Иной всю жизнь будет примерять себя к войне, а как очутится там, поймёт, что кроил свои мысли напрасно. Всё не так, как рисовало воображение. И сотни прочитанных книг, просмотренных фильмов - это всё не то - это была их война, а не твоя. Там вершились судьбы и о них рассказывали живые. А что бы нам сказали погибшие, будь им дана такая возможность? Бог весть. Что они чувствовали, как пережили самые ответственные мгновения перед уходом в пересечённые миры. Будь то отвага или героический посмертный поступок - их опыт, кто о нём расскажет нам живым?
Живым расскажут живые или оставшиеся в живых, которым удалось краешком глаза заглянуть туда, откуда не приходят сообщения.
Дыхание войны.
Город Фергана Узбекской ССР. 387-ой учебный полк ВДВ. Вечерняя поверка.
На пятый раз курсанты проорались и пересчитались. Старшина, наконец, зачитывает расписание "по тревоге"... а дальше - должна по строю пронестись сладкая команда "отбой". Ожидание мучительно, колени подкашиваются и дёргаются вдруг расслабленные мышцы от сна, чтобы не упасть здесь же, в строю, трёшься плечом к товарищу и не дай бог стукнуть в спину головой впереди стоящего. Строй волнами качается и это, похоже забавляет старшину. Он медлит подать команду "отбой" и в третий раз прерывает монотонное "кто за кем и почему" командой - "смирно!" На мгновение строй просыпается и вылупившись смотрит на старшину... а он, медленно, скользя пальцем по бумаге, начинает сначала зачитывать расписание "по тревоге"...
- Курсант Барханов!
- Я!.
- "Ч" + 10 минут из "ружейки" вытаскивает ящик с ЗИПом, возвращается и спрашивает у меня, что ещё таскать? Если я молчу, значит - больше нечего, кроме основного. Что, курсант Барханов, в этом случае должен сделать без команды?..
Я уже проснулся окончательно, выглядываю из-за спины товарища, силюсь вспомнить то, что только что мог пропустить мимо ушей. Старшина смотрит мне в глаза и продолжает назидательным голосом.
- Курсант Барханов хватает меня и нежно, как подушку, транспортирует на плац к уже вынесенному имуществу роты. Ч + 17 минут погрузка в машины. Мы, товарищи бойцы, по тревожному расписанию, уже через сорок минут от время "Ч" должны быть в самолёте! Старшина смотрит на меня с тем ехидством, которое бывают у старшин перед очередным оборотом экспромта, дескать лихо я его укатал своим старшинским интеллектом.
- Барханов, успеем?
- Ни как нет!
- Почему?
- Это невозможно, товарищ старшина. Хорошо, если через пару часов погрузимся.
- Тогда тебя, курсант Барханов, первым расстреляют перед строем потому, что уже панику сеешь.
- Никак нет. Я реалист.
- Барханов, ты же на офицера учился. Ты, что в советскую армию не веришь?
- Верю, товарищ старшина!
- Ну тогда тебе три наряда вне очереди.
- Есть три наряда!.. Только у меня уже двенадцать объявлено внеочередных-неисполненных, накопилось, а больше трёх вам объявлять мне по Уставу не положено.
- Умник?!
- Никак нет.
- Всем отбой! Барханов в Ленинскую комнату - Устав мне сдавать...
Экзамены выпускные мы сдали уже и получили оценки. Я стабильный "хорошист" и даже есть "пятёрки", ждём погоны и скорее спешим мысленно в Афган. Как достала эта муштра!.. В Афгане, мы верили, что всё будет намного проще, там война...
Тревога!
Это же надо такому случиться: в эту ночь объявили тревогу в полку. Обычно об учебной тревоге предупреждали, а тут нет. Я, как ласточка, из Ленинской комнаты выпорхнул. Мне одеваться не надо, я ведь не раздевался - повезло... У других "подъём" шумный, подгоняют организмы командами.
ЗИП вытащили с браткой из "ружейки" на плац и бегом за старшиной в казарму, схватили его и потащили со смехом. Смотрим, по плацу машины едут к казармам. Смех разом прошёл. По учебной тревоге так у нас ещё не было.
Дыхание войны, если кто знает - это ни с чем не спутать.