«На чистом сливочном масле» и другие рецепты хорошей роли от артиста Юрия Борисова
Он был Богом – у Брехта, хлопотливым русским помещиком – у Чехова, а у Островского – даже тугодумной кухаркой Маланьей. Перечислять роли, равно как и подбирать эпитеты, описывающие многогранность этого артиста Рязанского театра драмы, можно долго. А можно ограничиться только одним: любимый. Юрий Борисов – артист, бесконечно любимый рязанским зрителем. На него идут, ему аплодируют, узнают на улице и рассыпаются в благодарностях и комплиментах. И он отвечает взаимностью.
Наш город возник на его творческом пути в череде целого ряда других «остановок»: Русский театр драмы Карелии, Архангельск и Чита, Пензенский ТЮЗ. Запись «Рязанский театр драмы» появляется в трудовой книжке 10 сентября 2004 года, и этой сцене Юрий Михайлович остается верен вот уже двадцать лет. Своеобразным подарком к такой красивой дате станет новая постановка: 27 сентября состоится премьера спектакля «Матросская тишина» по пьесе Александра Галича, главную роль (Абрама Шварца) в котором исполнит Юрий Борисов. В нашем разговоре мы, естественно, коснулись и этой темы, но начали все-таки с предыстории.
Как всегда, на высоте
– Юрий Михайлович, давайте перенесемся на двадцать лет назад и вспомним, как Рязань появилась на вашем маршруте?
– В этом случае стоит начать с Пензенского ТЮЗа. Там я познакомился с будущей женой (Наталья Паламожных, сейчас также актриса Рязанского театра драмы, – В.Н.). У Наташи амплуа травести и в ТЮЗе она была очень востребована, а вот мне стало несколько «тесновато». Хотя у меня тоже было много ролей, но все-таки ТЮЗ – не мой театр. Были и другие сложности, словом, мы понимали, что надо уходить. Встретились с Жанной Владимировной Виноградовой (в то время художественный руководитель Рязанского театра драмы, – В.Н.), сначала перешел я, а спустя год взяли и Наташу. Но на самом деле в Рязани я уже бывал до этого. Есть такая общепринятая практика, что после выпуска (а я оканчивал Воронежский государственный институт искусств), студенты едут показываться в театры. Вот и мы с друзьями-однокурсниками поехали. Рязань в нашем списке была первой, но тут нас даже смотреть не стали. Тогда худруком был Николай Сергеевич Вознесенский. Он пригласил в кабинет и честно признался: «Ребята, в театре очень много молодежи, причем молодежи замечательной, так что не обессудьте». Ситуация понятная, так что мы нисколько не обиделись. Поели в кафе «Театральное», прогулялись и отправились дальше. Город произвел хорошее впечатление, остался в памяти приятным воспоминанием. И я никак не ожидал, что вернусь сюда спустя двадцать лет.
– В социальных сетях в комментариях к спектаклям с вашим участием часто можно встретить такую фразу: «Юрий Борисов, как всегда, на высоте». Тяжело выдерживать эту планку?
– Ответственно. Я вообще по жизни ответственный. К любой роли подхожу серьезно. Знаете, даже после сорока лет работы не могу себе позволить махнуть рукой: «Да ладно, это я сыграю». А такие актеры есть, по молодости я их видел достаточно. Помню, мы с такой же юной актрисой вводимся в спектакль «Белоснежка и семь гномов». Она в роль Ромашки, я – Кактуса. Стоим, переживаем, а рядом «бывалые» – Королева и какой-то Злодей. Обсмеивают нас, подзуживают. И я тогда подумал, что не дай бог в таких превратиться. Не превратился. Понимаю трепет начинающего актера и сам с таким же чувством до сих пор выхожу на сцену. А осознание того, что зритель тебя ждет и любит, только усиливает волнение. Хотя порой сам себя ругаю за это. Ну сколько можно!..
– Юрий Михайлович, вы, бесспорно, король комедии. Но ведь в жизни бывают разные обстоятельства. Каково веселить, когда самому не до смеха?
– Сценическое и жизненное существование – это все-таки разные категории. Как человек я, кстати, не столь оптимистичен. Иногда бывают такие грустные, темные мысли, которые не знакомый со мной зритель даже не смог бы и подозревать. Есть такое понятие как актерская природа. Как только выходишь на сцену, она срабатывает, и все личные переживания остаются в стороне.
От тебя отлетают все проблемы, болезни и неприятности. Более того, играешь и становится легче. Сцена лечит во всех отношениях, душевно, прежде всего. Что касается комедии, то, да, это моя природа. Я умею видеть смешное, даже в самых драматических ситуациях.
Сила Островского
– В одном интервью вы говорили, что пришлось переиграть массу комедийных ролей, в том числе и совсем пустяковых. Как при этом находите, за что «уцепиться»?
– Да, бывает, получаешь роль и думаешь, что же делать с этим набором слов. В этом случае важна актерская интуиция. Постепенно начинаешь вникать, проигрывать, и вдруг приходят решения, но не от головы, а по наитию. Шаг за шагом – и возникает образ конкретного человека. Понимаешь, какой нужен поворот головы, жест, интонация. Объяснить это логически невозможно. Бывает, помогает костюм. Отталкиваешься от художественного решения. Еще я всегда слушаю режиссера. Даже самого бестолкового. Встречаются ведь всякие, иногда такие косноязычные! Но его надо выслушать и понять, что он хочет. Это тоже порой наталкивает на интересные мысли. Режиссер иначе воспринимает пьесу. У меня, например, нет режиссерского мышления, я смотрю только на свою роль. А уж если режиссер хороший и грамотно объясняет, какой он хочет спектакль, то это настоящее удовольствие. С таким даже пустяковая роль «вылепливается» быстро. Богатых же ролей, которые требуют глубокого погружения, честно скажу, немного. Классика, в основном.
– И это, пожалуй, Островский в первую очередь?
– Очень его люблю. У меня семь ролей в пьесах Островского.
– Особенно вспоминается ваш Сила Ерофеич Грознов из комедии «Правда – хорошо, а счастье лучше».
– Сам спектакль был необычный, нетрадиционно поставленный. Есть в этой пьесе какая-то поэтика, сказочность, поэтому и постановка получилась романтически-комедийной. Образ Грознова сложился довольно легко. Персонаж колоритный, причем очень разный: где-то трогательный, где-то хитрый. Я до сих пор повторяю его фразу: «Жить трудно стало: за все деньги плати».
– Сейчас в репертуаре театра идет пьеса «Доходное место», где вы играете Аким Акимыча Юсова. На XIX Всероссийском театральном фестивале «Дни Островского в Костроме» эту работу признали лучшей мужской ролью. Что говорили критики?
– Много приятного. Звездная работа и так далее. Председателем комиссии была Нина Алексеевна Шалимова, театральный критик, профессор ГИТИСа. Она привезла на фестиваль учениц своего курса, и все были под сильным впечатлением. Наверное, я смог все-таки сделать в этой роли нечто новое. Шалимова – известный исследователь творчества Островского. Так вот она привела слова Толстого, который сказал, что Островский в роли Юсова гениально выписывает психологию чиновничества. И, как прозвучало в итоге, мой Юсов – лучшее тому подтверждение.
– В этой роли вы неожиданно для зрителя запели, что было встречено с огромным восторгом. Не было желания делать вокальные программы?
– Нет, я считаю, этим должны заниматься профессионалы. Хотя, если надо, я пою, причем неплохо. Хорошо читаю, но больше прозу. Интересный был опыт участия в новом проекте нашего театра – спектакле-променаде «Дух театра», где проводник по закулисью говорит моим голосом. Были такие восторженные отзывы, что я потом и сам сходил, послушал. Действительно, звучит таинственно.
Галерея благородных отцов
– Хочется вспомнить еще одну вашу роль – графа Глостера из «Короля Лира». Тяжело она далась?
– Невероятно! Во-первых, я никогда не считал ее своей. Получил потому, что режиссер Гульнара Галавинская просто не увидела в труппе никого другого, кто бы ее убедил. Репетировали трудно. Ненавидел я ее люто. Мне казалось, что она меня ломает, уничтожает мою индивидуальность, что слишком много пафоса и все надо делать проще… Но тут наступил отпуск. И после отдыха все как-то улеглось и пошло абсолютно нормально. Я посмотрел, как работают Александр Зайцев, Андрей Блажилин. В результате стало ясно, насколько мощный получается спектакль. Для меня эта роль – внутренняя победа над собой. Ну и, конечно, сыграть Шекспира – подарок любому артисту. Я очень благодарен Гульнаре, что она меня вытерпела. С ней мы потом продолжили работу в «Вишневом саде», но там было легко, поскольку Симеонов-Пищик – это моя роль и по индивидуальности, и по темпераменту. В отличие от Глостера, которого я совсем не понимал. Мне не хватало логики. Почему он так верит одному сыну, не выспросив другого? Откуда такая простодушность? А потом мне пришли на память слова одного критика, сказанные по поводу моего Полония в «Гамлете»: «Юрий Борисов играет благородных отцов». Вот оно! Благородный отец! Этим все сказано. У такого отца даже в мыслях нет, что сын может ему лгать.
– Сейчас готовится к выпуску спектакль «Матросская тишина», где вы репетируете роль Абрама Шварца. Еще один благородный отец?
– Да, возможно, не такой героический, но роль глубокая и характерная. Бедный еврей, жулик, пьяница, влачащий жалкое существование в захолустном городке. Но у него есть мечта – увидеть сына великим скрипачом на сцене! Чтобы он сидел в зале, а люди вокруг шептали: «Посмотрите, это отец Давида Шварца!» Ради этого он готов жертвовать всем, вкладывая каждую копейку в своего Додика. Но когда приезжает в Москву, то обнаруживает, что сын его стыдится, не признает. Старый, полуграмотный, неправильно говорящий отец совсем не нужен своему образованному сыну. И это огромная трагедия! Эта тема меня особенно волнует в нашей постановке. Все мы в молодости бываем эгоистичны по отношению к родным, а потом всю жизнь мучаемся. Меня воспитывала бабушка, и сейчас, когда она уже давно ушла из жизни, я часто корю себя за то, что был невнимателен, редко приезжал. Возможно, спектакль напомнит, что наши родные – это главное в жизни.
– У Абрама Шварца в пьесе есть знаменитые слова: «Хочу, чтобы мой сын узнал, с чем кушают счастье». С чем кушает счастье актер Юрий Борисов?
– С театром, конечно.
– А кроме?
– Семья, моя любимая Наташа, наша собака Зина и кошка Сара. Любим путешествовать, новые впечатления, приятные знакомства.
– Театр продолжается дома?
– Естественно. Театральные темы всегда в разговоре. Если что-то репетируем, то обсуждаем вместе. Но друг к другу в роли не лезем. Хотя, разумеется, волнуемся и переживаем. У нас сильная взаимовыручка.
– Упомяну еще одну вашу фразу из интервью о том, что артист сильно зависит от времени, от режиссера. Если бы была возможность выбрать любую эпоху и любого мастера, с кем бы хотели поработать?
– Конец XIX века, когда не было режиссеров. Чтобы они максимум подавали команды из зала: «Ой, Юрий Михайлович, не столкнитесь с Иваном Ивановичем! Вы направо, он налево». Не потому, что не люблю режиссуру. Я люблю хорошую режиссуру и понимаю, что сейчас театр режиссерский. Но я из того времени, когда был театр актеров и была свобода в выборе роли. Хотя, конечно, определенная зависимость существует всегда.
– В этом году у вас еще одна знаменательная дата – сорок лет работы в театре вообще. На страничке сети «ВКонтакте» вы разместили запись: «7 августа 1984 года я, согласно трудовой книжке, стал актером. Давно! Но не устал, не стух, не охладел. Еще хочу, еще могу, еще мечтаю!» О чем мечтаете?
– О хороших ролях. Не могу сказать, о каких конкретно, но мечтаю открыть в себе нечто новое. Понимаете, когда активно работаешь, и зрители много тебя видят, то привыкают. Поэтому хочется удивить! Чтобы был эффект «вау!»– В завершение давайте еще раз проанонсируем будущую премьеру. Как вы ожидаете, какие чувства спектакль вызовет у зрителя?
– Исключительно светлые. Во-первых, примирение отца и сына все-таки происходит, пусть и не в этой реальности. Во-вторых, появляется внук как продолжение человеческой истории. И эта новая жизнь обещает быть счастливой и радостной. Не устаю повторять, что я в любой, даже самой тяжелой пьесе хочу видеть свет. Я очень хорошо знаю, какая жизнь. У меня нет розовых очков. Но я не хочу, чтобы в театре меня пытались убедить, что все еще хуже. Абсолютно не приемлю натурализма, когда совокупляются или блюют на сцене. Все остальное готов принять. Любая форма, эстетика. Главное, чтобы в итоге произошел выход на чистые, возвышенные чувства. Я благодарен режиссеру Борису Лагоде, что он взял эту пьесу. Никогда не думал об этой роли и представить не мог, что она моя. Но, когда прочитал, сразу понял: могу. Подобные роли трудны тем, что постоянно требуется держать верное эмоциональное состояние. Здесь технически не сделаешь, нужно включать нутро. Все должно быть на чистом сливочном масле.
Беседовала Вера НОВИКОВА
