Возможно ли вернуться в райский сад?
И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни (Быт.3:22-24).
Ключевая для человечества фраза, содержащая в себе точку отсчёта всей будущей культуры. Новый этап нашего существования ознаменовало собой это мгновение.
Эдем*, безусловно, место стремлений и чаяний многих миллионов людей на протяжении всей человеческой истории. Мы не будем ограничивать понятие Эдема тем значением, которое даёт нам Библия, но станем понимать под ним гипотетическое пространство, которое обеспечивает homo sapiens возможностью вести беззаботное и бессмертное существование.
Культура представлений о рае ведёт своё начало задолго до первых христиан, и даже задолго до первых иудеев. Важным местом здесь является разделение этих представлений на две категории:
- Первую мы назовём раем космогоническим** или изначальным, под этим термином будем полагать всю систему представлений, описывающих происхождение вселенной и человека, обратим внимание на то, что в эту категорию мы включим все религиозно-философские системы, описывающие некоторое изначальное место существования, а не только носящие положительные коннотации.
- Вторая категория будет включать в себя представления о Рае, как о месте завершения человеческого существования, обозначим её как рай эсхатологический***.
Обратим также внимание на тот факт, что эти две концепции вовсе не взаимоисключающие. Начало и конец различны только в системе линейного времени, с позиции запредельного – это закольцованный круг. Пытаясь представить подобное состояние, воспользуемся метафорой Уильяма Джеймса, который сравнивал поток сознания с нитью жемчужного ожерелья, на которую, словно жемчужина, нанизывается индивидуальная психика, ожерелье имеет начало и конец, которые соединяются в одной точке. Схожим образом поток сознания вырывается из точки небытия, воплощаясь в пространстве и времени в биологическом, социальном и психологическом аспектах, а затем возвращается в исходную точку. Получается, что Я существует на протяжении потока сознания, но исходит и возвращается оно в предположенное нами пространство, которое мы именуем Эдемом. Таким образом, в абсолютном значении космогонический и эсхатологический рай тождественны и различаются лишь с позиции линейного времени.
Определив границы понятия Эдема, перейдём к другому удвоению, которое и составляет предмет нашего рассмотрения.
В каких двух коннотациях нами воспринимается Эдем? С одной стороны, это место, из которого мы были изгнаны с возникновением сознания, но в которое чрезвычайно хотим вернуться. В этом значении Эдем можно рассматривать как досознательную реальность, реальность до раскола объекта и субъекта, до появления пространства, времени и понятия смерти, как и всякого знака вообще. Это абсолютное в своей беззаботности пространство, в котором человек ещё не выделяет себя из среды, он тождественен своему племени, природе и всей вселенной. Какая глубокая интуиция содержится в религиозных учениях, в частности в Библии, если древнее мировоззрение сообщает нам, что человек начинает стыдиться своей наготы после вкушения от Древа познания:
И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: [Адам,] где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся (Быт.3:9-10).
Но чем может быть вкушение от Древа познания, если не освоением знаковой системы, не возникновением первой точки пространства, о которой мы говорили в предыдущих работах. Ещё удивительнее звучат слова Бога:
И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт.2:16-17).
Почти недвусмысленно мы читаем в этих стихах, что понятие смерти входит в мир человека с возникновением сознания.
С момента изгнания из Эдема люди, согласно Библии, подвержены смерти, и с этого же момента человек всеми силами стремится туда вернуться, как в исторической меланхолии, нашедшей отражение в представлениях о золотом веке, так и в разработке огромного множества концепций мира, в которое душа переходит после смерти тела. Но с чем для нас сопряжено возвращение в рай? В первых работах мы определили источник фундаментальной тревоги в столкновении с границей, за которой простирается ничто досознательной реальности. В этом ничто субъект утрачивает своё Я, субъективность исчезает вместо с миром сущего, вместе с объективностью. Трагедия этого мира состоит в том, что познание смерти сопряжено с познанием себя как Я, с определением своей субъективности. Таким образом, в каждом человеке, с разной степенью выраженности и осознанности, сосуществуют две противоположные тенденции:
- Стремление вернуться в Эдем, как метафора избавления от смерти и связанных с ней переживаний.
- Фундаментальный страх Эдема, как места утраты субъективности, то есть страх уничтожения фундаментальных основ Я.
Примечательно, что проницательный ум Фрейда низвёл эти глубочайшие образы, берущие начало в дописьменной культуре, к образам физиологических потребностей и процессов. Будем считать, что влияние физиологического светила всей Европы – Эрнста Брюкке – оказалось столь непреодолимым для мировоззрения юного Фрейда, что этот физиологический налёт покрыл собой все идеи основателя психоанализа.
Следует, однако, признать, что взор психоанализа на материнской и отцовской фигурах был остановлен весьма метко. Ведь даже непосвящённому обывателю не можем не явиться ассоциативная связь между пребыванием в чреве матери и пребыванием в досознательной реальности первых людей, а образ отца-угрозы нельзя не связать с образом смерти, нависшей над человеком с "изгнанием" из материнского лона.
Возвращаясь к теории рекапитуляции, нельзя не заметить, что повторение в онтогенезе филогенеза простирается гораздо дальше первого года жизни. Ребёнок начинает идти путём своих предков уже в пренатальный период. В физиолого-анатомическом аспекте этот факт не вызывает у нас какого-либо удивления, другое дело – аспект психологический. Другими словами, ребёнок до своего рождения находится в состоянии, напоминающем состояние человека до разделения субъекта и объекта. Нельзя также не вспомнить метафору мать-мир – представление, что отношение к миру у ребёнка формируется через отношения с матерью.
Подводя итог, позволим себе постулировать выявление нового психологического симптомокомплекса, в основе которого лежит фундаментальное противоречие между стремлением к бессмертию и страхом утраты "Я", этот феномен мы назовём комплексом возвращения в Эдем или первичным филогенетическим комплексом.
*Эдем – это место, где, согласно библейским описаниям, не зная забот и трудов, жили перволюди, наши прародители Адам и Ева до своего грехопадения. Эдемом называют благодатное место, благословенный уголок Земли, где всем радостно и беззаботно живется. Это рай, куда стремятся попасть люди после окончания земной жизни. По описанию Эдем был сказочно-прекрасной и изобильной страной, расположенной у истоков Тигра и Евфрата. Основы духовной культуры (энциклопедический словарь педагога).– Екатеринбург. В.С. Безрукова. 2000.
**Космогония – учение или верование о происхождении мира. Древнегреческая космогония Гезиода. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935-1940.
***Эсхатология – учение о конце света или конце человечества. Поскольку понятие конечности подразумевает некую цель, то и эсхатология толкуется двояко: с одной стороны, она учит о смерти и конце света; с другой – о страшном суде и воскресении. На практике, однако, эсхатологическими называют исключительно рассуждения религиозного или финалистского характера (Финализм). Небытие ведь лишено собственного смысла. Философский словарь – М.: Палимпсест, Издательство «Этерна». Андре Конт-Спонвиль. 2012