Это испытание терпения и перерождение - проходят очень тяжело для меня, не только для тела и Души, но и для разума. Принося боль, тоску и тяжесть всем аспектам жизни. Хочется кричать, а не молиться. Терпение на исходе, мне кажется я и так прошёл все свои пределы, очень и очень далеко.
Эти чувства заводят не в лабиринты, без Света, нет. Это было бы просто. Наоборот, вот он ты стоишь в осеннем поле, где гуляет ветер, расхлёстывая тебя, уже и так по сырой одежде холодными, крупными каплями дождя. Иногда поднимая эти капли, словно пощёчины, с грязных луж. Да, да. Над головой серое, грязное небо. И от горизонта до горизонта всё поле перепахано, утопая в этой грязи барахтаешься и пытаешься найти хоть клочок травы на не вспаханной земле, чтобы постоять не погружаясь всё глубже и глубже. Свитер тяжелеет с каждой минутой, но снять его не даёт чувство надежды, вдруг дождь перестанет и выглянет солнце, он просохнет и будет греть. Хотя, в его крупной вязке уже не видно ячеек, всё настолько забилось грязью.
Тяжело. Молитвы не помогают, может это ещё и испытание на чистоту Веры? Но разве столько испытаний сразу можно проводить над несчастной Душой?
Миры меняются, выкидывая меня с этого поля в совсем странные. Один раз меня бросило прям в больницу, или скорее дом престарелых. Я даже обрадовался: Ура твердь! Да я в теле старика, но зато тепло, сухо, нет чувства голода и меня не трясёт от озноба.
Начался пожар. Этажом выше. "Заботливые" работники просто сбежали, бросив стариков за закрытыми дверьми. Я как мог спешил, но по моим подсчётам прошло минут десять пока я добрался к своим "коллегам". Открывал двери я тоже долго, ни как не получалось. Руки тряслись, дыхание судорожное, голова кружится, в глазах темнеет. Открыл. Люди волной двинулись эвакуироваться. Я же не дошёл одного этажа, схватился за сердце и упал. Умер.
И снова поле. Только теперь вдалеке я вижу берёзы. Слёзы хлынули из моих глаз. Я почти добрался до них, в надежде хоть немного укрыться от дождя на твёрдой почве.
Машина, девятка, я на пассажирском месте, впереди. За рулём дама лет двадцати пяти.
- Карина, куда мы так спешим? - говорю я.
- К тебе, забыла пистолет.
И в нашу машину врезаются какие-то лихачи, которые секунду назад были на встречной полосе, снесли задний бампер, фонарь и крыло. Незнаю каким образом, но тут же отдают деньги увидев кто был за рулём, при чём ту сумму которую она сказала. Как я понял за всю машину. Дальше идём пешком.
Её русое каре развивается на ходу. Чувствую себя мальчиком рядом с ней, то ли помощник я, то ли кто... Выстрелы, по нам стреляют. Я укрыл её своим телом. Подлетел джип, это наши. Быстро впихнул её в машину, залез сам и умер. Успев услышать лишь её всхлип: Милый мой...
Тучи становятся реже на небе. Я забрался в рощу. Листьев мало на берёзах, но всё же уже лучше. Грязный и продрогший пытаюсь сделать укрытие из веток. Леший, точно леший, идёт ко мне. Протянул мне в свою ветвистую руку, помог встать. Отвёл в свой шалаш, сухо. Страшный, огромный, сказал, что помнит моё добро.
Больница, высокая температура, укол. Рентген, пневмония, голова словно огромная кастрюля с водой, которая болтаясь внутри причиняет боль. Ломает поясницу, руки не подъёмные, на глаза словно постоянно давят. Молюсь, пью антибиотики, я должен спасти хоть этого человека. Мёд, липовый чай, дышу ингалятором, какие-то ещё таблетки. Боюсь пошевелиться - по телу сразу же пробегает озноб, тошнит даже от мыслей о еде. Воды, дайте воды, не могу напиться, всё тут же выходит потом. Когда же рассвет, хочу увидеть солнце...
