
– С Борькой? С каким Борькой? – спросила я.
– С мальчиком, моим… сыном, - последнее слово она из себя, прям, как-то выдавила. Чувствовалось, что материнский инстинкт в ней еще не проснулся. «Ну ничего, бывает», - подумалось мне.
– Значит, ты его Борисом назвала? А почему? – имя показалось мне каким-то несуразным. Резким и странным.
– Тут долго можно говорить, одного того хватит, что он слишком долго боролся, чтобы появиться на этот свет… – она вздохнула так глубоко и печально, что я легко домыслила ее слова – ей и самой немало досталось и в беременность, и в роды. Задумавшись, я, видимо, перестала отвечать.
– Алло? Вы слышите? Слышите?
– Да-да… просто задумалась над тем, какое имя.. Тяжелое.
– Нормальное имя, – резко ответила Зина. – наоборот, Борис- борец, значит. Переборет все сложности в жизни! Как он, кстати?
– Хорошо. Сейчас… - тут я запнулась. Чуть не выдала, что он у Кости, но вовремя остановилась. Не стоило ее беспокоить по пустякам. Зная ее отношение к этому человеку, можно было бы догадаться, что это известие ее не обрадует. – Спит сейчас.
– Хорошо. Вам с ним не сильно тяжело? Уверяю Вас, что все это скоро закончится!
– Ничего… Нормально… Закончится? Тебя выписывают? – вопрос застал ее видимо врасплох, но она тут же нашлась.
– Нет, то есть да… ну то есть не сегодня, конечно, но скоро. Просто к Вам скоро приедет человек от меня, который возьмет мальчика. Так что не беспокойтесь.
– Человек? Муж объявился? – это первое, что мне пришло в голову в ответ на ее речи.
– Папаша? Нет, конечно! В общем, Олеся Станиславовна, тут уже соседки по палате ругаются, я Вам перезвоню…
Короткие гудки.
– Папаша… – проговорила я и неожиданно для себя вспомнила Женю. Мы не виделись с тех самых пор, когда я … называя вещи своими именами, просто его использовала. А получается ведь, что этот мальчик -его сын, а он ничего об этом не знает. Подсознательно я поняла, что через несколько дней увижу Женю. Близилась годовщина со дня смерти Верочки… Я почувствовала бессилие и усталость и, выпив успокоительно, легла спать.
Но спала я все равно очень плохо. Мне то и дело грезилась Верочка, которая постоянно кричала, что ее украли, потом в уме всплывали любовные сцены с Женей и Костей, потом еще этот мальчик, Борис, постоянно плакал… В общем, когда с утра ко мне приехал Костя, я еле смогла открыть ему дверь. Но впрочем, его это, кажется, не удивило.
– А где Борис?
– Какой Борис?
– Ребенок, мальчик?
– Лесь, не переживай, с ним все нормально. Я няню нанял. И, кажется, не зря…
Он прошел, достал какую-то сумку, покидал вещи, на мой взгляд, что под руку попалось, подошел к моей коляске и покатил меня.
– Куда мы?
– Куда надо! Возражения не принимаются!
