Письменный перевод и пересылка
Чтение заметок и размышления о Сталине (8) Почему «Завещание Ленина» не смогло свергнуть Сталина?
Исходный текст Ли Сяопэн 1982 Д-р Ли Сяопэн Май 19, 2024 17:02 Гуандун
1. Почему Сталин был назначен Лениным Генеральным секретарем партии?
Чтобы понять историю Советского Союза, необходимо понять, что большевистская верхушка ленинского времени не была группой «соратников», тесно сплотившихся вокруг Ленина. Скорее, они являются лидерами различных политических фракций, которые формировались на протяжении всей истории. Для того чтобы сплотить эти фракции и укрепить партию, Ленин вывел руководителей этих фракций на уровень принятия решений для совместной работы. «Районисты» Троцкого и «левые коммунисты» Бухарина были двумя наиболее важными из них. В первые годы фракционная деятельность велась почти открыто и не была прямо запрещена, и только на 10-м съезде (1921) Ленин председательствовал при принятии резолюции о запрещении фракционной деятельности.
- Но потом, во время XI съезда (1922 г.), сам Ленин занялся "фракционной деятельностью". Он созвал на собрание кадры «ленинской фракции», исключив, конечно, Троцкого и Бухарина. Он обратился к делегатам своей фракции с просьбой выступить на съезде в унисон и проголосовать за предложенное им назначение и увольнение кадров «Лиги десяти». Он хотел поставить костяк «ленинской фракции» на ключевое положение и обеспечить контроль над партией. Именно на этом фракционном собрании Ленин назначил Сталина генеральным секретарем партии. Сталин также выразил недовольство фракционным собранием, утверждая, что Ленин, как верховный руководитель, не должен брать на себя инициативу по формированию фракций. Ленин тут же сказал: «Товарищ Сталин, вы опытный старый фракционный человек!» Не сомневайтесь, нам больше нечем заняться. Я хочу, чтобы все были хорошо подготовлены к участию в голосовании, а товарищи должны быть заранее уведомлены, чтобы они проявили решительность и проголосовали за этот список, не внося никаких поправок. Список из 10 человек должен быть утвержден в целом. («Тайные беседы Молотова», стр. 176, «Как Сталин стал генеральным секретарем»)
Менее чем через месяц после XI съезда, в конце апреля 1922 года, Ленин перенес операцию из-за тяжелой болезни. Операция в основном заключалась в удалении пуль, оставшихся в теле после убийства 1918 года. Я раньше этого не делал, и это связано с моим физическим состоянием, но есть еще один момент, что пуля находится рядом с позвоночником, и принимать пулю на хирургическом уровне в это время очень рискованно. Повторная операция Ленина после назначения Сталина на пост генерального секретаря показывает, насколько большое значение он придавал Сталину.
Операция, проведенная немецкими врачами, извлекла пулю без происшествий, но не изменила ухудшение здоровья Ленина, если не сказать обострение.
В мае 1922 года, менее чем через месяц после операции, Ленин перенес первый инсульт (инсульт), частично парализовал правый бок и начал сокращать свои государственные дела. В конце мая — начале октября здоровье Ленина ухудшилось, и он выздоравливал в Подмосковье.
В октябре состояние Ленина, казалось, улучшилось, и он вернулся к работе на два месяца.
В декабре Ленин перенес второй инсульт и навсегда ушел из политики.
В марте 1923 года Ленин перенес третий инсульт, потеряв способность говорить и двигаться, и был прикован к постели.
21 января 1924 года Ленин умер.
До августа 1922 года у Ленина и Сталина были очень хорошие отношения, и было ясно, что их готовят в качестве преемников. Наоборот, у Ленина и Троцкого не было хороших отношений, и шел жаркий спор по вопросу о «национализации профессиональных союзов». Этот спор даже серьезно угрожал авторитету Ленина внутри партии.
По вопросу о «национализации профессиональных союзов» главная оппозиция в партии объединилась против Ленина. Троцкий и Бухарин, два наиболее важных лидера оппозиции, заключили союз, чтобы потребовать от профсоюзов взять управление предприятием на свои руки. То есть превратить профсоюзы в правительственное ведомство (Троцкий даже выступал за милитаризацию профсоюзов) и управлять предприятиями от имени Советской власти.
Многие важные члены ЦК, в том числе Дзержинский и Крестинский, руководители Государственного бюро политической безопасности, подписали «Программу Троцкого-Бухарина» и выразили свою поддержку.
Ленин решительно выступал против «троцкистско-бухаринской программы», он считал, что предприятиями должны руководить партийные комитеты, и профсоюзы, конечно, могут участвовать в управлении предприятиями, но профсоюзы не должны напрямую подменять партийные комитеты и техническое управление предприятиями. Профсоюзы должны играть в основном роль реагирования на требования работников и защиты их прав и интересов, не являясь частью государственной власти и органов управления предприятий.
В этом вопросе сегодня мы можем с большой уверенностью сказать, что Ленин был абсолютно прав. Интеграция профсоюзов в систему организации государственного управления и последующее непосредственное управление предприятиями — довольно бессмысленная идея, которая не может быть осуществлена ни при капитализме, ни при социализме.
Эта программа в корне противоречила большевистским принципам партийного строительства – партия была авангардом, ведущим за собой рабочий класс, и профсоюзами, конечно, руководили партийные организации, а не их место.
Из-за союзничества оппозиции внутри партии Ленин оказался в невыгодном положении в борьбе. Он также был вынужден создать «Программу десяти», которая была поддержана подписями девяти членов ЦК, включая самого Ленина, а также Сталина, Зиновьева и других твердолобых. Но членов ЦК в то время было девятнадцать, то есть не более половины от тех, кто поддерживал Ленина.
Однако авторитет Ленина все-таки был выше. На последующем Х съезде делегаты, выступавшие за Ленина, были в большинстве. «Троцкистско-бухаринская программа» была отвергнута, и было принято постановление, запрещающее образование оппозиции внутри партии.
После этой напряженной борьбы Ленин начал менять свое прежнее отношение к партийным фракциям, которые были слишком толерантны, и на XI съезде он создал список «десяти», чтобы позволить своим людям занимать ключевые посты и не оставлять места другим фракциям, в том числе решение о назначении Сталина генеральным секретарем. Все люди Троцкого были выведены из Секретариата. Крестинский (еврей), в то время ответственный секретарь Секретариата и сторонник Троцкого, был прямо изгнан из ЦК и отправлен в Германию послом.
Предпосылкой для назначения Сталина на пост генерального секретаря стало то, что оппозиция внутри партии достигла беспрецедентной коалиции по вопросу о «национализации профсоюзов», что поставило под угрозу подавляющее господство «ленинцев» в партии.
После того, как это было сделано, Ленин отправился на операцию по извлечению пули из своего тела. К сожалению, операция не прошла должным образом и не смогла спасти тело Ленина.
Во время первого восстановления после инсульта Сталин много раз навещал его, и они много раз долго беседовали. Ленин, в свою очередь, был обеспокоен здоровьем Сталина, так как обнаружил, что Сталин выглядит нехорошо, поэтому он предложил Политбюро заставить Сталина жить на вилле Зубалово на окраине Москвы с «вечера четверга до утра следующего вторника» («Анналы», 16 августа 1922 года).
Троцкий, с другой стороны, никогда не посещал больного Ленина. Ленину на него тоже было плевать.
Однако с сентября отношение Ленина к Сталину стало резко меняться в худшую сторону.
У этих двух мужчин были серьезные разногласия по поводу того, как сформировать новую нацию.
2. Сталин разозлил Ленина по вопросу о национальной автономии
По мнению Сталина, необходимо объединить Украину, Белоруссию, Грузию, Азербайджан, Армению и другие нерусские регионы в «Федеративную Республику Россию» и создать вертикально управляемую административную систему. Хотя Сталин и дал этой программе красивое название «автономия», формально пусть эти этнические приграничные регионы сначала образуют «автономные республики», а затем войдут в состав Российской Федерации, но суть этой программы заключается в «централизации» и «России», а отнюдь не в автономии.
Ленин был против этой программы. Он лично написал план и изменил его на следующий: пусть эти автономные республики войдут в состав Российской Федерации на правах равноправных субъектов в новый «Союз Социалистических Советских Республик», то есть Советский Союз. Более того, нарочно было написано, что «право на свободный выход из Союза сохраняется за каждой автономной республикой». Кроме того, он был не согласен с установлением вертикальной системы управления, но с необходимостью полного обеспечения независимости правительств автономных республик.
Что еще интереснее, так это то, что Ленин был русским, он решительно выступал против «Великой России» и подчеркивал независимость окраинных республик; Сталин был уроженцем Грузии, но он был категорически против регионального национализма и подчеркивал великое объединение России.
Получив указания Ленина, Сталин якобы принял предложение Ленина назвать новое государство «Союзом Советских Республик» вместо «Федерации России».
Семьдесят лет спустя Советский Союз распался. Правовым основанием для его роспуска послужило настойчивое требование Ленина о том, что «каждая автономная республика должна быть зарезервирована для свободного выхода из Союза». Эта фраза была записана в Конституции Советского Союза – она встречалась во всех трех конституциях 1924, 1936 и 1977 годов.
Судя по дальнейшей судьбе Советского Союза, этот спор должен быть более правильным, чем мнение Сталина, а идея Ленина слишком наивна.
Ленин всегда называл Российскую империю «великой тюрьмой всех народов» и хотел разрушить ее, но никогда не восстановить. Но Сталин, специалист по этническим вопросам, выросший в Грузии, имел более глубокое понимание сложностей этнических вопросов. Он считает, что недостаточно опираться на социалистические убеждения, чтобы сформировать страну с такими сложными межэтническими отношениями и такой огромной территорией. Следует также включить в него историческую культуру Российского государства и силы русского национализма. Если будет создана «Федеративная Республика Россия», то при решении вопроса о разделе окраин русские националисты встанут и помогут большевикам сохранить национальное единство; И наоборот, если бы это был «союз советских республик», российские националисты, не поддерживающие коммунизм, выступали бы за отделение России от Союза.
Ленин всегда колебался между «теорией перманентной революции» Троцкого и сталинским «социализмом в одной стране». Несмотря на катастрофическое поражение в битве под Варшавой, он никогда не отказывался от идеи экспорта русской революции во весь мир – по крайней мере, в Европу. Если ее называют «Федерацией России», то она несовместима с мировой революцией; А если его назвать «Союзом социалистических Советов», то его можно расширить на весь мир без ограничений.
Сталин согласился с мнением Ленина, и большая структура следовала плану Ленина. Однако в самом процессе работы она всегда настаивала на подавлении местных националистических тенденций. Неоднократные требования Грузинского комитета партии о повышении политического статуса и автономии Грузинской Автономной Республики вызвали у Сталина сильное возмущение и решимость железным кулаком исправить и реорганизовать его. Он убрал весь партийный комитет Джорджии. Орджоникидзе, который отвечал за выполнение его приказов, также дал пощечину руководителю партийного комитета «Грузия» в процессе исправления (потому что вождь отчитал Орджоникида как «сталинского осла»).
«Инцидент с пощечиной» очень разозлил Ленина. Он назвал Сталина и Орджоникидзе «грубыми» и написал Троцкому записку, в которой просил Троцкого представлять его в оппозиции к сталинскому подходу к грузинскому вопросу на Центральном пленуме.
Троцкий не взял щетину. Он был бы рад видеть Ленина и Сталина в противоречии, но считал позором использовать оговорку Ленина для нападок на Сталина. Троцкий был очень горд, никогда не позиционировал себя в качестве заместителя Ленина, очень заботился о сохранении его независимости и неоднократно отвергал предложения Ленина сделать его заместителем председателя Совета Народных Комиссаров (Ленин был председателем). Он еще не думал, что Сталин станет его самым грозным политическим врагом.
Короче говоря, Троцкий упустил хорошую возможность использовать Ленина против Сталина.
3. Какова истинная оценка Сталина и Троцкого в «Завещании Ленина»?
После второго инсульта Ленин стал диктовать свое «Письмо к съезду», что также можно понимать как подготовку его завещания.
Этот знаменитый документ, получивший известное как «Завет Ленина», был написан в нескольких частях. Первая книга представляет собой длинную и законченную книгу, в которой он комментирует шесть наиболее важных членов ЦК — Троцкого, Сталина, Зиновьева, Каменева, Бухарина и Пидакова. Первоначальный текст записей от 24 и 25 декабря 1922 года, касающихся комментариев персонажей, выглядит следующим образом:
Я не уверен, что товарищ Сталин, ставший Генеральным секретарем и обладавший неограниченной властью, всегда сможет пользоваться ею с большой осторожностью.
С другой стороны, тов. Троцкий, как показывает его борьба с ЦК в вопросе о Наркомате путей сообщения, не только обладал выдающимися талантами, он был, пожалуй, самым талантливым человеком в нынешнем ЦК. Но он был слишком самоуверен и чрезмерно усердствовал в чисто административной стороне дела.
Эти две особенности двух выдающихся руководителей Центрального Комитета в настоящее время неожиданно приведут к расколу, и если наша партия не примет мер к его предотвращению, то раскол наступит внезапно.
Я не собираюсь комментировать личностные качества других членов ЦК. Напомню только, что октябрьский инцидент между Зиновьевым и Каменевым был, конечно, не случайным, но вряд ли он может быть приписан им лично, как и небольшевизм вряд ли может быть приписан Троцкому.
Из числа молодых членов ЦК я хотел бы сказать несколько слов о Бухарине и Пидакове. На мой взгляд, они являются самыми выдающимися силами (среди самых молодых), и за них следует отметить следующее:
Бухарин был не только самым ценным и величайшим теоретиком партии, он по праву считался любимцем всей партии, но вряд ли его теоретические взгляды можно было назвать вполне марксистскими, потому что в них было что-то громоздкое в философии (он никогда не изучал диалектику, а потому, я думаю, никогда не понимал ее до конца).
Был еще Пидаков, несомненно, человек сильной воли и незаурядных талантов, но слишком озабоченный административными средствами и административными аспектами дела, чтобы полагаться на него в крупных политических вопросах. «
Внимательно прочитав этот комментарий, Ленин подверг критике всех шестерых, и никто не был пощажен. Из них самой легкой была критика Сталина, только опасения по поводу того, сможет ли он «благоразумно использовать верховную власть», а главная проблема – «недостаточно благоразумно».
Критика в адрес Троцкого была тяжелой. Многие помнят только фразу «с выдающимися талантами, самый талантливый человек в ЦК», которая кажется комплиментом, но на самом деле первая половина предложения такова: «О чем свидетельствует его борьба против ЦК Наркомата путей сообщения». Смысл всей этой фразы заключался в том, что Троцкий был «очень талантливым» и, вероятно, «самым талантливым» в «противостоянии центру». Что же касается «чисто административного аспекта увлечения вещами», то в переводе на разговорный язык это означает «не аполитичный» и «не твердая и неясная политическая позиция». Это, конечно, очень жесткая критика в адрес руководства партии на самом высоком уровне. Более того, комментируя Зиновьева и Каменева, я еще раз напомнил всем, что Троцкий был связан с «небольшевизмом».
В контексте это можно резюмировать одним предложением: Троцкий был очень умен, но, к сожалению, его изобретательность часто использовалась против Центрального Комитета и за небольшевизм. В отличие от «опасений» по поводу «осторожного использования власти» Сталиным, Троцкому дали большую шляпу, которая могла сокрушить людей.
Что касается Зиновьева и Каменева, то их противостояние Октябрьской революции было «не случайным», то есть была неизбежность, были глубокие недоразумения или другие причины, которые нужно было расследовать. «Менее вероятно, что вас обвинят лично в этом», то есть небольшая часть вины будет возложена на них лично, а большая часть — на другие обезличенные факторы. Что это за другой фактор, есть много объяснений, например, возможность того, что на них повлияла какая-то небольшевистская теория, что за ними стояла антипартийная клика и так далее. Короче говоря, завещание еще раз напоминает всем о том, что эти двое допустили большие ошибки в Октябрьской революции, причем «не случайно», что также является очень суровым обвинением для них.
Что касается Бухарина, то о нем говорят, что он «теоретик», но «не вполне марксист» и «никогда до конца не понимал диалектики». Это похоже на оценку Троцкого: умный, но проблемный в общем направлении.
Пидаков был «слишком увлечен административными средствами и административной стороной дела, чтобы полагаться на него в крупных политических вопросах». Вот что значит быть политически нерешительным, и это, по сути, то же самое, что оценка Троцкого. Более того, в связи с замечанием Пидакова мы видим, что Ленин говорил, что Троцкого "интересует чисто административная сторона дела", и его скрытый смысл должен согласовываться со второй половиной комментария Пидакова, т. е. "нельзя указывать пальцем на основные политические вопросы".
Если сравнить комментарии всех шести человек, то смысл очевиден: из этих шести человек у Сталина были наименьшие и самые маленькие недостатки, у него не было больших ошибок немарксизма (Бухарин), небольшевизма (Троцкий) и оппозиции Ленину (Зиновьев и Каменев), и на него можно было положиться по основным политическим вопросам.
4. Почему Ленин хотел сместить Сталина с поста Генерального секретаря
Одиннадцать дней спустя, 4 января 1923 года, Ленин добавил к своему письму от 24 декабря абзац, который является самым известным отрывком из завещания Ленина:
«Сталин был слишком груб, и этот недостаток прекрасно терпели у нас, в нашем коммунизме, но на посту генерального секретаря он стал невыносимым. Поэтому я предлагаю товарищам хорошенько подумать о том, как сместить Сталина с этого поста и назначить на него другого человека, который немного сильнее товарища Сталина во всех других отношениях, то есть более терпеливый, более обходительный, более учтивый, более озабоченный своими товарищами, менее капризный и так далее.
Это может показаться тривиальным делом. Но я полагаю, что это не мелочь, вернее, мелочь, которая может быть решающей с точки зрения недопущения отделения, в свете тех взаимоотношений Сталина и Троцкого, о которых я говорил ранее. «
Почему Ленин решил сделать такое дополнение к «Завету» десять дней спустя?
За последние десять дней произошло одно, то есть 30 декабря Орджоникидзе дал пощечину лидеру партийного комитета «Грузия». Ленин был настолько возмущен этим, что продиктовал эссе «К вопросу о национальности или «автономии», в котором трижды подверг критике идеи Сталина о национальной политике, не называя имен.
Продиктовав эту статью, я почувствовал, что все еще не удовлетворен, поэтому 4 января я добавил этот абзац, рекомендуя съезду снять Сталина с поста генерального секретаря.
Помимо конфликта по национальному вопросу, Ленин был недоволен Сталиным и в личных отношениях.
18 декабря пленум ЦК принял особое постановление, в котором предписывал Сталину следить за проведением врачами предписанной Ленину системы и запрещал кому бы то ни было обсуждать с Лениным политические темы.
Заметьте, что здесь эту систему «сделали врачи», а не Сталин, который отвечал только за ее внедрение. Система врача заключалась в том, чтобы не подвергать Ленина воздействию чего-либо, что могло бы вызвать у него резкие перепады настроения. Перепады настроения могут усугубить риск инсульта.
Но через три дня, 21 декабря, Ленин продиктовал через Крупскую письмо Троцкому, в котором обсуждался вопрос о торговой политике страны.
По мнению Сталина, это было нарушением предписанной врачами системы и политической дискуссии с Лениным. Он тут же позвонил Крупской и сделал ей строгий выговор.
На следующий день Крупская написала письмо Каменеву с жалобой. В своем письме она писала: «Я лучше всякого врача знаю, что можно и что нельзя говорить Ильичу [Ленину]...... По крайней мере, лучше Сталина».
Получив это письмо, Каменев отправился к Сталину для общения. Утром 24-го Сталин, Каменев и Бухарин провели небольшое совещание, чтобы обсудить этот вопрос, и посчитали, что никто не имеет права препятствовать выступлению Ленина, и в конце концов был достигнут компромисс: Ленин мог диктовать все, что хотел, а его секретарь или жена записывали это не более десяти минут в день. Но никто, в том числе и Крупская, не мог взять на себя инициативу информировать Ленина о каких-либо аспектах политической жизни, чтобы эти вещи не вызывали у него эмоциональных колебаний.
Таким образом, конфликт между Сталиным и женой Ленина был разрешен таким образом, что каждая из сторон сделала шаг назад.
Драматично, что более двух месяцев спустя, 4 марта, Крупская проскользнула ртом перед Лениным. На допросе Ленина она рассказала Ленину о ссоре со Сталиным 22 декабря. Однако она также добавила, что проблема была решена и она забыла о несчастье, вызванном инцидентом.
Ленин в это время страдал от болезни, и трудно сказать, было ли его сознание достаточно ясным. Он пришел в ярость и продиктовал письмо Сталину, строго приказав Сталину извиниться перед Крупской и отказаться от своих неуважительных слов, в противном случае ему придется разорвать отношения со Сталиным.
Тотчас же после получения письма Сталин ответил, что он не сказал ничего чрезмерного, а только предупредил Крупскую о нарушении системы по требованию ЦК и с большой неохотой сказал, что он может извиниться и отказаться от своих слов, чтобы сохранить отношения с Лениным. Однако он «не знает, что делает не так».
Реакция Ленина на это письмо неизвестна. 10 марта он перенес еще один инсульт и потерял способность говорить.
Через несколько дней Крупская снова обратилась к Сталину: она попросила Сталина приготовить для Ленина яд (цианистый калий), потому что болезнь Ленина безнадежна, а продление лечения только усилит его страдания.
Просьбу Крупской также имел в виду Ленин. Уже 30 мая 1922 года он подошел к Сталину для тайной беседы и попросил Сталина приготовить для себя цианистый калий и использовать его в случае, если его состояние не удастся улучшить. Когда Сталин пришел к Ленину, он взял с собой и Бухарина, но Ленин не позволил Бухарину участвовать в секретных переговорах, и только Сталин вошел в комнату один. Во время тайного разговора Бухарин и Крупская ждали снаружи дома, но оба могли догадываться, что происходит. Когда Сталин вышел, он также рассказал об этом обоим.
Сначала Сталин утешил Ленина, сказав, что дело еще не дошло до этого и что еще есть надежда на болезнь. Затем он заверил Ленина, что если действительно нет надежды, то он приготовит цианистый калий для Ленина.
17 марта 1923 года, когда Ленин на короткое время восстановил способность говорить, он послал Крупскую к Сталину и потребовал, чтобы тот выполнил свое обещание. Крупская говорила Сталину: «Ильич перенес неимоверные страдания, просто немыслимо продолжать так жить», настаивая на том, чтобы Сталин «не отказывал Ильичу в просьбе».
В своем докладе ЦК и Политбюро Сталин говорил: «Ильич дважды звонил Крупской с места нашего разговора (из своего кабинета), пока он разговаривал со мной, и взволнованно требовал согласия Сталина, так что мы вынуждены были дважды прервать разговор, и я не считал возможным отказать, говоря: Ильич успокаивает и верит, что я без колебаний выполню его просьбу в случае надобности». ”
Однако Сталин заявил ЦК и Политбюро, что у него нет «достаточно сил», чтобы дать Ленину яд, и он может только отказаться от этого.
Ни ЦК, ни Политбюро не высказали никаких возражений против подхода Сталина. Жизнь Ленина принадлежала уже не ему самому, а всей партии, и если бы Ленин покончил жизнь самоубийством путем отравления, это имело бы очень плохие политические последствия.
Я хотел бы подробно остановиться на этом процессе, чтобы показать, что Ленин очень доверял Сталину с момента своей болезни и до тех пор, пока он не потерял способность полностью выражать свои идеи. В этот период, из-за перенесенной им невообразимой болезни и влияния жены, были моменты, когда он выходил из себя по отношению к Сталину, но это не оказало принципиального влияния на отношения между ними.
Что же касается содержания «завещания», призывающего к смещению Сталина с поста Генерального секретаря, то оно явилось проявлением ленинского «равновесия» между Троцким и Сталиным: когда он находил Троцкого слишком сильным, он укреплял власть Сталина; Наоборот, когда он думает, что Сталин слишком силен, он ослабляет его.
Основной причиной назначения Сталина «Генеральным секретарем» на XI съезде явилось прежнее единство оппозиции внутри партии под знаменем «национализации профсоюзов», особенно союз Троцкого и Бухарина, который угрожал абсолютному господству «ленинской фракции» в партии. Поставить Сталина во главе Организационного бюро и Секретариата в качестве члена Политбюро было задумано как противовес Троцкому.
Однако, когда Сталин стал генеральным секретарем, его подход к национальному вопросу противоречил воле Ленина, и Ленин вернулся к поддержке Троцкого и даже хотел сместить Сталина с поста генерального секретаря. Это соответствовало подходу Ленина во время Гражданской войны: когда Троцкий был влиятельным в Центральном военно-революционном комитете, он поддержал Сталина в том, что тот пнул Троцкого в одиночку на Южном фронте; Когда Сталин добился больших успехов, он поддержал усилия Троцкого по подавлению Сталина, включая смещение Ворошилова с его поста и перевод Сталина с польского фронта.
Предсмертное желание Ленина состояло в том, чтобы Троцкий и Сталин, два «самых важных вождя партии», не порвали друг с другом и объединились, чтобы хорошо руководить Советским Союзом. Он надеется обеспечить это, продолжая «находить баланс» между ними.
Поэтому смещение Сталина с поста генерального секретаря не было желанием Ленина «избавиться» от Сталина, не было полным отречением от Сталина, а лишь попыткой уменьшить часть власти в его руках. Самым важным положением Сталина было положение члена Политбюро, и в этом качестве он руководил Организационным бюро и Секретариатом, двумя важнейшими центральными органами Центрального Комитета. То, что он не является генеральным секретарем, не означает, что он полностью утратил свое влияние на Секретариат. «Ленинское завещание» никого не рекомендовало в качестве преемника Сталина на посту генерального секретаря. Судя по комментариям в завещании к шести персонажам, становится ясно, что остальные пять человек, которые были рассмотрены, также не считались подходящими кандидатами. Кроме того, Рыков заведовал экономикой и был председателем Совета народных комиссаров (эквивалент премьер-министра правительства) в верхушке партии, а Томский — профсоюзами.
Наиболее подходящей кандидатурой является второй секретарь Секретариата – Молотов. Он был заместителем члена Политбюро, который до того, как Сталин стал генеральным секретарем, руководил Секретариатом под названием «ответственный секретарь» и обладал достаточным опытом, квалификацией и талантами. (Предыдущим секретарем Молотова был Крестинский, который был уволен Лениным за поддержку Троцкого в споре о «тред-юнионизации» и был отправлен в Германию в качестве посла, даже не став членом ЦК.) До этого был Свердлов, который умер. ）
Если бы Сталин перестал быть генеральным секретарем, а секретариат перешел бы в руки Молотова, то это ничем не отличалось бы от того, как если бы Сталин стал генеральным секретарем, потому что Молотов был самым ярым сторонником Сталина.
5. Почему съезд партии отверг предложение о воле Ленина?
Нам не нужно делать больше гипотетических выводов об этой истории, которой не было. Важно то, что после смерти Ленина «Письмо к съезду» было обнародовано на XIII съезде партии и было просмотрено всеми делегатами. Более того, съезд тогда проголосовал за снятие Сталина с поста генсека.
Итог голосования был таков: подавляющее большинство депутатов сочло необходимым сохранить Сталина на посту генерального секретаря, а предложение Ленина было отклонено.
Многие антисталинцы были ожесточены этим фактом и всячески старались предположить, что Сталин должен был сделать что-то из интриг Те, кто «нарушил» волю Ленина и сохранил пост Генерального секретаря. Он также заявил, что если бы Троцкий настаивал на выполнении воли Ленина, то Сталин не смог бы сохранить свой пост генерального секретаря в атмосфере скорби после смерти Ленина.
Эти утверждения являются чепухой.
Прежде всего, Письмо Съезду – это всего лишь законопроект, предложенный Лениным Съезду, который не является ни политически, ни дисциплинарным, ни юридически обязательным, и в нем не стоит вопрос о том, кто его «нарушает» или «соблюдает». Этот законопроект может вступить в силу только в том случае, если он будет одобрен Конгрессом. Съезд является высшим органом власти партии и может наложить вето на предложения любого члена партии. Политбюро, Центральный Комитет и съезд партии имели право наложить вето на предложения Ленина, и этот организационный порядок был разработан самим Лениным и проводился в соответствии с ним. При жизни Ленина на его предложения неоднократно накладывалось вето Политбюро или ЦК. Например, его предложение об исключении Зиновьева и Каменева из партии до Октябрьской революции было отвергнуто ЦК. Его «Апрельские тезисы» также были отвергнуты Центральным Комитетом, и ему оставалось только опубликовать их в «Правде» и дать возможность всей партии участвовать в обсуждении, и везде вести работу по убеждению и общению, и ждать следующего заседания ЦК для голосования по ним. Только после получения большинства голосов это может стать политикой партии. Молотов также рассказывал о том, что в 1921 году предложение Ленина о закрытии Большого театра было отвергнуто большинством членов Политбюро из-за тяжелого экономического положения и из-за того, что деятельность театра казалась ненужной («Тайные беседы Молотова», стр. 224, «только один раз против мнения Ленина»).
Мы должны понять, что Ленин был основателем и руководителем большевистской партии, но не «диктатором» партии и тем более не императором партии. Партия не была частной собственностью Ленина. Члены партии не были обязаны присягать на верность самому Ленину, а тем более были рабами Ленина. Партия – это политическая группа людей, объединившихся ради общего идеала, со строгой дисциплиной и процедурами принятия решений. Более того, Ленин был человеком, а не богом, и то, что он говорил, не всегда было правильным. Поэтому о том, чтобы «идти против воли Ленина», не может быть и речи, потому что никому не нужно «выполнять» предложения Ленина, которые были приняты без голосования в партии.
Во-вторых, делегаты не потеряют политического здравомыслия из-за смерти Ленина. Делегаты от партии – это взрослые люди, и они представляют собой группу политически опытных и серьезных взрослых. Они не поддаются эмоциям. О болезни Ленина уже сообщили в партию, а сам он два года отсутствовал на работе, и все были морально готовы к его смерти. Между Троцким и Сталиным они уже решили, кого поддерживать, а кого противостоять, и это было очень серьезное политическое решение, за которым стояла сложная политическая игра. Они не хотели отказываться от своей первоначальной политической позиции из-за «горя» по поводу смерти Ленина, и Троцкому было бесполезно настаивать на этом. Те, кто думает таким образом, если они не делают из них намеренной сенсации для того, чтобы напасть на Сталина, еще не только начинают понимать политику.
Троцкий не настаивал на этом потому, что в завещании Ленина не было о нем ничего хорошего. Три большие шляпы: «иметь выдающийся талант в противостоянии Центральному Комитету», «быть увлеченным чисто административными сторонами дела» и «иметь небольшевистскую историческую проблему» были для него крайне невыгодны, и каждая из них была гораздо серьезнее «грубости Сталина», и он не мог получить никакой пользы от прямого выполнения воли Ленина.
Наконец, оценка Лениным «жестокости Сталина» во время его тяжелой болезни также может быть иррациональной сама по себе, потому что он был настолько болен, что отчаянно хотел покончить жизнь самоубийством, отравившись, а его убитая горем жена была весьма недовольна вмешательством Сталина в ее общение с Лениным. Когда Сталин увидел волю Ленина, его первой реакцией было сказать: «Это не слова Ленина, это говорит его болезнь».
До своей болезни Ленин всегда был равнодушен к «грубости» высших партийных кадров, ведь это была группа людей, которые проводили революцию головой, и кроткое меньшинство. Орджони обладает огненным нравом, Любит вступать в споры на практике, что хорошо известно в партии. Ленин не в первый раз знал о вопросе о Грузии, он не только давно его знал, но и открыто отстаивал. На X съезде была оппозиция назначению Орджоникидзе членом ЦК по той причине, что оно было слишком «грубым». Ленин подумал, что это пустяки, и кто-то спросил: «Почему он продолжает бить людей?» Ленин ответил: «Что же вы от него хотите?» Он такой проницательный человек. (Тайные беседы Молотова, стр. 187)
До своей болезни Ленин критиковал Сталина не слишком грубо, а «слабо, некомпетентно и либерально». Однажды он упрекнул Сталина перед Молотовым, заявив, что его политика не заслуживает того, чтобы называться «диктатурой» и может рассматриваться только как «режим тофу». («Тайные беседы Молотова», стр. 180).
По сравнению с Лениным, Сталин был более осторожным и мягким лидером. Многие боялись Ленина, но им нравилось говорить со Сталиным о своих мыслях. Когда Ленин отдавал приказы, он любил угрожать своим людям «расстрелом» и часто говорил: «Если вы не выполните задание к определенному дню, я вас всех расстреляю».
В 1919 году Ленин послал телеграмму местному комиссару по хлебу: «Голодные рабочие Петербурга и Москвы жалуются на ваше плохое расписание...... Следует сразу погрузить и выгнать два поезда по 30 вагонов в каждом. Пожалуйста, сообщите о ...... реализации Если через 4 часа подтвердится, что вы не доставили зерно, а фермерам скажут подождать до утра, то вас расстреляют. ”
В другой раз Ленин получил письмо от бедного крестьянина, в котором тот обвинял местных чиновников в неэффективной работе и грубом обращении с крестьянами. Ленин приказал послать кого-нибудь для расследования и проинструктировал: «Как только положение окажется верным, виновные будут расстреляны на месте, чтобы выкупить имущество». ” («Тайные беседы Молотова», стр. 180)
По многим важным вопросам Сталин занимал более умеренную позицию, чем Ленин. Можно даже сказать, что, если не считать последнего вопроса о «национализации и автономии», вряд ли есть более жесткие моменты, чем Ленин.
Позвольте мне разобраться в том, за что Сталин выступал за «компромисс»:
Во-первых, после основания «Правды» в 1912 году он занимал компромиссную позицию по отношению к «отменам» внутри социал-демократической партии, выступая как за критику, так и за единство, и не желал полностью порвать с ней. Ленин был так разгневан, что вызвал Сталина к себе домой за границу и лично отругал его, а затем вынес резолюцию на пленуме ЦК с критикой работы редакции «Правды», обвинив редакцию во главе со Сталиным в том, что она недостаточно разоблачает весь аболиционизм;
Во-вторых, после Февральской революции 1917 года он вернулся в Петроград, чтобы руководить работой, улаживать противоречия между Петроградским комитетом партии и Российским центральным бюро, выступать за сотрудничество с Временным правительством; Ленин написал четыре письма с призывом свергнуть Временное правительство, первое из которых «Правда» вычеркнула и опубликовала, а остальные три остались неопубликованными. Даже после того, как Ленин вернулся на родину и опубликовал «Апрельские тезисы», Сталин не сразу изменил свое отношение и поддержал статью Каменева в «Правде» об опровержении Ленина, которая не сразу изменилась;
В-третьих, в июле 1917 года стачка петроградских рабочих переросла в насилие, и Ленин был объявлен в розыск судами Временного правительства. На вопрос о том, должен ли Ленин явиться в суд, Сталин считал, что Ленин может явиться в суд при условии, что Временное правительство будет готово гарантировать Ленину безопасность и открытый и справедливый суд. В конце концов Ленин решил отказаться от явки в суд и укрылся за границей.
В-четвертых, перед Октябрьской революцией Ленин предлагал исключить Зиновьева и Каменева из партии, а некоторые члены ЦК выступали за исключение из ЦК по крайней мере двух человек.
В вопросе о подписании «Брестского мира», который требовал «компромисса», он очень поддерживал идею Ленина о «уступке земли и выплате репараций», чтобы обезопасить себя.
Короче говоря, Сталин всегда был более решительным политиком, чем Ленин, в пользу компромисса с врагом или оппозицией. Настойчивость в вопросе о национальной автономии была редким проявлением Сталина. Главной слабостью Сталина Ленин всегда считал слабость, но в конце жизни внезапная и яростная критика Сталина за его «грубость» казалась не трезвым выводом, а скорее иррациональным решением в эмоциональной ситуации. Для Ленина было бы нормально подпрыгнуть от радости, когда он услышал обвинение в грубости Сталина, точно так же, как отец, который беспокоился о том, что его сын слишком женственно узнает, что он только что избил своего соседа по столу.
В отличие от них, ни Троцкий, ни Зиновьев не были более «жестокими», чем Сталин.
В подконтрольном ему Реввоенсовете Троцкий был абсолютно непонятен, он не мог слушать ничьего мнения и никому не позволял говорить с ним на равных. У него всегда была идея «милитаризации» государственного строя и осуществления хозяйственного строительства и социальной организации в соответствии с моделью военной организации на основе принципа безусловного и абсолютного повиновения. «Национализация профсоюзов» является воплощением этой экстремистской идеологии. Он очень любил использовать смертную казнь для разрешения споров внутри армии. Однажды в бою, в котором Красный полк оставил свои позиции, не получив приказа, Троцкий получил донесение и немедленно приказал расстрелять командира полка и комиссара, а также расстрелять по жребию одного из десяти красноармейцев. Он впервые применил в Красной Армии метод захвата заложников для управления назначенными им офицерами, арестовывая их семьи одновременно с выдачей им назначений и расстреливая их в случае мятежа. Он приговорил адмирала по фамилии Карл к смертной казни за «пассивный саботаж», но никаких доказательств, кроме показаний свидетеля, которым был сам Троцкий, не было. (Дмитрий Медведев, «Пусть история судит», стр. 95). Ленин всегда восхищался стилем Троцкого и оказывал ему непоколебимую поддержку.
Зиновьев был не лучше Троцкого в убийстве без разбора.
В книге «Пусть история рассудит» (стр. 134) Медведев говорит: «Зиновьев часто проявлял непростительную жестокость и суровость в своей борьбе с контрреволюционными силами...... После убийства Ленина эсером-революционером Капланом красный террор не был таким масштабным, как Петроград ни в одном городе Советской России. Практика расстрела заложников широко практиковалась и в Петрограде...... Зиновьев осуществил массовый террор, убив многих людей, которые не могли участвовать в антисоветском терроре, но были обречены на уничтожение из-за своего происхождения из господствующего класса прошлого. В то время Петроград истребил много людей, гораздо больше, чем в других городах. ”
Из всех трех Ленина и трех человек, которые могли бы стать его преемниками, Сталин был самым терпеливым, чтобы выслушивать других и внимательно читать свои доклады, а не отдавать приказы, ничего не говоря. Он наиболее осторожен в использовании смертной казни для достижения своих целей, предпочитая «пройти через процесс» – отправить кого-то для расследования, а затем передать дело в суд для судебного разбирательства, давая подозреваемому возможность высказаться и защитить себя, а не прямо отдать приказ об убийстве. Он не проявлял пощады при казни военных специалистов и бывших офицеров, которых считали предателями, но не отдавал приказов о массовом расстреле солдат и не казнил заложников.
Стиль Ленина, Троцкого, Зиновьева и Сталина был хорошо известен средним и высшим эшелонам партии. Был ли Сталин настолько «груб», чтобы быть некомпетентным на посту генерального секретаря, было предопределенным решением партийной верхушки, которое не изменилось из-за нескольких неоконченных слов, сказанных Лениным под пытками болезни. Это стало важной причиной, по которой предложение об отстранении Генерального секретаря Сталина от должности Генерального секретаря, содержащееся в завещании Ленина, было отклонено на XIII съезде.
----------
Об авторе:Д-р Ли Сяопэн является автором книг «10 000 лет древности до эпохи Цинь», «Империя и процветание: эпоха династий Хань, Тан и Мин», «Великие перемены и прорывы: империя Цин в столкновении», «Революция и реформы за шестьдесят лет поздней династии Цин», «Экономический анализ подъема Китая» и многих других исторических и экономических работ.