Преступление, которое «дало шуму» всему Петербургу, вот уже четыре года остаётся без логического завершения. Какие есть ответы у следствия и защиты перед началом слушаний – «как», «когда» и «из-за чего» погиб рэпер. Точнее большей частью – почему на эти вопросы так долго отвечают.
Музыкант Александр Юшко, известный под псевдонимом Энди Картрайт, погиб 24 июля 2020-го года. При этом судебные заседания по существу дела с обвиняемой – его супругой Мариной Кохал - не начались до сих пор: должны были в августе, но потом их перенесли на начало сентября.
Затянулся процесс по, если можно так сказать, естественным причинам – состояния, в котором были улики. Всё упёрлось в косвенные доказательства и специфичные объяснения. Каковы финальные версии сторон в деле, учитывая, что даже на главный вопрос: «Что убило Картрайта?» - ответить с кристальной ясностью невозможно.
Общее с разным оттенком
Марине Кохал предъявляются обвинения по двум статьям – о «Надругательстве над телами умерших и местами их захоронения» и об «Убийстве». Первое сожительница рэпера не опровергала: отрицала вину по делу, что скорее формально, расчленение она подтверждала. Это не удивительно – по той статье даже срок давности истёк.
Позиции защиты и обвинения о событиях после 24 июля схожи: Кохал всеми силами пыталась «избавиться» от тела мужа, соблюдая конспирацию и переписываясь от имени умершего, но после общения с адвокатом Ириной Скурту передумала и сдалась. Разница в деталях, а главное - в мотивации. По версии обвинения, всё произошедшее - часть единого замысла, защита уверяет – безумная попытка спасти репутацию супруга.
Доказать и то, и то оказалось почти невозможно. Проблема в том, что установить точную причину смерти из-за состояния тела и внутренних органов просто нельзя: на руке был обнаружен след от инъекции, на подбородке ссадина – это те травмы, которые появились перед смертью. Всё остальное – «посмертные повреждения» или понять уже ничего невозможно из-за воздействия холода, влажной среды и поваренной соли, а также «манипуляций» с внутренними органами, которые в результате нельзя проанализировать. Добавим: да, никаких «стирок в машинке», процесс описать в печати нет возможности, но в рамках его возможные образцы были утрачены менее экстремальным образом.
Хоть нельзя говорить «от чего», можно назвать сам механизм – остановка сердца на фоне гипоксии. Вызвать такое способно многое, но сужает список вариантов.
Алкоголя в крови не нашли – точнее так, саму кровь пригодную для анализа не нашли. Другой тест, скелетной мышцы, показал только то, что Картрайт не выпивал незадолго до смерти. Если говорить о передозировке, то да - в печени было обнаружено психотропное вещество, а в волосах следы других наркотических, однако есть два больших «но». Во-первых, концентрация ни одного из них не являлась токсической – их элементарно не хватило бы, чтобы убить, вероятно, недостаточно, чтобы сам Картрайт эффект заметил. Низкая концентрация может быть и следствием манипуляций с телом, но как факт.
Во-вторых, даже если отбросить вопрос количества вещества, ни то, ни другое никак не доказывает, что он недавно что-то употреблял: только когда-то и то лишь возможно. Кроме того, все близкие говорят и знали о бедах Картрайта с алкоголем, а вот про наркотики - нет. Да даже Кохал во время допросов говорила про каннабис и «какие-то» таблетки, но никакого героина.
Тогда откуда след от инъекции? Следствие утверждает, что он остался от «ручки для диабетиков» и вот примерно отсюда версии диаметрально разъезжаются.
Разработала идеальное убийство
Если очень-очень вкратце – подзаголовок и есть позиция следствия. Мама Кохал, которая узнала о том, что творит дочь, когда увидела пакеты в морозилке, проходит свидетелем по делу, поскольку в расчленении участия не принимала. Ей даже выплатили компенсацию в 545 тысяч рублей за уголовное преследование.
С её слов, она сидела с ребёнком Юшко – у того зубы резались – в ночь на 24 июля. Рэпер пришёл около двух часов, выпивший – это подтверждается переписками с его товарищем. Утром около полудня 24 июля мама Кохал слышала, как Александр шумел в другой комнате, дочь отправила тёщу успокоить зятя. Та постучалась – звуки прекратились. Затем уже Марина пошла в комнату. Бабушка ещё раз слышала, как её дочь говорит с мужем – не скандалили, но якобы Картрайт «пытался ругаться». Чуть позже Кохал-дочь отправила сообщение с текстом «Всё окей, Саша успокоился», а позже извинялась за шум – «эффект похмелья».
Примерно до трёх часов дня бабушка с внуком спали в соседней комнате, к рэперу не заходили, потом ушли на прогулку, а пока их не было Александр якобы покинул квартиру - «на студию записывать альбом», как сказала им супруга. Кстати, с её же аккаунта знакомым Юшко приходило сообщение о смерти и разрешение на публикацию композиций. Картрайт к тому моменту уже был мёртв.
По версии следствия, Кохал сделала мужу инъекцию, препаратом «Новорапид ФлексПен». Согласно имеющемуся заключению эксперта, в одной «ручке» достаточно активного вещества, чтобы вызвать у здорового человека «побочки»: гиппогликемию, как следствие - судороги и смерть, особенно если не оказать помощь, а в семье есть история людей с сердечными заболеваниями. Юшко в числе таких, хоть для России это не редкость.
Почему нельзя точно сказать «да, это оно убило»? Инсулин полностью разлагается в течение 5-6 дней: тело рэпера «рассекретили», напомним, 29 июля.
Факт покупки смертельной «ручки» доказывают записи камер видеорегистратора, на которые попала Кохал неподалёку от аптеки на Невском за 11 дней до смерти Юшко. Время записи примерно сходится (вопрос минут) с чеком покупки. В тот день со смартфона, которым пользовалась Марина, отправляли поисковые запросы по поводу этого препарата. Более того: запрос о передозировке открыли 13 июля, закинули в избранное и открыли снова 24 июля. Сюда же можно добавить, что в переписке Кохал задавала вопросы об эмиграции, упоминая всех членов семьи кроме Юшко.
Появился в деле и очень явный мотив. Показания девушки Надежды Романенко, бывшей рэпера, заявившей, что у них возобновились романтические отношения и Марина об этом знала – прочла в переписке мужа. Он уходить не хотел из-за ребёнка, но якобы уже не мог терпеть. Друзья Юшко давали показания, что отношения у погибшего были скандальные, в основном, из-за алкоголя: Кохал в том числе и поэтому распоряжалась всеми деньгами. Всё обострялось и жизнью вместе с тёщей, на переезде которой настояла супруга: знакомые говорили, что зять с ней, мягко говоря, не ладил.
Романенко добавляла в рассказе две детали, связанные с переписками: в ночь на 24 июля, до гибели Юшко, она получила сообщение от Картрайта о том, что у него спустя год включился телефон, который он утопил после концерта «Аукцыона» и это знак. На том концерте они были с Романенко вместе. 25 июля – подозрительное по стилю сообщение, непохожее на рэпера со смайликом.
Несложно объяснить, почему следователи уверены в виновности Кохал: всё вроде сходится, столько «совпадений», мелкие «детальки», вроде того, что были даже отпечатки уничтожены, начинают выглядеть абсолютно логично.
Интернет помнит всё
Впрочем, как и если поверить в «корневую» часть версии защиты, которая не меняется вот уже четыре года. Марина Кохал категорически отрицает вину в убийстве, а всё остальное она якобы делала, чтобы защитить репутацию мужа от позора смерти при передозировке.
Первые же показания, которые она давала, заключались в том, что Кохал зашла в комнату, принести чай, а её муж уже был мёртв. По крайней мере, она так сразу решила из-за его состояния. Затем попыталась позвонить в «112», услышала два гудка и тут же сбросила, растерявшись. Идея про наркотики ей пришла из-за расширенных зрачков и некого лежащего рядом шприца. Дальше уже по неведомым тропам сознания к решению избавиться от тела, чтобы не порочить имя мужа и отца со всеми вытекающими последствиями, вроде построения маршрутов по болотам Ленобласти в заметках.
Парадоксально, но весь её рассказ почти встраивается в хронологию, которую можно восстановить благодаря показаниям Кохал-старшей и перепискам, которые вёл Юшко с друзьями практически безотрывно.
Границу можно провести по 11:29 – в это время с аккаунта Юшко в рамках общения о том, как выпили вчера, и предложениями вновь встретиться было отправлено сообщение:
- Гоу через полтора часа пивка бахнем, я Марину развел там на какую-то мелочуху… укол мне поставила.
Нет никаких оснований даже допускать, что это написать мог кто-то кроме самого музыканта. Расшифровать помогают слова друзей о финансовом положении: можно трактовать как «получил небольшую сумму или некую менее буквальную «мелочуху», согласившись на упомянутый укол». Дальше вспоминаем рассказ тёщи: она приходит с внуком около полудня, Картрайт шумит.
В 11:55 он отправляет Кохал сообщение: «Я сейчас сдохну». Затем ещё несколько минут «спамит» короткими раз в пару минут – привлекает внимание, в общем. Параллельно, по всей видимости, шумит, ему стучат, потом уже жена приходит. Они о чём-то говорят, что слышит тёща.
В 12:10 Картрайт пишет другу Андрею: «Я тупо подыхаю вообще». В 12:27 для аккаунта Юшко запрашивают подтверждение входа в аккаунт по звонку. Вот в эти 17 минут, исходя из имеющихся данных, рэпер либо уже умер, либо находился в беспомощном состоянии, но, как можно догадаться – установить это путём экспертизы, конечно же, невозможно. Не поддавалось анализу.
Кохал в сообщениях того дня чуть позже убеждает маму ложиться вместе с ребёнком спать, написав перед этим в 12:42 - «Мама всё ок, Саша уснул».
Безумно любила?
Упирается всё в итоге в трактовку. Возьмём главный вопрос – об инсулиновом препарате: если тяжело отрицать факт покупки «ручки» и переписку об уколе, то остаётся открытым «с какой целью?» На стороне обвинения – поисковой запрос «передозировка» с описанием последствий. У защиты, пусть и с натяжкой, есть в теории другой от Кохал в тот день: «вывод из запоя».
В рамках слушаний по жалобам на возбуждение уголовного дела Марина Кохал заявляла: в их отношениях всё было на самом деле хорошо. Общие аккаунты и техника, никаких секретов. Ругань была в начале, а потом спокойствие, хоть и отмечалось, что Картрайт стал пить в пандемию.
- Громкие бытовые конфликты у нас были первые полтора года отношений и они были продиктованы его привычкой, укоренившейся в нём, в его семье, где он родился, рос, а затем в его отношениях до меня. Когда он со мной сошёлся — через полтора года кричать перестал, - озвучивала Кохал.
При желании, можно по логике «никто не врёт» склеить большую часть сказанного и получится: Картрайт старался не скандалить дома, но был крайне недоволен сложившимся положением. Завёл отношения на стороне, жена, скорее всего, даже знала о них, но пыталась спасти брак – перекрашивала волосы, требовала сходить с ней на тот же концерт, что и с «подозреваемой»-любовницей, да и он сомневался из-за ребёнка. Основная причина разлада ей виделась в алкогольной зависимости и вот наткнулась на вариант «хорошего» вывода из запоя где-то на просторах сети (очень большое допущение, конечно). Картрайт чувствовал себя неважно с самого утра, хотел выпить вечером, но так уж были выстроены финансовые отношения в семье, не мог. Был найден компромисс с уколом «от запоя».
Это всё лишь спекуляции до приговора. Легко развернуть и в полное соответствие с обвинением: искала препарат с подходящими «побочками», обдумывала разные варианты помимо убийства, зная об изменах и желании мужа уйти, но всё же решилась и ждала нужного момента, чтобы предложить укол. Затем смотрела, как рэперу стало плохо и начала тянуть время до того, как всё вскроется, отвечая на сообщения. Рассказать же обо всём решила, зная про «окно», во время которого исчезают следы инсулина.
Из этой зависимости от трактовки, возникшей из-за уничтоженных улик, и появляются громкие заявления от защиты об ожидании оправдательного решения. Вот, например, одна из последних цитат адвоката Ирины Скурту, той самой, что в этой истории с самого начала, из беседы с 78.ru:
- Все шесть экспертиз пришли к таким неутешительным для обвинения выводам. Есть чёткий вывод, что все повреждения посмертные, была версия прижизненного расчленения — это полный бред. Ни подтвердить, ни опровергнуть смерть от наркотиков не могут. Соответственно, опровергнуть или подтвердить смерть от инсулина, которая вменяется Марине, что якобы она поставила смертельный укол, также экспертиза не может.
В каждом предложении известная презумпция – защите не нужно доказательство невиновности, им достаточно невозможности доказать вину. Отсюда даже выдвинутая «мягкая» версия с тем, что Кохал просто пыталась помочь, не упоминается толком. Настаивают именно на том, что доказать ничего нельзя. Кохал и признаки невиновности, если они были, уничтожила, просто, так уж выходит, в свою пользу.
Не только её мама получала компенсацию, но и Марина в суде была частой гостьей – жалобы, прошения об изменении меры пресечения, которые ей всё смягчали. От дела даже был отстранён сотрудник из-за эпизодов на старте следствия: Кохал пожаловалась, что на неё оказывали давление, угрожали, проводили перед ней мать в наручниках.
При этом даже в таких условиях её странновато звучащая версия о «защите репутации» не менялась с момента общения с адвокатом, а потом сдачи в полицию. Суд и должен будет решить – это искренняя уверенность в своей невиновности, которая и юристу передалась, или дьявольски коварный и сложный план, который может стать основой для сериала.
Правда, идею со «смертельными ручками» уже застолбили. Не с инсулином, конечно, но упомянутое орудие преступления имеется.
В мини-сериале BBC 2013-го показывали «идеальное убийство», которое до ужаса созвучно. Правда, у британцев никого не расчленяли. Вышло всё 11 лет назад, так что можно спокойно рассказать концовку: там персонажа Дэвида Теннанта не поймали. Каким будет финал реальной истории - Кохал и Картрайта - решит суд. Когда - гадать не будем.