Пролог:
Предыдущая глава:
Медведки подходили с двух сторон. Сзади ещё пара летела к берегу. Сдаваться было бессмысленно — чудовища пленных никогда не брали. Для них не существует плена. Для них существует только пища. Топтышка, лёжа на спине, сжался в комок и прижал к себе арбалет, словно ребёнок прижимает к себе игрушку, забившись в угол, и с ужасом ждёт, когда его схватит бабайка и утащит с собой под кровать. Ему оставалось лишь несколько секунд, прежде чем медведки разорвут его клешнями и съедят.
А дальше произошло то, что во многих эпических произведениях обычно называют «героической сценой». Такое на фронте иногда случалось. Случилось и в этот раз по стечению обстоятельств. Медведка справа взвизгнула. Затем на её спину залез внезапно появившийся Потапыч и начал колоть своей киркой панцирь, выплёскивая свою ярость оглушительным медвежьим рёвом, напоминавшим боевой клич каких-нибудь дикарей или варваров. А медведь действительно бился как варвар.
Другая медведка слева завопила от боли. Её спину дробил своим шахтёрским отбойником Хряк. Он казался не таким яростным воином. Он просто представлял, что дробил горную породу в шахте, а на деле из-под зубила летели кусочки панциря.
На берег приземлились ещё две медведки. Услышав их стрекотание, Топтышка обернулся. Паника его не отпускала. Он просто замер. Но тут в одну медведку прилетела кирка. Потапыч разобрался с первым монстром и метнул орудие, как метательный нож или топорик в мишень. Острый зуб бойка кирки пробил голову чудища. Такое ранение оказалось смертельным. В другую медведку Потапыч выстрелил из своего одноствольного ружья. Пять выстрелов в голову (ещё один — самый первый — медведка успела отразить клешнёй) превратили медведку в огромную дохлую тушу.
Хряк добил чудовище, раздробив его голову отбойником. Потапыч поднял Топтышку с земли сзади под лапы.
— Штанишки промочил, лирик? — спросил Потапыч, шутя, — А, у тя ж нет штанов! Но лужу, как я понимаю, под собой не оставил. Уже хорошо.
Хряк сменил отбойник на ружьё и сказал:
— Сказано же тебе: держись рядом!
— Еле тебя нашли! — сказал Потапыч, вынимая кирку из пробитой головы дохлой медведки.
— На войне надо держаться вместе, — сказал Хряк. — Один в поле не воин. А из тебя боец как из меня театральный актёр. С медведками тебе не справиться. На убийство ты не способен.
— Но я же убил одну, — возразил Топтышка.
— Неужели? — не поверил Хряк.
Но стоило ему оглядеться, как он заметил в центре дохлую медведку с торчащими в страшной морде двумя болтами.
— Неплохо для новобранца, — промолвил изумлённый Хряк, разглядывая торчащие болты.
Затем он вытащил их из трупа, вытер их о панцирь и засунул Топтышке в колчан, добавив:
— Они ещё годные. Советую подбирать стрелы, если не сломаны. Больше сэкономишь.
С неба раздалось жужжание.
— Шершни! — крикнул Потапыч, — Валим отсюда!
— Идём к нашим! — крикнул Хряк, — Топтышка, не отставай!
Игрушки побежали дальше от берега. Ополченцы отступили недалеко. Через улицу от набережной на месте разобранных домов находилась ещё одна линия обороны. Баррикад и огневых точек там было меньше. Часть ополченцев стояла вне укрытий. Солдаты и боевые машины готовились к новой атаке чудовищ.
Перейдя баррикады, троица наткнулась на одного из командиров ополчения — бывшего мэра посёлка Богатого Чёрнобелова. То был уже одет в бронежилет и шлем. Как и все дожившие до этого момента ополченцы так называемой «первой волны» — те, что пришли из Богатого. Им со временем подвезли поздно состряпанную броню.
Чёрнобелов говорил с двумя ополченцами.
— Я не знаю, — говорил он. — Всё будет зависеть от того, что скажет начальство.
Затем он повернулся к прибежавшим бойцам.
— Андрей Егорыч! Почему мы вдруг отошли? — спросил Хряк, — Прорыв был только в нашем районе.
— Ошибаешься, — ответил Чёрнобелов. — Твари прорвались почти везде. А шершни уменьшили нас почти в два раза. Нам приказали отойти.
— Мы бежали так быстро, что побросали орудия, — сказал Потапыч.
— А что ты хотел? — сказал Чёрнобелов, — Шершни пожрали наших артиллеристов. Баллисты остались пустые. Именно они сдерживали медведок. А теперь медведки смогли прорваться. Повторилась ситуация, которая заставила нас бежать с Севера. Если нам не привезут ещё орудия — нам придётся отступить ещё дальше, к вокзалу. Мы запросили поддержку с воздуха, чтоб самолёты хоть немного потеснили шершней, чтоб сохранить пехоту. Обещали прислать — да не шлют пока. Видать заняты сильно.
Тут катапульты начали обстреливать берег.
— Медведки! Все по местам! — скомандовал Чёрнобелов и побежал на позицию.
Топтышка вместе с Хряком и Потапычем остались удерживать линию. Предстоял очередной бой с монстрами. Только теперь ополчению придётся туже, чем ранее…
Северный остров кишел чудовищами. Продолжая междоусобные бои, монстры двигались на Восток. Медведки передвигались по улицам, отбиваясь от назойливых шершней.
На заброшенных заводах ещё оставались безопасные места. В одном из помещений прятались Ивашка и Маруся. Они ждали, когда стая медведок пройдёт мимо и выйдет из цеха. Медведки отошли достаточно далеко. Ивашка дал команду, и игрушки побежали к другому выходу, где никого не было.
Через широкий проём они попали в соседний цех. В нос ударил горелый запах. В огромном цехе между конвейерными линиями лежало два десятка обгоревших медведок. Пол под ними был весь чёрный, обугленный. Дымок от трупов ещё шёл, вернее заканчивал идти и скоро должен был выветриться.
— Что здесь произошло? — спросила Маруся, смотря с неприятным удивлением.
— Их сожгли, — сказал Ивашка. — Видно, наши смогли сжечь их всех сразу. Или по одной.
Оглядев цех, Ивашка обнаружил в разных местах вокруг широкой чёрной области пола большие цилиндрические бочки. Все они лежали на боку. На одной из тех, что лежали ближе всех, Ивашка прочёл надпись «Масло». Немного поразмыслив, он нашёл объяснение произошедшему.
— Похоже, медведок зажарили в масле, — сказал он.
— Как они это сделали? — спросила Маруся.
— Они разлили здесь масло. А когда пришли медведки — их, наверно, заманили — масло подожгли, и медведки сгорели.
— Это жестоко!
— Напротив! Это лучший способ борьбы с чудовищами.
Игрушки пошли дальше, через цех. По пути встречались тела мёртвых ополченцев. Ивашка подбирал с трупов запасные стрелы и гранаты. Это тот случай, когда мародёрство помогает выжить, находясь на территории, занятой врагом. Хотя сам мальчик делал это нехотя. И именно желанием выжить он оправдывал мародёрство перед своей совестью, которая противилась этому деянию. Маруся стрелять и драться не умела. Она была равнодушна к валяющемуся на земле оружию, которое могло бы защитить её.
На улицу выходить было опасно, там ещё было полно чудовищ. Промышленные постройки стояли рядами вдоль улиц и разделялись узкими переулками, которые можно было быстро перебежать и скрыться в здании напротив. Помимо выживания стоял другой вопрос: как выбраться с острова? Само собой, вплавь. Игрушки не тонут. Вот только мягкие от влаги плохо двигаются и в воде могут стать неподвижными и беспомощными. А ещё у Игра-реки сильное течение, пловца может унести. Мокрая мягкая игрушка может стать пленником течения, и её вынесет в открытое море. Неслучайно игрушки пользуются лодками. Поэтому встаёт ещё один вопрос: где взять лодку, чтобы переплыть реку? Для этого следует обойти весь остров. А значит, нужно было попасть на нижний уровень острова, на набережную.
Игрушки зашли на подъёмник и, нажав на кнопку на панели управления, поднялись на верхнюю техническую площадку под самой крышей. Пройдя по примыкающей к стенам цеха платформе, от которой тянулись к центру технические мосты, пересекающиеся с другими мостами, они вышли из здания заводского цеха и по узкому переходному мосту, перекинутому над узким проездом между корпусами, быстро пробежали в соседний корпус.
Внутри соседний цех очень походил предыдущий. Одно лишь отличие: внизу не было видно ни единого мертвеца. Точнее не было следов боя. Словно сюда не заползали медведки, и ополченцы просто ушли отсюда без боя. Как доказательство тому, внизу почти вся центральная часть пола была залита маслом. Масло не поджигали, медведок тут не было, ловушка не использовалась. Масло разлили ещё вчера, его можно поджечь хоть сейчас. Но сперва нужно заманить сюда медведок. Такая идея зародилась в голове у Ивашки-Помогашки.
— Что, если зажарить нам дюжину чудовищ? — произнёс Ивашка свою мысль вслух.
— Зачем? — удивилась Маруся.
— Мы сможем отвлечь их от наших войск, — пояснил Ивашка. — Нашим сейчас тяжело.
— А мы вообще здесь застряли! — отвечала Маруся.
— Зато мы ещё хоть что-то можем сделать. Разве можно прятаться и смотреть, как чудовища захватывают город и убивают наших? Даже если мы погибнем, нам будет стыдно, что мы ничего не сделали.
— Но я не хочу погибать!
— Никто не хочет погибать. Но и прятаться здесь вечно тоже невозможно. Если мы попытаемся остановить чудовищ, то сможем их задержать и будем ждать, когда наши соберутся силами и вернутся сюда.
— Но как они вернутся? Мост разрушен.
— Ну, его можно восстановить.
Ополчение уже не вернётся, ждать его было бессмысленно. Но Ивашке очень хотелось внести свой вклад в борьбу с захватчиками. Он по-прежнему считал, что должен исполнять своё предназначение. Трудно сказать, каков будет результат, если Ивашка начнёт сражать с монстрами, находясь у них в тылу. Но любой храбрый боец на его месте так бы и поступил и вряд ли стал бы задумываться о том, действительно ли ему удастся повлиять на ход сражения. Просто верил бы, что удастся. Именно в это Ивашка и верил.
— Нужно сжечь чудовищ в масле, — сказал Ивашка. — Но сперва нужно найти, чем зажечь огонь. Внизу можно что-нибудь найти. Потом надо как-то заманить чудовищ.
— Но как это сделать?
— Я спущусь и посмотрю, что можно сделать. Жди меня здесь.
— Будь осторожен!
Ивашка вызвал ближайший подъёмник. Когда тот прибыл, мальчик спустился на нём вниз.
Почти всё заводское оборудование увезли. Как и все материалы и инструменты. Но в кое-каких помещениях всё же осталось несколько инструментов, из которых единственным полезным оказалась небольшая газовая горелка. Вернувшись на верхнюю площадку, Ивашка передал находку Марусе. Вместе они разобрались, как пользоваться горелкой.
Затем они нашли кран-балку для перемещения грузов. Её крюк висел над пространством цеха. Найдя кабину управления кран-балкой, игрушки стали учиться управлять механизмом, изучая методом тыка работу рычагов и кнопок на панели управления. Разобравшись, Ивашка направил кран-балку в центр цеха, остановив над огромной масляной лужей. Затем он показательно для Маруси опустил крюк вниз. Крюк не касался пола, хотя опустился на самую низкую высоту (насколько хватило троса). Потом Ивашка поднял его. Для управления высотой крюка он нажимал на две кнопки «Вверх» и «Вниз». Если нажать одну из кнопок и быстро отпустить — крюк двинется чуть-чуть. А если удерживать кнопку дольше — крюк будет двигать столько же. Для выполнения плана требовалось зажимать кнопки до упора, чтобы крюк полностью поднялся и опускался. Перепутать кнопки и рычаги невозможно — они все подписаны.
Показав Марусе, как управлять кран-балкой, Ивашка уступил ей кресло в кабине и рассказал свой план.
— Когда я залезу на крюк — ты опустишь меня вниз. Я приманю медведок. И когда залезу на крюк — ты поднимешь меня. Убедись, что я успел сесть на крюк, и нажимай на кнопку. Всё просто.
— А что дальше?
— Дальше можно будет не торопиться. Я подожгу стрелу и пущу её в масло. И всё. Сиди здесь и следи за крюком. Двигай крюк, только когда на нём буду я. Мне пора.
— Будь осторожен.
План выглядел простым и понятным. И был бы более эффективным, если бы в кабине сидел опытный крановщик, а не пугливая девочка, которая со страху может перепутать рычаги и подставить юного героя. Да, такое опасение было. Оно было у самой Маруси. Она боялась забыть куда нажимать, хотя нужны были лишь две кнопки. Ивашку это всё меньше волновало, ведь он всё объяснил. Марусе много делать не надо. Нажимать на пару кнопок может любой дурак. Главное, всё сделать правильно и вовремя.
Сидя в небольшой кабине в уютном мягком кресле, Маруся с беспокойством и тревогой наблюдала через широкое лобовое стекло за Ивашкой. Ивашке стало немного страшно спускаться вниз к монстрам. Дабы подбодрить себя, он вытащил из-под бронежилета красную капюшон-маску своей куртки. Капюшон оказался маловатым и обтягивающим, его невозможно было натянуть на шлем. Тогда Ивашка снял шлем, который его особо и не защищал и даже был лишним, и бросил его рядом. Теперь капюшон удалось надеть поверх мягкой синей шапки. Капюшон-маска закрыла верхнюю половину лица, глаза было видно через прорези. Теперь Ивашка стал похож на Игромена. Он вдруг почувствовал прилив смелости. Это, должно быть, от осознания того, что он сам будто стал супергероем, надев супергеройскую маску. Он почувствовал себя храбрым, сильным, непобедимым, готовым на всё. С этим чувством он спрыгнул с моста на кран-балку и отправился на дело.
Пройдя по балке, Ивашка спустился по тросу и встал на небольшой крюк. Руками он держался за трос. Правой рукой он махнул Марусе. Это была команда, по которой Маруся нажала на кнопку «Вниз». Ивашка на крюке стал спускаться вниз. И чем ниже он опускался, тем сильнее переживала Маруся, не отпуская при этом кнопку. Когда крюк достиг пола, Ивашка спрыгнул с него и пошёл к открытым заводским воротам. Лук он носил надетым через плечо, стрелять он пока не собирался. Его задачей было просто выйти на улицу, показаться кишащим там медведками и быстро вернуться к крюку, заманив их в ловушку. Ивашка никогда раньше не охотился, да и не рыбачил, и потому не мог знать, что такое ловля на живца. Но именно этим он и собрался заняться. Роль живого червяка на крючке он исполнял сам.
Его кожаные башмаки шлёпали по масляной луже, чутка поскальзываясь. Он подошёл к воротам и остановился. По улице топала длинная колонна медведок. Ивашке не нужно было подходить близко или кричать. Медведки сами его учуяли и свернули в его сторону, нарушив строй и прервав движение по улице. Ивашка увидел, что всё сработало, и бросился назад к крюку. Бежать по масляной поверхности оказалось сложнее. Ноги скользили, было легко упасть и измазаться в масле. Чтобы немного ускориться, Ивашка сообразил прыгнуть с разбега и, выставив правую ногу вперёд, проскользить по маслу словно на сноуборде или скейтборде небольшое расстояние. Этот трюк дал ему преимущество в скорости и избавил от возможности падения на бегу.
Пищавшие медведки бежали за Ивашкой, скользя своими лапами по маслу. Добыча ускользала от них. Ивашка, скользя по масляному полу, практически на лету ухватился руками за крюк и крикнул: «Давай!!!»
Но крюк висел и не двигался. В чём дело? Почему Маруся не поднимает крюк? Забыла куда нажимать? Но Маруся с нарастающей тревогой изо всех сил жала на кнопку, пытаясь вытащить Ивашку. Однако ничего не происходило. Неужели кран-балка сломалась?
«Ну, же!!! Давай, Маруся!!!» — кричал Ивашка.
А медведки были всё ближе. Маруся всё видела из кабины и тщетно давила кнопку. Хорошо, что что-то её заставило посмотреть на панель управления и с ужасом заметить, что она всё это время зажимала кнопку «Вниз», на не «Вверх».
«Мамочки!!!» — воскликнула Маруся и, поняв свою оплошность, подвергавшую опасности её друга, тут же надавила на правильную кнопку.
И крюк, наконец-то, двинулся наверх. Медведки были уже близко. Ивашка, крепко держась за крюк, стал пытаться подтягиваться, чтобы забраться выше. Ему удалось немного подтянуться, он обхватил крюк руками, прижавшись к нему грудью.
Медведки упустили свой последний шанс схватить парнишку хотя бы за ноги. Но кто-то из монстров вспомнил, что у него есть крылья, и выпустил их, чтобы попробовать поймать добычу в воздухе. И здесь Ивашке повезло. Медведка пролетела буквально под ним, а тот коснулся её ступнями, просто пробежав по её движущейся спине, как на механической беговой дорожке. Другие медведки пытались брать выше — но выходило то же самое. И вскоре Ивашка уже находился выше самой крайней высоты, на которую медведки были способны взлететь. Добыча улетела безвозвратно.
Когда крюк вернул Ивашку наверх, тот залез на кран-балку и вернулся по ней на мост. Тут же подбежала Маруся.
— Готово! — радостно объявил Ивашка, — Теперь можно жарить. Где горелка?
— Ой! Забыла! — спохватилась Маруся, — Я сейчас принесу!
Маруся побежала в кабину управления, где забыла газовую горелку, и вскоре принесла её. Ивашка взял свой лук и зарядил стрелу. Маруся включила горелку. Ивашка поднёс наконечник стрелы к языку пламени, которое выпускала горелка. Наконечник зажёгся. Внизу ещё бесновались медведки в большом количестве. Настала самая лёгкая и финальная часть плана. Ивашка натянул тетиву, прицелился и выстрелил в край огромной масляной лужи. Горящая стрела впилась в масляный пол. Пламя слезло со стрелы, и лужа вспыхнула. Огненная волна поглотила всё, что находилось в пределах лужи. Ивашка и Маруся отлично слышали эхо хорового визга чудовищ. Кипящее масло превращало живых медведок в жаренные куски мяса. Повезло лишь некоторым медведкам на краях лужи, которые получили ожоги, но успели соскочить с опасной зоны. Те монстры, что оказались отрезаны от ворот огненной ловушкой, выбрались на улицу, проломив мощными клешнями каменные стены. Клубы дыма поднялись к крыше с разбитыми окнами. Пространство захватывал запах жаренного мяса.
Но игрушки ликовали. План сработал. Первая победа одержана. Ивашка решил, что данный рейд можно повторить в других местах, где не успели сработать такие же ловушки. И он был прав: такие ловушки, приготовленные, но оставшиеся без применения, действительно ещё оставались в районе. Игрушки не стали терять времени и отправились дальше, в сторону следующей заводской постройки. Теперь они начали вести свою партизанскую борьбу во вражеском тылу…
Выученный метод уничтожения отдельных больших групп медведок Ивашка и Маруся применили на нескольких других фабриках и складах, где уже были заготовлены ловушки. Движение чудовищ на Восток из-за этого даже ненадолго прерывалось. Добавлялись к этому атаки шершней и комаров. Отсутствие единства среди монстров было важным преимуществом для ополчения. Очень скоро результаты подрывной деятельности маленьких отважных партизан смогли заметить оборонявшиеся ополченцы.
Солдаты пускали град горящих стрел в небо, стараясь сбить атакующих шершней. Серьёзную поддержку оказывали огнемёты и водомёты. Спустя десять минут после начала боя подоспели вертолёты, рассекавшие винтами тучу крылатых чудищ. К позициям игрушек немного позднее подошли медведки. Монстры мешали друг другу, не сбавляя при этом натиск. В северные кварталы Востока командир Воякин направил свои истребители для временной поддержки обороняющихся. Истребители должны были с помощью своего мастерства помочь расчистить небо, чтобы облегчить положение наземных сил, которые потеряли довольно много бойцов убитыми и ранеными. Катапульты и баллисты громили ряды медведок. Хорошо налаженный подвоз боеприпасов обеспечивал непрерывную стрельбу.
Большинство ополченцев вели огонь, стоя на открытой местности. Укрытий было не так много, их возвели наспех. Самые смелые и самые отчаянные позволяли себе сходиться врукопашную с медведками и даже с шершнями, разя их своими топорами, кувалдами, кирками, копьями и прочим ручным оружием. Потапыча можно было назвать самым рисковым. Он шёл на медведок и не волновался об атаках с воздуха. Напротив, он специально цеплял своей киркой некоторых шершней и разбивал их о землю, яростно добивая их. Его друг Хряк работал более деликатно — просто дробил монстров отбойником, иногда отстреливая из ружья шершней, если видел, что те летели на него.
Топтышка не выделялся из основной массы стрелков. Просто стрелял из арбалета, поджигая болты факелами, специально установленными в разных местах как раз для поджога стрел. Медвежонок взял пример со своих товарищей и убедился в эффективности данного метода. Но ему и многим другим приходилось периодически убегать и прятаться в укрытия от налёта шершней, чтобы не оказаться в их лапах.
Вскоре вертолёты передали по радио, что стаи наступающих медведок начали редеть. В новой волне медведок возникли «дыры». В этих местах движения не было. На одном небольшом участке ополченцы добили оставшихся монстров, после чего смогли выдохнуть. Все понимали, что перерыв будет очень короткий. Следующий перерыв наступил на другом участке. Вертолёты и самолёты сумели расчистить небо, насколько смогли. Истребители занялись медведками, забрасывая их бомбами и расстреливая их на бреющем полёте. Так они добавили новые «дыры» в наступающей волне монстров. Волна шершней была хоть и огромная, но не бесконечная. Она тоже заканчивалась.
В один момент вертолёты сообщили, что реку стало перелетать значительно меньше медведок, чем обычно. Чуть позже пришло сообщение вообще о редких медведках, пересекающих реку. Атака монстров приостановилась. Тех, что уже пришли, было не сложно добить. А значит, появилась возможность вернуть под контроль берег реки. И тогда командир Водолеев приказал войскам начать контратаку. Получив приказ через своих командиров, ополченцы воодушевились и с радостным и в то же время грозным боевым кличем «Ура!!!» помчались вперёд. В первых рядах бежали солдаты с холодным и древковым оружием, расчищая путь прикрывавшим их стрелкам. Стрелки, коих было большинство, бежали позади. Вперёд вырвались огнемётные броневики, тараня и сжигая чудовищ.
В центре строя вместе со всеми бежал Топтышка. Он, конечно, не кричал, как многие другие — характер не тот. Скорее работал принцип «Все побежали — и я побежал». Да и приказ был бежать вперёд. Только стрелять на бегу медвежонок не мог и не умел. Заряжать арбалет на бегу тоже было невозможно. Это оборонительное оружие, а не наступательное. Арбалетчикам полагалось стоять, чтобы стрелять. Но в любом случае Топтышка в этот момент чувствовал себя действительно частью одного большого войска. Его тоже наполнял командный дух.
При поддержке авиации и артиллерии ополченцы, громя на ходу медведок, сумели прорваться на берег Игра-реки к оставленным ранее укреплениям. Им нужно было ещё время на зачистку, чтобы окончательно вернуть себе территорию. Солдаты не задумывались о том, что позволило им одержать новую небольшую победу. Да и думать было некогда. Не успев зачистить берег, солдаты столкнулись с новой волной монстров, пересекавших реку. Тягачи срочно стягивали артиллерию на новые позиции. Артиллеристы заняли брошенные ранее баллисты. Ополчению предстояло вновь удерживать берег и стараться не допустить ещё одного прорыва обороны. По новому плану руководства, и они должны держаться до тех пор, пока войска командира Воякина и капитана Пулькина не отступят на Восток. После этого командир Водолеев и его отряд отправятся на помощь посёлку Зеленолесье, пока его окончательно не уничтожили чудовища…
После очередной диверсии против медведок Ивашка и Маруся собрались перебраться на следующий промышленный объект. Через широкую улицу безопасно перебраться было нельзя. Внизу передвигались медведки. В небе стало намного меньше шершней и комаров, но высовываться на крышу по-прежнему было опасно. Стоя на технической площадке под потолком огромного склада, игрушки искали способ попасть на соседнюю фабрику. Глядя в бинокль, найденный у убитого ополченца, Ивашка искал место, куда можно было бы пустить стрелу с привязанной веревкой, которую он добыл в подсобке. По верёвке, натянутой под наклоном, можно быстро скатиться в разбитое окно фабрики.
Направив случайно бинокль ниже, на землю, Ивашка заметил, что медведки топают по громадному тёмному пятну на брусчатой дороге. Возможно, это могло быть масло. Ловушку устроили на улице. Единственный способ проверить это — это поджечь пятно. Ивашка зарядил лук. Маруся зажгла наконечник стрелы горелкой. Зажжённую стрелу Ивашка выпустил в масляную поверхность дороги, под самые лапы медведок.
Ожидания оправдались. Масляная поверхность вспыхнула, часть медведок нашла свой конец. Дым поднялся в небо. Довольный Ивашка решил, что дым может прикрыть перемещения по верёвке на фабрику. Но теперь стало совсем не видно, куда пускать стрелу с верёвкой.
На Востоке шли ожесточённые бои. Вертолёты помогали пехоте и наземной технике. Некоторые машины иногда случайно залетали на Северный остров. Один из таких вертолётов оказался над промышленным районом и заметил клубы дыма, в разных местах острова.
«Это Шестой. Приём, — докладывала вертолётчица. — Вижу дым на острове. Кажется, где-то пожары. Приём».
«Исключено, — отвечал пилот другого вертолёта. — Остров давно покинули. Разве кто-то ещё остался? Приём».
«Пожары сами по себе не загораются. Я попробую найти выживших. Прикройте меня. Приём».
«Принято. Поаккуратней там. В небе ещё полно тварей. Приём».
Голубой почтовый вертолёт, он же таранный боевой вертолёт (ибо не вооружён), отправился на поиски возможных выживших на острове. Его гул услышали Ивашка с Марусей.
— Слышишь? — спросил Ивашка.
— Что? — спросила Маруся.
— Похоже на вертолёт. Нас ищут!
— Правда?! — радостно воскликнула Маруся.
— Пошли! Нас заберут отсюда!
Обрадованные игрушки выбрались на крышу. Их партизанские действия оказались не напрасны. Мало того, что они позволили совершить ополчению контрнаступление, они ещё и стали своеобразным сигналом бедствия. Свершилось чудо, на которое ребята давно перестали надеяться.
«Мы здесь!!! Сюда!!! Мы здесь!!!» — кричали игрушки и махали руками, стоя на крыше склада.
Вертолёт находился не очень далеко и снизился для проведения поисков. Пилот мог бы их заметить. Но не успел. Шершни заметили его первыми. Сначала два шершня налетели с флангов, но попали в главный винт, превратившись в кусочки кровавого мяса. Но ещё один шершень вцепился во фюзеляж снизу. Нет, он не был умнее своих сородичей. Просто случайно налетел снизу. Затем он начал взбираться по корпусу наверх. Застигнутая врасплох пилот стала пытаться стряхнуть его с борта.
«Чёрт! На меня напали!»
Машина качалась и рыскала в разные стороны. Хвостовой винт случайно разрезал комара, который тоже попытался напасть на винтокрылую добычу. При этом вертолёт продолжал двигаться вперёд и немного вправо. Когда машина оказалась в дыму от пожара, который ещё не успел рассеяться, лётчица потеряла ориентацию в пространстве.
«Ничего не вижу! Ничего не вижу!»
Напряжённую сцену схватки наблюдали Ивашка и Маруся. Они смотрели, затаив дыхание, и ждали, чем всё закончится. Их спасения теперь оказалось под вопросом.
Шершень лапищами заблокировал двери с обеих сторон, лишив возможности выпрыгнуть из машины. Его передняя лапа пыталась разбить лобовое стекло. В дыму вертолёт оказался рядом с высокой заводской трубой. Вскоре слева налетел ещё один шершень. На полной скорости он неосознанно врезался в заднюю часть фюзеляжа, почти в хвост. От такого тарана сам он отлетел обратно, а вертолёт резко свернул влево, и хвост врезался в каменную заводскую трубу и оторвался. Лопасти главного винта поцарапали поверхность трубы и слегка погнулись.
«Меня подбили!!! Я падаю!!!»
Потеряв хвостовой винт, вертолёт закружился и полетел к центру острова. Вскоре он вместе с приклеившимся шершнем рухнул на самой верхней ступени острова, протаранив широкие окна одной из фабрик. Надежда выбраться с острова рухнула вместе с вертолётом. Это настоящее горе для игрушек, которые теперь, казалось, застряли на захваченном монстрами острове навсегда.
— Нет!!! Нет!!! Не может быть!!! — кричал расстроенный Ивашка.
— Что же теперь делать! — завопила Маруся.
— Если бы я знал! — отвечал Ивашка, — Это был наш единственный шанс!
— Как же нам теперь выбраться?!
Тут Ивашку в очередной раз осенило.
— У всех вертолётов есть рации. Даже если вертолёт разбился, рация на нём могла уцелеть. Мы можем вызвать помощь.
— Ты уверен?
— Я ни в чём сейчас не уверен. Но проверить стоит. Идём.
Теперь у них появился ещё один шанс. На этот раз скорее всего последний. Рация станет ключом к спасению. Если она, разумеется, не разбилась вместе с вертолётом. Игрушкам оставалось идти в центр района, пробираясь по заводским постройкам, и верить в высокую прочность единственного средства связи. Им очень хотелось покинуть это место. Им очень хотелось выжить…
Следующая глава: