Льву можно

Рассказ о любви, современный мир, сложности отношений

Матвей едет к другу Павлу на уикенд, прочь от городской суеты, в надежде снова увидеть сестрёнку друга - ту, в кого он безнадёжно влюблён уже много лет. Настя впервые собирается в клуб, но всё портит братец Павел, требуя приехать к нему на фазенду вечером в пятницу.

Глава 1. Матвей

Матвей вышел из подъезда своего дома, закурил и огляделся. Солнечно, свежо, трава уже пробивается на газонах, в лужах отражаются лёгкие облака. Это за городом можно ещё увидеть сугробы, словно во времени вернуться в настоящую зиму. А в городе за неделю плюсовой температуры да под действием сомнительных реагентов, песка и соли, почти весь снег успел стаять.

Две мелких школьницы вприпрыжку бегут на учёбу с тяжелыми рюкзаками, огибая припаркованные автомобили. Какая-то птаха беспечно чирикает на пока ещё голых ветках сирени. Одинокая бабка на скамейке у соседней парадной довольно щурится от солнечных лучей, сжимая обеими руками ручку монструозной хозяйственной сумки. По пустырю перед домом мчится к хозяину кокер-спаниель, радостно скалясь. Красота! Даже хандра почти отступила, но ненадолго.

Достало Матвея всё. Дела идут неплохо, фирма работает стабильно, год от года увеличивая прибыль. Но проблемы одна за одной не дают расслабиться, конкуренты не дремлют, спрос потенциальных клиентов шатается, как старый флюгер на ветру. И хандрить, казалось бы, некогда. А выть хочется от тоски. Переходный возраст в тридцать семь лет? Или как там называют — ах, да — кризис среднего возраста!

Болезней, тьфу-тьфу, особых Матвей не скопил, добровольно прошел недавно диспансеризацию. Рекомендовали бросить курить и начать здоровый образ жизни, например походить в спортзал, вдруг понравится. В спортзал, то есть в фитнес-клуб одного приятеля, Матвей ходил и без рекомендаций, но почему-то смолчал. И не курил до недавнего времени. А чуть не за неделю до чертовой диспансеризации снова начал.

Он тогда почти доехал до дома, остановился у супермаркета прикупить колбасы и ещё всякое, что не требовало особой готовки. Только выйти из машины не успел, глаз зацепился за невысокую стройную фигуру девушки. Дыхание перехватило, даже сердце, кажется, биться перестало, пока в каком-то отупении Матвей следил за её походкой, скользя взглядом от пяток до макушки. С каждым шагом девушка удалялась всё дальше, а он пошевелиться не мог. Короткая куртка, узкая талия, аппетитная попка, обтянутая тесными джинсами. И грива густых каштановых волос до середины спины.

Когда девица скрылась за углом, Матвей шумно выдохнул, сорвал машину с места, завернул почти на красный, чтобы убедиться: девушку он упустил. Что стоило не броситься её разыскивать пешком — Бог знает. Не бросился, не мальчик уже — бегать за девицами. Да и не факт, что это была она. Откуда бы? Уж не с его везением точно.

Да, походка вроде её, плавная, завораживающая, но мало ли, кто ещё так ходит. Многие могли так же заниматься танцами и приобрести и осанку, и неповторимую грацию. Волосы — эта грива цвета кофе с молоком — не раз ему снилась. Но волосы тоже не отличительная особенность. Вот если бы обернулась… Да откуда ей вообще было взяться возле его дома?

Вот тогда, просидев в машине минут сорок, он и купил вместе с продуктами пачку сигарет. Вернулся в машину, дрожащими руками закурил, испытывая дикое желание позвонить Павлу, соврать что угодно, но выпросить, наконец, её телефон. Или адрес узнать. Позвонить уже ей — и просто услышать голос. Или поехать к её дому и весь день прождать, но увидеть хоть издали.

Не выдержал, позвонил, чувствуя себя больным и разбитым.

— Костров слушает, — раздалось в трубке. — Ах, блин, Матвей? Барахлит связь, не сразу высвечивается абонент. Привет, братан!

— Привет, — Матвей усмехнулся, от бодрого голоса Пашки Кострова даже немного отпустило. — Как Светлана, как дети? Как… сам?

Как сестра, спросить не смог, застряли слова в горле.

— Всё путём! — пробасил Павел. — Светка ворчит, что ты редко появляешься. У неё кто-то из подруг тебя ждёт-не-дождётся.

— И правильно, не дождётся, — вырвалось против воли у Матвея. — Извини.

Пашка заржал:

— Да я так и сказал. — И уже серьёзнее спросил: — А ты сам как? Голос у тебя странный. Когда порадуешь счастьем видеть твою бандитскую рожу?

— Нормально всё у меня, — Матвей выпрашивать телефон его сестры передумал. Не смог, идиот. Вместо этого решился. — Да вот, как раз на эти выходные не получится, а в следующие хочу нагрянуть. Примите?

— Мог бы не спрашивать, — проворчал Костров. — Всегда рады. Правда, приедешь?

— Правда, — уже уверенно ответил тогда Матвей. Понял — поедет, и гори оно всё синим пламенем. — Наши не собираются к тебе, случаем?

— А как же, звонят, о тебе спрашивают, — Павел явно улыбался. — Я сообщу им тогда, что ты будешь. Ты же не против?

Матвей заверил, что только «за», повидать Толика, Стёпку и Лёню он тоже будет рад. С лета все вместе не встречались. На том и завершили разговор. Про Настю не было сказано ни слова.

С тех пор как раз прошло десять дней, и наступила долгожданная пятница. И уже сегодня он окажется у Костровых. Повидается с мужиками. Отдохнёт душой.

Матвей выбросил едва прикуренную сигарету в урну, бодро, вопреки настроению, зашагал в сторону припаркованной на обочине машины, чувствуя, что ни прекрасное утро, ни чашка крепкого кофе не дают избавиться от хандры. Он очень сомневался, что Настя захочет тоже отправиться в эти выходные к брату — к чёрту на куличики, где даже не думал таять снег.

Завтракать в такую рань он не привык, желудок просыпался только к обеду. Вечером не было сил и желания поесть нормально. Готовить Матвей умел и любил, но с тех пор, как тихо угасла мать, а вслед за нею ушёл старик-отец — не всё решают деньги — готовить для себя одного стало лениво и тошно. В родительскую квартиру, куда переехал со съёмного жилья, чтобы позаботиться об угасающих стариках, возвращался только ночевать, неуютно было жить одному там, где всё напоминало о родных.

Матвей всё собирался съехать на дачу, или снова снять квартиру поближе к работе, пока в родительской идёт капитальный ремонт. Или хотел вообще разменять жильё, взять себе что-то поскромнее, но ближе к центру, пусть и доплатив. Или вложиться в дачный участок и выстроить там добротный дом вместо старой развалюхи, оставшейся от бабули.

А то и подальше от города земли прикупить, отстроиться в новом месте, как Павел Костров. Машина есть, добираться до работы — не проблема, тем более, если и квартирку в центре иметь, можно хоть на выходные уезжать в загородный дом, отдыхать по-настоящему.

Но для начала решил посоветоваться с друзьями. Павел мог всё рассказать про содержание загородного дома. У Толика сестра риэлтер, могла дать дельный совет по продаже-обмену квартиры и покупке новой. Стёпка тоже пригодился бы, три квартиры сменил, пока ближе к Павлу не перебрался. Опыт, как-никак.

А пока Матвей почти ничего не изменил в квартире родителей, обустроил под себя лишь свою комнату. Родительские три стояли закрытые, как бы привидения не завелись. Самому заходить к ним было всё ещё больно.

Суперсовременная кухня — это всё, на что предки согласились ещё при жизни, мама готовить обожала и сдалась. Так Матвей расстарался, отгрохал по высшему разряду, обеспечил техникой от и до, раз уж до других комнат добраться ему тогда не дали. А теперь суперсовременная кухня казалась безликой, большой стол слишком большим для него одного. И готовить самому не хотелось вовсе. Обходился бутербродами, иногда фастфудом, изредка обедал в ресторане. Врач посетовал, что неправильно это — ничего хорошего в таком питании нет. Матвей кивал, мол, понимает. Только не получается жить правильно, хоть тресни.

Машина сыто заурчала, Матвей вырулил из двора, пристроился в поток машин, проехал пару кварталов и остановился, предчувствуя, что это не первая пробка на пути к работе. Закурил всё же новую сигарету, затянулся и включил радио, наткнулся сразу на гороскоп. Курил, приспустив стекло, слушал, лениво усмехаясь — такая ересь. Даже зачем-то прислушался, что скажут про львов, хотя в гороскопы не верил ни на грамм. Матвей искренне считал себя верующим, православным, хотя матери, светлой и набожной женщине, удалось заманить в храм его лишь однажды — на её собственные похороны.

— Львам можно расслабиться и подумать о настоящем отдыхе, — бодро вещала девушка ди-джей. — Поездка на природу или встреча с друзьями позволят иначе взглянуть на проблемы.

— Львам можно, — усмехнулся Матвей. — Львам всё можно.

Дальше слушать не стал, задумался об одной сероглазой шатенке скорее по привычке, чем как-то конкретно, то и дело давя на газ и продвигаясь к вожделенному светофору. Задумался, может, и правда, зайти в храм? Отстоять службу, поставить свечки за родителей? Просто так, а не на годовщину, маячащую впереди.

Смартфон разразился «Грозой» Вивальди, пришлось ответить.

— Матвей Георгиевич, здравствуйте, — голос Ирочки звучал извиняюще-тревожно. — Простите за беспокойство.

— Да, Ирина. Что случилось?

— Простите, что беспокою, — повторила Ирочка. — Тут ключей опять нет. Степаныч с охраны уверяет, что не сдавали. Костик или забыл в офисе, или с собой их забрал. Я уже сколько раз говорила, что замок другой надо ставить. Чтобы нельзя было просто захлопнуть дверь.

Матвей вздохнул, потрогал языком коренной зуб, который немного беспокоил. Костика пора гнать поганой метлой, а Ирочке, простой тётке и гениальному бухгалтеру, запретить приходить в офис в такую рань. И к зубному надо наведаться, наконец.

— Скоро буду, Ирина. Пойдите пока в кафе посидите, кофе выпейте.

Кафешка располагалась прямо напротив офиса. Не презентабельная, но кофе там готовили вкусный. И недорого.

— Да как же… Да что же теперь?

— Скоро буду, — повторил Матвей твёрдо. — Выпейте кофе.

Отключился, потёр устало лицо ладонями. Отчаянно поискал, чему порадоваться, нашёл, хмуро усмехнулся. Пятница, как никак. Завтра поедет к Павлу. Или рвануть прямо сегодня?

Там хорошо, с друзьями будет рад пересечься. И пусть у Павла во дворе ещё снег лежит, да и по всей округе, но на его «фазенде» дышится свободней в любое время года. И новая машина у Матвея — зверь, полноприводная, ни разу за снежную зиму не подводила, из таких заносов выбиралась, только держись. Доедет как-нибудь к Костровым даже и по бездорожью, хотя слышал, что дорогу к фазенде как раз осенью обустроили нормальную. Что у Костровых не отнять, это домовитость, хлебосольство. Обожают гостей, но не душат заботой, там все делают, что хотят. И проблемы уходят куда-то на задний план. И смартфон молчит — связи нет, а значит, никто не станет мешать наслаждаться полноценным отдыхом. И шашлыки будут, а ещё банька. А может быть рыбалка или охота.

И может даже Настя приедет…

Настя… та единственная девушка, при виде которой Матвей, человек не робкого десятка, хоть и покладистого нрава, немел и впадал в ступор, не способный выдать пару связных фраз и даже нормально дышать. Отчего, видимо, производил не лучшее впечатление, потому что Настя в какой-то момент стала его сторониться. Косноязычие, вызванное её присутствием в радиусе нескольких метров, настолько угнетало и выводило из себя, что Матвей давно уже предпочитал молчать в её компании. Но отказаться побыть рядом было выше его сил — просто поглядеть, хоть издали, полюбоваться незаметно, подышать одним с ней воздухом.

Настя Кострова. Его маленькое чудо. Его личное проклятье уже лет семь. Как приехала пятнадцатилетняя сестренка Павла с выпускного в восьмом классе, нарядная, почти совсем взрослая со сложной причёской, на высоких каблуках, в короткой джинсовой юбке, не скрывающей длинные ножки в чулках телесного цвета, в белоснежном свитере, обтягивающем появившиеся формы, и с весёлыми искрами в серых глазах, так всё! Закончилось для Матвея вольное время. Разглядел, восхитился и ужаснулся — организм отреагировал на девочку мгновенно и однозначно, и позже реакция не менялась.

Да что там, достаточно было вспомнить её губы, изящно изогнутые в улыбке, задумчивый взгляд серых глаз, тонкую шею, маленькое ушко с золотым колечком-серьгой, гриву красивейших волос, тонкие запястья и длинные пальцы рук. А её коленки — его самый сильный фетиш. Вспоминал — и немедленно хотелось принять ледяной душ, словно он не взрослый мужик, а невоздержанный юнец с буйством гормонов и первой влюблённостью.

Всё в ней было для Матвея желанным: как улыбалась, как двигалась, словно танцуя, как оборачивалась через плечо, как обиженно надувала губки или смаргивала слёзы с ресниц-стрелочек. Как светилась изредка широкой счастливой улыбкой. Как злилась, прикусывая острыми зубками нижнюю губу. Как мечтала, глядя сквозь тебя и касаясь большим пальцем уголка рта, словно выпрашивала поцелуй.

Два года после её выпускного Матвей ездил к Павлу только тогда, когда был уверен, что не встретит Настю. Осечки случались, он сталкивался с Настей, немел, бледнел и мрачнел. Это был одновременно рай и ад на земле. Только малолетняя сестра боевого друга — это святое.

Потом, наоборот, старался попасть в гости к Павлу именно тогда, когда Настя точно будет. И оказалось, что это тоже непросто. Настя теперь училась колледже в городе, к брату ездила очень редко, зачастую не появляясь на «фазенде» месяцами.

Все эти семь лет у Матвея не было никакой личной жизни. Никаких отношений не заводил. Хотя секс и случился пару-тройку раз за все годы, однако облегчения не принёс. Плюнув на это дело, Матвей сублимировал всю нерастраченную энергию в работу и, к своему удивлению, преуспел.

Настю за эти годы видел редко, раза три в год, а то и меньше. И в те редкие уикенды, когда они всё-таки оба приезжали к Павлу на выходные, Настя его в упор не замечала. Максимум поздоровается, дежурно улыбнётся и постарается прошмыгнуть мимо.

Настя… Пятнадцать лет разницы! Даже не смешно. Сколько уже не видел её? С начала осени? Или это был август? Может, и замуж успела выскочить? Спрашивать о ней Светку или Павла Матвей себе не позволял. Узнает Светка, пиши пропало, сводничать примется. Или, наоборот, скажет прямо, как умеет, чтобы оставил девчонку в покое. Павел может и по морде съездить, с него станется. Не посмотрит, что лучший друг.

Да и вообще, размечтался, идиот. С какой стати Насте приезжать к Паше ранней весной именно сейчас?

Опять звонок, на этот раз клиент. С ним Матвей говорил подольше по громкой связи, продвинулся к следующей пробке, потом умудрился проскочить ещё один затор, а там набережная и уже посвободней. Клиента успел успокоить и назначить встречу на вторник. Без секретаря совсем паршиво, не вовремя умница Катя выскочила замуж. Теперь ещё найди подходящую. А лучше энергичного парня, чтобы не заглядывался на босса коровьими глазами, на что-то надеясь. Хотя время такое, что и парни иной раз заглядываются, чёртовы толерантные времена! Но это он надеялся понять на собеседовании. Точно, поручит Костику подать объявление, и лично побеседует с кандидатами.

Ирочка приплясывала у входа в здание, ожидая его. И в кафе, наверняка, не пошла. Матвею обрадовалась, заговорила торопливо о погоде, о бессовестном Костике, опять о ключах и о замке, который нужно менять.

Матвей почти не слушал. Сразу окунулся в работу. Следовало в самом деле быстрее закончить с делами, чтобы не попасть в пятничные пробки. Народ уже открыл дачный сезон, и выбраться из города вечером станет проблематично. Поймал себя на мысли, что уже всё решил. Даже если Насти не будет, а этот мизерный шанс предательски согревал душу, всё равно решил ехать к Павлу сегодня же. Отдых на природе требовался позарез. Тем более, по мнению астрологов, льву можно.

Глава 2. Настя

Настроение ей испортили ещё с вечера четверга. А ведь столько планов Настя построила на эти выходные. На целую неделю родители оставили её одну в квартире. Невиданное дело! Пусть звонили по несколько раз на дню, и даже эсэмэски писали, проверяя двадцати-дух-летнюю дочь, но это, хоть и раздражало немного, всё же казалось сущей мелочью. И как гром среди ясного неба прозвучал звонок старшего брата Павла.

— Жду тебя завтра, Воронёнок. И это не просьба. Постарайся вырваться с работы пораньше.

— Паша, я не могу! У меня дела! — взвыла Настя.

— Знаю я твои дела! — неумолимый старший брат пренебрежительно фыркнул. — Будешь читать до утра, есть бутерброды всухомятку, смотреть телек и себя жалеть.

— Паша, ты ничего…

— Разговор окончен, Воронёнок! — отрезал брат. — Жду завтра. Единственная причина отказа — смерть, остальные не принимаются.

— Деспот!

— Я тоже тебя люблю.

И отключился.

Она могла бы не поехать. То есть, она могла бы попробовать его уговорить, убедить. Но где Павел, и где логика, когда дело касается её скромной персоны?! Настя представила себя старушкой, которую старший брат не пускает погулять.

— Пятница! — подруга Ленка налетела с объятиями в раздевалке. — Слышишь, Кострова? Пятница! Наконец-то! Ты до скольки сегодня?

Настя усмехнулась, приобняв подругу. Работы предвиделось немного, половина пациентов выписывалась. Капельницы поставит, анализы дневные отнесёт и свободна на все выходные. Старшая точно пораньше отпустит, обещала. Только вместо вожделенного похода в клуб придётся ехать в далёкую деревню к Павлу.

— До трёх, — ответила Настя весело, хотя веселья никакого не ощущала. — Может, даже до половины третьего.

— Везуха! Мне до пяти торчать. Так всё в силе? Идём вечером в клуб? — Ленка запрыгнула на подоконник, достала смартфон, стала быстро листать странички. — Серёга тут прислал адрес… Подожди, сейчас найду.

— Нет, не смогу, — как же не хотелось этого говорить. Они всю неделю фантазировали с Ленкой, что наденут.

— Настя!

Её возмущение было вполне понятно. Да самой обидно было, хотя ни в какие клубы Настя до сегодняшнего дня не ходила. Павел, как чувствовал, предотвратил её попытку пуститься во все тяжкие.

— Прости-и-и, Лен! — Настя просительно заглянула в глаза подруги. — Мне брат велел ехать к нему в деревню. Он деспот и совершенно бездушный.

— А ничего, что тебе уже давно не восемнадцать? — возмутилась Ленка. —Эй, мать, скажи ему, что ты взрослая девочка. Некоторые в твоём возрасте уже двоих детей воспитывают!

— Бесполезно, поверь, — уныло ответила Настя. — Боюсь, он и в двадцать восемь будет меня контролировать. И в сорок! И в пятьдесят!

— Угу, если будешь позволять, — фыркнула Ленка. — Хотя твой Павел — это мечта! Вот почему все нормальные мужики уже женаты? Ладно, я знаю выход. Тебе, Кострова, надо выскочить замуж, и всё закончится.

Настя предпочла бы, чтобы после гипотетического замужества всё, наоборот, началось, но только покивала.

— Ага. Где я тебе мужа найду? Если все нормальные уже женаты? А в клуб я не попадаю.

— Мне не надо искать, — фыркнула подруга. — Я замуж не спешу. Себе ищи, я серьёзно!

— Где? — простонала Настя. — В кои-то веки в клуб собралась, так и то сорвалось.

— Может ты ему проболталась? — Ленка уже сноровисто переодевалась в рабочий костюм. — Брату? Или его жене?

— Да я с ними уже неделю не общалась!

— А родители?

— Могли позвонить, — Настя кивнула. — Нет, они точно позвонили ему, сказать, что уезжают. И может даже попросили приглядеть. Только про клуб они ничего не знали, я уверена.

— Да толку, что не знали, — Ленка хихикнула. — Только твой брат, надо думать, не дурак. И сам разгадал примерные твои намерения. Ладно, не дрейфь, поезжай к Павлу, раз такое дело. Попробую Дашку позвать. Но мы обязательно что-нибудь придумаем в следующий раз. Да просто на неделе закатимся после работы! Всё, чао, выше нос!

Настя проводила взглядом Ленку, горестно покачала головой и подошла к зеркалу. Вроде ничего так выглядит с высоким хвостом. Лицо симпатичное, чистое, без веснушек, широкие скулы, глаза серые, а сейчас почти чёрные в полутёмной раздевалке. Брови аккуратные, даже не надо корректировать, нос прямой, рот чуть-чуть большеват, но не критично. Одним словом — симпатяжка. А в личной жизни уже сто лет без перемен. Нет, глазки ей молодые люди строят, и не только молодые. На улице и даже в метро познакомиться не раз пытались разные типы, а толку как не было, так и нет. А всё принципы и запреты, вбитые в неё с детства. Или комплексы. Ну что стоило не шарахаться от тех типов, а просто улыбнуться в ответ? Дикарка, как есть, прав Пашка.

Вот пошла бы в клуб, выпила пару коктейлей, расслабилась. Влюбилась бы в кого-нибудь или в неё бы влюбились. Никто не спорит, что лучше найти сразу того самого. И наверное, где-то он есть — тот, который ей предназначен? Но жить ведь хочется прямо сейчас. Не дожидаясь, пока небо тебе пошлёт судьбоносную встречу. А может быть, он, тот самый, будет сегодня в том самом клубе. Только Настя его не встретит, потому что никуда не ходит, кроме как на работу. Потому что её брат — деспот. И потому что ей некогда — только работает, да учится ещё на заочном. Не жизнь, а сказка! В кавычках, естественно.

А влюбиться нынче хотелось отчаянно. То ли весна тому виной, то ли брат Паша, в очередной раз распоряжающийся её жизнью. Может, права Ленка? Нашёлся бы парень, и лучше постарше, тогда родные взглянули бы на неё, как на взрослую. Может быть. Оставалось этого мужчину найти, на всё согласного — желательно.

Или вообще его придумать? Взрослого серьёзного мужчину. Жениха! Как в фильме «Жених напрокат». И уж точно его не в деревне надо искать. А где тогда? По интернету? А ведь это мысль — обдумает, когда вернётся из ссылки в деревню.

Настя внутренне поморщилась. За город ехать не хотелось. Там снега по пояс, видела в новостях. Из мужчин могут встретиться разве что Пашкины друзья. Да мужья Светкиных подруг.

К Павлу его друзья-однополчане часто приезжают на выходные. Все суровые мужики, своя компания, свои разговоры. Настю они не то, чтобы не замечают. Просто привыкли видеть в ней мелкую надоеду. Ещё бы — с детства её знают.

Друзей у Павла много, но самых верных, которые прошли с ним огонь, и воду, и медные трубы, четверо. Их-то он и оставляет с ночёвкой на своей «фазенде». И принимает с радостью в любое время года, в любые дни, а не только выходные.

Перед мысленным взором Насти, предстали все четверо. Степан Синельников, Анатолий Высотин, Матвей Скуратов и Леонид Бойко.

Степан Синельников. Здоровенный бугай, весёлый и шумный. Женился сразу после армии, дети почти взрослые, есть младший брат. Правда, Настя их помнила мелкими шкодными дьяволятами — и брата, и Степкиных детей, а позже не пересекалась. Степан точно относился к ней, как к малявке, несерьёзно и пренебрежительно. Его страстями были охота, рыбалка и машины, сугубо мужские увлечения. Он даже поселился недалеко от Павла, единственный из его друзей. Но все ездили именно к Паше, а не к Степану.

Толик. Анатолий Высотин. Самый спокойный и добрый из их пятёрки, прошедших службу в ВДВ. Вот, кто Настю уважает по-настоящему. Всегда справится о делах, пошутит добро, что-нибудь расскажет. Часто он даже домой её отвозил, если задерживался до вечера воскресенья. Толик женился лет десять назад, двое детей, но почему-то жену и детей к Паше не привозит. Впрочем, остальные тоже никого не привозят.

Матвей Скуратов. Настя закусила губу, пытаясь охарактеризовать самого неоднозначного и загадочного друга Паши как можно более точно и беспристрастно. Вроде бы неплохой человек. Мужественный, симпатичный. Синеглазый неандерталец. Помогает Павлу в делах, своя фирма в городе. Не женат. По крайней мере был не женат в конце августа. Только борода ему не идёт совершенно. Именно в Матвея Скуратова попеременно влюблялись все Светкины подруги. Безрезультатно. Плевать хотел этот Матвей на их чувства. Светка была уверена, что у него кто-то есть в городе. Паша на это лишь посмеивался и хитро щурился, но друга не сдавал.

А вот к Насте Скуратов относился хуже некуда. Замолкал, стоило ей подойти к их компании. Сверлил недобрым взглядом порой, чем бы она не занималась. На вопросы либо вовсе не отвечал, либо коротко — «да» и «нет» — зачастую сквозь зубы. Причём так было не всегда. Она же помнила, как смешливо Матвей её поддразнивал раньше, лениво предрекал кучу поклонников, когда она подрастёт, покровительственно гладил по голове и обещал, что всё у неё ещё будет. Что случилось, почему он так переменился? И главное — когда? Настя не помнила. Сначала пропал надолго, она тогда в старших классах училась. А потом как-то приехал и уже такой — молчаливый неандерталец. Что у него там случилось, никто ей говорить не желал, или сами не знали. Вот говорят же, что деньги и власть портят людей. А он как раз разбогател и стал большим начальником.

Когда Настя как-то заявила Паше, что Матвей Скуратов стал злобным грубияном и её ненавидит, тот округлил глаза и рот, а потом долго ржал, как ненормальный. Успокоившись, выдал уже серьёзно, что у человека недавно родители умерли, прояви, мол, сочувствие и уважение. Настя прониклась, но лучше отнестись не получалось. Так что этого друга она старалась избегать и игнорировать.

Лёня Бойко. Леонид, четвёртый друг Паши, был самым талантливым. Здорово играл на гитаре, носил очки а-ля Джон Леннон и длинные волосы. Увлекается историей, пишет книги и преподает в каком-то университете. Холостяк, как и Скуратов, но куда добрее и душевнее. К Насте он относился нормально, даже посвятил ей одну из песен. Всем понравилось, кроме самой Насти и, как ни странно, Матвея. Скуратов, не дослушав, сплюнул и ушёл в дом, что было ужасно грубо. А Настя активно хлопала, улыбаясь как можно радостней. Из песни выходило, что она маленький славный воронёнок, которому еще расти и расти. И что мечтает она о какой-то фигне воде принца и фиалок. В общем, Лёню Настя тоже избегала и не могла простить свою кличку, которая образовалась как раз после этой песни.

Вот всех их она наверняка встретит у Паши. Тоска-а-а. А к Светке придут в гости подруги, которые гораздо старше Насти, уже замужние большей частью, и с детьми — тоже своя тусовка.

И Настя опять там будет как белая ворона, никому ненужная и неинтересная.

А ведь когда-то она умоляла родителей оставить её жить с Павлом, засматривалась тайком на ужасно взрослого Матвея Скуратова, подарившего ей щенка алабая на двенадцать лет, и верила, что очень нравится всем Пашиным друзьям. Родители остаться в деревне не позволили, считали, что получить хорошее образование и чего-то добиться она сможет только в городе.

Настя и не заметила, как за размышлениями пролетело полдня. Работу выполняла почти на автомате, даже общалась с пациентами, с врачами, с постовыми сёстрами, а мыслями была далеко.

Под конец смены навалилось много работы, приводя её в чувство. И аптеку пришлось получать, и инструменты сдавать в стерилизационную, и много чего по мелочи. Не вышла на работу санитарка, так что мыть процедурную тоже пришлось Насте. Забегалась, закрутилась. Но в три её отпустили, как обещали.

На электричку Настя успела, пусть и пришлось пробежаться в метро. Вообще, Настя давно хотела свою машину. Только не в кредит, а самой накопить. На права ещё два года назад сдала. И даже копила деньги потихоньку. Только тратились эти деньги гораздо быстрее. Вроде и не шикует, только самое необходимое покупает. И даже на косметике экономит — в процедурном нельзя краситься, да и не любит она это дело. А всё равно, и ботинки надо, и куртку новую, и джинсы все пообтрепались. Шубку — это пока мечта, точно обойдётся. А зарплата у медиков не сильно радует. Как только о прибавке говорят, так наоборот почему-то зарплата слегка уменьшается.

В электричке новые сиденья, тепло и место ей досталось хорошее — у окна. Хотела читать всю дорогу, так как без книг не мыслила своё существование, только прикрыла глаза для начала, задремала. Не выспалась сегодня, полночи рисовала, вдохновение нашло, а вставать в пять, чтобы без пробок доехать на работу. Чуть позже выйдешь, и автобус еле тащится по пробкам.

Настя вздрогнула и проснулась. Народу в вагоне прибавилось, все места вокруг заняли, многие стояли в проходе. Гася панику, достала старенький смартфон с парочкой трещин на стекле, взглянула на время. Выдохнула. По времени ещё минут пять ехать. Но следующая остановка точно её. Встала, закинув рюкзак на плечо. Извиняясь, пробралась к выходу. В тамбуре уже толпа собралась. Сердце дрогнуло, когда диктор объявил остановку. Да что же такое? Проехала! Как так-то?

Настя выпрыгнула на станцию, завертела головой, здесь она сто лет не была. Обратный поезд может и через час пойти, а пешком до Пашкиного дома больше получаса отсюда. Дорогу помнит смутно, но найдёт. Навигатор включить можно, только связь тут очень плохая. Интернета может и не быть вовсе.

Когда добралась до домика с кассой и расписанием, мысленно простонала — обратный поезд только ушёл, а следующий через полтора часа. Кушать уже хотелось, поругала себя, что не пообедала на работе. Но в кафе заходить не стала, до зарплаты ещё неделя, денег впритык, а заначку трогать очень не хотелось. Да и то ведь потратилась на подарки для племяшек. Они не поймут, если Настя приедет с пустыми руками.

А вообще здорово здесь было. Воздух — не надышаться, лес густой, настоящий, везде ещё снег лежит, но весна уже чувствуется. Температура плюсовая, почти. И дождя нет. И выспалась в электричке. Прогуляться даже приятно.

Спросила у местного мужичка в тулупе про дорогу до Весняковки.

— Или может автобусы туда ходят?

— Как же не ходить, ходют, — ответил жизнерадостный мужичок. — Утром в семь писят, да днём в шестнадцать нуль-нуль. А пешком во-о-он туды тебе, девонька. — Он махнул рукой на густой перелесок. — До шоссе по тропинке дойдёшь, а там направо и вдоль дороги. КилОметров семь или восемь. Как увидишь остановку с оленем, так повертай налево. Там булыжником тропка уложена, хотя под снегом разглядеть сложно. До заповедника дойдёшь, опять направо, через мост и налево по широкой тропе. А там уже и прямо.

Настя попросила повторить, на этот раз включив диктофон на смартфоне. Хоть и неловко переспрашивать, а заблудиться не хотелось. Навигатор так и не заработал, а сети ожидаемо не было.

Поблагодарив мужичка, бодро зашагала по тропинке, радуясь, что ботинки у неё удобные, ещё зимние, высокие. В них хорошо ходить на большие дистанции. Только шоссе всё не было видно, тропинка же лишь метров сто вдоль путей шла, а потом через лес устремилась. Попутчиков ни одного. Настя ёжилась, старалась не смотреть в стороны на настоящий лес, где, по слухам, не только кабаны водятся, а ещё и волки, и медведи. Шла быстрым шагом. И даже сердце в груди дёрнулось, когда показалось шоссе.

Только рано обрадовалась. Дорожки для пешеходов не предусматривалось. Полежалый, почерневший и в то же время глубокий снег не давал идти по обочине. Так что топать семь-восемь километров предстояло по шоссе, где не везде из-под снега проглядывал асфальт, постоянно оглядываясь. Машины, хоть и редкие, но проносились. Заслышав шум, отходила на обочину, проваливаясь в сугробы по колено и больше.

Усталость захватила, когда и трёх километров не прошла по ощущениям, есть хотелось всё сильнее, а дорога то вниз убегала, то вверх поднималась круто, нет, чтоб бежать ровненько до самого Пашкиного дома, а не петлять по холмам и оврагам. И в туалет уже хотелось по-маленькому, а сходить с шоссе и, проваливаясь в сугробы, углубляться в настоящий лес Настя боялась. Остановиться и отдохнуть и то опасалась. Вдруг тут проходимцы какие по лесу шастают, а не только дикие звери. Паша про браконьеров рассказывал недавно. Да они тут всегда водились. Место глухое, зверь есть.

Была мысль остановить попутку. Да только проезжали они раз в десять-пятнадцать минут. И тоже было боязно, водители разные, пристанут ещё. Но одной машине всё-таки махнула. Та не остановилась, промчалась мимо. Стало обидно и грустно. И чего она здесь делает? Сидела бы сейчас в своей комнате в шерстяных носках и любимом свитере. Смотрела какую-нибудь мелодраму, попивая горячий чай. Или в клубе бы танцевала с Ленкой, знакомилась с кандидатами в мужья. Или спать бы легла. Или картиной бы занялась, которую полночи рисовала. Хотя за пейзаж она зря взялась, портреты ей куда лучше удавались. Рисование было следующим увлечением после танцев, и в отличие от первых, до сих пор не наскучило.

За мыслями пропустила ещё пару машин, да и не собиралась сигналить. Вдруг денег предложить надо, а у неё всего пятьсот рублей одной бумажкой. И это частично плата за проезд обратно.

И опять глубокий спуск, а потом подъём. А никакой остановки с оленем до сих пор не видно. Взбиралась по очередному подъёму уже из последних сил. Казалось, никогда он не кончится. И когда дотащилась до верха и увидела впереди очередной спуск, всё же дала себе пять минут отдыха. Сердце громко билось в груди, дыхание никак не могло наладиться, ноги устало гудели, взмокла ещё в новой куртке, но снять или расстегнуть даже не подумала — весна коварна, да и ветерок свежий, пусть и не сильный, простудиться ничего не стоит.

Стояла, любовалась настоящим лесом, но уже без особого восторга. И думала о том, что, когда доберётся до оленя, а потом будет идти по тропке к заповеднику, стемнеет уже окончательно. И в темноте она может заблудиться или попасть на зубок стае голодных волков. Страшно стало, достала смартфон, только сейчас сообразив, что можно позвонить Пашке. Вдруг не занят и её встретит? Но сети не было.

Настя достала из рюкзака бутылку с водой, глотнула пару глотков, больше не стала. Итак, в туалет хотелось уже откровенно. Покосилась на лес, сходить, что ли, пока относительно светло? Или зарыться в снег, немного отойдя от дороги? Может и успеет, пока никого не видно. Сказано — сделано, не так оказалось страшно, как себе придумала. Ни одна машина не проехала за это время. Оправила одежду поспешно, почти успокоилась. Руки Настя тщательно оттёрла снегом, потом грела в карманах замёрзшие пальцы.

Почти решилась идти дальше, когда послышался звук очередной машины. Обернулась, нетерпеливо ожидая, когда та проедет, чтобы можно было ступить на проезжую часть. Не по обочине ведь путь продолжать. Здоровенный джип никуда не торопился, ехал медленно. Настя тихо обругала водителя, притоптывая ботинками снег от нетерпения.

Джип почти проехал, даже скорость прибавил — она увидела, как водитель телефон убирает. Мазнул по ней взглядом, промчался мимо, а потом резко затормозил, когда она уже шагнула на шоссе. Джип вдруг заурчал и поехал назад, напугав её до полусмерти. Опять оказалась в сугробе, но уже сидя — оступилась в спешке. Ясно ведь, что к ней возвращались, никого другого здесь нет.

Вскочить не пыталась, потому что коленки стали ватными. Сидела в снегу на заднице, чувствовала, как гудят уставшие ноги, и даже не представляла, как будет выбираться, пока джип возле неё тормозил. Затемнённое окно медленно опустилось. На Настю уставился водитель, рассматривая молча.

Она тоже молчала и смотрела в сторону. Типа просто отдыхает и намёков не понимает. Раз сам остановился, пусть первый разговор заводит.

— Настя? — произнёс мужчина настороженно. — Ты чего тут?

Она вскинула глаза, замирая, сердце удар пропустило от испуга, рухнув куда-то в живот, как частенько бывало при виде Матвея Скуратова в прошлом. Отстранённо заметила, что с бородой он расстался, лёгкая щетина не считается. Лучший Пашкин друг тоже молчал и также пристально рассматривал её.

— Я Матвей Скуратов. Не узнала? — снова заговорил он. Словно этого типа было возможно не узнать. — Ты ведь к Пашке, запрыгивай, подвезу.

— Здрасьте! — фыркнула слегка разозлённая Настя. — Я бы рада запрыгнуть, господин Скуратов, только, кажется, ноги отказали.

Следила, как покидает и обходит свой джип Матвей. Вот распахнул пассажирскую дверцу, повернулся к ней и присел перед ней на корточки. Синие ледяные глаза оказались с Настиными почти на одном уровне.

Деловито принялся стаскивать с её ноги ботинок.

— Эй! Вы чего?

Скуратов замер с её несчастной ступнёй в своих лапищах, посмотрел исподлобья.

— Проверяю на целостность, — отрывисто ответил и в самом деле принялся осторожно ощупывать захваченную ногу, начав со ступни. — Говори, где больно.

— Вы что, врач?

— Нет, но проверить смогу.

— А-а, — глубокомысленно покивала Настя, вспоминая об их с Павлом военном прошлом. — Ну, давайте!

Ей бы только не растечься лужицей. Уставшая нога в руках Матвея оживала от нехитрого массажа. Уходила усталость. Настя даже глаза прикрыла от удовольствия, но, когда его руки дошли до колена, постаралась пресечь безобразие.

— Проверьте вторую тоже.

Скуратов что-то невнятно буркнул, послушался. Но прежде бережно водрузил на ожившую ногу ботинок и даже завязал шнурки. Со второй ногой был также аккуратен. Словно не понял, что Настя симулирует — никаких повреждений у неё, конечно, не обнаружилось. Когда Матвей дошёл до колена второй ноги, Настя уже пришла в себя настолько, чтобы почувствовать голос совести.

— Хватит! Всё в порядке уже, — и встретила горящий синий взгляд. Злится? — Можем ехать!

Несколько секунд он ещё буравил её мрачным взглядом. Потом убрал руки с коленки, принялся остервенело нахлобучивать ботинок — резко и бестолково. Только после её «Ай!» опять стал бережным, хрипловато извинившись.

Небось сто раз пожалел, что остановился возле неё. Но его образа мыслей она точно не могла понять. Вот что его заставило выдернуть её из сугроба, подхватить на руки и впихнуть на пассажирское сиденье? Ведь лично убедился, что с ногами у неё всё в порядке!

Настя еле слышно выдохнула, позволила себя пристегнуть — когда ещё так поухаживают за нею? Лицо Матвея оказалось в какой-то момент совсем близко, даже ощутила, как вкусно он пахнет вблизи.

Зыркнул сердито, дверь захлопнул, обошёл машину.

Настя закусила губу, пряча улыбку и следя за ним глазами. Чудной он. Она не могла представить, чтобы кто-то другой стал бы с ней так возиться. Разве что Павел, да и то, когда она мелкой была. Степан просто бы рявкнул, чтоб лезла в тачку и побыстрее. Толик предложил бы помощь — Настя тут же поморщилась. Ну его нафиг, со стыда бы сгорела, если бы вот так щупать принялся. Лёня? Этот мог, и на коленках, наверное, не остановился бы, бессовестный бабник.

— Всё нормально? — уточнил холодно Скуратов, забравшись в машину. И сразу словно весь салон заполнил своим присутствием.

— Угу, — Настя не рискнула на него смотреть. — Всё зашибись! Ещё бы поесть дали и в кроватку уложили.

Скуратов закашлялся, завёл машину и резко рванул с места, сразу набирая приличную скорость. А до Насти дошло, что она только что сказала. Н-да, пошутила про излишнюю заботу. И с кем?!

Но трепыхаться, извиняться или оправдываться стало ужасно лениво. После очешуенного массажа ног, ласковых объятий суперудобного кресла и вкусного тепла салона с тонким привкусом табачного дыма — хотелось лениться, расслабляться и наслаждаться.

А ещё тихо радоваться, что Матвея сюда занесло — офигеть можно, сколько ещё спусков и подъёмов ждало её впереди до чертовой остановки с оленем! Она хорошо её рассмотрела, встрепенувшись. Олень там был!

— Что? — насторожился Скуратов.

— Остановка с оленем, — фыркнула Настя, поглядев искоса на своего спасителя. — Круто, что вы мимо проезжали. Я бы сюда сто лет добиралась.

— Кто тебя вообще, — он сжал зубы, выдохнул медленно и закончил мысль: — пустил одну на прогулку?

Настя погрустнела — злится господин Скуратов.

— Я не гуляла, — мягко ответила она, посчитав, что Матвей, хоть и тот ещё гад, но сейчас заслужил её объяснения. — Я остановку проехала на электричке. Добрые люди дорогу показали.

— Угу, очень добрые, — проворчал он, мрачно глядя на дорогу. — А ты знаешь, что в этих лесах медведя-шатуна видели меньше недели назад? И пока не поймали!

Настя вздрогнула, поглядела на него испуганно.

— Хорошо, что я этого не знала! Только про волков подумала.

Матвей хохотнул, внезапно приходя в хорошее настроение. Неадекватный какой!

— Сильно боялась?

— Да уж натерпелась страху, — Настя невольно улыбнулась. — А давайте, вы Павлу скажете, что на остановке меня подобрали.

— На остановке с оленем? — поинтересовался Скуратов, продолжая скалиться. — Ему это не понравится.

— На станции, конечно, — Настя сама понимала, что Павел будет в ярости — в лучшем случае. Наверняка на правильной станции её какой-нибудь внедорожник дожидался. Она поёжилась и поглядела на Скуратова умоляюще. — Пожалуйста, Матвей! Скажете, что сигареты кончились, заехали к магазинчику возле станции. А там я.

— А там ты, — медленно повторил Скуратов и улыбаться перестал. — Я никогда не врал Павлу и начинать не собираюсь. Советую по дружбе — не юлить и сразу во всём признаться.

— Да что вы! — сразу рассердилась Настя. — Какой вы мне друг?!

Молчание повисло в салоне очень ощутимое.

— Никакой, — сквозь зубы ответил Скуратов.

— Простите!

Поглядел на неё тяжёлым взглядом. Настя на сиденье постаралась стать как можно меньше, вжимаясь в спинку.

— Обойдёмся без вранья! — сурово произнёс никакой друг. А Настя вдруг вспомнила, что он действительно ей не друг, и уже давно. Что Матвей её с трудом терпит. Это обычная забота, проявленная им, вдруг дала надежду, что всё не так очевидно. Но её быстро спустили с небес на землю.

Захотелось зажмуриться, заорать и затопать ногами. На себя злилась — ну что стоило придержать язык? И что теперь делать, когда ничего не вернуть?

— За что вы меня ненавидите? — вырвалось невольно, хрипло и по-идиотски громко.

Она вдруг ясно увидела, как руки Матвея с силой сжали руль, даже костяшки побелели. Смотреть в его лицо не могла. Машина резко свернула, проехала пару метров и остановилась. Безлюдно, тихо, темно уже и страшно.

— Почти приехали, — Скуратов взял пачку сигарет с приборной панели. Достал сигарету и теперь мял пальцами фильтр. — Ты сама это придумала? Или подсказал кто?

— Что? — Настя уже почти забыла, с чего всё так плохо стало. Но выяснить отношения захотелось здесь и сейчас. — Я не придумала. Я не дура, господин Скуратов, я вижу, как вы ко мне относитесь. И я очень вам сочувствую, ну, с родителями.

Последнее явно было лишним, но не к месту вспомнились слова Павла. Стало стыдно и неуютно.

Матвей отшвырнул измочаленную сигарету и с силой потёр лицо ладонями. Настя ощутила острую жалость. Кошмар! Нельзя было напоминать!

— Настя… — устало произнёс он и тяжело вздохнул. — Поверь, я не могу... тебя ненавидеть.

— Верю! — воскликнула она поспешно, ощущая внутри облегчение и неловкость. До чего довела мужика! — Пожалуйста, простите меня, Матвей! Сама не понимаю, что несу. Устала, замёрзла, проголодалась. А вы, вы очень хороший, и помогли мне здорово. И я на самом деле не думаю, что ненавидите. Может, просто я вам не нравлюсь или натворила что-то. Вы бы сказали. Или лучше не надо. Поехали домой.

Перевела дыхание. Захотелось провалиться сквозь днище джипа, а потом сквозь мёрзлую землю куда-нибудь в Австралию. Поглядела на молчащего Скуратова. Он смотрел на неё изумлённо.

— Настя…

— Я дура, да?

— О Боже, нет, конечно, — воскликнул Скуратов и тронул машину с места. — Вы голодны...

Она замолчала, не зная, что и думать. Странный он какой-то — это факт. Но машина уже подруливала к воротам дома, и мысли Насти перескочили на брата. Объясняться придётся. И почему-то сейчас это уже не казалось катастрофой. Прав Матвей, ложь — не выход. Надо отвечать за свои поступки, не маленькая.

Ворота уже открывали. Брата Настя увидела сразу. Стоял возле заведённого внедорожника со Степаном за рулём, но сразу направился к въехавшему во двор джипу. Разглядел Настю, прищурился недобро.

Матвей вышел из машины первым, Настя хотела бы сидеть тут вечно, но галантный Скуратов уже распахнул перед ней дверь. Отстегнула ремень безопасности, спрыгнула на утоптанный снег.

— Привет, Паш, — Скуратов закурил, не глядя больше на Настю. — Удивительно получилось. Заехал в Горское за сигаретами, а там твоя сестра от станции идёт. Подвёз. Говорит, остановку проехала. Вы её тут не потеряли?

Настя ушам своим не верила. Но широко улыбнулась недоверчивому брату.

— Проспала остановку, — покаянно подтвердила она частичную правду из лжи Матвея. — Прости, пожалуйста!

— Да уж, история, — Павел повёл широкими плечами. — Спасибо, брат. Мы тут и правда с ног сбились. Вот, к следующей электричке ехать собирались. Настька, марш в дом, тебя Света ждёт. Голодная, небось?

— Оленя бы съела, — закивала Настя, отступая в сторону дома. И дался ей этот олень. Только надеялась, что Матвей на неё посмотрит. И она всё поймёт по глазам — почему соврал. Но Матвей уже заговорил со Степаном и в её сторону не смотрел.

Племяшки на неё бурно налетели, стоило раздеться, переобуться и зайти в столовую. Схватили по игрушке и временно оставили её в покое. Света улыбнулась и чмокнула в щёку, отставив в стороны руки. Пирогами занималась, вся в муке.

— Привет, как добралась? — Света сразу вернулась к тесту. — Твоя комната готова уже, если устала, отдыхай. Часа через два девчонки придут, посидим, поболтаем. Мальчики к вечеру шашлыки обещали.

Настя невольно вспомнила «мальчика» Матвея и сдержала нервный смешок.

— Тогда отдохну, — кивнула, заглядывая в кастрюлю с начинкой. — Не выспалась сегодня.

— Отдохни, — покивала Света. — Возьми сухой паёк, проголодалась ведь. Я тебя разбужу, как соберутся все.

Ей вручили тарелку с двумя бутербродами с толстыми ломтями ветчины и чашку с горячим чаем.

— Спасибо, Свет!

— Бери, бери. И иди в комнату, тебе можно. Там Паша тебе подарок приготовил, зайдёшь, сразу увидишь. Он включен.

Комнату Насте всегда одну и ту же оставляли. Угловую на втором этаже. А вообще у брата было ещё четыре гостевых по числу близких друзей. Только все вместе друзья эти редко оставались. А вообще Павел со Светкой гостей очень любили. Может, потому что глухомань тут была страшная. А гости всё равно обожали сюда ездить. Толик говорил, что здесь душой отдыхаешь.

Заинтригованная упоминанием подарка Настя осторожно донесла добычу до комнаты и вошла, сразу оглядывая скромную обстановку. А потом уставилась на большой ноутбук, стоящий на столе у окна, и едва удержалась от радостного визга. На самом деле визжать она не умела, но это был тот самый случай, когда непристойный звук был бы точно оправдан. По экрану бегала надпись: «С прошедшей днюхой, сестрёнка! Кстати, интернет мы провели. Пользуйся».

Настя ахнула, поставила еду на стол, погладила беспроводную мышку, и сразу уселась в удобное кресло. Теперь ей стало стыдно, что не обняла брата. Просто очень стыдно. Да ещё Матвея соврать Паше заставила. Хотя, он ведь не согласился. Значит, сам? Как всё непросто!

И ведь ноут дорогущий, она сразу заглянула в параметры. Её старенький подыхающий «Dell» не шёл ни в какое сравнение. А здесь памяти два терабайта, фильмов накачено много. И все нужные программы уже установлены. И интернет быстрый. Паша лет семь уже обещал провести, Настя и не надеялась. Ей стало интересно, только здесь можно пользоваться ноутбуком или с собой забрать разрешат?

Она даже не заметила, как сжевала бутерброды и выпила чай. Сонливость пропала совершенно. Почти скатившись с лестницы, Настя вставила ноги в ботинки и набросила куртку.

Во дворе уже совсем стемнело, горели лампочки перед крыльцом, баней и террасой. Да сиял огнями длинный гараж. Несколько машин стояли во дворе вдоль забора, а всё равно места оставалось много. Настя невольно отыскала взглядом машину Матвея. Солидная, дорогая наверняка. Марку не знала, позже поглядит.

Мужчины стояли группой у гаража, что-то громко и весело обсуждая, но Пашу Настя увидела на террасе и рванула туда, радуясь, что застанет его одного.

Добежала, легко перепрыгнула несколько ступенек и радостно закричала:

— Спаси-и-ибо! Я люблю тебя, Паша.

Брат с улыбкой обернулся к ней, оказалось, что нарезает мясо для шашлыков. Расставил руки, как Светка совсем недавно, и Настя с удовольствием повисла у него на шее.

— Понравился подарок? — лукаво щурясь, спросил довольный брат, когда она отстранилась.

— Да, да, да, да! — подпрыгнула Настя на месте. — А мне можно его будет забрать?

— Он твой, — хмыкнул Паша, возвращаясь к мясу и здоровенному тесаку. — Делай с ним, что хочешь.

— Ура!

Настя уже собралась убегать, когда заметила, что Паша здесь не один. Свидетелем семейной сцены оказался тот самый Скуратов. Матвей стоял у дальних перил открытой террасы, курил и, щурясь, смотрел прямо на Настю. Теперь на нём красовалась светлая дублёнка. Её щекам сразу стало жарко. И досадно, что он всё видел.

— О, Насть, — Паша ткнул ножом в сторону друга. — Ты разрешишь Матвею в комп заглянуть ненадолго? Интернет пока только в твоей комнате. Вчера провели. Но завтра или послезавтра везде проведём, даже в гараж.

Ой, как ей не хотелось подпускать Скуратова к своему новенькому ноуту. Да, Матвей вроде ничего оказался, но от одного его взгляда по-прежнему становилось неуютно. Вот чего смотрит так мрачно, что мурашки по затылку и всей спине? Что опять не так? Но отказать брату немыслимо. Особенно сейчас, после такого дорогого подарка. Да и после того, как этот неандерталец её любезно подвёз. Не сволочь же она неблагодарная.

— Вам сейчас нужно? — спросила она Матвея бодро, кутаясь в куртку. На улице явно похолодало. И когда он кивнул, предложила: — Пойдёмте тогда.

Скуратов сразу затушил сигарету и решительно направился к ней. Настя поспешила к дому, слыша за собой его шаги. Пришлось ждать, пока он тщательно вытрет свои крутые ботинки о щётку при входе, и вести гостя наверх в свою комнату. Кроме кресла у стола и кровати, посадочных мест в её спальне не было. И Настя, показав на новенький ноут гостю, словно его можно было не заметить, забралась на кровать с ногами, сбросив ботинки, и достала смартфон. Фиг она оставит Матвея наедине со своим подарком!

Скуратов задержался у двери, окидывая комнату взглядом. На кровати взгляд мужчины и вовсе залип, будто в её любимом стёганом покрывале для него было что-то интересное.

— Почему вы соврали? — не удержалась она от вопроса.

Матвей поглядел на неё и пожал плечами. Кто-то опять не желал с ней общаться. Очень мило, блин.

— Я вам мешать не буду? — сделала ещё попытку его разговорить.

— Нет, — последовал лаконичный ответ.

— Тогда закройте уже дверь и проходите, — проворчала она. — Не хватало ещё, чтобы Ванятка ворвался и… Да, щеколду тоже.

Гость чему-то усмехнулся, но дверь послушно закрыл и щеколду опустил. Так себе запор, но от племяшек помогает. Матвей прошёл к компьютеру, а она уткнулась в старенький смартфон. Почитать было что.

Подглядывать за ним Настя не собиралась. Пусть работает, раз нужно. А она только новые сообщения проверит. Однако, стоило прилечь на подушку и открыть на смартфоне вацап, как глаза стали слипаться сами собой. Решила подремать буквально пару минут.

Глава 3. Матвей

Матвей занял кресло у стола, стараясь выровнять дыхание. Сначала чудные ножки в его руках, о чём вспоминать он себе запрещал, но ничего не получалось. Под видом массажа ног он лапал её сегодня беззастенчиво, о чём будет теперь помнить очень долго. Потом он впервые ощутил тяжесть её тела, когда нёс на руках в машину. Правда, какая там тяжесть! Он бы и до Пашкиного дома на руках её донёс!

Теперь её комната и она сама на кровати, требующая запереть дверь. Как он всё это выдержал и не сошёл с ума, непонятно. Матея потряхивало, ощущение, что Настя совсем рядом — стоит только встать и сделать пару шагов — горячило кровь, туманило разум, возбуждало до боли и чёрных точек перед глазами.

Десять минут он боролся с собой, пытаясь отстраниться от её присутствия. Делал вид, что работает, бездумно открывая страницы и вводя пароли. Ноут оказался отличным, Павел сестру обожал, не поскупился. Настя на нём ничего ещё сделать не успела. Только в гугле был шуточный запрос: «Позволительно ли быть такой счастливой?». Гугл предлагал кучу психологических статей и советов, как обрести счастье. Матвей скосил глаза и прислушался. За спиной было тихо, дыхание Насти еле слышное. Машину ей подарить? Если комп так осчастливил, то как она порадуется автомобилю? Пашка упоминал, что права она получила ещё два года назад.

С ума сойти, он с ней в запертой спальне, девушка уже в постели, а он ни хрена себе позволить не может! Матвею захотелось рассмеяться, несмотря на чёрную тоску. Ну да, не хватало ещё больше напугать этого воронёнка!

Невероятным усилием воли Матвей заставил себя думать о работе — сначала дело, а потом холодный душ. Нет, душ понадобится ледяной! Баня только завтра, так что никого не удивит стремлением к чистоте.

Матвей воткнул флэшку в гнездо usb, занялся отсылкой документов. Потом поглядел параметры новой игрушки Насти, проверил программы. Понял, что кто-то очень хорошо всё настроил. Даже закачали неплохую подборку фильмов. Больше ему делать за её ноутом ничего не хотелось. Работы бы нашлось валом, но Матвей сюда отдыхать приехал. Да и мозги у него сейчас точно не там, где положено.

Крутанулся на стуле, оборачиваясь к Насте, хотел весело сказать: «Я закончил», но зрелище предстало душевыматывающее. Она уснула! Вот просто взяла и уснула доверчиво рядом с ним. Если бы только знала, какие мысли его одолевают в её присутствии, смогла бы так беспечно уснуть? Впрочем, себе-то он не мог врать. Ничего ей не грозит рядом с ним.

В длинных изящных пальцах с аккуратными ноготками слабо зажат старенький смартфон, вот-вот вывалится на деревянный пол. Вид тонкого запястья заставил сглотнуть, закрыть глаза и немного подышать на счёт. Ненадолго, потому что как ни жмурься, ничто не помогало прогнать манящее видение. Сонная фея будто отпечаталась на внутренней стороне век.

Нежные розовые губы приоткрыты, ресницы тонкими стрелочками лежат на нежном бархате щёк. Чуть раздуваются при дыхании крылья носа. И ведь ни грамма косметики, да ей и не нужно.

В душе защемило от нежности. Прикоснуться захотелось неимоверно, очертить кончиками пальцев тонкие, будто удивлённые брови, линию рта, коснуться губами тонкой синей жилки на шее…

Матвей мысленно выругался, снова зажмурился и до боли сдавил пальцами виски. Распахнул глаза снова от тихого вздоха девушки, резанувшего по натянутым нервам. Не проснулась, но смартфон почти выпал из пальцев. Потянулся было, чтобы осторожно извлечь гаджет и положить рядом, но девочка дёрнулась, смартфон с глухим стуком упал на пол, а Матвей замер, пропустив удар сердца.

Не проснулась, вздохнула сладко и повернулась на кровати на другой бок, к стене, обнимая подушку и словно испытывая его выдержку. Джинсы успела сменить на тонкие домашние штанишки, и теперь выставила перед ним аппетитную упругую попку, свернувшись клубочком.

Не пацан давно, а как малышка на него действует всегда, это ж с ума сойти. И красивые у него были, и фигуристые и чёрт знает какие, а хотелось до одури только её, Настю. Матвей вскочил, сделал пару стремительных шагов к кровати — просто насладится её ароматом и уйдёт. Замер с заполошно колотящимся сердцем от красноречивого звука под тяжёлым ботинком.

Настя и ухом не повела, наградив его ещё одним вздохом. Матвей обречённо скосил глаза вниз. Сдвинул ботинок. Понял с горькой усмешкой: дешёвому, но явно любимому девайсу пришёл бесславный конец. Словно всего остального было мало. Ещё и возненавидит его, если уже не…

Судя по всему, девчонка далеко не шикует. Не взяла такси, шла к брату пешком. Сколько там медсёстры зарабатывают? Вряд ли что-то у стареньких родителей берёт, у которых только пенсия и Пашкина помощь. Настя поздний ребёнок. Сколько им? За семьдесят уже, но крепкие старички.

Покачал головой, вернулся за комп. Нашёл фирму, где заказывал не раз оргтехнику в офис и прочие гаджеты. Расторопные ребята и доставят всё в кратчайшие сроки к чёрту на куличиках, несмотря на выходные. Смартфоны у них были. Айфоны сразу отмёл, новинка дорогая, все это знают — не возьмёт ещё упрямая девчонка. А старые модели нахрен. Прошёлся по разным моделям смартфонов. Он понятия не имел, что выбрала бы сама Настя, но не будить же. Откажется Воронёнок, будет молча страдать. И от денег откажется… Или нет? Проверять он не станет. Пока не станет. А если Настя в руки возьмёт новую игрушку, варианты были. Девчонка же совсем, и подарки любит.

Решительно списался со знакомым менеджером, велел подобрать самый лучший и надёжный аппарат, но не Эппл. Однозначно какой-нибудь флагман. И все навороты к нему — чехол, защитное стекло, программное обеспечение. Наушники самые лучшие, заводские просто выкинуть. И что там ещё?

«Есть потрясающая новинка, Матвей Георгиевич, — тут же откликнулся менеджер Михаил. — Ещё в продажу не поступил, но точно займёт место в пятёрке флагманов в новом сезоне. И чехлы как раз пришли кожаные, качественные. Последний Андроид, батарея мощная, звук супер, фотокамеры на порядок лучше, чем у прошлых флагманов. Стильный, безрамочный, заряд держит до двух суток при полной нагрузке».

«Да мне без разницы, — написал Матвей, но сразу стёр, не стал отправлять. Вместо этого написал: — Пойдёт».

«Есть ещё новинка к нему — отличный повербанк. Главное, надёжный. Заряжает батарею полностью до шестнадцати раз. Удобно для поездок».

«Всё давай, что считаешь нужным, не надо мне объяснять, — написал Матвей. И зачем-то добавил. — Это подарок для девушки».

«Понял, Матвей Георгиевич!»

«Хорошо, как с доставкой? Двойная оплата всей покупки, если будет у меня завтра утром. Тройная — если сегодня до полуночи». Адрес он вбил, менеджер Михаил минут пять не отзывался, видимо, гуглил. Настя спала.

«Сегодня смогу прислать парня, — написал Михаил. — К полуночи должен успеть. Или завтра в районе восьми утра буду у вас лично».

«Лучше сегодня! Скинь реквизиты, куда переводить деньги. И сумму всю разом. Чек мне на почту в электронном виде. И никаких ценников или брака. Проверь всё сам и настрой».

«Понял, Матвей Георгиевич! Сделаем в лучшем виде!»

Менеджер не стал больше тянуть время, прислал номер карты и счёт на кругленькую сумму. Вышло дороже, чем айфон последней модели, но Насте об этом знать не обязательно. Матвей перевёл деньги и тщательно почистил историю с ноута. Менеджеру Михаилу для связи он скинул номер спутникового телефона Павла. Нужно будет предупредить Кострова, что могут звонить.

Как ни мучительно было находиться рядом со спящей Настей, покидать спальню не хотелось совершенно. Так бы и сидел, разглядывая, изучая. Когда ещё возможность представится? Что делать с раздавленным гаджетом, так и не придумал. Оставил, как есть. Представил на мгновение, как она расстроится, обругал себя за невнимательность.

Просто уйти не смог, подошёл к кровати снова, опустился на колени. Прикоснулся кончиками пальцев к блестящим каштановым волосам. На ощупь — чистый шёлк. Едва удержался, чтобы не зарыться пальцами в растрепавшуюся причёску. Проследил линию позвонков на спине, выпирающих сквозь тонкую ткань футболки. Опять залип на аппетитной попке. Тонкая полоска кожи между краем футболки и штанами манила неимоверно. Наклонился, касаясь губами обнажённой кожи и ощутил в тот же миг бурную разрядку. Даже в глазах потемнело. Резко поднялся и покинул комнату, словно демоны за ним гнались. Порадовался, что взял смену белья и запасные штаны. Но сначала в душ!

Внизу вкусно пахло выпечкой, когда спускался, ощущая себя слегка пьяным от пережитых волнений. Выглянула из столовой Светлана, обрадованно ему улыбнулась.

— Нашёл свою комнату? Мы тебе ту, что вторая от конца коридора выделили. Паша сказал?

— Да, спасибо, — кивнул Матвей. Значит, с Настей они будут соседями. — Пойду к Павлу.

— Иди-иди, — усмехнулась Света. — Девчонки уже скоро подъедут. Кстати, Матвей. Таисья тоже будет, а она всё ещё свободна. И ты ей всегда нравился.

Вот так вот прямо? Матвей только усмехнулся, вышел на морозный воздух.

Павел всё ещё возился на террасе.

— Как там Настя? — спросил Костров сразу, накрывая тазик с замаринованным мясом плёнкой. — Не вредничала?

— Нормально Настя, — откликнулся Матвей ровным голосом. — Заснула, пока я возился с отправкой файлов.

Павел вдруг посмотрел прямо:

— Так и не нашёл себе никого?

— Па-а-аш! Хуже Светки! — попытался отшутиться Матвей, закурил. Вложил пачку в протянутую руку друга.

Некоторое время курили молча. И Матвей холодел от ужаса, понимая, что где-то спалился. И сейчас будет момент истины — получит по роже?

— Только не забывай, что она моя сестра, — произнёс Павел жёстко. — Любимая и единственная.

Матвей вздрогнул и моргнул. Похоже, бить его друг Паша не собирался. Но поверить, что ему дали зелёный свет, так сразу не смог.

— Даёшь добро? — хрипло осведомился он.

Павел пожал плечами.

— Что с тобой ещё делать? — проворчал беззлобно Костров. — Лучше, чем ты, она себе всё равно никого не найдёт. А хуже — сколько угодно.

— И Светка знает? — спросил Матвей обречённо.

— Ни к чему ей пока, — Павел выбросил недокуренную сигарету. — Сам разбирайся со своими сердечными делами.

— Спасибо.

Помолчали, глядя на звёзды.

— Я тут доставку заказал, — вспомнил Матвей. — К полуночи обещают. Дал курьеру номер твоего спутникового.

— Правильно, — одобрил Павел, покосившись на него. Но расспрашивать не стал. — Пойдём к мужикам, у Степана новая тачка, жаждал тебе показать.

— Видел, — Матвей ощутил, как отпускает напряжение. Кто бы мог подумать, что Павел заметил! Впрочем, он и в армии был самым внимательным из них пятерых. А за столько лет что-то могло насторожить любящего брата. Но молчал, как партизан. А сейчас почему-то дал добро. Непонятно и волнительно. — Пойдём, посмотрим.

Глава 4. Настя

Просыпаться не хотелось. Хотелось лениться, валяться и досматривать очень приятный романтический сон. Ну да, скорее эротичный. Жаль стало, что не смогла рассмотреть незнакомца из откровенного сна. Такие горячие сны ей ещё никогда не снились, а тут ни с того, ни с сего. Настя потянулась, но тут же села на постели испуганно, вспомнив, что была не одна.

Кресло за столом пустовало, ноутбук светился загадочно, всё та же подарочная надпись крутилась по экрану. Настя широко улыбнулась, пошарила рукой по кровати, разыскивая телефон. Хотела посмотреть, сколько она продрыхла. Надо бы приобрести смарт-браслет, как у Ленки. Только к её Нокии такие не продавались.

Смартфон не находился, и она даже с кровати свесилась в поспешном поиске, да так и застыла. Дрожащей рукой потянулась за раздавленным гаджетом, где была вся её жизнь. Ладно, вся библиотека, музыка, фотки. Ладно, они были на карте памяти, сохраняла там после того, как прежний смартфончик утопила в озере три года назад.

Сморгнула предательские слёзы — как так получилось-то? Она допускала, что могла уронить его во сне, но не с такой же силой. Придётся всё же распотрошить заначку в очередной раз, а там опять осталось совсем мало. Купит самую дешёвую модель. Или зарплаты ждать? Но как же было обидно, что библиотека теперь недоступна. Шмыгнула носом, уставившись на ноутбук.

Резво спрыгнула с кровати, осторожно собрала осколки, стараясь не пораниться. Достала чистый пакет из рюкзака, туда сложила погубленный смартфон, то есть все его ошмётки, предварительно вытащив сим-карту и карту памяти. Даже в ремонт отдавать нечего. Прищурилась зло — в мозгах прояснилось, и она вспомнила тяжёлые ботинки этого гада Матвея. Наверное, даже не заметил, как наступил. Но не предъявлять же ему претензии. Он точно не бедствует, судя по крутой тачке. Даже не поймёт, что для неё старенький смартфон значил.

Радостный возглас всё же получился, когда она нашла в ноутбуке гнездо для карты памяти. Все её книжечки, фоточки и даже список контактов с телефонами послушно открывались, позволяя приглушить обиду. Ладно же, всё равно смартфон здесь бесполезен без сети. А ноут и в кровать можно взять для чтения. Ага, чтобы так же уронить. Лучше почитает за столом, кресло тут удобное.

Времени уже было много, почти десять вечера, и никто её не разбудил. Приоткрыв дверь комнаты, услышала внизу голоса. Значит Светкины подруги уже здесь? Спускаться не хотелось, несмотря на умопомрачительные запахи из кухни.

Просидела за ноутом минут двадцать, и всё же решила, что пора. Просто покажется всем, съест что-нибудь, погладит племяшек и удерёт обратно к себе.

Женщин в столовой набралось человек пять. В углу шумно играли дети, тоже пятеро, среди которых заметила чёрную макушку Ванятки. А Стасю, должно быть, уже спать уложили.

— Ой, какие люди! — заметила её Таисья Климова, эффектная блондинка. Кажется, единственная незамужняя из присутствующих здесь дам. Или разведённая? — Смотри-ка, как повзрослела.

— А, по-моему, такой же щуплый воробушек, как пять лет назад, — хохотнула шумная и добродушная Люба.

— Проходи, Насть, — Света сразу поставила тарелку для неё. — Что пристали к девочке? Ты лучше про Борьку своего дорассказывай, Люб. Чем кончилось-то? Настя, ты сильно не наедайся, скоро на шашлыки позовут. Оставь место.

Настя вполуха слушала разговоры, пробуя салатики и пироги. Шашлыки она любила, поэтому на самом деле старалась желудок не набивать.

Извинившись минут через двадцать, ушла к себе. Оставила только дверь приоткрытой, чтобы услышать, когда мужчины будут звать на улицу. Или, может, Ванятка к ней заглянет.

В интернете ничего интересного не искалось, открыла очередное фэнтези, вздохнула счастливо и погрузилась в приключения героев. И конечно, ничего она не услышала.

Только и опомнилась, когда зашла Светлана.

— Ты как, ребёнок? — спросила невестка, присев на край стола. Погладила вдруг по голове. — Не обижайся на Пашу, Насть. Он тебя очень любит. Да и чем плохо свежим воздухом подышать?

— Знаю, — фыркнула Настя. — Я тоже вас всех люблю. Нормально всё, Свет, правда. А ноут потрясный!

— Ну вот и славно. Мальчики сказали, что через пять минут всё готово будет. Мы уже пошли, ты тоже присоединяйся. Успеешь ещё наиграться. Там внизу моя дублёнка рыжая висит возле шкафа. Старенькая, но тёплая и на меня уже не лезет, а тебе в самый раз будет. Ты её лучше надень.

Светлана ушла, а Настя упрямо ещё минут десять читала. Но потом бросилась одеваться, с Павла станется прийти лично и вытащить её на улицу. И без того дикаркой обзывает периодически, словно это она живёт в лесу.

Дублёнку нашла сразу. Чуть великовата оказалась, но снимать её не хотелось: лёгкая, тёплая, уютная. У Насти такой никогда не было. На улице заметно похолодало. Но ветра нет. Небо усыпано крупными звёздами. И светло — везде фонари горят. От открытой беседки доносились голоса и взрывы смеха. Народу прибавилось, подруги Светки с мужьями приехали.

Настя пробралась к костру, пристроившись на незанятом пеньке. Никто её прихода не заметил. Почти. Пашка зыркнул в её сторону и одобрительно подмигнул. Что-то сказал стоящему рядом мужчине. Тот обернулся, Настя узнала Матвея и плотно сжала губы. Не могла пока простить ему убитый смартфон. Заметила вдруг, что некоторые уже шашлыки едят, но бросится на поиски не успела. Прямо перед ней возник шампур с аппетитными кусками прожаренного мяса.

Она подняла глаза, забирая добычу. И столкнулась с синим взглядом Матвея.

— Спасибо, — буркнула не слишком вежливо. И не обращая на него внимания, впилась в первый кусочек нежного мяса, ещё горячий и невероятно вкусный.

Её ровесников тут никого не было, как обычно все намного старше. Поэтому она даже не пыталась найти себе компанию. Хотя нет, был сегодня какой-то парень. Она его случайно заметила, приканчивая уже третий кусок невероятно вкусного шашлыка. Хорошо ещё, этот неандерталец Матвей с тяжёлыми ботинками сразу отошёл и её не нервировал.

Незнакомый парень был высокий и тощий, но улыбчивый. Он тоже её заметил, поднял смешливо брови, и решительно к ней пробрался, даже с чашкой горячего чая. Сам зажимал в руке бутылку пива, а чашку протянул ей.

— Будешь? Я Сергей, брат вон того бугая, — Сергей махнул бутылкой в сторону здоровяка Степана. — А ты Настя, да? Не помнишь меня?

— Настя, — согласно кивнула она, забирая чашку. Запить шашлыки не мешало. А пиво она всё равно не любила. — Помню, как ты в карьер с обрыва прыгал на тарзанке.

— Ага, лет десять назад, — Сергей пристроился на соседнем пеньке, с нескрываемым интересом её рассматривая. — А ты на брата похожа. Только посимпатичней.

— Ты тоже ничего, — усмехнулась Настя, решив, что немножко флирта поднимет ей настроение. — Почему раньше не приезжал?

— Приезжал, — хохотнул он. — Только тебя не было. Думал и сегодня будет скучно.

— А я тебя развлекать должна?

— Можешь хотя бы попытаться, — сверкнул глазами Сергей. — Хочешь, ещё шашлыка принесу? Там осталось.

Настя замотала головой, наелась она уже вдоволь. Даже последний кусок скормила Дику, добрейшему алабаю. Тот крутился возле Павла, выпрашивая вкусняшки. А увидев Настю, приковылял к ней и улёгся у самых ног, ткнувшись мордой в её колени.

— Пёс у вас неправильный, — тут же высказался Сергей. — Алабаи должны быть свирепыми охранниками.

— Он старенький уже, — вступилась Настя за любимчика, почёсывая Дика за ухом. — И просто добрый. Свирепые вон там, за загородкой сидят.

— Стёпка говорит, он и в молодости был никакой, — не оставил тему парень. — Даже не лаял никогда.

Настя тут же решила, что не так уж ей нравится этот Сергей. И предлагать ему стать её фиктивным женихом, по совету Ленки, она точно не станет. Не настолько отчаялась! Да и слишком хорошо Пашка знает семью Степана, не поверит просто, что жених настоящий.

— А как Дик браконьера чуть не загрыз, рассказывал? — спросила его Настя равнодушно.

— Шутишь?

— И чужого, полезшего к нам во двор, два часа держал зубами за горло, — Настя Дика обожала, сама его выкормила двенадцать лет назад из бутылочки. Потом и кашу ему варила, гуляла с ним. Только пришлось уехать тогда. А вернулась, вымахавший в огромного пса Дик её в снег уронил, так был рад видеть. Вылизал всю, не отходил от неё ни на шаг, таскаясь повсюду. Но этот Сергей прав, Дик не только никогда не лаял, но даже рычал крайне редко. Только всё это Сергею знать ни к чему. — Ждал, пока мы вернёмся. А так добрый, да, к своим.

— Ты не обижайся, — Сергей заглянул в глаза просительно. — Я же не знал. Хорошая собака. Фью, Дик! Пойди сюда, угощу.

— Не пойдёт, — фыркнула Настя. Дик на парня даже не взглянул. — Он только у Паши из рук ест, у Светки, у меня и, кажется, вон у того мужика-неандертальца, который с братом твоим разговаривает.

— Ты так Скуратова приласкала? — хохотнул Сергей и достал мятую пачку сигарет. — Будешь?

— Не курю, — мотнула головой Настя, допивая чай одним глотком. Жаль, остыл уже. — И не одобряю.

— Только не надо лекций, — фыркнул Сергей. — Ты что, медик?

— Угадал.

— Так все же медики смолят по-чёрному!

— Не все, как видишь, — Настя замерла, заметив, что неандерталец смотрит прямо на неё. Неужели услышал, как она его назвала? Поспешно отвернулась к Сергею, чувствуя, как горят щёки. — Сколько времени, не подскажешь?

Сергей полез за мобильником и её сердце ёкнуло при виде потрёпанной Нокии. Такая же у неё была. Сволочь Матвей!

— Почти полночь уже, без пятнадцати, — Сергей смартфон убрал и смачно затянулся. — Хорошо тут у вас. А ты к нам загляни с братом, тут недалеко, километров двадцать всего. Тоже двор немаленький, посмотришь наших овчарок, настоящие монстры. Или знаешь, я сам смогу скоро за тобой заехать. Брат новую тачку купил, а мне старую отдаст не сегодня завтра.

— Я тут только на выходные, — прямо отказываться Настя не стала. Ведь начнёт уговаривать. А ей никуда ехать с Сергеем не хотелось.

Кто-то музыку включил, дамы даже немного подвигались в такт в широкой беседке, а Настя пошла за чаем, воспользовавшись тем, что Сергей отошёл. Хотела ещё посмотреть, не осталось ли шашлыков. А потом незаметно удрать к себе.

Но дойти до беседки, обходя народ по кругу, не успела. Кто-то потянул за рукав. Оглянулась, и еле удержалась от стона. Синие глаза Матвея Скуратова смотрели в упор. И чего пристал к ней?

— Отойдём? — в руках он держал какую-то коробку.

Настя обречённо кивнула — с гостями следовало быть вежливой, даже если они безжалостно растоптали твой смартфон.

Отошли недалеко, к крыльцу дома. Здесь музыка не гремела, лилась тихонько, голоса и то было лучше слышно.

— Что? — Настя не хотела на него смотреть, мало ли что подумает, но пришлось. Надо же понять, зачем позвал.

Скуратов хмурился и ничего хорошего она от него не ждала, а от того тосковала, мечтая побыстрее сбежать.

— Я случайно раздавил твой смартфон. Прости, пожалуйста.

Этого она точно не ожидала, потому, наверное, навернулись слёзы. Злые слёзы. Заметил, надо же! Хотелось сказать, что не простит никогда, но вместо этого насморочно выдала:

— Ничего.

Трусиха! А Скуратов смотрел холодно, ничуть не проникшись её слезами, которые уже и высохли от злости. Вместо оправданий, Матвей впечатал в её грудь коробку, что в руках держал. Пришлось хватать обеими руками.

— Я в долгу оставаться не привык, — пояснил он в ответ на её ошарашенный взгляд. — Заказал первый попавшийся, не разбираюсь в них. Пользуйся на здоровье. Не понравится — выброси.

И утопал к беседке, оставив её стоять столбом с этой коробкой в охапке. А она, как дура, смотрела ему вслед. Широкоплечий, высокий, хозяин жизни, блин. Не привык он в долгу… Настя ахнула, другими глазами поглядев на коробку. Так это он что? Новый смартфон ей подарил? С собой возил, на всякий случай? Или тут в лесу круглосуточный магазин «Связной» притаился?

На этот раз взвизгнуть почти получилось. Даже Дик примчался, ткнувшись носом ей в бок.

— Погуляй, милый! — перехватила тяжёленькую коробку одной рукой и потрепала любимца по холке. — Я в дом. У меня тут крутой подарок.

Пока добиралась до своей комнаты, столько передумала. А вдруг издевается, и там какая-нибудь фигня? Или совсем дешёвый. Будут эти богачи тратиться на какую-то девчонку. Но размеры коробки дарили надежду на нормальный телефончик. Может даже такой же, как был у неё.

Оказавшись в комнате, положила коробку на кровать и гипнотизировала минут пять, опустившись на колени. Даже принюхивалась. Хрен она вернет подарок неандертальцу, даже если коробка набита деньгами. Да и не подарок это, никто его давить ботинками её имущество не заставлял!

Так успокаивая свою совесть, Настя дрожащими руками срезала с коробки липкую ленту ножницами. Открыла, почти не дыша, и расширила глаза, узрев несколько коробочек поменьше. Скуратов, вообще, в курсе, что внутри было? Ладно, не её дело. Он ей вообще ещё моральную компенсацию должен, по-хорошему.

Смартфон был, и был он обалденно, охренительно дорогим и классным. Кажется, о таком мечтал брат её подруги Ленки. Тоненький, с большим блестящим экраном, тяжёленький. Из рук выпускать не хотелось. Но пришлось. Размеренно дыша и сурово супя брови, чтобы не улыбаться совершенно дебильной улыбкой, Настя вооружилась иглой из коробки, вставила в смартфон свою сим-карту, а потом и карту памяти. Сим-карту пришлось обрезать, не поленилась слазить в интернет и узнать, как это делать.

Лишь после этого включила свой новый и уже горячо любимый смартфон. Заворожённо смотрела, как быстро он загрузился. А сколько нужных приложений уже залито! Вот, что значит дорогая вещь! Контактов, конечно, пока нет, но… Один был. Она даже глазам не поверила. Скуратов Матвей! И три номера, и даже фото имеется — синеглазый неандерталец ей лениво улыбался. Фотогеничный гад. И она сто лет не видела его улыбки! Номера подписаны: рабочий, домашний, мобильный. Он что, думает, что она ему звонить теперь будет?

Настя выдохнула раздражённо, но удалять контакт не решилась. Пусть остаётся, в самом деле. Каши не просит. И фотка Матвея уж больно удачная, Ленка пищать будет!

Свои контакты она быстренько вбила с ноута. Не так много их у неё было. Потом проверила, что книжки открываются, как и музыка, как и фото. Долго вздыхала, стараясь унять клокочущее внутри счастье. Потом вспомнила, что в коробке не только смартфон имелся. И скоро сосредоточенно натягивала на смартфон классный кожаный чехол-книжку. Всегда такой хотела! И фитнес-браслет! Да, да, да! И даже уже подключённый к смартфону, чудеса! На руке браслет смотрелся просто улётно! Она о таком и мечтала, но покупать собиралась более дешёвый.

А ещё в коробке оказались офигенные наушники, в которых музыка звучала просто божественно. И карта памяти на двести пятьдесят шесть гигабайт. С её шестнадцатью не сравнить. Это ещё при том, что в самом смартфоне внутренней памяти оказалось столько же — двести пятьдесят шесть. Такое бывает вообще?

Озабоченно охая, чтобы не дуреть от счастья, взялась перекачивать с прежней карты памяти всё на внутреннюю память смартфона. А потом торжественно вставлять новую карту. Это у неё теперь больше пятисот гигов, практически как в компьютере могло быть. Ей теперь коллекцию фильмов можно было хранить на смартфоне. Фоток делать, сколько пожелает. И вообще не думать, что памяти когда-нибудь не хватит в ответственный момент.

А ещё в коробке оказался повербанк, она у Ирки Семёновой на работе такой видела, или не такой. А ещё две металлические флэшки, на шестьдесят четыре гигабайта каждая. И компактная палка-телескоп для съёма селфи. Настя тут же новым гаджетом воспользовалась, а потом любовалась на свою сияющую физиономию. Хорошо она получилась на фото, качество, должно быть, офигенное. На старой Нокии у неё такие крутые снимки делать не выходило.

Поддавшись порыву, отправила фото на ватцсап Скуратову. И приписала: «Большое спасибо!» Хохотнула, вспомнив про отсутствующую сеть. И фото из сообщения удалила. Нечего, потому что. Слова благодарности она оставила. Отправятся, когда будет сеть.

Все подарки, кроме смартфона и часов-браслета, она аккуратно уложила в рюкзак. Изящный чехол на её телефончике смотрелся великолепно, хоть и скрывал, какое чудо у неё теперь есть. Совесть замучила окончательно, и Настя со вздохом положила смартфон в карман дублёнки. Поблагодарить надо. Даже если этому гаду наплевать на её благодарность. Когда ещё дойдёт её сообщение.

У костра во дворе народу значительно уменьшилось. Многие, то есть почти все, успели уехать и увезти своих жён. Настя порадовалась особо, что нет её ровесника Сергея. Света с Павлом стояли в обнимку на террасе, а Скуратов Матвей и Толик Высотин сидели на пеньках у костра и курили, о чём-то тихо беседуя.

Оба замолчали и подняли на неё взгляды, когда подошла. И Настя моментально смутилась. Толика она знала куда лучше, чем Матвея, простой и нормальный, счастливо и давно женат. Но при нём благодарить Скуратова страшно не хотелось. Мало ли что подумает. Поэтому поглядела в синющие глаза Матвея и мотнула головой куда-то в сторону.

— Мы можем поговорить?

Матвей смотрел настороженно, и кажется, был ей не рад. Но легко поднялся и кивнул, послушно пойдя за ней к гаражу.

Не хотелось, чтобы Павел их видел, поэтому Настя зашла в гараж, где было тепло от мощной печки, и безлюдно. Над ямой стояла чья-то машина. Тут всегда какую-нибудь тачку ремонтировали. Тусклая лампочка дарила тёплый жёлтый свет.

Зачем-то она прошла к центру гаража, оглядела подъёмник, и лишь после этого обернулась к Скуратову, который оказался совсем близко. Но не пятиться же назад!

Слова благодарности застряли в горле, а он смотрел выжидательно и чуть насмешливо.

— Эм… Спасибо, — выдавила из себя Настя и замолчала.

— И всё? — Матвей демонстративно оглядел гараж. — И для этого мы здесь уединились?

Настя ощутила панику, усиленно размышляя, чего ещё ему надо. Вздохнула, уловив вкусный аромат его парфюма с тонкой примесью табачного дыма.

— Я понимаю, что подарок очень дорогой, — вымученно начала она и, к своему ужасу, снова замолчала.

— Понравилось хотя бы? — не дал ей Скуратов совсем затосковать. Даже посмотрел благожелательно.

— Очень! — ухватилась Настя за соломинку. — Он такой классный! Всё классное! И смартфон, и браслет, и… всё! Спасибо огромное!

— И даже в лицо не швырнёшь со словами, что не можешь принять? — спросил с интересом.

Издевается? Шутит?

— Матвей… Извините, не помню вашего отчества, — Настя никак не могла понять его — флиртует, что ли? И ужаснулась от идиотского предположения.

— И хорошо, что не помнишь, — Скуратов выглядел теперь скучающим. — Имени вполне достаточно.

— А зачем вы свой телефон вбили в мои контакты? — поторопилась Настя сменить тему.

— Вдруг пообщаться захочешь, — пожал он плечами.

— Шутите?

— Нисколько. Если у тебя всё… — Матвей оглянулся на выход. — Тогда я пойду?

Настя разочарованно кивнула. Чувствовала себя дура дурой со своей ненужной ему благодарностью. Настроение было испорчено.

— И что такое? — уходить неандерталец не спешил, а она так хотела остаться уже одна и громко обозвать его позаковыристей. Вместо этого, ахнула, ощутив его пальцы на подбородке, и послушно подняла голову. Синие глаза смотрели очень внимательно. — Почему расстроилась? Я честно не знаю, Настя, что должен сказать или сделать в ответ на твоё «спасибо». Подскажи, а?

Она фыркнула, шмыгнув носом.

— Потребовать поцелуй, например, — пошутила, дурея от собственной смелости. И тут же бросилась оправдываться. — Я просто очень благодарна, Матвей. Честно-честно. Ничего вы не должны. Спасибо — это просто спасибо. Можно, я пойду?

— В следующий раз так и поступлю, — кивнул он серьёзно. — Потребую поцелуй! Иди, Настя.

Вот теперь стало легче, настолько легче и спокойней на душе, что она шагнула вперёд и быстро, чтобы не передумать, встала на цыпочки и поцеловала его в щёку. Хотела в щёку, только Матвей повернул голову в последний миг, и поцелуй получился прямо в губы. Его твёрдые губы оказались вдруг нежными, от прикосновения к которым её всю прошило словно молнией.

Ужаснувшись, Настя тут же отшатнулась, бросилась к выходу из гаража, а потом сразу в дом, наверх, в свою комнату, к своему ноуту и другим подаркам. К своим книжкам на новеньком смартфоне.

Благодарность вышла так себе. Глупо и нелепо. Щёки немилосердно горели, и она прижимала к ним ледяные ладони, сидя на кровати в полной прострации. С ума сойти! Она поцеловала Матвея Скуратова! В губы!

Настя осторожно провела пальцами по губам, удивляясь, что стали такими чувствительными. Прикрыв глаза, могла даже представить, как снова и снова его целует. Зажмурилась, снова ужаснувшись.

А ведь он даже не просил, и наверняка, не хотел её целовать! А если Паше расскажет? Или Толику? Да ну, было бы чего рассказывать! Скуратов вообще молчун. Только с ней разговорчивым вдруг стал. Сегодня.

Будто бы ей всего этого было мало, незнакомо пиликнул новенький смартфон. Вытащила поспешно. И ахнула. Сеть была, а в оповещениях светилось новое сообщение в ватцсапе.

«Пожалуйста, Настя! — написал ей Скуратов. — Спасибо за фото, ты очень красивая!»

Она же удалила! Или оно успело отправиться? Стало неимоверно стыдно. Ещё подумает, что она с ним заигрывает — со взрослым мужиком!

«Случайно отправилось!» — набрала быстро.

«Я так и подумал», — тут же пришёл ответ от Скуратова.

«Простите за поцелуй! Это тоже случайно», — кусая губы, набрала Настя.

«А это был поцелуй? Прости, не понял».

Настя ахнула восхищённо. Вот ведь гад!

«Мне тоже не понравилось», — мстительно написала она.

«Я так и подумал», — покладисто ответил Скуратов.

Настя зарычала. Со злостью содрала с себя дублёнку, скинула ботинки и забралась на кровать с ногами. Сообщений больше не было, а сеть была!

«А что вы ещё подумали обо мне? Может быть, сразу перечислите, и мы сэкономим время?»

Буравила телефон взглядом, пока не пришло новое сообщение. И следом сразу пропала сеть. Но сообщение открылось.

«Настя, я в соседней комнате. Хочешь поговорить — заходи».

И не ответить уже, что вовсе не хочет и никуда не пойдёт. Надо же, в соседней комнате! Теперь она буравила взглядом стену. А если пойти? Что он сделает? Поцелует по-настоящему?

От представленной картины Настя застонала и упала лицом в подушку. Он взрослый мужчина! Он уже был взрослым мужчиной, когда ей было десять. И очень вежливо сейчас поставил её на место. А она-то обрадовалась, дура, и переписывалась с ним, как школьница с одноклассником. Насколько было бы проще написать тому же Сергею. Она прекрасно знала, как вести себя с братом Степана. И совсем не представляла, как вести себя со взрослым Матвеем Скуратовым, который даже повода ей не давал, что она ему интересна.

Смартфон подарил? Так это только извинение. Она — мелкая сестра его армейского друга Паши. Почему бы не побаловать мелкую. Сама по себе ничего она для него не значит. Ведь так?

И Настю вдруг обожгло воспоминанием — это ведь был он, Матвей, который на двенадцать лет вдруг приволок ей ящик мороженого. Светка ругалась, не зная, как его запихнуть в морозилку по частям. Это теперь у них места для мороженного много — дома три холодильника, да ещё в гараже две огромных морозилки. После охоты очень пригождается.

Но тогда грянул мороз, для первого марта обычное дело, и ящик оставили на ночь на улице. Тогда ещё была жива Грэйс, кавказская овчарка Павла. Ночью Грейс добралась до ящика и сожрала всё мороженое подчистую вместе с упаковкой. Павел весело смеялся, даже ржал, Светка ругалась, Настя тихо тосковала, жалея, что так и не попробовала подарок, а Матвей Скуратов, здоровый парень в полосатой майке и армейских брюках, курил возле поленницы и смотрел на неё очень странно. То ли её жалел, то ли возмущался, что она так к его подарку отнеслась. И не спросишь.

А ближе к вечеру Скуратов заявился к ней в комнату, эту самую, вручил завёрнутого в тряпку крошечного алабая.

— Больной малыш, мать от него отказалась. Хотели утопить. Возьмёшься выкормить?

Настя ахнула и поспешно взяла малыша на руки. Светка ветеринар и консультировала её строго, объясняла, как кормить, как держать на руках после еды, и сразу вколола антибиотик. Предупредила, что всё равно вряд ли выживет мелкий, чтоб Настя не смела реветь, а потом матерно обругала Матвея, который «устроил ей такое счастье».

Дик выжил, но стал ненормально добрым. «Весь в тебя, Настя! — смеялась потом Светка. — Дикий и добрый». Болезнь повредила у малыша голосовые связки, и он не лаял и почти не скулил. В город родители брать алабая запретили. Куда его в квартиру из двух комнат?

Вот только ни тогда, ни сейчас Настя не представляла, о чём говорить с Матвеем Скуратовым.

В субботу она проснулась рано, сразу всё вспомнила и застонала, хотя на свежую голову поцелуй со Скуратовым не казался уже такой катастрофой. Поспешно одевшись, Настя спустилась вниз, потолкалась на кухне, потискала племянников, поела с ними каши и взялась покормить собак и другую живность. Светка выдала продукты и для кур, и для собак, и для свиней, велела потом гулять и отдыхать.

Павла, Толика и Матвея она увидела позже. Приехали откуда-то на джипе Скуратова. Настя с Ваняткой открывали ворота, а потом закрывали, когда машина въехала во двор. Паша подхватил сына, подбросил и усадил себе на плечи. Ванятка радостно засмеялся. Они пошли сами загонять алабаев, которых Настя выпустила побегать по двору. Толик сразу в дом ушёл, он здешних собак опасался, хотя они ни разу его не трогали. А Матвей остановился возле Насти, которая присела на скамью-качалку, покрытую взятым из дома тёплым пледом.

— Бросить не хотите? — первой заговорила Настя, кивнув на пачку сигарет, которую неандерталец достал из кармана.

— Стимул нужен, — поглядел на неё Матвей.

— Здоровье, м-м?

— Это никого не останавливает, — фыркнул Скуратов, но сигареты убрал, так и не закурив. Смотрел, как Павел и Ванятка управляются с собаками. Кажется, решили почистить их сараюшку, заменяющую собакам будку. Настя тоже смотрела и лениво раскачивалась на скамье. — Завтра уезжаешь?

— Ага, — Настя покосилась на него подозрительно. — В понедельник на работу.

— Я тебя подброшу в город.

— Не надо, — тут же ощетинилась Настя. Вот ещё, будет ей одолжение делать. — Меня всегда Толик отвозит.

— Толик уедет завтра с самого утра. Дела у него.

— Вот и я с утра, — упрямо ответила Настя. Даже обрадовалась немного. Останется время побыть дома в выходной день. А два часа ехать рядом со Скуратовым — увольте. Если она пять минут с ним поговорить нормально не может, и вся на нервах, то что будет в узком пространстве кабины джипа целых два часа — даже представлять не хотелось. С Толиком всё проще, она могла просто заснуть на заднем сиденье.

— Не нравлюсь я тебе, Настя? — склонил голову к плечу Матвей, глядя испытующе.

Ей хватило совести покраснеть. Никто так вкрадчиво её имя не произносил. И сразу опять вспомнился вчерашний поцелуй. И его большие тёплые руки, массирующие её лодыжки. И то, что к себе в комнату приглашал «поговорить». Среди ночи!

— Какая вам разница, Матвей Георгиевич? — она дерзко и торжествующе ухмыльнулась — успела с утра разжиться информацией у Светланы об его отчестве.

Он пожал плечами и отвернулся, а Настя затосковала. Вот почему с этим типом всё так сложно?

Павел позвал Матвея, и он утопал, даже не поглядев больше в её сторону. А Настя поплелась помогать Светлане с обедом.

Глава 5. Матвей

Первый поцелуй с Настей, который и поцелуем-то не назовёшь, куда сильнее подействовал на Матвея, чем он готов был себе признаться. И ведь всё рассчитал, решил, что вполне изучил девчонку за столько лет. Даже ждал, когда благодарить придёт, была у неё такая особенность. Рассмотрит подарок Павла или Светланы наедине, что уж она там делает, хрен знает, потом прибегает с огнём во взоре и благодарит.

Думал, правда, что ему такой чести не достанется. Вручал подарок ещё с такими словами, чтобы точно взяла, но благодарности не испытывала. И что уж от себя скрывать, зол был. Очень уж мило она ворковала со Стёпкиным братом у костра. А на него смотрела, как на врага. Ревность Матвей всегда считал чувством вредным, глупым и контрпродуктивным. Но с Настей все его постулаты рушились как карточные домики. Поэтому он бесился и ревновал. Даже Павел, оказавшись рядом, сочувственно хлопнул по плечу.

— Остынь. Насте он даже не нравится. Парень Дика раскритиковал.

Умел Павел найти нужные слова. Дика критиковать при Насте категорически не рекомендовалось. Ох и умного же пса выкормила девчонка. Кто близко не был знаком, даже не догадывался, что преданней псины, чем Дик, нигде не сыщешь. Признавал Дик исключительно Костровых и, как ни странно, его, Матвея. Чётко различал своих и чужих, а Настю беззаветно любил. Постарел Дик, большую часть времени спит теперь в тёплой будке или на крыльце, ходит медленно, но стоило приехать Насте, преобразился, как щенок. Даже возле людей покрутился, чтобы видела, какой он молодец. За девчонкой, если хвостом не ходит, то следит глазами неотрывно.

А Настя удивила в очередной раз, своё фото прислала, от которого Матвей был в полном восторге — очень хорошо получилась, и улыбка та самая, от которой он млел и балдел уже много лет. Приедет в город, обязательно закажет её портрет — огромный! И повесит дома, в спальне, чтобы каждый день любоваться.

А потом Настя лично пришла его благодарить. Матвей ещё подумал, что она передумала, решила вернуть подарки и заготовил тысячу убедительных аргументов. Не понадобилось. Надо же, увела в гараж для простого «спасибо». Поддразнить её было приятно. Вся косноязычность куда-то временно делась. Может одобрение Павла повлияло. И даже почти получилось заронить в ней мысль, чтобы думала о нём, как о мужчине. А Настя сбежала, подарив ему первый поцелуй, от которого у него совсем крышу снесло. Даже хорошо, что сбежала.

Выйдя следом из гаража, Матвей упёрся в друга Павла.

— Что ты с ней сделал? — скучным голосом осведомился любящий брат.

— Не лезь, а? — по-доброму попросил Матвей, вытряхивая из пачки сигарету. — Всего-то два дня у нас.

Павел хмыкнул и вдруг выдал:

— Вы же в городе совсем рядом живёте. Неужели ни разу не пересекались?

Матвей оживился, требовательно глядя на друга. И получил заветный адрес. Действительно рядом, в одном квартале. Так может он правда её тогда видел две недели назад?

— Что ж ты раньше не говорил? — вырвалось у Матвея с досадой.

— Да всё надеялся, что переболеешь, — Павел усмехнулся. — Ладно, дерзай. Я тебе даже сочувствую, брат.

В выделенной ему комнате Матвей не удержался, обнаружив, что сеть опять появилась. Написал сообщение. Настя ответила сразу, и он почти уверен был, что она опять сердится на него. Хоть что-то! Всяко лучше, чем быть для неё невидимкой. Рискнул, пригласил её к себе в комнату. На том переписка и закончилась. Не пришла, а он и не надеялся. Понимал, что рано ещё. И всё равно ждал. Так и уснул, не раздеваясь.

Утром смотались с Павлом по делам. Толик извинился, что уехать должен утром в воскресенье. Предлагал забрать Настю раньше.

— Да что с ней будет, Паш? Взрослая уже, работает, в городе как-то выживает без твоего внимательного взгляда.

— У тебя нет сестры, вот и не понимаешь, — отрезал Павел.

— У меня дочь! — возмутился Толик.

— Вот и погляжу, когда ей будет шестнадцать.

— Но Насте уже двадцать два!

— Без разницы!

— Я её отвезу, — вызвался Матвей, которого совершенно не устраивало, что его лишат целого дня с Настей. Потому был полностью на стороне Павла. Скуратов вообще был дурной от счастья с самого пробуждения. Пусть ничего ещё нет, но Настя где-то рядом, даже спит за стенкой, и так легко представить… Нет, представить, как будет с ней — если будет, он никак не мог. С другими мог легко предположить, что ждать от близости. А с Настей — всё как в тумане.

— И то правда, — Пашка даже хохотнул. — Матвей её отвезёт завтра вечером.

Они уже подъехали к дому, и у Матвея защемило сердце — Настя открывала им ворота. Волосы рассыпались по рыжей дублёнке, глаза весело сверкают, жаль не для него, а для мелкого Ванятки и брата.

— Да ладно! — воскликнул Толик возмущённо. — Она алабаев выпустила! А ты за неё ещё волнуешься. Валькирия, а не девчонка.

Матвей с Павлом дружно фыркнули. В городе к Насте алабаев не приставишь, а жаль.

— Да не волнуйся, Толь, — вздохнул Павел. — Сейчас их загоним. И хватит уже ворчать, сегодня баньку натопим, твоего любимого чешского пива два ящика охлаждается. Степан и Лёнька опять приехать обещали.

— Ладно, я в дом, перекушу и посплю, — проворчал Толик. — Ночь выдалась дурацкой.

Матвея ноги сами принесли к скамейке, на которой покачивалась Настя. Тянуло к ней неимоверно. Он даже слегка завидовал Дику, который беспрепятственно мог подойти, положить голову ей на колени и получить ласку. Впрочем, Матвей был бы совсем не против, если бы Настя вздумала забраться к нему на колени сама. Фантазии приобретали всё более опасный характер и он, чтобы сбавить градус, заговорил с ней о том, что сам отвезёт её домой.

Настя ожидаемо вскинулась, всем видом показывая, что общество Матвея не вызывает у неё восторга. И он, дурак, попытался прямо выяснить, нравится ли он ей хоть немного, за что и был наказан — слишком рано, не стоило давить. Назвала его по отчеству, надо же. И так радовалась маленькой мести, что он умилился. Намекала, что она слишком молода для него? Как будто это могло его расстроить после всех лет мучений.

Да разница в возрасте — наименьшая из его проблем! Чтобы дальше не искушать судьбу — Настя ведь начала о нём думать, раз озаботилась выяснениями его биографии — пошёл помогать Павлу с собаками. Даже Дик посочувствовал, словно что-то понимал. Пёс шёл следом, иногда боком касаясь ноги Матвея. Но Скуратов не обольщался — если бы Настя с улицы не ушла, Дик бы на него и ухом не повёл.

Глава 5. Настя

С Толиком следовало договориться заранее, поэтому Настя, не откладывая, побежала в дом, едва Скуратов от неё отошёл. Света на кухне попивала чаёк и листала какой-то журнал.

— Толика не видела? — Настя скинула в прихожей сапожки и повесила на крючок уже ставшую почти родной Светкину дублёнку. Забежала на кухню и налила себе из кувшина воды. Выпила залпом.

— Спать пошёл Толик, — ответила Светлана, перелистывая страницу журнала. — Не выспался ночью. А зачем он тебе? Случилось что-то?

Настя разочарованно вздохнула и пошла к стойке, тоже налить себе чай.

— Хотела договориться, чтобы он меня завтра утром в город захватил, — пояснила она. — Он рано уезжает почему-то.

— Забудь, — меланхолично откликнулась Света. — Пашка не отпустит так рано. Есть ещё Матвей, вот его и попросит отвезти тебя вечером. Да и то лучше, вы ведь со Скуратовым в одном районе живёте, а Толику от тебя ещё полгорода пилить нужно до своей хаты.

— В одном районе? — растерянно повторила Настя, садясь за стол со своей чашкой ароматного чая. Она понимала, что Светлана права, и Паша точно воспротивится её раннему отъезду, но новая информация про Матвея её сейчас заинтересовала куда больше. — Не шутишь?

— Даже больше скажу — в соседних домах живёте, — Света оторвалась от журнала и прижмурилась от нового глотка чая. — Как Пашка родителям квартиру сменил, так вы и стали соседями. Где-то у меня был записан адрес Скуратова, если хочешь, поищу, скажу точнее.

— Да не надо, — спряталась Настя за чашкой. — Это я так спросила. Удивилась просто.

И тут с улицы в прихожую кто-то зашёл, топая по коврику, чтобы снег стряхнуть с ботинок. У Насти сразу спина напряглась, но оборачиваться не стала. А Света задорно улыбнулась и окликнула вошедшего.

— Матвей, заходи! — она легко поднялась и включила кнопку на чайнике. — Чаю будешь? Плюшки ещё есть.

— От кофе бы не отказался, — Матвей шагнул на кухню и замер за спиной Насти ещё больше нервируя.

Светка полезла в шкафчик за кофе.

— Ты, кстати, адрес свой не подскажешь? — спросила она, доставая пачку с заварным кофе. — А то Настя удивилась, что вы рядом живёте, а я даже не помню в каком доме.

Настя вообще дышать перестала, возмущённо глядя в спину Светки-предательницы. А Матвей наконец прошёл к столу и сел на скамью у стены, сбоку от Насти. Поглядел на неё непонятно.

— Да что там помнить, — ответил лениво. — Казакова семь, квартира тридцать четыре, седьмой этаж. Есть домофон.

Настя закашлялась, подавившись глотком чая, сквозь выступившие слёзы глянула на Матвея.

— Вы как будто в гости меня приглашаете, — фыркнула дерзко. Что-то с ней происходило в его присутствии непонятное, хотелось дерзить и хамить, что для неё вообще было нехарактерно.

— Ну а что, заходи, если захочешь, — ровно ответил Скуратов. — Только отзвонись заранее, а то я дома редко бываю.

Настя уставилась на него шокировано, не нашла, что ответить на такое.

— Ну а что, Насть, — Светлана поставила перед Матвеем чашку чёрного кофе. — Заглянула бы действительно. Пашка говорил, у тебя, Матвей, шикарная коллекция холодного оружия? А Настька как раз интересовалась прошлым летом всякими шпагами и мечами. Хотела к ролевикам податься.

— Ну да, — Матвей кивнул, грея о свою чашку крупные ладони. — Есть кое-что.

— Да это когда было, — слабо отозвалась Настя, чувствуя, как щёки горят и даже уши. На Матвея она смотреть не могла. — И Пашка к ролевикам меня всё равно не пустил.

— У меня приятель-ролевик есть, — оживился Скуратов. — Давно меня зовёт хоть посмотреть на их сборища. Могу поспрашивать, и даже съездить с тобой на их сходку. Думаю, Павел не будет возражать.

— Так это здорово! — обрадовалась Светлана. — Соглашайся, Настёна! Ты же так хотела!

— Я подумаю, — Настя кусала губы, не понимая, как в такой ситуации вдруг оказалась. С одной стороны, на ролевиков поглядеть точно не отказалась бы, а с другой — как же она со Скуратовым поедет? Это ж кошмар и ужас!

— Подумай, — согласился Матвей серьёзно. — У них как раз что-то в конце весны намечается. Время есть.

К счастью, её новый смартфон разразился бурной мелодией.

— Пойду к себе! — Настя выскользнула из-за стола, отнесла чашку в посудомойку. — Ленка звонит.

Она просто сбежала, потому что сидеть рядом с Матвеем, как будто это в порядке вещей, было выше её сил. Смартфон звонить перестал, ответить не успела. Влетев в свою комнату, Настя рухнула плашмя на кровать. Перевернулась на спину и открыла пропущенные вызовы на смартфоне.

Сеть пока была, и она перезвонила подруге.

— О, приветики! — радостно откликнулась Ленка. — Как там, в глуши?

— Хорошо тут, — выдохнула Настя. — Собаки, куры, свиньи, мужики и я.

— О как! — хохотнула подруга. — Про мужиков подробнее, плиз.

— Пашкины друзья, — проворчала Настя, снова переворачиваясь на живот. — А как в клубе? Понравилось?

— Ещё как! — усмехнулась Ленка. — Живенько. Я с парнем одним познакомилась, он байкер, крутой такой, целуется крышесносно. Но тебе бы не понравился, он с бородой. Договорились встретиться на следующей неделе. Зато друг его безбородый, хорошенький такой мальчик. Как раз спрашивал, нет ли у меня подруги. Так что готовься, Дашка ему не понравилась, а на тебя точно западёт!

— О нет! — ужаснулась Настя. — Я не могу, да я даже не люблю байкеров!

— Хотя бы посмотришь, познакомишься! — сурово ответила Ленка. — Для кого я старалась? Кому жених срочно нужен?

— Может, не надо? — уже более робко взмолилась Настя.

— Уже надо! — отрезала Ленка. — Встреча во вторник возле парка, я обещала тебя привести. Слушай, у меня в кои-то веки что-то с мужчиной наметилось, не будь такой заразой!

Настя не очень поняла, какая связь байкера Лены и её знакомства с его другом, но поспешила сдаться. Понятно же, что весь мозг вынесет, но встретиться с тем типом заставит. А так, можно в последний момент отказаться под предлогом плохого самочувствия, например.

Они ещё немного поболтали на нейтральные темы. Ленка нарочно больше про байкеров не говорила, радовалась маленькой победе. Потом пропала сеть, и Настя заскучала и затосковала — ей даже имени того парня не назвали, а вдруг жуткое какое-то!

Идти на улицу, чтобы снова столкнуться со Скуратовым, пока не хотелось. От нечего делать, Настя достала с полки свои рисовальные принадлежности и уселась за стол. Рисование портретов её всегда успокаивало.

Только набросав контуры, неожиданно осознала, чей портрет она решила рисовать. И даже мстительно улыбнулась, приходя в хорошее настроение — а почему нет?! Тем более Матвей — весьма колоритный тип. Насте стало жутко интересно, получится ли у неё нарисовать его достоверно.

Увлеклась своим занятием не на шутку, то и дело поправляла ластиком неудачные штрихи, накладывала новые, благо у неё карандаши хорошие, разной степени мягкости — штрихи и тени легко ложились на бумагу, не оставляя царапин. И так же легко стирались при необходимости.

Пришла в себя, когда портрет был совсем закончен. Счёт времени потеряла, не заметила, как три часа пролетело.

— Не скучаешь? — отвлёк её Пашка, заглянув в комнату. — О, я думал в интернете зависаешь!

Он прошёл в комнату и бесцеремонно выхватил из её рук рисунок. Настя возмутилась было, а потом мысленно махнула рукой, ожидая вердикта брата. Портрет Толика в её прошлый приезд Пашке понравился, а теперь вот Скуратова рассматривает придирчиво.

— Да, он такой, — выдал брат наконец, криво усмехнувшись. — Талантище ты, Настька. Отдашь его мне для коллекции? Меня ты уже раз пять изобразила. Стёпка и Толик тоже есть, Лёнькиных аж два портрета, только Матвея и не хватает.

Настя насупилась, впервые не хотелось отдавать рисунок брату, а обычно была не против. Но, переборов себя, поспешно схватила смартфон.

— Ладно, бери, — разрешила со вздохом — ещё нарисует, дома. — Дай только сфоткаю.

Она несколько раз щёлкнула камерой, убедилась, что портрет сохранился замечательно и вручила рисунок Пашке, который сразу унёс его в свой кабинет. Наверняка сейчас на стену повесит, к тем, к другим её рисункам.

Глава 6. Матвей

В кабинет Павла Матвей зашёл перед отъездом. Немного разочарованный и предвкушающий одновременно. Настя активно его избегала два дня, а он понять не мог, как это исправить. И что его дернуло за язык — приглашать её в гости, да ещё при Светлане? Настя порозовела ужасно мило, словно он сразу в постель её пригласил, но расплата была жестокой — сбежала сразу, и все выходные его избегала.

Зато впереди неблизкий путь до города. И она будет рядом, он позаботился забить заднее сиденье всяким барахлом. Зачем Павел его позвал в кабинет, Матвей забыл сразу, едва взглянул на стену почёта. Настя рисовала отлично, всех, кроме него. Талантище, хоть и не училась на художника. Только какие-то онлайн курсы закончила.

А теперь он застыл, споткнувшись на ровном месте, уставившись на собственный портрет. Таращился, ощущая, как в груди разливается тепло.

— Когда нарисовала? — требовательно поглядел Матвей на друга, с грустной миной глядящего на портреты.

— Вчера днём, — сдал сестрёнку Павел. — Отдавать не хотела, на смартфон сфоткала. Не подскажешь, откуда у Насти такая дорогая игрушка? Курьер был в пятницу вечером…

— Я её смартфон случайно раздавил, — кусая губы, ответил Матвей, всё ещё рассматривая карандашный рисунок. Неужели, Настя видит его именно таким — непримиримым, серьёзным? Но сходство поразительное, надо признать. — Заказал новый, она взяла.

— Отличное начало, — одобрил Павел. — Ты уж аккуратно её вези, дороги скользкие.

Матвей только кивнул, сфотографировал портрет на смартфон и пошёл вниз, прощаться со Светланой.

Настя уже топталась у дверей в своей синей куртке, белой вязаной шапочке, с рюкзаком за плечами и с сумкой с ноутбуком через плечо.

Светлана его обняла и сунула в руки пакет с пирогами.

— Держи, наверняка дома еды никакой, — сурово велела она. — А здесь с мясом и с грибами — твои любимые.

Матвей не спорил, да и не мог ничего сказать, опять заклинило от Настиного близкого присутствия. Каково же в машине будет — предпочёл не загадывать.

Ожидаемо Настя сунулась к задней дверце и разочарованно округлила глаза, разглядев кресло, занявшее всё сиденье.

— А в багажник не поместилось бы? — спросила, хмурясь.

— Не поместилось, — смог ровно ответить Скуратов, распахивая для неё переднюю дверцу. — Там у меня другого барахла много. Но рюкзак и ноут положи назад, будет удобнее.

Послушалась, хотя он и ожидал возражений. Павел стиснул сестру на прощание, над её головой строя зверские рожи. Мог и не стараться, обижать Настю Матвей не собирался.

Первые километры ехали в абсолютной тишине. Настя отвернулась к окну, где быстро смеркалось. А Матвей ощущал себя слегка пьяным от её близкого соседства, хотя в эти выходные не пил вовсе никакого алкоголя.

— Настя…

— Матвей…

Они заговорили одновременно и снова замолчали.

— Давай ты, — попросил он с улыбкой.

Настя поглядела настороженно, потом всё же кивнула.

— Ты ведь не женат? — спросила она хмуро.

Матвей опешил, но постарался скрыть замешательство.

— Холост, — кивнул осторожно. Но она смотрела вопросительно, словно ждала что-то ещё. И он рискнул: — Ни детей, ни любовниц. Свободен я, Настя. А это важно?

Они уже выехали на трассу, и Матвей чуть прибавил скорость. Настя молчала, нервно покусывая нижнюю губу острыми зубками. Он ждал, стараясь не глядеть на её губы слишком жадно.

— Как ты относишься к фиктивному браку? — совсем тихо спросила его пассажирка. И обожгла совсем не фиктивным, страстным взглядом. Ну то есть, ему бы хотелось думать, что это страсть к нему, а не левые переживания девчонки, но понимал, что верить в это, как минимум наивно.

— Что-что? — смысл вопроса дошёл до него только сейчас. — К фиктивному браку? Вообще-то, отрицательно, а что такое?

— Забудь! — снова отвернулась Настя к окну.

Матвей напрягся, не понимая, что это сейчас было, и что, чёрт возьми, она там себе фантазирует? И не лоханулся ли он с ответом, пропади всё пропадом?

— Кому это понадобился фиктивный муж? — как можно мягче осведомился он, поглядывая на её затылок с тоской.

Он думал, что ответа уже не дождётся, но в какой-то момент Настя снова к нему повернулась и затараторила быстро и страстно, глядя колдовскими глазами.

— Для начала жених! — она быстро облизала губы. — Я долго думала, понимаешь, и поняла, что это хороший выход. Ты не женат, Павел тебе доверяет, скажем ему, что любим друг друга. А со свадьбой можно долго тянуть, так что, может, и не придётся вообще ничего. И ты меня иногда куда-нибудь сводишь, редко, много не надо! Ну, чтобы типа отношения. И Павел оставит меня в покое. И я смогу нормально жить, без его контроля! Но если ты кого-то полюбишь, ничего, я сразу отступлюсь, найду кого-то ещё.

Матвей ощутил, как охреневает от женской логики, но упускать такой шикарный шанс уж точно не собирался. Хотя свои коррективы необходимо было внести сразу. И уж точно не показывать, как он счастлив ей подыграть. Поэтому отвечал медленно и вдумчиво.

— Допустим, я соглашусь, — начал он, боковым зрением замечая, как просияла и даже улыбнулась ему Настя. — Хотя и считаю твой план несколько безумным. Не спорь, объясню. Павел мне доверяет, ты это правильно сказала. Но, как ты думаешь, могу я предать его доверие?

— Значит, нет? — тут же поникла она.

— Ну почему же, — Матвея всё больше вдохновляла её безумная идея. — Я готов согласиться, но у меня будет ряд условий. Без них, увы, никак. Понимаешь?

Первое условие — спать отныне в одной постели, он сразу затолкал поглубже. Как ни обидно, но прав на её тело ему не предлагали.

— Конечно, понимаю! — с тревогой воскликнула Настя. И дрогнувшим голосом осведомилась: — К-какие условия?

— Первое, — вздохнул Матвей, спокойно обруливая стоящий у обочины внедорожник. — Нам придётся быть очень убедительными, чтобы Павел нам поверил, а также Светлана и все остальные.

— Целоваться придётся? — округлила глаза Настя.

И он смягчил своё экспрессивное «конечно, да!» на более мягкую формулировку.

— Не без этого, — и тут же попытался её отвлечь. — Второе — я должен знать обо всех твоих планах, если ты идёшь куда-то ещё, кроме работы. В идеале, я должен либо одобрить твои планы, либо лично сопровождать.

— Не понимаю, — настороженно и возмущённо поглядела Настя. — Будешь меня контролировать вместо Павла? Так, что ли?

— А иначе никак! — Матвей блефовал и очень боялся, что она заберёт назад своё предложение.

Молчание длилось несколько томительных минут.

— Как ты себе это представляешь? — чуть не враждебно спросила Настя.

— Звонить или писать смс каждый день, — он сдержал облегченный вздох. Понял, что почти не дышал, ожидая её ответа.

— А, это, — Настя кивнула пренебрежительно. — Хорошо. Ещё что?

— Представишь меня своим родителям, — озвучил новое условие Матвей.

— Да они тебя сто лет знают! — возмутилась она.

— Как своего… — он мучительно подбирал определение — для парня он уже староват, для любимого — может взбрыкнуть, для жениха пока рановато. — Как своего мужчину.

Краснела она очаровательно, но ответила почти спокойно.

— Вот так сразу, будто мы уже любовники?

Хотелось бы ему именно так, конечно, но поправил спокойно:

— Как будто мы встречаемся.

— Ну хорошо, — нахмурилась Настя. — Это всё?

— К сожалению, есть ещё несколько условий, — с притворной грустью сообщил Матвей, останавливая машину на светофоре. Кажется, разговор ему ужасно нравился. — Если куда-то идём вместе, плачу я.

— Если инициатива твоя, то я буду только рада! — сердито, но уверенно выдала Настя.

— Раз в неделю приходишь ко мне домой и… допустим, варишь обед, — нашёлся он. — Должен же и у меня быть какой-то интерес в нашей… связи. И кроме того, это важно для нашей легенды — посещение тобой моей квартиры время от времени.

— Справлюсь, — коротко кивнула она. — Что-то ещё?

— Что-то ещё может возникнуть позже, — вздохнул Матвей. — Но мы всё можем обговорить и прийти к компромиссу. На данный момент, думаю, понятно, что я буду ждать в качестве твоего жениха?

— Понятно, — кивнула Настя. И нахально выдала: — Я тебя услышала, Матвей. Но мне надо хорошенько всё обдумать. Созвонимся на неделе, и я скажу, что решила. Возможно, мне ничего этого будет не нужно.

Что такое катастрофа и как с ней бороться? Только размечтаешься, а всё оказывается лишь прекрасной иллюзией. Как бы ему хотелось сказать, что он тоже может передумать. Но он ничего не мог. Не сейчас, когда едва появились крошечные шансы на её благосклонность.

— Хорошо, — ответил вслух. — Думай. И ещё одно, никаких романов с другими мужчинами, пока ты со мной.

— А ты что же? — вскинулась Настя строптиво. — Будешь мне верен? Несмотря на фиктивность отношений?

— Разумеется, я буду тебе верен, — ему даже понравилась такая формулировка. — Никаких других женщин, пока ты моя невеста, обещаю.

Недоверчивый взгляд Насти проигнорировал. И сдержал желание поторопить её с заключением договора между ними.

— Я в среду позвоню, — скупо сообщила Настя, словно прочитала его мысли. — Раньше решить не получится. Или во вторник вечером.

— И что будет во вторник? — интуиция вопила, что ничего хорошего.

— Да так, — пожала Настя плечами. — Ленка меня с одним парнем хочет познакомить. Говорит, нормальный. Если вдруг он окажется правда нормальным, я не стану тебя утруждать. Но я всё равно благодарна, что ты готов согласиться.

И ведь даже не подозревала, как его разозлила эта новость. Желание убивать он укрощал добрых пять минут. Потом отпустило — он теперь знал, где она работает — спасибо Павлу, знал, во сколько заканчивается её смена. Ничего не стоило за ней проследить, увидеть этого парня и потолковать с ним позже. А сначала проконтролировать их встречу. Возможно, убивать парня не понадобится.

— Матвей? — спросила Настя осторожно, видимо, озадаченная его молчанием.

— Да, моя радость? — бездумно ответил он, спохватился, что рано примерил на себя роль жениха, которая почти была у него в кармане. Но постарался сделать хорошую мину при плохой игре. — Слушаю тебя внимательно.

— Так я позвоню в среду? — уточнила она нерешительно.

— Звони, конечно, — разрешил он, решив усилить её мотивацию. — Мои условия ты знаешь, свои можешь ещё продумать, обсудим.

— О! — округлила она ротик, явно не ожидая, что может и сама поставить парочку условий. И заглотила наживку вместе с грузилом, сразу повеселев. — Я подумаю.

С отчаянием утопающего решил добавить ещё одну приманку, чтобы неизвестный парень тут же проиграл на его фоне. Машину ту он всё равно покупал для Насти, года полтора назад — в порыве отчаяния, когда в очередной раз накатила тоска от невозможности их отношений. Только Павел, скотина, запретил дарить. И перекупить отказался, мол, сестре это не нужно. Так и стоял в гараже харизматичный «Мини-Купер», ожидая своего часа.

— И ещё, — принял озабоченный вид. — Мне не нравится, что моя невеста будет добирается до работы на трёх транспортах, когда маршрут достаточно простой. Не думала сдать на права?

— У меня есть права! — ожидаемо вскинулась Настя, поглядев с интересом.

— Отлично, — ровно ответил Матвей. — Съездим в субботу на полигон, погляжу, как водишь, немного потренируемся. У меня есть довольно приличный автомобиль, который пылится без дела уже года два. Машина не новая, но надёжная.

— Дашь поездить? — изумилась Настя недоверчиво.

— Отдам в бессрочную аренду, — проворчал он, гася внутреннее желание напомнить, что на условия она ещё не согласилась.

— А что за марка? — тоненьким голосом уточнила Настя, явно впечатлённая.

— «Мини-Купер», — любезно ответил Матвей. И почти равнодушно описал: — Английская сборка, но руль с левой стороны. Коробка автомат, кожаный салон, двухцветная. Полностью обслужена и готова к эксплуатации, страховка ещё на полгода, добавить в неё тебя — дело одного часа и почти ничего не стоит. Можно садиться и ехать. Шины стоят зимние, но есть летняя резина на дисках. Стоит в моём гараже, могу свозить завтра показать, если любопытно.

Услышал благоговейный выдох Насти и мысленно себе поаплодировал. «Молодец, Матвей, если не получается завоевать невесту своим обаянием, можно её купить! Красавец просто!»

Только на войне и в любви все средства хороши. А за Настю он был намерен бороться. Теперь, когда Павел дал добро, больше Матвея ничего не сдерживало.

— Завтра я заканчиваю смену в половине четвёртого, — Настя взволновано вздохнула. — Но ты, наверное…

— Я заеду за тобой в половине четвёртого, — мягко перебил её Матвей, понимая, что кто-то давно мечтал о своей машине. И решил всё же проявить великодушие: — Даже, если соглашение мы не заключим, машину я тебе отдам. Всё равно стоит, а это не слишком хорошо для автомобиля. Продавать не хочу, слишком много в неё вложил, продажей не окупится. Держу на всякий случай, который, как понимаю, как раз представился.

Настя закивала, но явно была уже не с ним. Глаза мечтательно мерцали, она сжимала и разжимала кулаки и явно представляла себя уже за рулём. Матвей ощутил умиление и старательно хмурился, следя за дорогой, чтобы не показать своих чувств.

— Я уже два года коплю на свою машину, — вдруг тихо призналась Настя. — Но пока мало скопила… Всё время что-то случается, всякие необходимые траты.

— И сколько именно удалось собрать? — поинтересовался серьёзно.

— Почти пятьдесят восемь тысяч, — призналась смущённо. — Рублей, конечно. На старенькую русскую классику бы хватило, но хотелось хотя бы Матиз, или другую иномарку.

— Ну, потратишь на бензин, — улыбнулся ей одобрительно. — Раз машина уже есть. Только у меня тут тоже пара условий.

Настя даже удивляться не стала, только рассмеялась легко.

— Говори, согласна на всё!

Матвей залип на её губах, пользуясь очередной остановкой на светофоре. Но тут же поглядел в сияющие глаза и проглотил непристойные условия, которые так хотелось бы озвучить.

— При любых проблемах с машиной, сразу звонишь мне, — сказал деловито. — Будь то штраф от гаишника, авария, сорванные тормоза, утопленная машина в Неве, кончился бензин далеко от города или непонятная тебе кнопка на приборной панели. Или, если машину угонят, к примеру. Звонишь мне сразу и чётко, без паники, рассказываешь всё честно. Что бы ты там не вообразила, машина — это всего лишь груда железа, твоя жизнь мне дороже в любом случае. Если согласна, то завтра же получишь ключи и документы.

— Да-да, конечно! — закивала Настя с таким видом, словно была готова броситься ему на шею. — Я даже не знаю, как я могу… Чем отблагодарить?

— Аккуратным вождением, — твёрдо ответил он. — И хотя бы первый месяц не брать пассажиров. Кроме меня, разумеется. Сначала привыкнешь сама.

— Да, конечно, — на глазах её вдруг выступили слёзы, но губы улыбались.

Матвей испугался, что где-то перегнул с условиями. Но причина оказалась банальной.

— Я так мечтала, — выдохнуло его личное горюшко. — Я теперь спать не смогу, пока не увижу.

— Сможешь! — ответил строго, давя в себе неуместную жалость. — Лучше поищи дома и сбрось мне на почту фото паспорта со всеми страничками и права с обеих сторон. Оформлю страховку заранее, раз тебе так не терпится. И завтра не планируй ничего на вечер, покатаемся на полигоне.

— Всё поняла, — Настя уже взяла себя в руки и ответила собранно и деловито. — Паспорт и права – пришлю вечером.

Остаток пути они проехали в комфортном молчании. Настя мечтательно улыбалась, больше не пытаясь что-то сказать или обсудить, а он просто наслаждался ощущением её близкого соседства. И особенным чувством, что удалось её порадовать. Он вообще не встречал более благодарного человечка, чем его Настя.

Не успел он дома выпить чашку чая с пирогом, как она прислала ему фотографии с документов. Матвей откладывать не стал, позвонил сначала своему юристу, скинув файлы от Насти, дал задание оформить на неё страховку и ОСАГО. Потом был звонок в гараж автослесарю Сергею, к которому уже десять лет обращался по поводу ремонта своих авто. Тот сразу вник в вопрос, обещал проверить машину полностью, заправить, помыть и провести химчистку салона.

— Будет как конфетка, — хохотнул он. — У полигона малышка будет в четыре, не вопрос, счёт вышлю как обычно.

— Если девушке всё понравится, — уточнил Матвей, понимая, что мотивацию для Сергея, очередь к которому на ремонт авто выстраивалась на недели вперёд, надо повысить. — Заплачу по двойному тарифу.

— Сам займусь, — выдал Сергей серьёзно. — Девушка будет в восторге. Это же «Мини-Купер»!

Матвей в этом и не сомневался, но, зная Сергея, верил, что тот постарается придать машине самый выгодный вид, и уж точно проверит все системы и безопасность. Может и наворотов добавить, зная, что Скуратов всё оплатит без вопросов.

Матвея всё ещё немного беспокоило знакомство Насти с неизвестным парнем во вторник, но понял, что надо решать вопросы по мере их поступления. Если завтра он проявит себя нормально, может, той встречи не случится вовсе.

Глава 7. Настя

Понедельник — день тяжёлый, как известно, но Насте казалось, что в этот раз он тянется целую вечность. Предвкушение и другие эмоции едва удавалось держать в узде, работала почти на автомате. И всё равно улыбка то и дело наползала на лицо, когда она забывалась. Ещё утром, трясясь в стареньком автобусе, она представляла, что уже завтра будет ехать сама за рулём и это искупало всё.

Вчера Матвей Скуратов её изрядно испугал, написав в ответ на присланные документы, что, если она не выспится, как следует, знакомство с машиной придётся отложить. Но, оказалось, она слишком вымоталась морально и физически, чтобы не спать. И утром ощутила себя замечательно отдохнувшей и бесконечно счастливой. От осознания того, что сегодня у неё будет почти своя машина, да ещё такая бесконечно классная — она кучу всего прочла про неё в интернете — у Насти слегка дрожали пальцы и перехватывало дыхание. Но позднее удалось взять себя в руки и почти успокоиться, решив, что узнает, сколько стоит аренда такой машины, и выплатит Матвею всё до копейки.

Жуткий момент, когда она в машине предложила Скуратову стать её фиктивным женихом — затмение случилось на нервах — сейчас почти забылся и вспоминался почти без тоски. Сегодня она ему обязательно скажет, что передумала. Что это было глупо и наивно, что она раскаивается и вообще всё осознала. Что не надо ей ничего, и пусть Павел дальше её контролирует, пусть. И она будет ездить к брату, если надо, но теперь на почти собственном авто — маленьком, конечно, ну а зачем ей большой?

Самое интересное, Настя совершенно не помнила такую машину у Скуратова. Матвей всегда приезжал к Паше на тёмных внедорожниках. Но, может быть, «Мини-Купер» ему нужен был для поездок по городу?

С Ленкой они столкнулись в буфете, и подруга сразу напомнила ей о встрече во вторник с другом её нового друга. Насте очень хотелось ей выложить и про новый смартфон, и про машину, которую получит сегодня, и про идиотское предложение Скуратову стать его фиктивной подругой. Но почему-то промолчала, боясь сглазить или ещё что. Только согласилась без энтузиазма, что про встречу помнит и очень постарается составить Ленке компанию.

Ей повезло, работы оказалось в этот день мало. И Настю отпустили уже в три часа дня. Обрадованная, она выскочила из больницы сразу, переодевшись в уличное со скоростью солдата срочной службы. Вдруг бы Матвей приехал пораньше. А даже, если придётся ждать, она подождёт его хоть вечность.

Только ждать не пришлось — когда она вышла из главного входа, на стоянке перед оградой как раз парковался знакомый внедорожник. Не медля ни секунды, Настя поспешила к нему, не дожидаясь, пока перед ней распахнут дверцу. Залезла сама в салон, одарив Матвея Скуратова сияющей улыбкой — сдерживать её не хватало уже никаких сил.

— Привет, — Матвей, ставший для неё вчера едва ли не божеством, вдруг наклонился и поцеловал её в щёку. — Голодная? Я, если честно, ещё не обедал. Составишь мне компанию?

Настя, отрезвлённая поцелуем самого неоднозначного мужчины в её жизни, улыбаться перестала и просто кивнула, прислушиваясь к ощущениям. Есть не хотелось, но заставить голодать своего благодетеля она не имела права. Тем более, если он с кем-то договорился на точное время, будет лучше, если они не нагрянут раньше.

Что она ела, Настя не помнила в упор. Но тарелка осталась чистой. Платил Матвей и всё время странно посматривал на неё с полуулыбкой. Настя страшно трусила, что он может сказать, будто с машиной что-то не так, и они никуда не поедут. Но когда выходили из маленького ресторана, Матвей принял звонок, послушал и ответил.

— Понял, скоро будем.

А убрав смартфон, небрежно ей сообщил:

— Нас уже ждут. Машину проверили и заправили.

Настя медленно выдохнула и полезла во внедорожник, с силой вцепившись в лямку своей сумки.

— Права с собой? — осведомился Скуратов, отъезжая.

— Да, конечно, — кивнула она. — И права, и паспорт, и водительская справка.

Он только кивнул одобрительно. Вообще был как-то странно молчалив и задумчив. Настя невольно засмотрелась на его профиль, подмечая усталость на лице Скуратова. Подумала, что у него куча дел, а он возиться с ней, да ещё собирается проверять стиль вождения.

В себе Настя была уверенна. Её и Паша учил водить ещё в пятнадцать, и на права она сдала без проблем. Но она помнила, как сказал ей инструктор по вождению: «Радость управления автомобилем вы ощутите только тогда, когда будете в своей машине одна». А такого у неё не было ни разу. И как себя в итоге покажет, она пока не могла представить. Потому согласилась временно стать авто владелицей Скуратовской машины. На такую ведь она точно не скоро накопит.

Когда они выехали, наконец, на полигон — большое поле за чертой города, она издалека увидела красную машинку с белой крышей и двумя белыми полосами на капоте, отчего в груди гулко забилось сердце. Рядом с её будущей ласточкой, как мысленно уже называла её Настя, она увидела ещё две машины и каких-то людей.

— Подожди немного! — сказал ей Матвей, глуша мотор.

Он вышел, обошёл машину и распахнул её дверцу. Настя почти бездумно приняла его помощь — схватилась за его руку и растерянно взглянув в его глаза, осторожно выбралась из машины.

С мужчинами возле тех машин Матвей поздоровался за руку. Явно всех знал. И даже представил их Насте, но имён она не запомнила, во все глаза рассматривая сияющий в весеннем солнце идеально чистый и блестящий Мини-Купер. Если бы она сама выбирала расцветку своей машины, она бы выбрала именно такую.

И она не сразу поняла, что Матвей протягивает ей ключи с брелоком. Схватила поспешно, вызвав улыбки у мужчин.

Скуратов достал сигареты и невозмутимо предложил.

— Ну что стоишь? Садись, заводи и сделай пару кружков вокруг поля.

А сам закурил, как и те двое, имён которых она не запомнила.

Она-то думала, что ей что-то объяснят или, что Матвей сядет рядом на пассажирское сиденье. Но всё вышло куда прозаичней. Ей доверяли?

Настя легко разобралась с брелоком. Машина пиликнула и приветливо мигнула фарами. Настя уже её любила. И старалась не думать, как будет грустить, возвращая автомобиль владельцу. Уже подсчитала, что пользоваться будет от силы две недели, на большее её заначка не рассчитана.

Села за руль, подстроила под себя сиденье — оно было отодвинуто слишком далеко. Вставила ключ в зажигание и завела авто с пол-оборота. Решила, что потом внимательно рассмотрит приборы и всё внутри. Сейчас предстояло хотя бы тронуться с места и не опозориться перед мужиками. Но это всё показывал Пашка, она помнила, поставила ручку автомата в нужное положение и, ощутив вдруг титаническое спокойствие, плавно нажала на газ, трогаясь с места.

Машина слушалась её идеально, повинуясь малейшему повороту руля. Душу переполнял восторг и незамутнённое счастье. Она ехала на своей машине! Почти своей! Две недели счастья.

Поле она честно объехала дважды, ни разу не вильнув в сторону, несмотря на обледеневшую дорожку. Мини-Купер держался на дороге так хорошо, что ничего не стоило им управлять. В повороты входил плавно, набирал скорость за считаные секунды. Потом Настя пошла на третий круг, но её не остановили. В конце поля она видела площадку с расставленными конусами. Такие были на экзаменах в ГИБДД, где надо было проехать змейкой.

Настя умудрилась не сбить ни одного конуса, потом изобразила дважды параллельную парковку, а потом задним ходом на приличной скорости снова объехала поле в обратную сторону. Затормозила возле мужчин, вышла на твёрдую землю, ощущая себя какой-то мелкой и чувствуя слабость в коленях.

Незнакомые парни ей картинно поаплодировали. А Матвей Скуратов выглядел просто довольным.

— Брат учил, — призналась она Матвею, подходя к нему ближе. И пожаловалась. — Пашка орал жутко, как ненормальный.

Парни весело заржали. Матвей тоже криво улыбнулся.

— Ну, теперь на тебя орать некому, сама себе хозяйка, — сказал он. — Документы в бардачке, если есть вопросы по машине, можешь сразу задать ребятам. На дороге держишься уверенно, так что думаю, можно ехать домой.

Настя всё же попросила показать, как открывать капот, выслушала, что где находится, потом заглянула в совершенно прекрасный чистый хоть и маленький багажник. Полазила по салону, залезла в бардачок и посмотрела все документы. Машина была оформлена на Скуратова, но в страховку её вписали. А доверенность по новым правилам была не нужна. Она даже гос. номер подвела под себя: «Л122КА» — Ласточка Костровой Анастасии.

Единичка, как первое марта — её недавний день рождения. Двадцать два ей как раз исполнилось. Ну просто как для неё подбирали. Безумие, конечно, так бездарно потратить заначку, но очень уж хотелось ощутить, как могло бы быть, и как когда-нибудь будет.

Парни снова поржали, услышав её откровения про расшифровку номера, даже Матвей хохотнул. И позволил ей сделать ещё десять кругов по полю, очень уж Насте хотелось подольше поездить. Ведь доедут до дома и больше сегодня никуда не съездит. А у неё всего-то две недели счастья.

Потом Матвей настроил ей в смартфоне навигатор, забив туда домашний адрес, адрес работы и даже Пашкиного дома. Для смартфона уже было приделано надёжное крепление на приборной панели. И всё равно ей в первый раз ехать по навигатору не понадобилось. Следовала за Матвеем, а по навигатору просто сверяла путь. Сначала было страшно перестраиваться на многополосных шоссе, но повторять за Скуратовым оказалось довольно легко. Матвей даже проследил, как она паркуется возле дома на свободное место.

Подошёл к ней, когда Настя вылезла из машины, деловито достала сумку и щёлкнула брелоком, закрывая ласточку. И она не удержалась, бросилась ему на шею, прижимаясь крепко и шепча горячечно: «Спасибо, спасибо, спасибо!». Скуратов обнял её за талию так же крепко, а потом смешливо, ломая взметнувшееся в ней волнение, осведомился:

— Могу я потребовать поцелуй?

Настя, не ожидавшая такого, весело рассмеялась и коснулась смеющимися губами его губ. И тут же постаралась выскользнуть из непривычных и ставших смущающими объятий. Матвей отпустил сразу и спокойно кивнул:

— Поздравляю с обновкой, Настя. Катайся на здоровье. А в среду жду звонка. До встречи.

И пока она хлопала глазами, он развернулся и пошёл к своей машине. А она забыла сказать, что всё отменяется. И сейчас не отважилась бежать и объяснять. И малодушно решила позвонить в среду и тогда уже всё сказать.

От Мини-Купера отходилось не хотелось. Но она достала телефон, сделала селфи на фоне машины и всё же потопала в квартиру. Родители возвращались только в четверг, и она могла заняться чем угодно, даже прыгнуть снова в машину и поехать, куда захочет. Но Матвей рекомендовал отдохнуть на сегодня, чтобы машина не надоела в первый же день.

Насте это было смешно, она знала, что Мини-Купер просто не успеет ей надоесть за две недели, которые оплатить ей по силам.

Утром она встала в несусветную рань, чтобы прокатиться по городу без пробок. Ехать на Мини-Купере оказалось безумно приятно, ощущать себя полноправным участником движения, почти уверенным водителем на почти собственной машине. Многовато было этих «почти».

Ленка ахнула, когда Настя показала ей из окна припаркованную возле ограды красную с белым красавицу.

— Твоя? — спросила ошарашенно. — Откуда? Брат подарил? Или поклонника завела, тёмная ты личность?

Ленка всегда её считала несколько инфантильной подругой, для которой парня надо искать, сама, мол, не справится. И тут что-то подтолкнуло шокировать её ещё больше. И Настя выдала бездумно:

— Любовник дал покататься.

Ленка прищурилась, явно не поверила.

— Да ладно! — хмыкнула она недоверчиво. — Уверена, Павел для тебя расстарался. Где бы ты за выходные успела с кем-то трахнуться? На глазах брата? И что вот так, за пару раз тебе сразу и машину? Кончай придумывать, Кострова!

— Не придумываю, — Насте стало обидно, но вида не показала. — Паша пока даже не знает про машину. А любовника зовут Матвей Скуратов. Можешь погуглить, у него фирма своя.

Настя так спокойно это говорила, что сама почти поверила, что так и есть.

Ленка прищурилась высокомерно, достала смартфон и ввела имя, полистала странички и сунула ей под нос фото.

— Хочешь сказать, вот этот мужик с тобой спит? — возопила она, так что Насте пришлось зашикать. В коридоре больницы, к счастью, никого не было.

Настя заглянула в Ленкин смартфон, увидела Матвея, не похожего на себя. В деловом костюме при галстуке и в белой рубашке. И поразилась вдруг, какой же он красивый.

А потом открыла контакты и показала ей фото Матвея с контактами:

— Вот, он сам мне этот контакт добавил, когда смартфон подарил.

Ленка ахнула и отобрала смартфон. Запищала, что это круто-круто-круто. И с завистью и неверием поглядела на Настю.

— Везёт же людям! Значит, не врёшь? Где вы познакомились? Расскажи, расскажи!

— Это друг моего брата, — Настя уже не была слишком рада, что сболтнула лишнее. — Ему тридцать семь лет. Мы уже давно знакомы. Нам в доме выделили соседние спальни…

— Ну-ну, дальше, — подначивала Ленка. — Что было? Ты сопротивлялась?

— Ну, — Настя покраснела, что приходится так нагло врать. Но теперь признаваться, что они не любовники с Матвеем, было в сто раз хуже. — Он зашёл поработать на моём ноуте, а потом…

— И? — нетерпеливо спросила Ленка.

— Он закрыл дверь на щеколду, — Настя замолчала и закрыла лицо руками. Она абсолютно не представляла, как поступил бы Матвей, будь это всё правдой. — Не могу рассказывать. Всё было добровольно!

— Расслабься, — фыркнула Ленка, теряя интерес. — Потом привыкнешь. Больно было в первый раз?

Настя закивала, вздохнула и сообщила:

— Побегу анализы относить.

— Подожди, — Ленка быстро пошла рядом. — А что же мальчики? Зачем ты им голову морочила? Не пойдёшь на встречу?

— Поеду! — уверенно ответила Настя, почти придя в себя. Стыдно было перед Ленкой. То в клуб не пошла, теперь вот ещё, про любовника наплела. — И тебя прокачу.

Она вспомнила просьбу Скуратова не катать пассажиров первый месяц, но отмахнулась. Он просто не знал, что она уже хороший водитель.

— А твой не приревнует? — опасливо спросила Ленка, более опытная в амурных делах. — Но это классно, что поедем. Да и то, ты просто познакомишься, поболтаем с ними и расстанемся.

День пролетел незаметно. Закончив работу в три дня, на полчаса раньше, Настя забежала на отделение Ленки, чтобы узнать, отпустили ли её пораньше. Подходя к сестринской с приоткрытой дверью, услышала чьи-то голоса. Хотела постучать и зайти, но услышала своё имя и застыла невольно.

—… так эта Кострова, — вещала весело Ленка. — Говорит, что папика себе завела. Он типа её пару раз трахнул, а потом подарками засыпал — и смартфон крутой, и фитнес-браслет, и машину, девки, прикиньте? Наверняка придумала от отчаяния. Брат у неё тоже богатый, мог подарить всё это, а она себе романтическую историю выдумала, дурочка. Треплет, что этот Матвей Скуратов — друг её брата.

— А может, не придумывала, — возразил ей кто-то. — Трахнули девицу и откупились, чтобы брату не болтала. Ты же говорила, что она девственница. Ну, была.

Девчонки дружно заржали, а Настя ощущала, как ей трудно дышать и бешено колотится в груди сердце.

— Ой, не знаю, девки! — хохотнула Ленка. — Будь у неё такой крутой папик, разве она поехала бы со мной с байкерами знакомиться?

— А что за байкеры? — заинтересовалась та, вторая. — Нормальные хоть? Не боитесь, вообще? Они же толпой любят ездить. Сцапают и машину отберут. Пойди, найди их.

— Да Настя упрямится, — вздохнула Ленка. — Хочу, говорит, на машине поехать и всё тут. А я что, предупредила, что опасно, но толку. Так что скоро поедем веселиться, спасибо, что подменишь!

— Да дело молодое, — ответила её собеседница. — Езжайте, проветритесь.

Настя поняла, что сейчас кто-то выйдет из сестринской, метнулась прочь с отделения, добежала, не помня себя до своей терапии. Там сразу схватила сумку и побежала в раздевалку. Переоделась быстро, как умела. И только уже сидя в машине, перевела дух.

Слёз не было, обиды особой тоже. А вот злость была. Весёлая такая злость, яростная даже. Папиком Матвея обозвали, сволочи. А Ленка-то, такая вся сочувствующая… Придумала Настя, значит? А сама-то советовала Насте мужа найти срочно!

Настя завела машину, погрела несколько минут, пока крепила к панели смартфон и настраивала навигатор, и поехала в сторону дома. Внутри продолжало всё кипеть и не находило выхода. Испугавшись, что в таком состоянии она за рулём, Настя припарковалась возле обочины, где было разрешено.

Взяла смартфон и решительно набрала номер Матвея.

Ответил Скуратов почти сразу.

— Да, Настя? — голос у него по телефону был такой мужской, такой бархатный, что мурашки по коже побежали.

— Я согласна, Матвей! — выпалила Настя, чтобы не передумать. — И на условия и на всё такое. Будешь моим любовником, ладно?

— Эм, — Скуратов хмыкнул непонятно, но согласился. — Буду! — Судя по шуму, он вышел из зала, где было много людей, в другое помещение. — Хотя помнится, речь шла о том, что ты станешь моей невестой.

Настя ахнула, сообразив, что только что ляпнула на эмоциях. Захотела побиться головой — да хоть о руль. Но машину свою пожалела.

— Я и говорю, — выдавила она. — Женихом. Я всё обдумала.

— С тобой всё в порядке? — вдруг сурово вопросил Скуратов. — Ты где сейчас? Что с машиной?

— Припарковалась у обочины, — призналась Настя, шмыгнув носом. — Я Ленке по секрету рассказала, что ты мой любовник, и подарил машину. Ну так вышло, не знаю. Дура, потому что. А потом услышала, как она меня с другой девкой обсуждает. Мол, выдумала я всё. И всё переврала ещё. Мне сейчас очень противно, Матвей. Но я понимаю, что сама виновата. И ни к каким байкерам я с ней не поехала. Убежала и уехала. И вот…тебе позвонила.

Скуратов молчал какое-то время, и у Насти слёзы закапали с носа. Обидно стало только сейчас, а ещё жалко себя, у которой всё не как у людей. И Матвей молчит.

— Настя! — вдруг вкрадчиво спросил он. Она услышала щелчок зажигалки. Курит на лестнице? — У тебя уже были мужчины?

У неё даже слёзы высохли от неожиданности. Замотала головой и буркнула сердито:

— Нет, конечно! И что за вопросы такие?

Матвей мягко рассмеялся, а у неё опять мурашки по коже от его смеха.

— Не нужен тебе байкер, Настя! — с насмешливой интонацией сказал Матвей. — Так что правильно уехала. Доехать домой сможешь сама?

— Смогу, — уверенно ответила Настя. Поняла, что на душе стало легче, что всё рассказала Матвею.

— Вот и езжай, — велел он. — Приготовь что-нибудь вкусное. Я голодный и напрашиваюсь к тебе в гости. Приеду, как только смогу, часа через два.

— Ладно, — удивилась Настя. — Только родителей нет дома. В четверг вернутся.

— Успеешь ещё родителям представить, — легко отозвался Матвей. — Я мясо люблю, если что, но вообще неприхотлив. В магазин заехать сможешь?

— Заеду, — согласилась Настя. Она примерно представляла себе парковку у магазина, где продавалось хорошее мясо.

— Карта твоя к телефону привязана? — спросил озабоченно Матвей. — А вижу, сбербанк. Сейчас переведу деньги. Купи ещё себе что-нибудь вкусное. Отпразднуем наше соглашение. Ну давай, воронёнок, выше нос!

Настя недоумённо поглядела на смолкший смартфон. Пиликнуло сообщение. «Вам на счёт зачислено тридцать тысяч». Моргнула глазами, сообщение не исчезло.

Она фыркнула, вырулила на проезжую часть, поблагодарив пропустивший её джип включением аварийки. До магазина доехала успешно. Долго раздумывала, что приготовить Матвею. Решила сделать мясо по-французски. Как раз успеет, а свиную шею можно и не мариновать долго.

Взяла ещё тортик с безе, сливочным кремом и орехами. Обычно на него никогда не хватало денег.

Пока мясо томилось в духовке, она наспех помыла полы, убралась в спальне, проветрила и прибрала кухню.

Матвей не обманул, приехал как раз вовремя, она только успела достать противень из духовки. Войдя в квартиру родителей, Скуратов словно заполнил её всю собой. Шумно поздоровался, похвалил вкусный аромат мяса. Деловито снял куртку, надел отцовские тапки и пошёл в ванную мыть руки, чмокнув её в щёку на ходу.

Настя бросилась накрывать на стол, потом они с удовольствием ели, уничтожив половину всего приготовленного. И только за чаем, Матвей, всё время следивший за ней непонятным, но добрым взглядом, заговорил.

— Итак, Настя, — сказал он, накладывая себе кусок торта. Тогда как она чувствовала, что больше не сможет съесть ни кусочка. — Что тебя больше расстроило в этой истории? Что ты соврала подруге? Что подруга не очень-то подруга? Что тебя обсуждали? Что ты на самом деле со мной не спала? Что так и не познакомилась с байкерами? Или что-то ещё?

— Наверное, всё вместе, — тоскливо отозвалась Настя. В его интерпретации всё это звучало как-то совсем глупо. — Но не из-за байкеров точно.

— Собственно, мы можем и сейчас переспать, — деловито сказал Матвей. — Станем настоящими любовниками, если от этого тебе станет легче. И твоя ложь перестанет быть ложью. И притворяться нам не придётся. Всё честно.

Настя подавилась чаем, закашлялась и сквозь выступившие слёзы изумлённо уставилась на Скуратова.

— Либо ты наплюёшь на всю эту хрень, — невозмутимо продолжил Матвей. — Простишь подругу. Перестанешь страдать, что ещё девственница. И мы вернёмся к нашему соглашению, как там, ну да, к фиктивной связи. И будем на людях притворяться, что мы любовники и продолжим жить во лжи.

— Ты бы так смог? — наконец смогла выговорить Настя. — Вот так просто взять и со мной переспать?

— А что тут сложного? — удивился Матвей. — Дело нехитрое. Главное — готова ты к этому или нет? Ну ещё, желательно, чтобы я тебе нравился. Привлекал, как мужчина.

Настя прижала ледяные ладони к пылающим щекам. Жить во лжи ей ужасно не хотелось. Но она в ужас приходила от мысли, что придётся полностью раздеться перед Матвеем.

— А чтобы я тебе нравилась, нужно? — ужасно смущаясь спросила почти шёпотом. — И ещё, обязательно полностью раздеваться?

Матвей смотрел пристально, без улыбки.

— Когда это произойдёт, — ответил он с волнующей хрипотцой. — Тебе будет всё равно, раздета ты или нет. Значит, пойдём по честному пути?

У Насти в голове не укладывалось, что это всё происходит на самом деле. Что они спокойно обсуждают, как переспать! Внутри всё уже наполнилось непонятными всполохами, даже в голове. И хотелось узнать, каково это — быть с мужчиной. И было откровенно страшно и стыдно.

— Если хочешь, я разденусь первым, — предложил Матвей вкрадчиво, следя за ней неотрывным взглядом. — Передумаешь — плакать не стану. Или будем по очереди снимать по одной вещи. Только это сработает, если снимать будем по одной вещи с друг друга. И ещё, ты, наверное, в курсе, что в первый раз тебе будет больно, и не совсем приятно?

— Я медик, — слабо улыбнулась Настя, чувствуя охватившую её нервную дрожь. — И в теории всё знаю.

— Пойдём-ка в спальню, — решил за них обоих Матвей, поднимаясь.

За руку вытянул её из кресла и повёл за собой, удивительно хорошо ориентируясь в квартире. Настя даже ощутила облегчение, принять самой решение не получалось. А вот так, когда он знает, что делать, даже не так страшно.

Матвей хмыкнул при виде её полуторной кровати, но останавливаться, похоже, не собирался. Сдёрнул одеяло на пол, заявив, что оно здесь лишнее. Настя порадовалась, что простынь у неё чистая и тёмно-зелёная. Только вчера перестилала. А Матвей уже повернулся к ней и встал очень близко.

— Кто начнёт? — прошептал на ухо, от чего она сразу покрылась мурашками.

— Ты! — поспешила с ответом.

Скуратов кивнул и ловким движением стянул с неё футболку. Настя сжалась, но потом вспомнила, что её очередь, и принялась неуверенно расстёгивать его рубашку. Справилась на троечку, слишком волновалась. Сбросил её Матвей сам. А потом опустился на колени и поцеловал её в голый живот, заставив её охнуть от прошившей внутренности молнии. Даже не заметила, как лишилась штанов. На ней остались только трусики и лифчик. А на нём майка, брюки, трусы и носки. Только Матвей сам нарушил очерёдность, стянув с неё трусики и целуя сразу там, внизу.

Протест замер на её губах, когда Настя поняла, что ей нравится то, что он делает. Зажмурилась просто, решив довериться более опытному партнёру. В какой-то момент она поняла, что уже лежит на кровати без единой тряпочки на теле. И ноги расставлены широко и бесстыдно. А Матвей, тоже успевший раздеться, нависает над ней, удерживая себя на вытянутых руках. И пристально смотрит в глаза.

— Ты очень красивая, — прошептал он и погладил её грудь, задевая большим пальцем сосок. Настя выгнулась от очередной молнии, пронзившей тело. — Готова? Потому что я уже давно готов, и долго не выдержу.

Она слабо закивала, не слишком его понимая. А потом он двинулся всем телом, и внутренности её скрутило от боли, прошившей низ живота.

— Ай! — пискнула негромко. Матвей тут же остановился, смотрел на неё потемневшими глазами и тяжело дышал. На виске его напряглась жилка, да он был весь напряжён. И Настя велела, как только боль стала терпимой: — Нормально уже. Давай!

Матвей смачно поцеловал её в губы и снова начал двигаться, продолжая держать её в плену своего взгляда. И руки его успели побывать везде, рождая маленькие и большие молнии удовольствия. Всё закончилось быстро, но совсем неприятно ей не было. Даже боль притупилась.

Содрогнувшись всем телом, Матвей соскользнул с неё, ложась на бок, и притянул к себе, прижимая спиной к своей груди.

— Поздравляю, — проговорил расслабленно и немного сипло, убирая волосы с её уха. — Мы теперь официально любовники. И ты больше не девственница, а моя женщина.

— Одного раза достаточно? — вздыхая, спросила Настя. Не ощутила ничего особо прекрасного в этом действе, хотя молнии ей понравились. Но и не ждала ведь ничего.

— Нет уж, — возмутился Матвей. — Спать теперь будем вместе, иначе толку не будет. Но на сегодня да, тебе хватит. Немного полежим, помоемся — и спать. Со вторым разом подождём до субботы, когда у тебя всё заживёт.

— Мама с папой будут уже дома, — задохнувшись на миг, пробормотала Настя, чувствуя, как его пальцы по-хозяйски мнут её грудь.

— Я приглашу тебя к себе в гости, — хрипло хохотнул Матвей. — У меня и кровать шире. А сейчас пойдём в ванную, а то я снова тебя хочу, а ничего нельзя.

— Совсем ничего? — лукаво усомнилась Настя. — Только пока у меня вообще нет сил.

— К некоторым вещам ты точно ещё не готова, — проворчал Матвей, покидая кровать, после чего подхватил её на руки. — Я сам тебя вымою, заодно хорошенько рассмотрю и пощупаю, пока ты снова не начала меня стесняться.

Настя рассмеялась, никакого стыда она действительно больше не чувствовала. А то, что он снова её хочет, рождало в душе удивительное умиротворение.

Глава 8. Матвей

— Льву можно, — иронично пробормотал Матвей, салютуя себе в отражении окна бокалом с молоком. Чистая и умиротворённая Настя уже давно спала в заново застеленной кровати. А он мандражировал, куря сигарету за сигаретой у распахнутой форточки на кухне.

Уболтать его маленькую фею на секс труда не составило. И от этого было не по себе, совестно, но дико приятно, что уж там. Только осуществлённая страсть ничего не решила лично для него. Попробовав раз, он только раззадорил аппетит, и меньше её желать не получалось, только сильнее. Вопрос — как продержаться до субботы? Если не смог даже выстроить их отношения постепенно.

Пожалуй, всё для себя решил он ещё во время её телефонного звонка. Когда она с отчаянием и надеждой спросила, будет ли он её любовником. Семь лет ждал, а эти слова сорвали все тормоза. И уже десятое дело, что она-то имела ввиду совершенно другое.

Её смартфон опять разразился еле слышной мелодией. Высветился абонент: «Паша, брат». А не та Леночка, которая Насте сделала больно и позвонила за вечер не менее двадцати раз. Хорошо, что он унёс смартфон из комнаты.

Цинично усмехнувшись, Матвей принял вызов. Была не была, всё равно уже назад пути нет.

— Настя? — спросил Павел строго.

— Это Матвей, — хмыкнул Скуратов. — Настя спит, извини.

После недолгого молчания, Павел выдохнул:

— Ну ты, скотина! — но в голосе особого возмущения Матвей не услышал. Так, досаду пополам с усмешкой. — Как она? Замуж за тебя согласна?

— Работаю над этим, — Матвей снова закурил, выдыхая дым в окно. — Думаю, в середине июля отношения оформим, как раз у обоих отпуск намечается.

— Было бы хорошо, — согласился Павел. — Зачем ты ей машину отдал?

— Серёга проболтался? — хмыкнул Матвей. — Да пусть катается. Хоть какая-то польза от старушки. А малышке — счастье.

— Предохранялись? — сурово спросил Костров.

— Зачем? — удивился Матвей. — У тебя уже двое, тоже хочу спиногрызов. А Настька детей обожает, уговорю.

— И то верно, — тяжело вздохнул друг. — Ты уж береги её, непутёвая же совсем. Жизни не знает толком, хотя мнит о себе много.

— Ты меня поучи, — фыркнул Матвей. — Сам мне её отдал, так терпи теперь. Будем в гости к тебе вместе приезжать теперь и жить в одной комнате.

— А вот этого, пока не поженитесь…

— Я семь лет ждал и молчал, — перебил Скуратов устало, но твёрдо. — Берёг твою, блин, психику. Так бы уже с тремя детьми жили где-то по соседству от вас. Так что мораль мне читать завязывай, а лучше сообщи кому надо, чтобы Настя не стеснялась ни собственного брата, ни его друзей-гостей. Вот этим ты нам поможешь, а остальное — к лешему, Паш.

Павел в ответ смущённо крякнул, ещё раз тяжело вздохнул и выдал примирительно:

— Ладно, Скуратов, поздравляю, что ли. Плодитесь и размножайтесь, кхм.

— Другое дело, — усмехнулся Матвей. — Светлане привет, поцелуй детей и погладь Дика. А я уже засыпаю. Пока.

Вопреки планам, Матвей собрался, проветрил кухню, поцеловал спящую Настю и отправился к себе в квартиру. Слишком боялся, что не удержится, лёжа в обнимку на тесной кровати, и снова причинит ей боль. Оставил записку под смартфоном, что утром она поедет с ним, на его машине, так, мол, нужно.

В пять утра, он уже ждал её во внедорожнике, намертво заблокировав выезд для её тачки. Сердитая Настя забралась в машину, несколько сонная и хмурая.

— Я вычту этот день из арендной платы, — предупредила она грустно.

— Привет, воронёнок! — поздоровался он, сразу выезжая со двора. — Ну прости, очень хотелось тебя отвезти, а после работы заберу. Хочу тебя в киношку сводить или куда ещё захочешь. Можно к дельфинам или в планетарий.

— Кино подойдёт, — оживилась Настя. — И остальное тоже. А чего так наоборот всё? Обычно сначала цветы и кино, а потом постель, а у нас…

— А у нас круче, да? — усмехнулся Матвей. — Сломаем дурацкие стереотипы! Ты хоть поесть успела?

— Я не ем в такую рань, — фыркнула Настя. — С собой взяла мясо, на работе поем. Кофе выпить не успела, будильник не сработал. А чего Паша звонил? Я ничего не слышала.

— Я знаю, где в такое время купить хороший кофе, — Матвей потянулся с удовольствием, остановившись на светофоре. — Может тебе так понравится, что ты меня всё-таки поцелуешь.

— Ой! — поглядела Настя растерянно на его губы. — Извини, не подумала.

— И ладно, — отмахнулся Матвей. — Сегодня переживу. Но я очень хочу с тобой целоваться как можно чаще. Имей это в виду.

Настя хихикнула, глядя на него хитро. И он невольно улыбнулся в ответ, не скрывая желания.

Кофе они выпили, не спеша. Она — капучино, он — черный двойной без сахара. И целовались возле её больницы почти пять минут, прежде чем Настя вырвалась и убежала, помахав на прощание.

А Матвей улыбнулся, заранее планируя сюрприз для любимой.

Глава 9. Настя

— Куда ты исчезла вчера? — Леночка попалась ей в буфете, а Настя так и не решила пока, как себя с ней вести. — И на звонки не отвечала.

— Матвей хотел меня видеть срочно, — вздохнула Настя. — А смартфон я в машине забыла. Ты уж извинись перед тем парнем, Матвей мне запретил с ним встречаться.

— Ты что, рассказала ему? — поразилась Ленка. — Ну ты, мать, совсем! Кто же такие вещи рассказывает па… любовнику? Сильно орал?

— А чего ты звонила? — быстро сменила Настя тему.

— Да вот, спросить хотела, что случилось, — Леночка протиснулась к прилавку. — Парни, кстати, не пришли. Только зря прождала на морозе битый час. Так что козлы они ещё те.

Настя забрала свой кофе и поспешила на выход, махнув Леночке. Общаться с ней пока не хотелось. Вела себя, как ни в чём ни бывало, а за спиной обсуждала.

Чувствовала Настя себя прекрасно, хотя между ног ещё немного саднило. Но это была малая цена за хорошее отношение Матвея. Он кардинально изменился, стал нежен и ласков, ушла стена отчуждения, и Настя от этого кайфовала. Для неё стало открытием, что она нравится ему, только немного боялась реакции Павла, когда он узнает об их отношениях.

А Матвей так и не сказал, чего звонил брат, хотя время разговора зафиксировано — двенадцать минут. И это ночью, с её смартфона! Оставалось ждать, когда Павел ей сам позвонит. А она не знает, что ей врать, чтобы их слова с Матвеем не расходились. Но братец помалкивал, и Настя всё больше недоумевала.

Скуратов взял трубку сразу, как и в прошлый раз. На вопрос о Павле просто отмахнулся, велел не брать в голову и не заморачиваться.

А после работы он опоздал, и Настя стояла с сумкой, чувствуя себя неуютно. Уже и Ленка вышла со свой коллегой, да так и стояли рядом, смоля сигареты и бросая на неё ехидные взгляды.

— Любовника ждёшь? — только и спросила Лена. — А красную машину уже отобрал?

— В кино хочет свозить и ещё куда-то, — стараясь не цедить слова, ответила Настя. И радостно встрепенулась, узнав подъезжающий внедорожник.

Про девчонок тут же забыла.

Матвей был в костюме и смотрелся просто обалденно, когда вышел, обходя машину. Думала, что просто распахнёт дверь перед ней, но Скуратов удивил, первым делом притянув её к себе.

— За тобой должок, — предупредил, смеясь глазами, после чего неожиданно приник к её губам в поцелуе, далёким от нежности. У Насти даже голова закружилась от шока и новых ощущений. Матвей, оказывается, и такое умел, с языком и всеми делами.

Оторвавшись, он невозмутимо помог ей забраться в машину, сам пристегнул, и только тогда вернулся за руль.

— Ты с ума сошёл, — печально вздохнула Настя, только сейчас осознавая весь ужас его поступка. — На глазах у всех!

— Да пусть завидуют, — хохотнул довольный собой Матвей. — Ты была такая лапочка, что я не удержался. Прощён?

Настя засмеялась.

— По крайней мере, Леночка теперь знает, что ты у меня есть, — нашла плюс в случившемся Настя. — А теперь скажи, о чём вы говорили с Павлом ночью по моему смартфону! И не смей темнить, я должна знать!

— Ну раз ты так ставишь вопрос, — протянул Матвей лукаво. — Он понял, что мы с тобой переспали.

— Ужас какой! — оцепенела Настя.

— Орал сначала, потом велел предохраняться и обозвал скотиной.

Она не поверила, робко улыбнувшись.

— Ты же пошутил? Паша ничего не знает?

— А разве не в этом была твоя гениальная идея? — резонно возразил Матвей. — Я действительно сообщил ему, что ты теперь моя невеста, и моя забота, а не его. Он смирился, Настя. Радуйся. И забудь уже про Павла, лучше обо мне думай. Ну не красавчик ли я, а?

Настя медленно выдохнула и посмотрела на него с восхищением.

— Если ты не врёшь, то да, красавчик! — согласилась с улыбкой. — В этой одежде особенно!

— А без одежды? — спросил с интересом.

Настя фыркнула и отвечать не пожелала. А сама задумалась, как быстро изменилась её жизнь. Путанный план и вовсе исполнился почти без её участия. Только непонятно, радоваться или тревожиться, ведь Матвей не мальчишка, а такой же суровый мужик, как её брат. И она просто сменила одного деспота на другого.

— Не грузись, Настя! — позвал её Скуратов. — Я лучше Павла для тебя. Буду творить с тобой разные непотребства, баловать и разрешать ездить на твоей машине. Ты влюбишься в меня обязательно, и сама не захочешь избавляться от моей опеки.

— Ты мысли читаешь? — поразилась она, решительно пропустив его слова о непотребствах и любви.

— У тебя всё написано на лице, — хмыкнул Матвей. — Не надо быть гением, чтобы понять. Кстати, держи!

Он протянул ей бархатную коробочку.

Настя взяла и удивлённо на него поглядела, отрыв крышку.

— Кольцо? — нахмурилась, не понимая.

— Бижутерия, конечно, — пояснил он невозмутимо. — Какой же я жених, если не подарил невесте кольцо? Такие вещи люди в первую очередь замечают. Так что примерь, если не подойдёт, поменяем. Но потом не снимай нигде.

— А! — удивилась Настя его предусмотрительности. Позолоченное колечко с тремя цветными стекляшками, так похожими на маленькие изумруды, ей сразу понравилось. И оказалось совсем впору. — Здорово, что ты подумал об этом, — признала она. — Я словно настоящая невеста! Так забавно.

Она полюбовалась рукой с кольцом, рассматривая и так, и эдак.

— Маме понравится, — пришла она к выводу. — Оно как будто дорогущее. И Пашке надо фото отправить. Чтобы понял, что у нас всё всерьёз и ты его не обманывал.

— Всё всерьёз, — кивнул Матвей без улыбки. — И ещё, сразу договоримся, когда планируем свадьбу. Это все хотят знать, а что «ещё не решили» — сразу подозрения вызывает.

— Точно! — оживилась Настя. — Матвей! И когда? Мама точно спросит. И папа. И Пашка. И Света!

— Думаю, двадцатое июля — самое то, — задумчиво ответил Матвей. — Не слишком близко, и не слишком далеко. Как тебе?

— Вроде неплохо, — Настя снова залюбовалась колечком. — У меня как раз отпуск начнётся. Когда ты его купить успел? И как угадал с размером?

— Значит, договорились, — кивнул Скуратов серьёзно. — Купил я его вчера, но забыл напрочь. Ты сводишь меня с ума, воронёнок, заставляешь забывать важные вещи.

Настя засмеялась над этой шуткой. Потянулась к нему и поцеловала в щёку.

— Спасибо, Матвей! Оно прекрасно! Я смогу его потом оставить себе?

— Оно твоё! — кивнул Скуратов. — Не хватало мне ещё женские кольца коллекционировать. Я очень рад, что оно тебе нравится.

Настя ему благодарно улыбнулась. Она решила просто наслаждаться этим днём и не думать о грустном. Но руку с кольцом всё же сфоткала и отправила на вацап брату.

Матвей только головой покачал, словно не одобрял её поступка.

— Всё равно пришлось бы ему сказать, а так типа и без слов понятно, — оправдалась она.

Звонок Павла заставил её вздрогнуть. Настя заполошно взглянула на Матвея, и тот вдруг решительно забрал у неё смартфон.

— Привет, будущий родич, — невозмутимо сказал он Павлу. — Да, сидит рядом и волнуется. Да, обручальное. Да, свадьба в июле. И вообще отстань, мы тут помолвку отпраздновать решили, прояви уважение.

Настя восхищённо покачала головой, забирая смартфон.

— Вовремя договорились, — выдохнула она. — А мы правда праздновать едем?

— Конечно, в хороший ресторан, — кивнул Матвей. — Лезь на заднее сиденье, там платье, на прокат взял недорого, переодевайся. Стёкла тонированные, никто не увидит. И давай быстрее, скоро уже подъедем.

— Ну кто так делает?! — проворчала она, протискиваясь на заднее сиденье. Ещё и по попе шлёпнули! — Матвей!

— Любовь моя, у тебя пять минут, не трать время.

Платье оказалось из дымчатого бархата, почти под цвет её глаз. Настя удивилась, что такие дают на прокат и надевала очень осторожно. Обижать отказом Матвея не хотелось, но она как-нибудь выяснит, сколько стоила аренда, и всё ему вернёт. Как те тридцать тысяч, что перевёл ей на карту, словно она не могла на свои деньги накормить гостя.

Она бы от платья вовсе отказалась, есть у неё одно, мог бы предупредить. Но понимала, что в джинсах могут не пустить в дорогой ресторан, а за её платьем ехать уже поздно. Справилась с переодеванием за четыре минуты, оставив на ногах сапоги — образ не портили. И осторожно перелезла обратно, на переднее сиденье.

— Как бы не помялось, — вздохнула озабоченно. — Погляди, всё нормально?

— Меня заверили, что оно не мнётся, — Матвей плавно свернул на стоянку перед светящимся огнями рестораном. И поглядел на неё внимательно. — Всё чудесно, Настя. Приехали. Не выпрыгивай, пока не откроют дверь.

— А я-то гадала, почему ты в костюме!

В ресторане Насте очень понравилось. Давно мечтала побывать, да не с кем было, и дорого слишком. Увидеть бы счёт, она бы половину отдала. Тихонько бы вернула. Заначки её может быть и хватит. Их проводили за столик в центре зала, принесли шампанское, а после чудесные блюда, от вида которых рот невольно наполнялся слюной.

Матвей даже пригласил её на танец, и Настя вспомнила свои уроки в танц-школе, насладилась вальсом. А потом уговорила Матвея станцевать танго. Побоялась, правда, что Матвей не умеет, а он умел. И они здорово оторвались, демонстрируя страсть и красоту движений. Им хлопали посетители и даже официанты, а один принёс на столик ещё бутылку шампанского.

— За счёт заведения, — улыбнулся им молодой человек.

— У нас помолвка! — показала ему свою руку Настя, всё ещё не отойдя от стремительных па и улыбаясь во весь рот. — Спасибо большое!

— С собой возьмём, — решил Матвей, когда тот отошёл. — Ну как тебе?

— Это лучше, чем кино, — счастливо выдохнула Настя. — Видел бы кто, как мы танцевали!

— Многие снимали на смартфоны, — фыркнул Скуратов. — Подожди минуту.

Сразу несколько человек откликнулись, и переслали ему видео на вацап. Настя тихонько смеялась, когда он вернулся.

— Удивительное приключение! — ответила Настя на вопросительный взгляд «жениха». — Мы как в кино! Перешли и мне тоже. Буду хвастаться всем.

Воздушный десерт завершил их пир. Матвей был задумчив, то и дело брал её руки и целовал пальцы, заставляя смущаться. Настя решила, что он перебрал шампанского, и заволновалась.

— Ты же за рулём!

— Один друг уже отогнал мою машину к дому, — сообщил Матвей, улыбаясь и перегнувшись через столик. — Я заказал такси. Будем целоваться всю дорогу на заднем сиденье. И очень жаль, что до субботы ещё так далеко, а то пригласил бы тебя к себе домой.

— Знаешь, — потупилась Настя, которую охватило всё нереальное безумство ситуации. — Я смазала там хорошей заживляющей мазью, и на работе ещё два раза. И уже, думаю, всё зажило. Так что можем попробовать. Если что, этой мази у меня ещё мно…

Матвей вскочил, не дослушав, и потянул её за руку.

— Думаю, нам пора, — пояснил он с горящим взором, почти как во время танго. — Ты самая лучшая невеста, воронёнок! Пойдём, всё уже оплачено.

Такси ожидало их, и Матвей не соврал, целовал её всю дорогу, заставляя гореть и смущаться. Они только на пару минут задержались у его машины, забрав из неё Настины вещи. И квартиру его Настя оценить не успела, потому что сразу была отнесена в спальню и раздета в рекордные сроки.

Непотребствами они занимались весь вечер и половину ночи, и Настя наконец смогла оценить в полной мере удовольствие от секса. Никогда она не подумала бы, что Матвей Скуратов может оказаться таким страстным любовником, иногда нежным почти до слёз, иногда напористым и грубым до звёздочек перед глазами.

Уже засыпая в его объятиях на действительно большой кровати, Настя честно призналась себе, что влюбилась в своего временного «жениха». И секс тому виной лишь отчасти. Матвей заставил её ощущать себя желанной, единственной и неповторимой. И пусть всё не по-настоящему с этой помолвкой, но праздник был в самом деле, и вечер этот она никогда не забудет.

Глава 10. Матвей

Он мог любоваться спящей невестой часами, сожалея, что не хватает духу признаться Насте, что у него-то всё всерьёз и игрой никогда не было. Что будет, когда она это поймёт? Сможет ли простить?

Светлана как будто почувствовала, позвонила ему в час ночи, когда Матвей только из душа вышел, а Настя уже спала. Света как-то ловко и быстро вывела Скуратова на откровенность, обещая ничего не рассказывать Павлу. Её сильно интересовало, как так вышло, что Настёна за пару дней стала его невестой. Матвей не удержался и признался во всём, Светлана всегда была по-житейски мудра, несмотря на кажущуюся простоту. Недаром в их доме так любили бывать гости. Именно она создавала неповторимый душевный комфорт и уют. А как она Пашку завоевала в своё время — это отдельная история.

— Какие же вы, мужчины! — выслушав его, позволила себе высказаться Светлана с досадой. — Настёна фантазёрка и слегка наивна в некоторых вопросах, но она не дура, Матвей! А ты, при всей своей хвалёной «люблю-не могу-без-неё-жить» как раз держишь её за дурочку. Думаешь, ею так легко управлять? Паша сказал, и она приехала? Не будь наивным, она любит и почти боготворит брата — вот и вся разгадка. Не хотела бы — не приехала, характера у неё на четверых хватит. Сексом её привязать даже не мечтай, она не оценит. Да, ей всё это ново сейчас и здорово, ты наверняка стараешься, как никогда, дорвался, бедняжечка. А она, Матюш, настоящая, цельная девочка, доверчивая и дикая одновременно. Беда в том, что она тебе поверила. Но предательство перечеркнёт всё хорошее. А ты именно её предаёшь. Делаешь как тебе лучше и проще – всучил кольцо под благовидным предлогом, превратив всё в шутку и фарс. Уложил в постель, логически аргументировав необходимость, которой не было и быть не могло. Машину купил и отдал ей в аренду, богатенький сноб, типа моя старая и стоит без дела? Наверняка она уже рассчитала, сколько за аренду отдать денег и когда вернуть тачку. Ты почему думаешь, она на всём экономит, а мы ведь с Пашкой далеко не бедствуем, могли бы помогать. Но гордость у нашей Настеньки дьявольская. Копейки лишней не возьмёт. Думаешь, Паша сам машину не мог ей купить? Не взяла бы. Паша сам всего добился в жизни, и она тоже так хочет. Когда Настя всё поймёт, а это случится, уверяю, ей будет очень больно. И если успеет тебя полюбить, тем хуже. Она ранимая, и очень одинокая и близко к себе мало кого подпускает. Может и не простить. Мы с Павлом, конечно, рады будем за вас, если всё хорошо закончится. Родители тоже уже знают, но версию, где вы давно влюблены и решили больше не скрываться, сыграть свадьбу. Только Настя фальшь и лицемерие презирает с детства, и по-тихому сыграть с ней свадьбу как будто понарошку, у тебя не выйдет. Я не знаю, не опоздал ли ты с признанием, но искренне желаю тебе удачи. Ведь всё могло бы получиться без твоей многоходовки, стратег! И знай, разобьёшь нашей Настёне сердце и видеть я тебя в моём доме больше не захочу.

Отповедь Светланы не давала ему заснуть до утра. Но как, как признаться в своём обмане? Причём, неоднократном. Матвей не сразу заметил возвращённые ему на счёт тридцать тысяч, выделенные ей на продукты. Не понял сначала, потом забыл. Неужели Светка права? Как же Настя на машину согласилась — это точно не укладывалось в озвученное Пашиной женой. Правда, Настя что-то действительно бурчала про аренду прошлым утром. Он ещё подумал, что странные шутки у неё спросонья, а ведь реально могла считать машину арендованной и надеялась все деньги ему вернуть. Откуда — из заначки в пятьдесят восемь тысяч? Не смешно, да её денег даже на месяц не хватит, чтобы оплатить аренду Мини-Купера пусть и по минимальному тарифу — по три тысячи рублей в день. Да и не интересуют его её деньги! Надо просто донести до невесты ещё раз, что машину он ей доверил бесплатно. Что ему это ничего не будет стоить.

Утром он разбудил принцессу, чтобы ещё раз насладиться её отзывчивым юным телом, сводящим его с ума в самом прямом смысле слова. Чтобы там не говорила Светлана, а Настя не казалась удручённой или задумчивой, отдавала себя всю, без остатка. Улыбалась и даже проявляла инициативу.

Только весело напомнила ему, одеваясь поспешно, чтобы успеть на работу, чтобы не забыл вернуть арендованное платье, которое он так неосторожно забыл припрятать. Заверил её, что займётся возвратом этим же утром, а потом малодушно спустил чёртово платье в мусоросборник, во избежание.

Никакого обмана Настя раскрыть не сможет, а у Светланы просто паранойя. Можно ведь заверить Настю, что брак будет фиктивный… Матвей зарычал бессильно — у них уже всё реально, не будь до свадьбы секса, могло бы прокатить. И как быть? Признаваться в любви, просить руки и сердца? Сказать, что всё пошло не так, и он реально влюбился? Или поведать, что семь лет её любит и признаться во всём?

А ведь он ей что-то вещал, про жизнь во лжи, если не будут заниматься сексом. Извратил всё, а она повелась. Хотелось напиться и забить на работу, но не стал. Предстоял трудный день и переговоры с инвесторами, а работа лучше всего прочищала мозги. Вот потом и подумает на досуге. В конце концов, до свадьбы ещё четыре месяца, ладно, три — до подачи заявления в ЗАГЗ, что-нибудь придумает.

Глава 11. Настя

Несмотря на бодрость с утра и замечательную поездку на арендованной у Матвея машине, Настю стало клонить в сон после десяти часов утра. Сказывались активные упражнения в постели с Матвеем, отчего до сих пор хотелось жмуриться и улыбаться. И позднее засыпание. Всего четыре часа поспала, проснувшись в пять утра.

Ещё ей отчаянно хотелось похвастаться колечком, подаренным Матвеем на помолвку, пусть и фиктивную — могли же они передумать перед самой свадьбой, поссориться и расстаться. Сплошь и рядом такое бывает. Только на смену вышла постовая сестра Алина Кудрявцева, у которой хобби в составлении всяких ожерелий и бус из отдельных полудрагоценных камней и простых стекляшек. Та сразу отличит бижутерию от настоящего золотого кольца. И зелёные стекляшки от изумрудов.

Не хотелось Насте, чтобы над ней опять смеялись, уже свои. И она промолчала, стараясь не показывать коллегам руку с дешёвым кольцом, которое ужасно не хотелось снимать.

Только человек предполагает, а Бог располагает. Они как раз обедали в сестринской, когда Милана, санитарка, заметила на её руке кольцо и бесцеремонно задрала вверх её руку.

— А нашу Настеньку замуж позвали! — воскликнула восторженно. — Что ж ты не рассказываешь?!

— Это бижутерия! — мрачно ответила Настя, опережая Алину Кудрявцеву. — Купила по случаю за бесценок.

— Покажи! — загорелись глаза у Алины. Пришлось протянуть ей руку, чтобы убедилась. Алина прищурилась, а потом достала из своей сумочки лупу и внимательно в неё всмотрелась. — О Боже! Давно не видела близко таких насыщенных изумрудов! Там есть изъяны, микротрещины на всех трёх камнях, которые бывают только на настоящих изумрудах. И грани — видите, какие острые, как благородно блестят? У подделок они всегда мягче. Искусственные камни с трещинами не встречаются, они всегда безупречны. И кольцо, похоже, золотое, и такого качества среди бижутерии не встретишь. Настя, колись, какой Крез сделал тебе предложение?! Любой ювелир тебе скажет, что изумруды настоящие, я их много перевидала в юности, помогала одному ювелиру. А тут три камня, пусть и меньше карата каждый. Только за камни можно предположить стоимость кольца в районе миллиона рублей. Точнее не скажу.

Ахнули все, находящиеся в сестринской — и сестры, и санитарки. Даже старшая сестра оторвалась от составления табеля и шокировано поглядела на растерянную Настю.

— Ты ведь могла ошибиться? — в полной тишине спросила Настя Алину.

— Могла, — спокойно кивнула Кудрявцева, намазывая на тост яблочный джем. — Зайди в любую ювелирку и спроси. — Только опасно носить такое, знатоки и среди грабителей встречаются.

Настя не стала мучаться неизвестностью. Миллион рублей не укладывался в голове. На эти деньги можно было бы купить Скуратовский Мини-Купер. Наверное.

Решившись, Настя нашла тихий уголок и позвонила Матвею.

Скуратов долгие пятнадцать секунд трубку не брал, а потом всё же Настя услышала его спокойный голос, ещё утром шептавший ей всякие пошлые глупости, невероятно возбуждающие и интимные.

— Настя? Что-то случилось?

— Ты знал, — начала она без предисловий. — Что подаренное тобой кольцо с настоящими изумрудами, примерной стоимостью в миллион рублей?

— Кто тебе такое сказал? — удивился Матвей. — Ты где сейчас? На работе?

— Ты знал? — упрямо повторила Настя. — Одна из коллег увлекается ювелирными украшениями и драгоценными камнями.

— Вот же дичь! — хмуро выдал Скуратов. — Купил ведь на рынке, среди бижутерии лежало на лотке, рублей двести отдал, если правильно помню. Хочешь, вместе сходим к оценщику-ювелиру? Когда у тебя смена закончится?

Настя смягчилась.

— Извини, я просто испугалась, — вздохнула она. — Я теперь боюсь его потерять. Ты прав, сходим к оценщику и узнаем.

— Сам в шоке, — так же хмуро ответил Матвей. — Если только твоя коллега не напутала ничего. Китайцы давно научились делать подделки куда лучше оригиналов. Ты извини, Насть, у меня сейчас важное совещание.

— Ой, прости! — жалобно сказала она. — Пока.

Настя вернулась в сестринскую, не зная, как поступить, когда Алина снова к ней обратилась.

— Слушай, а ведь к настоящим изумрудам всегда прикладывают сертификат оценки качества, который невозможно подделать. Видела такой у своего миллионера?

Настя помотала головой, которая начала уже болеть.

— Съезди прямо сейчас к ювелиру, — велела старшая резко. — Хватит страдать и портить всем настроение. Вон, девочки тебя подменят, если что.

Настя нашла ювелирный магазин в навигаторе. Удивилась и поехала к нему на машине. Находился недалеко, но пешком она бы час добиралась.

Чего только она не передумала, пока ехала. Потом долго искала парковку. И в ювелирный магазин зашла в довольно взвинченном состоянии.

Девушка за прилавком, поглядев на её кольцо, позвала какого-то старичка, который тоже уставился на перстень, но уже через лупу, как недавно Алина, а потом поднял на Настю мутноватые голубые глаза.

— Да-да, я продал это кольцо молодому человеку два дня назад. Сертификат подлинный. Все три камня настоящие колумбийские. Вас что-то не устраивает, милая леди?

— Могу я узнать цену, за которую вы его продали? — упавшим голосом спросила Настя.

— Такую информацию… — начал старичок, но потом неожиданно смягчился. — Почти миллион рублей, уникальное колечко. Но принять его обратно без сертификата подлинности мы не можем, увы.

Настя спохватилась и достала смартфон, отыскала фото Матвея и показала старичку.

— Он купил?

— Обычно я не запоминаю покупателей, — Старик достал лупу и посмотрел в смартфон через неё. — Но это он, да, узнаю. Очень характерная внешность.

Настя вышла из ювелирной лавки в полной прострации. Она понять не могла, зачем Матвей ей врал? Почему решил выдать кольцо, стоимостью в миллион, за простую бижутерию? Почему наврал по телефону совсем недавно? На что рассчитывал, предлагая вместе посетить оценщика?

Конечно, она понимала, что, узнав подлинную цену кольца, не приняла бы его у Скуратова. Кольцо, стоимостью, как хороший внедорожник! Продай она каким-то чудом тот Мини-Купер, и, возможно, не смогла бы расплатиться за это кольцо. Оно жгло ей палец!

Зачем это Матвею, понять было решительно невозможно. И Настя, усевшись в машину, позвонила единственному человеку, который всегда знал, что делать в безвыходных и непонятных ситуациях.

— Настька! — обрадовалась Светлана. Она всегда ей радовалась, просто так, без всякого повода. — Что стряслось, ребёнок?

Настя шмыгнула носом и спросила, стараясь говорить бодрее.

— Свет, если парень тебе дарит кольцо и говорит, что это дешёвая бижутерия, а потом выясняется, что камни могут быть драгоценными, а потом в ювелирном магазине тебе говорят, что кольцо было продано за миллион рублей тому самому парню, который полчаса назад уверял, что это бред, и что мы вместе сходим к оценщику, и что он купил кольцо на барахолке за двести рублей… Что это вообще может значить? Почему он врёт? Ведь логичнее было наоборот выдать стекляшки за драгоценные камни. Я ничего не понимаю!

— Эх, ребёнок, — ласково усмехнулась Светлана. Она всегда её так называла, когда за Настю волновалась. — Всё тут просто. Кое-кто очень тебя ценит, хотел порадовать, но предполагал, что такой дорогой подарок ты скорее всего швырнёшь дарителю в лицо. Это ведь то кольцо, которое на твоём пальце на фото?

— Оно, — угрюмо кивнула Настя, словно Светлана могла её видеть. В горле стоял комок, который она тщетно старалась проглотить. — Он наврал, хотя я спросила его прямо и отпираться было просто глупо! А утром он занимался со мной сексом и говорил, как я ему нравлюсь.

Настя всхлипнула, но задышала часто, не желая разразиться слезами.

— Вот ведь мерзавец, — хмыкнула Светлана с досадой. — Но ты, ребёнок, не руби с плеча. Мало ли, какие причины могли быть у человека. Самое правильное — встретиться и поговорить, глядя ему в лицо. В конце концов, это всего лишь кольцо, его можно вернуть дарителю. Благословляю огреть его сковородкой, но осторожно, чтобы не убить. Это уголовное преступление.

Настя прыснула сквозь слёзы — вот знала, кому надо звонить!

— Спасибо, Свет! Так и сделаю, — глубоко и судорожно вздохнула Настя.

— Ребёнок! — остановила её Светлана. — Ты его любишь? Между нами, Пашке не скажу.

— Люблю, — поняла Настя отчётливо, словно Светлана как-то сумела помочь заглянуть внутрь себя.

— А чего тогда голос такой тоскливый?

— Свет, у нас это фиктивная помолвка, — прошептала Настя, словно кто-то мог её подслушать. — Временная. Жениться мы не собираемся, как-то отменим всё в последний момент.

— Так сделай её настоящей, свою помолвку, — решительно посоветовала Светлана. И Настя даже представила её воинственный вид. — У тебя даже пример перед глазами. Подделка оказывается настоящим сокровищем. Так тоже бывает. А вдруг это знак для тебя, а не просто умысел коварного Матвея? Он тоже мог стать невольным орудием судьбы. Одно знаю точно: за свою любовь, ребёнок, надо бороться.

На работу Настя не вернулась. Смысла уже не было, пришла бы к самому концу смены. Поэтому дома она оказалась раньше, правда долго не могла припарковаться — мусоровоз медленно ехал вдоль дома, подбирая выставленные мусорные бачки.

Настя засмотрелась на один из зелёных бачков — как раз стоял перед подъездом, где живёт Скуратов. И на глаза попался выпавший из бачка дымчатый бархатный рукав. Очень знакомого кроя. Выбежать из машины, и успеть добежать до бачка удалось за несколько секунд. Рукав не сразу поддался, что-то затрещало, но вчерашнее арендованное вечернее платье удалось вытащить целиком и не порвать. Даже испачкалось оно слегка, только с правого бока.

Ей засигналили, и Настя поспешила вернуться к заведённой машине. Платье швырнула на заднее сиденье. Он его просто выбросил? То, что платье — из дорогих, у неё даже сомнений не возникло. Звонить Скуратову, чтобы снова услышать: — «Что за бред? Я его сдал в магазин!», вместо честного ответа, Настя не видела смысла.

Матвей позвонил сам, она ещё из машины выйти не успела.

— Настя, ты где? — обеспокоенно спросил он. — Возле больницы твоей машины нет.

— Я возле дома, — ответила Настя ровно. — Меня отпустили пораньше, чтобы заглянула быстрее в ювелирный магазин. Но много времени это не заняло.

Некоторое время длилось молчание, и Настя ощутила, как по щекам текут слёзы, но продолжала прижимать к уху смартфон.

— Понятно, — наконец мрачно произнёс Матвей. — Я скоро приеду, и мы обо всём поговорим.

— Сегодня не получится, — покачала она головой, словно он мог видеть. — Родители приезжают вечером, мне надо успеть многое сделать.

— Настя, пожалуйста, — кажется, он говорил сквозь зубы. — Я всё объясню.

— Хорошо! — смогла она ответить, проглотив ком в горле. — Завтра забери меня с работы. Сегодня я не хочу тебя видеть. Прости.

Она сбросила вызов и аккуратно положила смартфон в сумку. Достала салфетки и тщательно вытерла лицо. Потом она снова достала смартфон и позвонила старшей. Та выслушала, сказала, что всё понимает, готова пойти на встречу, но в понедельник будет ждать Настю на её рабочем месте.

Потом было самое сложное — позвонить брату.

— Паш! — первой смогла сказать она. — Можно я приеду?

— Приезжай, — тут же ответил брат, словно это был обычным делом. — И лучше едь на электричке, я встречу.

— Я так и хотела. Я тебя позвоню, когда сяду в вагон.

— Умница, — похвалил он. — Давай, малыш, мы тебя ждём. Родителям я позвоню сам, лады?

— Спасибо, — прошептала она.

Глава 12. Матвей

Возле дома он был уже через сорок минут. Хотел только переодеться и пойти к Насте. Уж как-нибудь уговорит выслушать его сегодня. Сейчас. Всё объяснит, попросит прощения. Должна же она понять, раз умненькая, как уверяла Светлана. Предложит ещё вместе поехать в аэропорт, встретить её родителей.

Первое, что Матвей увидел, подъехав к дому — это красный Мини-Купер, припаркованный напротив его подъезда. Это был плохой знак.

— Матвей Георгиевич! — окликнул его старичок консьерж. — Подождите, вам тут передали.

Он остановился, вернулся к конторке консьержа, забрал из его рук плотный запечатанный конверт и коротко поблагодарил. Матвей уже догадывался о том, что находится внутри.

Вскрыл конверт только дома, сразу пройдя на кухню. Высыпал содержимое на стол. Ключи от «Мини-Купера», кольцо и перетянутые резинкой двенадцать тысяч рублей. А ещё был тетрадный листок в клеточку с неровным оборванным краем, сложенный пополам.

Раскрыв его, Скуратов вытащил сначала сигареты, закурил, и лишь потом вчитался в неровные строчки. Настя явно писала в спешке и волновалась.

«Уважаемый Матвей Георгиевич! Спасибо вам, что дали покататься на прекрасной машине. Я не знаю, сколько точно стоила бы аренда, и вы ничего не сказали, поэтому решила заплатить по среднему — 4 тысячи за день. Ювелир сказал, что готов принять у вас кольцо обратно, если предъявите сертификат. Платье, которое вы выбросили, случайно попалось мне на глаза, когда забирали мусор. Оно требует химчистки, но совершенно целое и почти не пострадало. Я оставила его в машине. Я думаю, у нас с Вами ничего не получится. Не ищите меня, пожалуйста. Я поехала к Паше. И не приезжайте. Дайте мне время прийти в себя и подумать. Спасибо вам за всё, я понимаю, что вы хотели как лучше. Настя»

Матвей затушил сигарету в пепельнице и рванул галстук, который его душил. Рай и ад оказались слишком близко. Он получил, что хотел — Настя, такая доверчивая и невинная, была в его руках. Осуществила его мечты, была такой отзывчивой и страстной в его объятиях. И так доверчиво смотрела, так радостно ему улыбалась… А он! Захотел привязать её сильнее, осторожно и незаметно сделать своей навсегда. Погряз во лжи, которая никогда ему не была свойственна. О чём он думал вообще?

Матвей чувствовал, что Настя ничего ему не простила. Даже если сама так не думает. Ещё и к брату рванула. Пашка его убьёт и будет прав. И Светлана больше не захочет видеть его в гостях. Как быстро сбылись её прогнозы!

Больнее всего оттого, что сам напортачил. Зачем вообще предложил ей машину? Лучше бы ненавязчиво подвозил на своей. Зачем был этот выпендрёж с кольцом? Хотел лучшего для своей девочки? Идиот!

Он всё же поехал в аэропорт и встретил родителей Насти и Павла. Не забыл и другу написать, что встретит. И даже удивился, что тот ответил лишь одним словом: «Добро!»

Старшие Костровы удивились ему, но и обрадовались. Заверили сразу, что наслышаны о его чувствах к Насте, и поинтересовались, где же их дочь, и почему не с ним. Пришлось признаться, что они поссорились, и что Настя уехала к брату, но это ничего не меняет. Николай Дмитриевич лишь тонко усмехнулся на это, а Елена Алексеевна покачала головой, что-то пробормотав про вздорную девчонку.

На этом тему жениха и невесты они оставили, и заговорили на нейтральные темы — рассказывали о поездке, вспоминали старых знакомых и прочее в том же духе.

Матвей проводил их до квартиры, занёс в дом вещи и распрощался. На работу он позвонил ещё по дороге в аэропорт, велел заму принимать дела и до понедельника разбираться самому. Но номер спутникового телефона Павла на всякий случай оставил.

К дому Павла Матвей долетел в рекордные сроки, но обогнать наступившую ночь ему не удалось. До полуночи оставалось всего несколько минут.

Тем не менее, его ждали. Павел лично открыл ворота, а Светлана статуей укоризны застыла на ступенях крыльца, кутаясь в огромную шаль.

— Не пущу! — тихо сказала она, глядя в глаза Скуратова.

— Один шанс, — проговорил Матвей сквозь зубы, чувствуя злое веселье. — Укажет на дверь Настя, уеду сразу.

Павел не пытался вмешиваться. Светлана хмурилась, рассматривая гостя холодно. Потом, усмехнувшись, сдвинулась, кивнула, чтоб заходил.

— Разрешаю не разуваться, — только и сказала она метнувшемуся в дом Матвею.

Как он поднимался по лестнице и шёл по коридору Матвей не запомнил. Осознал себя у её двери, затормозив резко и тяжело дыша. Кулак завис у деревянной поверхности, так её и не коснувшись. Прислушался, представляя её комнату, где всего несколько дней назад сидел за компьютером. Но за тонкой преградой ничего не было слышно. Хорошую шумоизоляцию устроил здесь Паша.

Прошло ещё минут пять, прежде, чем он осмелился постучать.

— Да! Кто там? — послышался приглушённый голос Насти. — Сейчас…

Дверь широко распахнулась, являя Настю в домашних штанишках и футболке. Незаплетённые волосы разметались по плечам. Глаза покраснели — явно плакала совсем недавно. Несколько секунд она неверяще смотрела на Матвея, а потом решительно попыталась захлопнуть дверь.

Он придержал, совсем легонько.

— Пожалуйста, выслушай меня, — хрипло попросил Матвей, пытливо заглядывая в её гневно прищуренные глаза. — Десять минут, Настя!

— Уходи! — прошептала она, снова попытавшись закрыть дверь.

— Семь минут, — поспешно проговорил он. — Пять минут. Пожалуйста, Настя.

И даже не сразу поверил, когда она вдруг резко распахнула дверь, пропуская внутрь.

— У тебя десять минут, — заявила холодно, проходя к кровати и садясь на неё.

Руки она зажала между коленями, словно хотела их согреть. Смотрела в сторону окна, отчего Матвею хорошо был виден её профиль.

Он вошёл в комнату и закрыл дверь, вспомнив тут же, как тогда она попросила его закрыть щеколду. Сейчас он тоже это сделал — запер дверь изнутри. Настя вздрогнула и взглянула на него возмущённо, но тут же снова отвернулась к окну, непримиримо задрав подбородок.

— Похоже, мы начали не с того, — тихо сказал Матвей, садясь на рабочий стул, за неимением другого посадочного места. За его спиной мерцал заставкой компьютер — видимо, привезла обратно с собой. — Я заигрался, каюсь. Я был неправ, что согласился на эту авантюру с фиктивной помолвкой. Прости меня, Настя.

Она лишь пожала плечами, всё так же глядя в окно. Теперь, когда сидел на стуле, он видел только её затылок. Матвей до побелевших костяшек сжимал кулаки от невозможности сжать её в объятиях и на деле, а не словами показать свои чувства. Даже сейчас, без надежды получить прощение, он до боли хотел эту маленькую гордую Настю.

— Всё было неправильно, — продолжил он хрипло. — Мне следовало сразу признаться тебе, что люблю тебя, Настя, что сгораю от страсти каждый раз, как вижу тебя, уже много лет.

— Думаешь, я поверю тебе теперь? — Настя развернулась, глядя на него с презрением. — После того, как ты нагло мне врал?!

— Настя, я люблю тебя, — выдохнул он с отчаянием, сползая со стула и становясь перед ней на колени. — Полюбил давно, но никак не мог признаться. Сначала ты была слишком юной, а я не педофил. Потом мне казалось, что ты оттолкнёшь меня, рассмеёшься в ответ. Ещё, я намного тебя старше. Я пытался с собой бороться все эти годы. А ещё Павел…

— Ты трус, Матвей? — сердито спросила она. В глазах заблестели слёзы.

— Видимо, да, — скрипнув зубами, ответил он. — С тобой я как на лезвии бритвы. Я ужасно боялся тебя потерять. Я ошибся, Настя, я думал, что смогу тебя завоевать, удержать, осуществив мечты — ты ведь хотела машину… Я хотел для тебя лучшего и купил то чёртово кольцо. Уже понимал, что не примешь… Прости, что соврал, прости, Настя. Хочешь, поклянусь, что больше не стану врать тебе даже в мелочах?

— Не нужно, — Настя опять от него отвернулась. — Десять минут прошло. Уходи.

— Нам же было хорошо вместе! — упрямо продолжил он, ощущая холод в душе от её непримиримого вида. — Неужели я тебе совсем не нравлюсь? Неужели ты не хочешь снова заняться со мной любовью?

Настя вспыхнула, одарив его возмущённым взглядом.

— Тебе только это от меня нужно?

— И это тоже, — мрачно кивнул он. — Я безумно тебя хочу прямо сейчас. А ещё хочу, чтобы ты стала моей невестой, настоящей невестой. Чтобы вышла за меня замуж, чтобы у нас родились дети. Чтобы ты стала хозяйкой в моём доме. Чтобы научилась принимать от меня подарки — на кой чёрт нужны эти деньги, если я не могу ими порадовать любимую женщину?! Я хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой. Я хочу видеть твою улыбку при встрече и просто так. Я хочу разделить с тобой все наши горести и радости. Я хочу разговаривать с тобой и учиться тебя понимать. Как оказалось, я совсем тебя не знаю, но я сделаю всё, чтобы узнать и понять.

— А хочешь знать, чего хочу я? — спросила она равнодушно.

— Конечно, я…

— Я хочу, чтобы ты ушёл! — резко оборвала она его. — Чтобы ты ушёл из этой комнаты и уехал из этого дома прямо сейчас.

Матвей поднялся с колен и нетвёрдой походкой пошёл к двери. Открыл её и вышел, больше не обернувшись.

Обратную дорогу из дома он опять не зафиксировал, уже на улице несколько пришёл в себя, с удовольствием ощущая, как морозный воздух охлаждает горячую голову.

Он попытался, но как будто заранее знал, что всё бесполезно. Никакие слова, никакие аргументы не тронули Настю. Глупо было надеяться, что эта красавица и умница успела его полюбить. Глупо было надеяться, что эта гордая девочка сможет его простить. На что он вообще рассчитывал, мчась к ней по ночной дороге? На что надеялся, раскрывая перед ней душу? Оптимист!

Выругавшись матерно, пошёл к своей машине. Не ожидал только, что его догонит Светлана, в наспех накинутой шубке.

Захлопнула перед ним едва приоткрытую дверцу машины.

— И ты вот так вот сдашься? — с презрением спросила она.

— Ей плевать на меня и на мои чувства, — холодно и как-то равнодушно ответил Матвей. — Что ж, навязываться больше не буду.

— Да за что мне всё это? — всплеснула она руками. — Иди в дом, Матвей!

— Она хочет, чтобы я уехал, — спокойно пояснил он.

— Вот утром и поедешь, — Светлана ловко выхватила ключи из его руки и пошла к дому, кутаясь в не застёгнутую шубку. — Давай-давай, я тебе в комнату пирогов отнесла и морс. Небось, не ел весь день.

Матвей вытряхнул из пачки сигарету, глядя ей вслед. Закурил и посмотрел в ночное небо. Подумал, что Настя, наверное, и не узнает, если он переночует и уедет рано утром, пока она спит. И тут же себя одёрнул — обманывать её снова, после того, как обещал больше не врать?

Он достал смартфон, открыл контакт Насти и написал: «Я останусь до утра. Светлана настаивает и отобрала ключи. Утром уеду».

Сразу же увидел, что его сообщение прочли — в кои-то веки сеть была. Абонент что-то печатал, и Матвей затаил дыхание, ожидая ответа.

«Мне всё равно!» — написала Настя.

А он на что рассчитывал? Что обрадуется? Что велит отправляться пешком?

Матвей горько усмехнулся и, отшвырнув сигарету, пошёл в дом. Утром уедет, и на этом всё. Будет опять работать как проклятый, чтобы не думать о лишнем, и не вспоминать такое короткое время, когда был счастлив и казалось, что навсегда.

Два пирога из трёх, оставленных ему Светкой, Матвей сжевал, не чувствуя вкуса. А потом в комнату к нему заявился Павел с гранёной бутылкой коньяка. Молча поставил контрабанду на низкий столик — как только Светка пропустила — и занял свободную табуретку. Налил янтарный напиток в одноразовые стаканчики, которые тоже с собой прихватил. Поглядел повелительно.

Выпили молча. Закусили располовиненным пирогом.

— Ты решил бросить Настьку? — сразу обозначил друг Паша свой интерес.

— Она решила бросить меня, — меланхолично отозвался Матвей, доставая сигареты. Встал с кровати, подошёл к окну и распахнул его. — Я облажался, Паш. Я соврал про дешёвое кольцо, и про платье, якобы взятое в аренду, и про фиктивную, блядь, помолвку. Она самостоятельно выяснила, что кольцо стоит миллион рублей, что платье я просто выбросил в мусор. И ей плевать, что люблю её с её пятнадцати лет, что хочу её до безумия, только её одну, что хочу жениться по-настоящему и сделать с ней детей, хочу купить дом неподалёку от тебя для нас и наших детей, хочу вместе с ней прожить жизнь, вместе состариться и умереть в один день. Но она не хочет меня услышать. Ей всё равно — прощать меня она не собирается.

— Выпей ещё, — посоветовал Павел. — Настя добрая девочка. Она сказала Светке, что любит тебя.

— Когда она это сказала? — зло осведомился Матвей. — Когда мы переспали?

— Когда узнала, что ты ей врал про кольцо, — холодно осадил его друг и почти брат. — Позвонила, ревела на тему, что ты её предал. Но на прямой вопрос ответила, не задумавшись.

— И что мне делать с её любовью?! — заорал Матвей не сдержавшись, сжал кулаки до хруста и, рухнув на табурет, прошептал горячечно: — Я знаю, что она хорошая девочка, что она всех любит. Но меня она видеть не хочет! Прогнала! Я же для неё на всё готов, Паш, а без неё сдохну!

— Выпей, брат! — подлил ему коньяк лучший друг. — Ну, обиделась девчонка, дай ей время, цветы подари, мороженное…

— Мороженное сожрала Грейс, — залпом выпив коньяк как воду, мрачно сообщил Матвей.

— Ты и это помнишь? — хохотнул бесчувственный Павел.

— Обидно было, — проворчал Матвей с досадой. — Я все деньги потратил на тот чёртов ящик. Месяц потом хватался за любую работу, чтобы что-то жрать.

— Ей было двенадцать!

— Мне просто нравилась эта девочка, — безрадостно ответил Матвей. — Малая, а настоящий человечек. Без фальши и придури, добрая, храбрая, светлая. Своя… А захотел я её через три года. Увидел — и крыша поехала — и я ничего не мог с этим поделать, веришь?

— Врезать бы тебе!

— Врежь! Я даже защищаться не буду!

— Да сядь ты уже, — проворчал Павел, дёрнув его за руку. — Выпей!

К трём часам утра бутылка опустела, они курили и обсуждали какие-то левые проблемы. Матвей не чувствовал себя пьяным, а Павел ведь только ему подливал, но это осталось фоном, потому что на душе было до того гадко и пусто, а на сердце — больно, как никогда во время всех его депрессий. Все мысли оставались в соседней комнате за тонкой стенкой, где находилась Настя, его любовь и проклятье. И хоть почти весь коньяк он выпил единолично, мысли о ней не покидали, легче не становилось, вообще хотелось удавиться или иначе как-то покончить с надоевшей жизнью. Зачем жить дальше, если ничего с ней уже не будет?

Матвей не заметил, как ушёл Павел, прихватив поднос, пустую бутылку и стаканчики. Жалел ли себя, Матвей не мог себе ответить. Он жалел о делах, о том, что проебал свой шанс на счастье, что поступил, как мерзавец, разрушив всё. Хотелось выть на луну, хотелось расхерачить всё в комнате, хотелось подраться или пойти с вилами на того медведя-шатуна, которого так и не поймали. А больше всего хотелось пойти в соседнюю комнату и на коленях умолять, просить прощения… Нет, хотелось пойти и заняться с ней любовью, чтобы поняла…

В итоге он рухнул на кровать, не раздеваясь, закинув в себя полпачки аспирина, что подсунула ему Светлана. Была у неё теория, что так не будет похмелья с утра, и вообще, аспирин или любой обезбол вместе с алкоголем давали сильный снотворный эффект, а ему позарез требовалось отключиться хоть ненадолго.

Проснулся он почти вменяемым, даже голова не болела, видимо, хорошим коньяком напоил его Павел. На часах полдень, но это его не удивило и не расстроило — всё равно не уехать с таким количеством алкоголя в крови. Чувствуя себя прескверно, скорее морально, чем физически, он долго принимал душ, меняя с ледяного на горячий. Долго чистил зубы, заодно напившись из-под крана. Долго брился гостевой бритвой, и даже умудрился не пораниться. Долго смотрел в зеркало на свою осунувшуюся чисто выбритую физиономию с тёмными кругами под глазами. Стареет, видать. Куда ему молодая девчонка, у которой вся жизнь впереди?

Дверь в ванную резко распахнулась, пропуская Настю, стремительную, как всегда, не успевшую затормозить и осознать, что ванная не свободна. А он забыл запереться. И теперь развернулся к застывшей в ступоре бывшей невесте, скрестил на груди руки, не пытаясь прикрыться. Сердце сделало кульбит, а детородный орган бодро отреагировал на её появление, несмотря на вчерашние возлияния.

Настя оглядывала его потрясённо, словно видела обнажённым впервые. А может и правда впервые? Ведь до этого дня он не давал ей шанса себя рассмотреть, предпочитая действовать и любить её, не позволяя опомниться, оглядеть, что ей досталось.

— Я… — Настя сглотнула, опустив взгляд вниз, зарозовела вся, тут же вскинув заполошный взгляд на его лицо. На глаза малышки навернулись слёзы — отчего, не поймёшь. — Я за кремом…

Матвей кивнул, молча отступил на шаг, давая ей доступ к полке с флаконами. Настя схватила какой-то тюбик и попятилась к двери, словно боялась повернуться к нему спиной. В нём боролось умиление и отчаяние. И задышал он, когда дверь за Настей захлопнулась, а он шагнул к стене и несколько раз ударился лбом о холодный кафель. Как домовик Добби из детской сказки. Это слегка отрезвило.

Матвей обернул бёдра полотенцем, что не слишком спасало в его возбуждённом состоянии, но рискнул и пошёл в комнату одеваться, как есть. К счастью, никто из домочадцев Павла на его пути не попался.

Облачившись в камуфляж, хранившийся в шкафу, Матвей спустился в кухню, потому что после душа, а особенно после видения Насти, которая не сбежала отсюда, не уехала первой электричкой, он ощутил голод и даже подобие желания жить. К его удивлению, в кухне обнаружились Светлана и Настя, которая не вскочила и не ушла при виде него. Только опустила голову над чашкой с кофе и не подняла на него взгляд.

— Садись, — поглядела на него Светлана вполне добродушно и сразу встала, чтобы налить ему кофе. — Голодный?

Чего не отнять, это желание Светланы всех накормить. Не могла терпеть, когда кто-то голодный, пусть и напортачил.

— Съел бы чего-нибудь, — признался он скованно, садясь подальше от Насти и рассматривая её с жадностью и болью. Так близко и так далека от него. — А где Павел?

— С детьми гуляет, — Светлана поставила перед ним горячий чёрный кофе и тарелку с холодным мясом, нарезанным аппетитными кусками. — Пойду, заберу мелкую, ей пора есть и баиньки.

— Давай я, — вскинулась было Настя, но Светлана уже надевала дублёнку в коридоре.

— Ты же кофе хотела, — спокойно возразила жена Павла. — Сиди, пей, пока горячий.

И Настя, вот чудеса, опустилась обратно на скамью, снова зависнув над своей чашкой, когда хлопнула дверь, оставляя их одних в доме.

Матвей мрачно молчал, чтобы не спугнуть её неловким словом, жевал мясо, запивая обжигающим кофе, смотрел на тонкие запястья и длинные пальцы своего наваждения.

Не удержался только, когда тарелка опустела и кофе был допит. А она к своему так и не притронулась, он знал, что Настя не любит кофе — и зачем тогда налила?

— Я завтра уеду, — сообщил он хрипло, откашлялся и продолжил: — Выпил ночью почти целую бутылку коньяка, не смогу сегодня сесть за руль.

Настя тихонько вздохнула, отчего приподнялись и опустились узкие плечи, но взгляда не подняла.

Матвей ощутил злость на себя, на неё, на всю эту безумную ситуацию. И добавил, словно забивая гвозди в собственный гроб:

— Давай напоследок займёмся любовью, прямо здесь, на столе. Дашь мне — и я уеду. Живи дальше, как хочешь. Не побеспокою.

Вот тогда она вскинулась, глядя с возмущением потемневшими глазами. И он залип в этом взгляде, дурея от краткого счастья — тонуть в этих серых омутах в последний раз.

— Какой же ты… — Настя сжала кулачки, глядя гневно, но так и не решилась обозвать или иначе поругаться, потому что не приучена и всегда была деликатной.

— Гад? — подсказал Матвей сочувственно. — Мерзавец? Урод?

—… бесчувственный, — выдала она напряжённо.

Матвей зло рассмеялся, вызвав у неё удивление, и тут же себя оборвал.

— А каких чувств ты ждёшь? Моя любовь тебе не нужна, как я понял. И правильно, не заслужил, обманул, навязал дорогие игрушки, сволочь такая. Практически изнасиловал, взяв тебя почти против воли. Заставил тебя танцевать со мной танго, насильно всучил машину, заставив ездить самой. Сам навязал тебе мысли о фиктивном браке. Что ещё?

— Не передёргивай! — взвилась Настя, вскакивая, но не пытаясь пока бежать. — Ты врал…

— А ты гордая и непогрешимая, — не удержался Матвей от претензии. — И врать брату меня не просила ни разу? И никогда никому не лгала? Двойные стандарты, милая, не находишь?

Настя открыла рот, застыв, потеряв, видимо, дар речи. Смотрела растерянно и так обиженно, что Матвей ощутил жаркий прилив стыда — вот зачем напомнил, заставил осознать? Самому теперь тошно.

— А если я…

— Что? — ухватился он за соломинку. Готов был на что угодно, если она это озвучит.

— Если я уже беременна? — выпалила она скороговоркой. — Мы не предохранялись!

Его взгляд невольно метнулся на её живот, безумно захотелось, чтобы так оно и было — чтобы залетела от него, родила ему дочку или сына, а лучше — обоих. А потом Матвей выдохнул и мысленно залепил себе затрещину. Быть может Настя ничего этого не хочет, а он просто наивный дурак тридцати семи лет!

— Мне решать предлагаешь? — спросил с деланным равнодушием. — Нужны деньги на аборт? Или ты про алименты?

— Мерзавец! — прошипела Настя и принялась выбираться из-за стола. — Ты невыносим! Всё к деньгам сводишь!

— Сколько мне заплатить, чтобы ты налила мне ещё кофе? — спросил Матвей устало и зло, понимая, что договориться у них не получается, и бросаться её останавливать — бессмысленно. А он опять всё испортил. — И дай мне ещё что-то пожрать. Сладкое есть?

Настя замерла у выхода, постояла несколько секунд, но вернулась к кофемашине, принялась нажимать какие-то кнопки на крутом агрегате.

— Плюшки остались, — сообщила сурово. — Вчерашние. Ещё печенье есть.

— Всё давай, — ответил Матвей, удивляясь, что до сих пор не сбежала. И легко соврал — чего уж теперь-то: — Когда мне так погано на душе, я готов сожрать очень много.

И сожрёт ведь, хотя кусок в горло не полезет, по опыту знал.

— Растолстеешь, — вредным голосом сообщила Настя, ставя перед ним целую тарелку румяных засахаренных плюшек и новую чашку с кофе. Пустую посуду забрала, отнесла в раковину. А он позволил себе несколько мгновений кайфа, когда уловил её тонкий цветочный аромат.

Чего он совершенно не ожидал, что Настя вернётся и обнимет его сзади за шею, прижавшись всем телом к его спине. Матвей замер, не понимая, как реагировать, и боясь пошевелиться. Даже в глазах потемнело от вспыхнувшей надежды.

— Что ты делаешь? — прохрипел недоверчиво.

— Учусь тебя прощать, — сообщила его девочка на полном серьёзе. — Учусь тебе доверять. Учусь тебя любить.

— А как насчёт — принимать таким, как есть? — севшим голосом спросил Матвей, чтобы не заорать от затопившего его восторга. Неужели?

Он осторожно накрыл её руки своими, едва заметно лаская длинные пальцы и запястья. Удержать, если вздумает сбежать теперь.

— С этим сложнее! — фыркнула она куда-то ему в шею. — Ты правда влюблён в меня уже семь лет?

— Ты же не поверила, — вздохнул Матвей и поцеловал её пальцы, поднеся к губам её руку. — Паша сдал?

— Паша сказал, что я маленькая дура, — пожаловалась она насморочным голосом. — И чтобы я оставила тебя в покое!

— А ты меня любишь, — он ловко развернулся на табурете и усадил её к себе на колени. — И решила ещё разок меня соблазнить назло брату?

Она сама потянулась и поцеловала его в губы, неумело и жадно, вздрагивая и вцепляясь в его футболку.

— Прости за кольцо и машину! — прошептала ему в лицо и снова поцеловала, но уже в нос, в щёку, в уголок рта. — Я научусь, я не стану считать, сколько стоят твои подарки. Я приму их снова, если ты захочешь!

Матвей коротко засмеялся, осторожно сжал руку в её волосах у затылка.

— Замри! — велел жёстко. — Хватит дразнить, целуй нормально!

Замерла, послушно прижалась губами к его рту, а дальше он сам её поцеловал, сходя с ума от затопившей нежности к своему воронёнку.

— Светка сейчас вернётся! — заёрзала Настя на его коленях, заполошно пытаясь снова застегнуть свою рубашку.

— Плевать! — возразил он, снова расстёгивая на ней мелкие пуговички. — Вряд ли мы её сможем удивить.

— Матвей! Пожалуйста!

Судорожно вздохнув, он подхватил её на руки и понёс в спальню. Следовало закрепить их перемирие немедленно, пока она не надумала себе чего-то ещё.

Глава 13. Настя

С момента, когда Настя подслушала ночной разговор брата с Матвеем, её жизнь словно разделилась на «до» и «после». Откровения предавшего её фиктивного жениха словно раскрыли ей глаза, заставив по-другому взглянуть на сильного мужчину, которого полюбила. Если бы она только знала, когда в пятнадцать заглядывалась на него тайком, что он тоже влюбился в неё, то что бы было? Пашка бы его прибил, наверное…

Вернувшись к себе, Настя так и не смогла заснуть, сидела перед выключенным ноутбуком, потрясённая и разбитая. Слёз уже не было, все выплакала до его приезда. И ведь втайне ждала, что приедет, примчится за ней, что попросит прощения, что сорвёт у неё поцелуй, а там и всё остальное. Увидела, как наяву, как он стоит перед ней на коленях, но в глазах нет смирения и раскаяния, а плечи расправлены гордо — так стоят перед расстрелом, а не перед девушкой, у которой просят прощения! Вот такой он, её Матвей, со своим несгибаемым характером и любовью к ней — такой простой и замороченной девчонке.

Настя схватила лист, принимаясь рисовать затопивший душу образ, снова переживая этот момент, на разрыв души. Когда не смогла ещё простить и понять. И такими мелкими показались её претензии к нему, такими неважными сейчас.

Всю оставшуюся ночь она рисовала. Его, конечно, своего несостоявшегося жениха, во всех позах — в костюме, в футболке и джинсах, в одних штанах… Задумчивого, ласкового, мрачного и улыбчивого. С сигаретой у форточки в родительской квартире, за рулём машины, за столом в ресторане, со смартфоном возле уха со сдвинутыми грозно бровями… Во дворе Пашиного дома, идущего рядом с Диком, сидящего на пеньке у мангала, стоящего в гараже перед тем, как она его поцелует впервые... Рисунки разлетались по полу, а она брала новый лист, и бездумно наносила штрихи, стирала резинкой лишнее, добивалась совершенства и передачу именно конкретного образа и жизненного момента.

Павел зашёл бесшумно, когда Настя уже вынырнула из поглотившего её вдохновения, закончив рисование портретов Скуратова, и включила их танец на повторе — то самое видео, что получилось у кого-то из посетителей ресторана лучше всех. Теперь — на большом экране новенького ноутбука — она совсем иначе воспринимала Матвея, танцующего с ней зажигательное танго. Как он смотрел на неё! Как изящно двигался! Каким опасным и страстным казался! Как она на него смотрела — доверчиво и беззащитно, а потом дразняще, а потом…

— Опаньки! — бесцеремонно воскликнул Павел, застыв на пороге.

Настя вздрогнула и обернулась. Брат переводил взгляд с пола, усеянного рисунками, на экран компьютера и обратно.

— Рисунки мои! — заявил авторитарно. — По крайней мере, половина! А видео перешли немедленно мне на вацап!

— Паша! Не трогай! — ужаснулась Настя, не в силах пошевелиться — никто не должен был это видеть!

Но брат уже опустился на колени, собирая её творческое безобразие с удивительной скоростью для его габаритов.

— Потом сфоткаешь, — фыркнул он, поспешно складывая рисунки один на другой. — Видео пересылай, мелкая! Что застыла?

Собрав все до единого рисунки, Павел поднялся и ухмыльнулся, рассматривая верхний, самый неприличный — где она изобразила Матвея в душевой кабинке, со спины, в пол-оборота, в полный рост. Соблазнительного, красивого, мрачного.

— Отдай! — подскочила к брату, наконец выйдя из ступора, но Павел поднял рисунки над головой, пользуясь своим ростом.

— Отдам последний, где он с голой задницей, если перешлёшь видео с танцем! — заявил, вредно ухмыляясь. Поймал её за талию и прижал крепко к своему боку, чтобы не прыгала в попытке вернуть рисунки и сразу их все порвать. — Ну и чего мучаешь мужика? Сама вон, влипла в него по самую макушку, и не спорь.

— Не показывай никому, — ткнулась она в его грудь, хлюпая носом.

— Обещать не могу, — возразил брат, целуя её в макушку. — Некоторые повешу в кабинете, сразу предупреждаю. Остальные Светке покажу и верну тебе.

— Я его люблю! — всхлипнула она потерянно.

— И он тебя любит, — хмуро ответил Павел. — Где трагедия?

— И что мне делать?

— Понять, простить, любить и доверять!

— А если не умею?

— Учись! — отрезал брат безжалостно. — Вон, танцевать научилась, рисовать научилась, за что ни берёшься, получается. А быть любимой и любить — это самая сложная работа, воронёнок. И учится придётся всю жизнь. Неужто не справишься?

Она судорожно вздохнула, попыталась отстраниться. Павел отпустил, поцеловал в лоб.

— Спать ложись, горюшко, или пойди выпей кофе. Поплачься Светке, она тебя любит.

— Знаю!

Светке она плакаться не стала, помогала с детьми, вот, кто любил Настю без всяких условий. Погуляла с Диком, каждый миг ожидая, что скоро проснётся Матвей и ей нужно будет заглянуть в его глаза.

Павел вывел на улицу детей, велел ей идти выпить кофе.

— Хорош торчать на морозе! Дик, ко мне! Ванятка, ну-ка подбери вон ту палку.

Настя пришла на кухню и попросила Свету заварить ей кофе.

— Ты же не любишь кофе, ребёнок, — удивилась невестка, но пошла включать кофе-машину — недавно Павел приобрёл, и Настя даже научилась ею пользоваться, но всегда приятно, когда за тобой ухаживают. — Сбегай пока за кремом в гостевую ванную, детский, сразу увидишь на верхней полочке.

Настя и побежала, обрадованная, что чем-то может помочь, а то места себе не находила. Влетела в ванную, да так и застыла в шоке — увидеть Матвея после душа и без одежды она никак не ожидала. И смотрит ещё так лениво из-под тяжёлых век, скрестил на груди мощные руки, а ниже — в полной боевой готовности…

И ведь ни капли смущения, бессовестный! Настя даже дышать не могла от откровенного зрелища. Что-то пробормотала, схватила крем и сбежала, полыхая щеками. Старалась развидеть соблазнительное зрелище, а то руки уже чесались нарисовать.

— Ты там призрака увидала? — хмыкнула Светлана, поставив перед ней кофе и отбирая крем.

— Матвея, — прошептала Настя, глядя на Свету круглыми глазами. — Он был в ванной, совсем без… всего. И он… у него… встал! — Настя закрыла лицо руками, а ещё зажмурилась.

— Ну, бывает, — хмыкнула Светлана и тихонько рассмеялась. — Есть хотя бы, на что посмотреть? А то мало ли, не впечатляет, так мы другого тебе подыщем.

— Света!

— Да полно тебе, ребёнок, — Светлана села за стол, глотнула сок из стакана. — Первый раз, что ли, увидела? У вас же всё уже было.

— Было, — уныло покивала Настя.

— Предохранялись?

Настя уставилась на невестку шокировано, а ещё медик, называется!

— Понятно, — усмехнулась Светлана. — Поговори с ним, воронёнок, хватит уже дуться. Тебе же он нравился всегда!

— Поговорю, — мрачно откликнулась Настя. — Когда-нибудь.

— О, а вот и он. Не смей убегать, ты всегда была храброй девочкой. Дай ему шанс, детка, он тебя много лет ждал, прояви сочувствие.

Настя сглотнула и кивнула соглашаясь — она попробует.

Света, предательница, сбежала сразу, как поставила перед Матвеем кофе и еду. А Настя долго не могла поглядеть на него, хотя внутри всё трепетало от противоречивых чувств.

Разговор не получился, и она бы сбежала всё же, но что-то пошло не так, когда он попросил ещё кофе. И она воочию вдруг увидела их будущую жизнь, и так легко было представить, что они уже женаты, что у них обычное утро, а где-то там их дети… И получилось сразу признать — она хочет эту уютную и понятную жизнь для себя и Матвея.

Подошла и обняла его крепко — иногда действия и поступки куда лучше слов могут всё объяснить. И Матвей не подвёл, принял её желание, отнёс в спальню и любил её долго и нежно, а потом грубо и крышесносно, заставив умирать и возрождаться снова.

— Возьмёшь кольцо? — спросил Матвей совсем не романтично, когда они отдыхали, вымотанные и счастливые, лёжа в обнимку на её узкой кровати. — Я, если что, тебя замуж зову, воронёнок. Двадцатого июля распишемся.

— То самое кольцо?

— То самое, — хмуро подтвердил он. — Моя невеста, настоящая невеста, не может носить какую-то бижутерию.

— Возьму, — согласилась Настя бездумно. — Я сейчас почти на всё согласна, пользуйся!

— Машина? М-м? Мини-Купер? Совсем твоя — без всякой арендной платы? Как дети пойдут, поменяем на семейный автомобиль.

— А ты хочешь детей? — почему-то удивилась она. Но протеста внутри не возникло. Она точно хотела — такую маленькую копию Скуратова Матвея.

— Двух-трёх, но и на одного согласен. Так что, пойдёшь за меня замуж?

— По-настоящему? — спросила Настя с прищуром.

— Реально! — подтвердил он. — С белым платьем и толпой нетрезвых гостей. С криками «Горько!» и первой брачной ночью. Я лев, понимаешь, воронёнок, по гороскопу. И мне обещали в этом месяце, что «льву – можно».

— Ладно уж, — широко улыбнулась Настя. — Раз уж льву можно, бери меня всю, без остатка. Но и я хочу, чтобы лев был только мой, навсегда.

— Как скажешь, — поцеловал он её в губы коротко и властно. — Я весь твой, а ты — моя. Позволишь это отпраздновать ещё разочек?

— Ещё? Я хотела пойти в душ…

— Всё потом! Прошу! Нам нужны детки, лапочка, ты же помнишь.

— И свой дом, — Настя выгнулась из-за острых ощущений от его ласки. — Чтобы, как Павел… О, да, мой лев!

— Дом будет! — накрыл он её своим телом.

— Обещаешь?

— Клянусь!

Эпилог

Дом они построили только через несколько лет, выкупив участок по соседству с участком Павла — это оказался самый лучший вариант из всех, которые рассмотрели. Конечно, не сами строили, наняли бригаду. Участок получился большой, дом тоже чем-то напоминал логово Костровых. А в гости можно было отправиться в любой момент — через внутреннюю калитку.

— Я к Павлу за детьми, — предупредила Настя, набрасывая на плечи лёгкую дублёнку и приплясывая от нетерпения. — Матвей!

Муж пил кофе на их новенькой кухне, что-то просматривая в планшете. Первая ночь в новом доме получилась горячей, а утро уютным и ленивым. Матвей поднял на неё глаза, улыбнулся.

— Подожди пять минут, вместе пойдём!

— Давай быстрее! Они уже точно проснулись!

Во дворе Костровых их встретили дети и алабаи. Двенадцатилетний Иван присматривал за мелкими и первым заметил гостей.

— Привет, тёть Настя, дядя Матвей! — крикнул племянник, сидя на своём командном пункте — за рулём маленького шустрого трактора, без которого в их глухомани — никуда.

— Мам! Пап! — тут же бросились к ним двойняшки-шестилетки.

— А когда мы домой?

— А моя комната готова?

Ромка родился светленьким и мелким, а Макс — черноволосым крепышом. Матвей с лёгкостью подхватил на руки обоих сыновей, а Настя поймала семилетнюю племянницу Стасю, с разбегу обнявшую тётку за талию.

— Хулиганили? — строго спросил Матвей.

— Нет, — заверил сразу Ромка, хитро улыбаясь.

— Ну, пап, — нахмурился Макс. — Мы что, маленькие?

— Ванька всех на тракторе катал, — сдала ребят Стася. — Макс и Ромка в ковше сидели.

Настя ахнула, укоризненно поглядев на подошедшего к ним Ванятку.

— Всё было под контролем, — заверил любимый племянник. — Тёть Насть, мне папа даже на джипе уже давал кататься. Что мне трактор!

Матвей засмеялся.

— Вы вещи собрали, бандиты? — спросил сыновей уже спокойно.

— С вечера! — подтвердил Ромка.

— Собрали, — прищурился Макс. — Надеюсь, у меня будет отдельная комната?

— Сами увидите! — Матвей опустил их на землю. — Ещё пятнадцать минут побегайте, пока я с Павлом поговорю.

— А я со Светой, — Настя поцеловала подбежавших мальчишек, куда смогла. — Щенка выбрали?

— Да! — ответили мелкие хором, вывернулись и побежали к позвавшему их Ванятке.

Матвей сцапал Настю за руку, ведя в дом друга и родича. На душе его царило незамутнённое счастье. Даже странно было, что когда-то он несколько лет отдавался депрессии, словно это было совсем в другой жизни.

— Любишь? — остановил он супругу возле крыльца, когда они скрылись от взглядов детворы. Навис над ней с самым мрачным видом, какой удалось изобразить.

— Что на тебя нашло? — Настя улыбалась. — Сначала ты скажи!

— Люблю, — заглянул близко в её колдовские глаза. — Очень сильно!

— А я тебя сильнее! — ответила она без улыбки. — Как здорово, что мы вовремя помирились тогда. Целуй уже, пока Светка не выскочила встречать.

Светка всё же выскочила на крыльцо в новенькой куртке.

— Эй! — позвала бестрепетно. — Вам ночи мало было? Матвей, отдай мне Настю ненадолго. Тебя там Павел очень ждёт.

Настя оторвалась от губ супруга и тихонько рассмеялась, ткнувшись лбом в его грудь.

— Пойдём, милый. У нас ещё много ночей впереди!

— Обещаешь?

— Клянусь!