Продолжаю рассказ о буднях европейского Альцгеймер-центра. На очереди - мистика и разная небывальщина, которая всё-таки бывает...
В местах, где часто люди уходят в свой последний путь, энергетика искажается. Когда-то подруга, работавшая медсестрой в реанимации, рассказывала: «Перед сменой снимаю золотую цепочку, кладу в шкафчик ровно, расправлено - а после смены она вся скрученная и в узелках». Впечатлило, но ведь всё же нужно испытать на собственной шкуре.
В доме сеньоров уход - тяжёлый, но закономерный финал. Даже уход пациента, который очень болел и исход стал облегчением, выбивает из колеи. Мы хмуры, рассеянны и молчаливы. Смерть материальна, её визит чувствуется.
По неофициальным правилам положено открыть окно и зажечь свечку. Ибо официальный регламент совсем другой - омовение в центральной ванной, уведомление коронеров и семьи, заполнение бумаг, последняя выписка.
Итак, открыть окно. Увы, получится только приоткрыть: так предписано техникой безопасности. Учитывая характер нашего заведения, вентиляция осуществляется встроенными потолочными системами. А окна - ну вы же понимаете, не дай бог что. И свечки нельзя по той же причине: на секунду оставишь, войдёт горемычный случайный - и всё, действуем по плану эвакуации.
И оттого ли, что не соблюдены последние ритуалы, или по иной причине, но иногда кажется, что души не находят выходят, так и блуждают по лабиринтам. По крайней мере, в первые дни после ухода...
Я не люблю ночные смены - их никто не любит. Но иногда приходится брать. Перед первым «посвящением» коллеги проинструктировали: «Ты сама поймёшь, когда что-то пойдёт не так. Не паникуй. Не беги. Слушай себя - только себя. Если совсем невмоготу, рявкни, мол, а ну пошёл вон отсюда, можно и матом. И ещё. Если идёшь в туалет, не закрывай дверь - оставляй нараспашку, мы привыкли, не стесняйся (туалет для персонала положено закрывать на ключ изнутри и снаружи). И ещё: не оставляй ключ в дверях, если зайдёшь куда-то на секунду».
Святые люди, что сказать. Но ведь и я не из пугливых. И уж точно потусторонщина не явится в моё первое дежурство - ибо «воспитанные люди так не делают»...
Два часа ночи, все спят, в отделениях тишина, в коридорах горит тусклое ночное освещение. Иду в третье отделение, проконтролировать лежачих и одного тревожного пациента. После чашки кофе я бодра и оптимистична, до рассвета пара часов, а потом и домой.
И вдруг накатывает ступор. Я ни с места. Наверное, «встать как вкопанная» - именно про такое состояние. Самое забавное - ничего не происходит, ни видений, ни звуков. А жуть такая, что дышать тяжко. И отчётливо понимаю: там, за спиной. Оно. Если я обернусь, буду жалеть об этом до конца дней.
Стою. Ни времени, ни пространства - только ледяная жуть. И вдруг сбоку, из стены, глухой удар... Не геройствую: если бы я хоть чуточку хотела в дамскую комнату, то штаны пришлось бы поменять. Но событие не оставило, скажем так, пятен на репутации, я всего лишь подскочила на месте. И тут же вспомнила, что за стеной, в палате, лежит бабулька - она часто молотит руками-ногами по постели и стене. А раз так, надо её навестить...
Этот удар, конечно, испугал. Но заодно встряхнул, прогнал морок. Я юркнула в палату, отдышалась, посидела под лампой у кровати спасительницы, а дорога обратно в сестринскую была как в советском мультике - «И совсем не страшно!»
Только коллега-медбрат спросил, не случилось ли чего. Я кивнула. А он: «Слышала, видела?» - «Чувствовала». А он снова: «Ничего, скоро увидишь». И захохотал, демон толстопузый.
А потом прокукарекул петух, нечисть сгинула вместе с Вием, наступило утро, и мы сдали дежурство.
