Полагаю, что плох будет тот искатель духа, эзотерик и оккультист и вообще читатель, который обойдёт своим вниманием гениального писателя-мистика Николая Васильевича Гоголя...
Николай Гоголь (1809-1852гг) - его настоящая фамилия Яновский - родился в Полтавской губернии, в украинском селе Сорочинцы в семье украинских дворян Гоголей-Яновских. Его отец, Василий Гоголь-Яновский, и его мать Мария Косяровская, которая вышла за него замуж в 14 лет, были вполне дружной семьёй, - они уважали и любили друг друга. Вот только первые два ребёнка у них родились мёртвыми; будущий гений Николай стал уже третьим ребёнком. Потом появились его сёстры и брат, но в этой семье, по ходу, была смерть ещё пятерых детей...
Естественно, смерть своих нескольких сестёр и братьев (особенно одного живущего) отложило отпечаток на всю семью Гоголей и, видимо, особенно на сознание Николая - у него появились и в нём закрепились страхи вообще и страх возможной собственной смерти в частности...
Вообще, уже с юности у Николая были странности, которые с возрастом не только не исчезали, но приобретали в его психике всё новые и новые формы. Так сначала он сильно увлёкся женским рукоделием. И трудно сказать, с какого периода, но он часто спал сидя, боясь, как бы его не приняли за мёртвого.
А ещё одной его причудой было, например, то, что он любил ходить по своему дому, на своём пути выставляя стаканы с водой, которые при переходе из комнаты в комнату, через каждые десять минут выпивал.
Собственно, подобных странностей у Николая Васильевича во всей его непродолжительной жизни было очень много. А он ещё неоднократно лечился на разных, в основном, заграничных курортах, хотя явных физических болезней у него обнаружено не было. Впрочем, в конце концов врачи вышли на подозрения, что в организме писателя был нарушен обмен веществ и ослаблена работа всех его биологических органов, что сказалось и на крайнем переутомлении соответствующих нервных центров его головного мозга...
Однако ж, что касается очень тонко-чувствительной и ранимой психики Н. Гоголя, то её нормальной, здоровой назвать было нельзя. Он был очень мнительной личностью. Имелись у него и т.н. "комплексы неполноценности"; - Гоголь понимал, что у него несколько длинный, вытянутый нос. И отсюда вышла его повесть "Нос". А ещё за все свои 42 года жизни он плотски не познал ни одной женщины.
Вообще-то, в формировании психики Гоголя сыграла свою роль и не очень хорошая наследственность; - его отец и мать были очень склонны к мистицизму и всерьёз внимали разным приметам и суевериям.
Существуют, например, и такие воспоминания о Гоголе, которым поделилась некая Авдотья Яковлевна Панаева, когда встретилась с ним в доме Сергея Аксакова:
«Хозяйка дома потчевала его то тем, то другим, но он ел мало, отвечал на её вопросы каким-то капризным тоном. Гоголь всё время сидел сгорбившись, молчал, мрачно поглядывая на всех, изредка на его губах мелькала саркастическая улыбка, когда о чём-то горячо стали спорить Панаев с младшим Аксаковым».
Но была ли у него именно психическая болезнь, - об этом сказать, наверняка, трудно. Но то, что его психотип личности относился к области т.н. "малой психиатрии", - об этом можно судить однозначно. Да, Гоголь был психотик, неврастеник, меланхолик, ипохондрик, которого периодически преследовали разные фобии (страхи). И также хорошо известно о перепадах его настроения - от творческого психоэнергетического подъёма до затяжной депрессии и необъяснимой тоски; то несколько общительный и весёлый, то замкнутый и отчуждённый. А ещё он в какой-то период мог потреблять очень много еды, а потом почти не есть ничего...
Что же касается его именно страха смерти и его опасения, что его могут похоронить заживо, то он об этом упомянул в своём "Завещании", опубликованного им ещё при своей жизни в самом начале его работы "Выбранных мест из переписки с друзьями" (1847):
«Завещаю тела моего не погребать по тех пор, пока не покажутся явные признаки разложения. Упоминаю об этом потому, что уже во время (моей) самой болезни находили на меня минуты жизненного онемения, сердце и пульс переставали биться… Будучи в жизни своей свидетелем многих печальных событий от нашей неразумной торопливости во всех делах, даже и в таком, как погребение, я возвещаю это здесь в самом начале моего завещания, в надежде, что, может быть, посмертный голос мой напомнит вообще об осмотрительности».
Вообще, у Николая Васильевича было своё "особое", "чувствительное" отношении ко всему.
В то же время, если читать его "Записки сумасшедшего"...
«...Ноября 11.
Сегодня, однако ж, меня как бы светом озарило: я вспомнил тот разговор двух собачонок, который слышал я на Невском проспекте. "Хорошо, - подумал я сам в себе, я теперь узнаю всё. Нужно захватить переписку, которую вели между собою эти дрянные собачонки. Там я, верно, кое-что узнаю". Признаюсь, я даже подозвал было к себе один раз Меджи...
Но хитрая собачонка поджала хвост, съежилась вдвое и вышла тихо в дверь так, как будто бы ничего не слышала. Я давно подозревал, что собака гораздо умнее человека; я даже был уверен, что она может говорить...
Мартобря 86 числа.
Между днем и ночью.
Я теперь только постигнул, что такое женщина. До сих пор никто ещё не узнал, в кого она влюблена: я первый открыл это. Женщина влюблена в чёрта...
Мадрид. Февруарий тридцатый.
Итак, я в Испании, и это случилось так скоро, что я едва мог очнуться. Сегодня поутру явились ко мне депутаты испанские, и я вместе с ними сел в карету...»
Да, если читать эти сумасшедшие записки... Конечно, многие талантливые писатели способны глубоко вжиться в сознание и роли своих литературных героев. Но с другой стороны, подобный "ход мышления" (как, напр., подслушанный разговор двух собак) возвращает нас к вопросу: а может быть, Николай Васильевич не ограничился только сферой "малой психиатрии", а был по-настоящему психически больной личностью?
Кстати, в этом вопросе скрывается - подразумевается, ещё и то реальное воздействие т.н. "неорганических существ" по Карлосу Кастанеде, или же реальных демонов в мистическом православии, которые-то и приводят человека к патологическому восприятию и неадекватной реакции... Или же к энергетическому, экстрасенсорному вИдению? Ведь Гоголь - великолепный знаток Нечистой Силы! Между прочим, Силы, по некоторым критериям связанной с опытом магов-толтеков в описании всё того же Карлоса Кастанеды. Об этом потом...
...Сам я в своём далёком прошлом однажды просто "напал" на писателя Н. Гоголя, а может, это Он напал на меня. Я прочитал о нём буквально всё, что можно было найти. Сейчас мои знания о нём выветрились, но, думаю, ниже что-то главное восстановится. Кстати, об особой чувствительности будущего писателя я нашёл в одном психоаналитическом тексте - кажется, от писателя Михаила Зощенко, который предполагал, что особому невротизму и психотике младенца Николаши способствовало ещё его материнское кормление грудью в апреле-мае, когда в Полтавской области в этот сезон часто бывали грозы. Вполне возможно, - детская психика закладывается с рождения и даже ещё раньше...
Помнится, в это же время моей страсти по Гоголю, я прогуливался со своим товарищем по улицам Москвы и мы случайно вышли на Дом Гоголя, который давно представляет собой мемориальный музей и научную библиотеку. Именно в этом московском доме по адресу: Никитский бульвар, 7а, Николай Васильевич и сжёг свой второй том именитых "Мёртвых душ" и спустя небольшое время умер сам.
Помню вообще, как я хорошо "начитанный" Гоголем и, собственно, глубоко проникнутый им и насыщенный его сознанием, с душевной болью переживал, как Николай Васильевич в глубоком отчаянии, в своём творческом крахе и вожделенном страхе смотрел на огонь в своём камине и на свои горящие рукописи, над которыми он трудился более десяти лет...
Так вот, как только я с приятелем зашли в эту гоголевскую музей-квартиру, нас тотчас встретила женщина - научный сотрудник и заведующая этим музеем, которая о Гоголе знает, естественно, всё. И я с ней разговорился о всё том же гениальном писателе, не специально проявив о нём свои знания. И вскоре я потешил своё тщеславие тем, что эта умная женщина меня спросила: "Вы гоголевед?"
Признаться, я много лет, от случая к случаю, подбирался к тайнам этого загадочного мистического писателя и у меня ничего не получалось. Я начинал о нём писать, и дело будто бы хорошо шло. Но потом - вдруг творческий обрыв, провал и - конец моему писанию. Дальше этого что-то или кто-то - меня не пускали. Но вот сейчас я чувствую, что к адекватному потоку сознания я подключён и, возможно, я приоткрою некоторые тайны этого гения, которые ещё никому неизвестны. Посмотрим, по ходу, что на этот раз у меня получится...
А загадок в поведении и в жизни Николая Гоголя действительно много, тем более, что они продолжились даже после его смерти. Так, вскрытие могилы писателя Гоголя у Данилова монастыря в 1931 году с целью перезахоронения, при котором присутствовали общественные деятели и литераторы, которые потом в своих докладных записках и впечатлениях почему-то сильно расходились, - показало, что...
У покойника почему-то куда-то полностью пропала его голова; - очевидно, этот странный, необъяснимый случай потом использует другой известный писатель Михаил Булгаков в своём шедевральном романе "Мастер и Маргарита", но по отношению к исчезновению уже головы одного из героев романа - литератора Берлиоза...
Трудно поверить в то, что голову Гоголя оторвал и взял себе "на память" кто-то из этих "культурных" общественников, присутствующих при могильных раскопках. Но некоторые или многие из них в качестве "сувениров" на память себе всё-таки тайком выкрали кусок сюртука покойного, какие-то мелкие части гроба и даже кусочки его мёртвого тела...
Впрочем, по другой записи одного очевидца голова Гоголя в его гробу всё же была, но она была повернута противоестественно в таком движении шеи, которое осуществить самому покойнику было невозможно, даже если он и воскрес.
Однако ж, если эту голову "кто-то" и повернул, то Кто это мог быть и Зачем Он это сделал???
Кроме того, на верхней крышке гроба Гоголя будто бы были обнаружены глубокие царапины, по которым можно было предположить, что после своих похорон Николай Васильевич в своём гробу ожил и пытался вылезти из своего гроба! Некоторые - утверждали, что по положению его мёртвого тела было похоже ещё и на то, что он переворачивался... Т.е. его - либо его закопали живым (в летаргическом сне), либо тут совершилось действие той самой неведомой Нечистой Силой, с Которой Гоголь был, несомненно, тесно связан, напрямую знаком.
Но об этой мистической Силе, однако, следует говорить отдельно по заданной мною теме...
Здесь же следует отметить ещё одну особенность Николая Васильевича в его непосредственном литературном писании; он писал свои произведения стоя, но, более, лучше это ему удавалось (по его словам) при его путешествиях в коляске по России и за границей. Последний эффект я, как пишущий человек, подтверждаю сам, - в движении и даже только на простой прогулке намного лучше приходят ко мне разные литературные планы, оригинальные сюжеты, образы, мысли... И это хорошо нам объясняет Карлос Кастанеда повышенной, "расшатанной" активностью известной точкой сборки автора, эффективно сканирующей адекватные творческие потоки...
Что же касается того, от чего и как Николай Васильевич умер, то здесь мы найдём хитросплетение одного противоречия, в котором смешались и его определённые психические расстройства и физическая болезнь. А дело в том, что в 1839 году в итальянском городе Риме Н. Гоголь подхватил тяжёлую форму ярко выраженной малярии, от которой он уже чуть не умер. Страдал писатель в своих заморских путешествиях ещё и "морской болезнью". Так, он пишет из итальянского г. Неаполя от 7 декабря (н. ст.) 1847 г. своему товарищу Михаилу Погодину:
«...Замирает малодушный дух мой при одной мысли о том, какой длинный мне предстоит переезд, и всё почти морем, которого я не в силах выносить и от которого страдаю ужасно».
А в письме уже Шереметевой мы находим:
«Отправляться мне приходится во время, когда на море бывают непогоды, а я бываю сильно болен морскою болезнью даже и во время малейшего колебанья».
А вот уже по своему приезду на Мальту, Гоголь сообщал графу А. Толстому 22 января (н. ст.) 1848 г.: -
«Рвало меня таким образом, что все до едина возымели о мне жалость...»; и на следующий день Гоголь пишет уже графине Анне Виельгорской:
«Если бы ещё такого адского состоянья были одни сутки, меня бы не было на свете».
Да, Гоголь кое-как от своей малярии оправился, но, очевидно, её катастрофические последствия явно сказались на его мозге и всей его психике. У него, от случая к случаю, стали случаться обмороки и припадки, так характерные для малярийного энцефалита. Но хуже того, это катастрофическое ухудшение его физического здоровья ещё сопровождалось его страшными видениями...
В это время Николай Васильевич наиболее активно и болезненно-чувствительно обращается к Богу, - он даже едет в г. Иерусалим к Гробу Господню, надеясь на Божье исцеление, но...
«Ещё никогда не был я так мало доволен состоянием сердца своего, как в Иерусалиме и после Иерусалима, - пишет Гоголь. - У Гроба Господня я был как будто затем, чтобы там на месте почувствовать, как много во мне холода сердечного, как много себялюбия и самолюбия».
И всё же болезнь отпустила писателя, - увы, ненадолго. Осенью 1850 года, оказавшись в Одессе, Гоголь почувствовал себя значительно лучше, он вновь стал бодрым и весёлым как и прежде. В Москве он прочитал отдельные главы второго тома "Мертвых душ" своим друзьям, и, видя всеобщее одобрение и восторг, начал работать с удвоенной энергией. Однако, как только он закончил свою работу над своим вторым томом "Мертвых душ", в сознании писателя произошёл коренной перелом. Он почувствовал себя безжизненным и опустошённым и его стал преследовать прошлый страх смерти, но уже гораздо сильнее, чем раньше...
А тут ещё на беду явилось знакомство Гоголя с одним православным неистовым священником, который стал его духовником и который стал обвинять писателя во всех его грехах, запугивая того страшными видениями Ада и требуя от писателя прекращение его литературной работы и, вместо неё, соблюдения строгого поста. Адские же картины настолько душевно потрясли Николая Васильевича, что он во время оного внушения, прервав угрожающую речь церковного служителя, буквально простонал:
"Довольно! Оставьте, не могу далее слушать, слишком страшно!"
Не был доволен этот "духовник" и несколькими главами второго тома "Мёртвых душ", которые прочитал и которые советовал Гоголю уничтожить...
В ночь на 12 февраля 1852 года Николай Васильевич Гоголь в московском доме графа Александра Толстого, в своей комнате молился до трёх часов утра, после чего велел своему мальчику-служке принести ему его писательский портфель, из которого достал несколько связок своих тетрадей и! Безжалостно бросил их все в каминный огонь, несмотря на то, что этот мальчик его от этого жалобно, со слезами отговаривал. После чего Гоголь перекрестился, лёг в свою постель и неудержимо заплакал.
Здесь видится мне, что об этом плачет вся Россия и я вместе с ней...
Имеется об этом трагическом случае сожжения 2-го тома "Мёртвых душ" и воспоминания некоего врача А. Тарасенкова (врача А. Толстого), описанного им несколько в другой форме:
«...Когда почти всё сгорело, он долго сидел задумавшись, потом заплакал, велел позвать графа, показал ему догорающие углы бумаги и с горестью сказал:
"Вот что я сделал! Хотел было сжечь некоторые вещи, давно на то приготовленные, а сжёг всё! Как лукавый силен, - вот он до чего меня довёл! А я было думал разослать друзьям по тетрадке: пусть бы делали, что хотели».
Лукавый же есть Дьявол...
Далее после этой ночи страх Гоголя, что его могут похоронить живым, разбушевался в нём ещё сильнее. В это время он неоднократно отдавал свои письменные поручения своему окружению, чтобы те стали хоронить его только тогда, когда на его теле появятся явные признаки трупного разложения.
С этих пор Гоголь физически слабел всё сильнее и сильнее, что усугублялось ещё страшными видениями в его воспалённом воображении К чему трагически добавилось ещё и его навязчивое медицинское "лечение", на самом деле представляющее собой насилие и мучительные пытки над больным вызванными к нему врачами. Так, его погружали в тёплую ванну, а его голову поливали холодной водой. После чего больного отправляли в постель, где ему ставили на тело с десяток жирных пиявок и горчичники. Гоголя пичкали ещё какими-то снадобьями, от которых ему становилось ещё хуже. Ему также предлагали кровопускание, обёртывание в мокрые холодные простыни, и т. д. Но как от предложения таких процедур, так и, собственно, от самого такого "лечения" - здоровье Гоголя катастрофически ухудшалось и в отчаянии он всех молил, чтобы его оставили наконец-то в покое!
"Не тревожьте меня, ради Бога!"
Далее, на предложение ему священника пройти обряд соборования и причастия Святых Даров, Гоголь живо согласился. Однако ещё до этого он, изнеможенный, задремав на диване, вдруг увидел себя мёртвым, и при этом слышал какие-то неразборчивые голоса...
Но обряд был пройден, после чего Гоголю стало несколько лучше, но ненадолго - на следующий день с ним произошёл нервный припадок.
20 февраля 1852 года, как утверждают некоторые источники, Гоголь впал в беспамятство, - у него начался бред...
Но каковы всё же были причины уничтожения Гоголем своих последних трудов?
Во-первых, им было сожжено не всё. После смерти писателя в его архиве были обнаружены целых пять тетрадей в пяти неполных главах второго тома "Мёртвых душ". Впрочем, это были очень старые черновики с неоднократными литературными правками. Кстати, известно, что писатель предал огню свою первую редакцию "Мёртвых душ" ещё в 1845 году.
А вот что касается того, "почему" Николай Васильевич сжёг своё произведение в своей последней редакции?
По этому сложному, путаному и очень противоречивому вопросу у гоголеведов существуют следующие ответы, которые я в конце добавлю своим собственным. Но начнём с самого простого...
1. В состоянии наития особого волнения и смятения, - Гоголь просто перепутал свои тетради; он хотел сжечь совершенно другие листы - только свои черновики!
2. С Гоголем случилось временное расстройство его сознания или же наплыв особого трансового, невменяемого состояния...
3. Сожжение своего второго тома Николаем Васильевичем произошло при нахлынувшем на него унынии, разочаровании, как в самом себе, как писателе, так и в крайне сильной неудовлетворённости своей продолжительной работой. Иными словами, Гоголь слишком сильно завысил планку собственной творческой самокритичности. Хотя те его знакомые, которыми он читал свои начальные главы - восхищались его талантом.
4. Н. Гоголь совершил свой литературный подвиг именно христианского самоотвержения, принося в жертву свой труд в ракурсе и в свете Иисуса Христа, лишая себя возможности оставить потомкам своё произведение, недостойного высокой духовности. Иными словами, цели, поставленные Николаем Васильевичем, уже превосходили пределы его литературного творчества. Так, видимо, он усматривал в своей поэме то - соблазны и некое зло, что может погубить души его читателей. И таким образом, невозможность осуществить свой божественный замысел, столь же великий, сколь и несбыточный, - становится его личной писательской трагедией.
5. Прямо противоположным мнением стал - глубоко сокрытый в писателе плод тончайшего самообольщения, высшей духовной прелести.
6. В этом здесь просто действовала одна жестокая психическая болезнь с помутнением рассудка. После чего, придя в себя, Николай Васильевич раскаялся и расплакался...
7. Это сожжение произошло после продолжительной молитвы Гоголя и сознательно - в высоком духовном писательском просветлении при желании всё переписать заново:
«...И зажёг свечой из своих рук. Мальчик (слуга), догадавшись, упал пред ним на колени и сказал: “Барин, что вы это делаете!”
- “Не твое дело, - отвечал он, - молись!”.
Мальчик начал плакать и просить его. Между тем огонь погасал, после того как обгорели углы у тетрадей. Он заметил это, вынул связку из печки, развязал тесемку и уложил листы так, чтоб легче было приняться огню, зажёг их опять и сел на стуле перед огнём, ожидая, пока всё сгорит и истлеет. Тогда он, перекрестясь, воротился в прежнюю свою комнату, поцеловал мальчика, лёг на диван и заплакал.
- “Иное надо было сжечь, - сказал он, подумав, - а за другое помолились бы за меня Богу; но, Бог даст, выздоровею и всё поправлю”».
То есть "всё переделаю заново"! Так, известны, со слов очевидцев, эти высказывания Гоголя ещё до уничтожения им своих рукописей:
«...Гоголь сказал, что он не будет печатать второго тома, что в нём всё никуда не годится и что надо все переделать».
«Нет, не скоро (буду печатать), многого недостает, и если б теперь пришлось начинать, совсем бы иначе начал».
8. Данное событие произошло по Воле Бога...
«Мне нет дела до того, кончу ли я свою картину, или смерть меня застигнет на самом труде, - писал Гоголь А. А. Иванову 28 декабря (н. ст.) 1847 г., - я должен до последней минуты своей работать, не сделавши никакого упущенья с своей собственной стороны. Если бы моя картина погибла или сгорела пред моими глазами, я должен быть так же покоен, как если бы она существовала, потому что я не зевал, я трудился. Хозяин, заказавший это, видел. Он допустил, что она сгорела. Это Его воля. Он лучше меня знает, что и для чего нужно».
9. А ещё в своих произведениях вообще - Гоголь видел те пороки и страсти в своих героях, которые были в нём самом и которым он противостоял, что и привело его к самоотречению, включая отрицание всего своего творчества. Налицо одновременно - и духовный, и творческий кризис.
10. Но вот, что написала в своих воспоминаниях княжна Варвара Николаевна Репнина-Волконская:
«Я понимаю, что Гоголь сжёг своё творение и не понимаю плача С. Т. Аксакова и недоумения многих по поводу того, что Гоголь под конец своей жизни не остался прежним Гоголем, юмористом, а сделался истинным христианином.
Всё и вся должно исчезнуть; в новом, обновлённом мире тленное не будет иметь места, и Гоголь обновлённый в Царстве Небесном уже не Гоголь земной, но бессмертная ликующая душа, воспевающая “Свят, свят, свят!”»
11. Впрочем, вопреки предыдущему - так, возможно и скорее всего, очередного гениального произведения лишил человечества сам Дьявол! К чему были определённые причины.
Кстати, о Лукавом в этом своём огненном деле вспомнил и сам писатель...
...
Продолжение следует - к ещё более закрытым тайнам!
...
Все книги автора по эзотерике и психологии на текущий период: -
https://www.cibum.ru/author/44371177
https://www.cibum.ru/authorbook/44371177