Глава двадцатая.
Тем временем на свидании с Кармен уже была её матушка, донья Фелипина. Ох, и не простой разговор предстоял теперь им обеим! Ведь Фелипине уже было известно, что Кармен призналась в совершённом ею преступлении. Об этом первая узнала также от Марселы Ногейра – следователя-киборгини, которая вела дело Кармен Гонсалес.
‒ Умоляю тебя, доченька, скажи, что всё это – неправда! – со слезами на глазах умоляла дочку Фелипина. – Скажи, что тебя заставили во всём признаться! Что эти куклы-полицейские тебе внушили гипнозом, что ты виновна! Но ведь это не так! Верно? Умоляю, скажи!
‒ Нет, мама, я очень хотела бы так сказать, но не могу, потому что я и впрямь это совершила. Я, действительно, виновна в поджоге дома сеньоры Мальвины Виолетты Мендисабаль Гонсалес – той самой куклы – хозяйки кукольного домика в нашем поместье, с которой так любила общаться наша Пилар.
‒ Нет! Я не верю, отказываюсь верить! – продолжала сопротивляться действительности Фелипина. – Ты не смогла бы так поступить! Я же растила тебя, я тебя знаю! Ты не смогла бы!
‒ А вот смогла! – возражала матери Кармен. – И теперь буду за это отвечать! И никто мне ничего не внушал. Я сама приняла решение во всём признаться. К тому же, и улики прямо указывали на меня, какой мне смысл отпираться!
‒ Боже мой, Кармен! Что эти чёртовы куклы с тобой сделали?! – вопрошала Фелипина. – Ненавижу их всех! Пропади они все пропадом со своим гнилым мирком!
‒ Прошу тебя, мама, не надо так о них! Куклы вовсе не плохие, даже наоборот! Меня же тут никто ни разу не обидел, ко мне ни разу не применили никаких мер воздействия, запрещённых законом. Ты же видишь, я цела и невридима!
‒ Ещё бы эти куклы применяли к моей доченьке меры воздействия! – возмутилась почему-то донья Фелипина. – Они в конец обнаглели! Ведут себя, как будто они – хозяева мира!
‒ Так, они и есть хозяева этого мира, мама! Это же их мир – Кукольный Мир! Ты, что, до сих пор не поняла, в какой мы с тобой мир попали?
‒ Да поняла уже, лучше бы и не понимать! – отмахнулась от высказанного дочерью факта Фелипина.
‒ Так нельзя, мам! – отвечала Кармен. – Глупо отрицать очевидное! Я понимаю твои чувства, но...
‒ Нет, Кармен, ты не понимаешь! Мала ещё, чтобы что-то там понимать! Ведёшь себя, как неразумная глупенькая девчонка, хуже Пилар! Повелась на уговоры каких-то кукол, что ты – виновна! Что у вас с Пилар за любовь такая к этим куклам?! Объясни, я не понимаю! Что это за игры такие в куклы?!
‒ Если хочешь знать, мамочка моя дорогая, что до недавнего времени я так же, как и ты сейчас, с явной неприязнью и презрением относилась к куклам. И относилась к ним так, пока сюда не попала – в эту кукольную тюрьму! Произошедшее со мной за последние дни заставило меня пересмотреть все мои взгляды, мою жизнь, моё отношение к окружающим, к тем, кто гораздо слабее и беззащитнее меня. Заставило меня повзрослеть и начать рассуждать по-взрослому и по-взрослому смотреть на жизнь!
‒ Что ты мелишь, Кармен! Куклы заставили тебя повзрослеть? Кому сказать – не поверят! – продолжала возмущаться Фелипина. – Впервые слышу, чтобы куклы кого-то повзрослеть заставили! Ты бредишь, дочь, сходишь с ума здесь!
‒ Ну, тогда и ты бредишь и сходишь с ума вместе со мной, мама. Ты же сама видишь то же, что и я – тот же самый мир!
‒ Вообще-то, да! – согласилась вдруг, наконец-то, Фелипина. – С ума по одиночке сходят.
‒ Вот-вот, именно, мам! – подтвердила Кармен. – За то гриппом вместе болеют.
‒ Удивляюсь я тебе, доченька! В такой обстановке, в тюрьме этой кукольной, ты ещё и шутишь!
‒ Сокамерница научила меня, что не нужно унывать никогда, что уныние – плохой советчик, что надо верить, что всё будет хорошо! Ну, отсижу срок за содеянное – не смертельно же, хоть и очень не приятно! Я сама во всём виновата! Виновата перед тобой и перед Пилар больше, чем перед всеми куклами, вместе взятыми, при всём моём уважении к ним! И хорошо ещё, что меня в этом мире арестовали и будут судить, а не в нашем Мире Людей!
‒ Это почему же?! – по-прежнему недоумевала Фелипина от слов дочери.
‒ Да потому что в Кукольном Мире и Пилар, и хозяйка кукольного домика, и ещё там кто-то – все остались живы, и никто не погиб! В этом мире на моей совести нет ничьей смерти, а в нашем с тобой... ‒ тут на лице Кармен неожиданно образовалось плачущее выражение, ‒ есть! В нашем Мире Людей они все погибли, мама!
‒ Ты опять подводишь меня к мысли, что Кукольный Мир – лучше? Лучше, чем наш родной Мир Людей ИВР?
‒ Выходит, что так, что лучше и справедливее!
‒ Да ничем он не лучше, Кармен! – возразила дочери Фелипина. – Ты хоть знаешь, что в этом мире Пилар – не твоя сестра, оказывается, и не моя дочь!
‒ А чья же? – удивилась Кармен.
‒ Известное дело, чья – Мальвины Виолетты Мендисабаль Гонсалес – хозяйки кукольного домика, который ты сожгла, как теперь получается.
‒ Значит Пилар в этом мире – дочь куклы? Ну, и дела!
‒ Надеюсь, теперь-то ты понимаешь, что натворила, Кармен?!
‒ Понимаю и искренне раскаиваюсь, поверь мне, мама! Но, по крайней мере, она жива! А это – гораздо важнее! А сеньора Мендисабаль Гонсалес могла просто удочерить Пилар.
‒ Да, только мне от этого не легче! Как я теперь верну Пилар в нашу семью, скажи мне?!
‒ Я не знаю... – растерянно пролепетала Кармен. – Посоветуйся с нашим адвокатом – доном Хосе Игнасио, он найдёт решение.
‒ Ну, конечно, что бы мы вообще делали без нашего дорогого дона Хосе Игнасио! – саркастично и в то же время возмущённо продолжала Фелипина укорять свою дочь. – Знаешь ли ты, девочка моя дорогая, что у дона Хосе дел и так хватает?! Ему, между прочим, нужно защищать вашего с Пилар отца, моего мужа! Он же не может раздвоиться на два мира! Хорошо, что в этом мире у него есть друг и коллега – некий Кукарека.
‒ Ну, вот, видишь! Всё не так уж и плохо! Значит, он поможет.
‒ Я бы не была столь оптимистична, Кармен. Я этим кукломирянам не особо доверяю.
‒ Ну, ладно, мам! – решила Кармен сменить тему разговора. – А где ты остановилась в Рейамо?
‒ В гостинице в центре города. Наши с доном Хосе номера находятся друг напротив друга, на последнем этаже. Знаешь, какой великолепный вид на парк де Рейамо открывается из окна моего номера! Пока ждала разрешения на свидание с тобой, всё гуляла в этом парке. Вообще, красивый город, жаль только, что кукольный!
‒ Я не так давно прибываю в Кукольном Мире, мама, но уже успела убедиться в том, что мир-то, на самом деле, общий. Он для всех, кто в нём живёт: и для кукол, и для нас – людей, и для всех остальных.
‒ А кто остальные-то, Кармен? – снова насторожилась Фелипина.
‒ Мне сокамерница Тиффани рассказывала, что здесь всяких разумных гуманоидных существ полно обитает, кроме кукол и людей. Они из разных миров сюда пришли.
‒ Кошмар какой-то! – ужаснулась Фелипина. – Ну, и мирок у этих кукол – понаехаловск, прямо скажем!
‒ За то всё очень даже круто и цивилизованно! – продолжала Кармен нахваливать Кукольный Мир. – Я по телеку видела, сколько тут всяких развлечений для молодёжи, а сколько возможностей для саморазвития! Если не считать моё собственное положение, в котором я сама виновата, здесь очень даже классно.
‒ Очень даже классно! – с сарказмом повторила Фелипина слова дочери. – Класснее просто некуда! Скажешь тоже!
‒ А что такого? Давайте все сюда переберёмся – к куклам! Ну, потом, конечно, когда папу освободят... ну и меня.
‒ Фантазёрка ты моя! Это тебя Пилар, что ли, своими фантазиями заразила?
‒ Не исключено, мам! Она своими фантазиями кого-угодно заразит!
‒ Ну, да! И похоже, мы с тобой серьёзно от неё эту заразу подхватили! Теперь вон обе с ума сходим! В общем так, Кармен, как хочешь, но когда мы все отсюда выберемся и вернёмся в наш родной мир, первым делом к нашему семейному психиатру на приём! Это не нормально – то, что с нами происходит!
‒ Ладно, мам, договорились! Пойдём вместе к психиатру. Только пока будешь здесь, в Рейамо, сделай на память несколько фоток и видосиков, чтобы уж было потом, чем психиатра удивить. Ему потом самому помощь потребуется! – предложила Кармен сквозь смех.
Не успела Фелипина что-либо ответить на предложение Кармен, как появился конвоир и объявил обеим дамам:
‒ Время свидания подходит к концу, сеньоры, пора прощаться!
Бросив на робота-конвоира весьма неприязненный и пронзительный взгляд, Фелипина попрощалась с дочерью и послушно покинула здание следственного изолятора. Она понимала, в каком мире она находится, и что лучше не противиться куклам, какую бы неприязнь она к ним ни испытывала. Робот-конвоир, надев на запястья Кармен металлические браслеты, повёл её обратно в камеру, где её с нетерпением дожидалась Тиффани, успевшая к ней привязаться, как к подруге по общению, без которой было уже скучно, ведь в камере были только они две.
Покинув здание следственного управления, Фелипина направилась к гостинице, в которой они с Хосе Игнасио остановились по прибытию в Рейамо. Теперь её одолевали весьма смешанные чувства. Радость от того, что всё же удалось увидеться с дочерью, то и дело сменялась горечью и отчаянием от того понимания, что дочь призналась в совершении преступления, и теперь её будут судить в чужом Кукольном Мире. Всё больше нарастала тревога, навеянная мыслью, что придётся вернуться домой, в Мир Людей ИВР, так и не дождавшись обеих дочерей и оставив их в Кукольном Мире. Ведь в Реальном Мире её так ждал муж Фернандо!
Хотелось разорваться от боли и отчаяния между двумя мирами, лишь бы быть со всеми своими близкими одновременно. От всех этих мыслей на глазах у Фелипины то и дело выступали слёзы. Она шла, уже не обращая никакого внимания на других прохожих, на кукол и людей, проходивших мимо неё, также занятых какими-то своими делами и мыслями. Она видела перед собой мир, очень похожий на её родной Реальный Мир и в то же самое время другой, странный и чуждый, потому что всё или почти всё было в нём не так, как должно быть для неё, неправильно, несправедливо. Мир казался ей жестоким и равнодушным к её переживаниям, несмотря на всю его гостеприимность.
Но всё же захотелось снова прогуляться по парку де Рейамо, чтобы хоть немного развеяться и отвлечься от печальных мыслей. В парке, как и всегда, было много отдыхающих семей с детьми, и это тоже вызывало у несчастной Фелипины нестерпимое чувство зависти к кукломирянам. Все были заняты своими детьми, и, казалось, никто не обращал внимания на страдания бедной, хоть и богатой женщины.
Продолжение следует...