Изучаешь свежую цифирь Бюро национальной статистики Казахстана, и душа радуется за соседей. За первое полугодие ВВП республики вырос на 3,2% – это меньше, чем в прошлом году за аналогичный период (5,3%), но всё же уверенный рост налицо.
Поглядим, что же за сектора экономики демонстрируют самый уверенный рост. В первой тройке «Искусство, развлечения и отдых» (+24,4%), «Операции с недвижимостью» (+23,1%) и «Энергоснабжение» (+19,5%). Далее – «Государственное управление и оборона» (+15,4%), «Транспорт и складирование» (+15,2%). Сектор услуг, таким образом, доминирует в структуре ВВП Казахстана, занимая 56,7%. А ещё 36,2% занимает производство товаров. Но позвольте, а где же нефтегазовая отрасль?! Помнится, минэнерго Казахстана планировало добыть в текущем году 90,3 млн тонн нефти – по данным министерства, доля углеводородов в структуре казахского экспорта превышает 50%. И где? Ларчик открывается просто: порядка 70% добычи углеводородов в республике контролируют иностранные компании. Так что нефть и газ в Казахстане как бы имеются, но ВВП растёт за счёт развлечений и отдыха.
Вместо России
В 90-е годы руководство республики, отчаянно нуждаясь в валюте, допустило существенный прокол, пригласив к разработке месторождений крупные международные корпорации, но не потрудившись регламентировать их работу. Основные месторождения республики осваивались на условиях соглашений о разделе продукции (СРП), поясняет ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности России Игорь Юшков. «Это особый формат взаимоотношений государства, на территории которого расположено месторождение, и иностранных инвесторов, которые приходят добывать полезные ископаемые из этого месторождения». Этот формат не плохой и не хороший, в России в былые времена его тоже применяли (навскидку – проекты «Сахалин-1» и «Сахалин-2»). «Называть его априори унизительным – неправильно», – отмечает Юшков. Только в России сумели вовремя остановиться и переиграть расклад себе на пользу. Так, в 2007 году, после конфликта государства и иностранных акционеров, «Газпром» выкупил контрольный пакет плюс одну акцию компании – оператора «Сахалина-2». А в Казахстане этот момент был упущен. Летом позапрошлого года президент Токаев, попытавшись переиграть ситуацию в компании с китайскими товарищами, потерпел фиаско. Тогда он заявил, что «разрывать подписанные СРП было бы вредно», но «требуется их скорректировать».
Скорректировать, впрочем, тоже не получается – в прошлом году республика подала 5-миллиардный иск к оператору Кашаганского месторождения, компании North Caspian Operating Company (NCOC), за экологические нарушения. Затем к этому иску добавили ещё один, на 3,5 млрд долларов. Казахстан обвинил компанию-оператора в «несанкционированных расходах», которые нельзя было вычитать из налогооблагаемой базы в 2010–2018 годах. Аналогичный иск – на 13 млрд долларов – был подан к оператору месторождения Карачаганак. Но пока в судах у Астаны дела идут ни шатко ни валко. Понятно, что претензии, по сути, – попытка надавить на иностранных собственников проектов с целью сделать их более сговорчивыми при обсуждении улучшения условий для Казахстана, отмечает Игорь Юшков. Вот только Запад тем временем разыгрывает свою партию. Астане предлагают такой вариант: в декабре 2022 года ЕС ввёл запрет на импорт российской нефти, перевозимой морским транспортом. Для казахской нефти, таким образом, высвобождается ниша – занимайте её! Короткое транспортное плечо позволило бы казахским поставщикам сырья нести сравнительно низкие издержки и стать, таким образом, более конкурентоспособными по сравнению с экспортёрами из США или стран Ближнего Востока. Но как посмотрит на это Россия?
Чужой пирог
В Казахстане три крупнейших месторождения углеводородов – Карачаганак на северо-западе, Кашаган на северном шельфе Каспия и Тенгиз – к юго-востоку от Атырау, невдалеке от Каспийского моря. Кто же контролирует тамошнюю газонефтедобычу? По 29,25% добычи на Карачаганаке приходится на итальянскую Eni и британскую Shell. Ещё 18% удерживают американцы Chevron. У ЛУКОЙЛа – 13,5%. А у казахского АО НК «КазМунайГаз» – только 10%. Месторождение богатейшее – 1,2 млрд тонн разведанной нефти и 1,35 трлн кубометров газа.
Запасы Тенгиза ещё богаче – 3,2 млрд тонн нефти и 1,8 трлн кубометров газа. Кто же их разрабатывает? Половину запасов откачивает Chevron. Ещё 25% – их земляки из ExxonMobil. Порядка 5% перепало ЛУКОЙЛу. А у «КазМунайГаза» в остатке аж 20% добычи – довольно богатый по казахским меркам кусок! Что же до Кашагана, то «КазМунайГазу» досталось 16,8% добычи. Остальное поровну (тоже по 16,8%) поделили итальянцы, французы, американцы и англичане. Понемногу перепало китайцам (8,3% у CNPC) и японцам (7,5% у INPEX). То есть как ни крути Казахстан контролирует в общей сложности не более 15% своих углеводородных залежей.
В прошлом году казахская пресса публиковала несколько иную статистику, правда, речь шла не о газонефтедобыче, а об экспорте углеводородов. Более всего газа и нефти из Казахстана вывозят США (30,9%) и Европа (17,2%). Ещё 17,7% приходится на азиатские страны. Россия вывозит всего 3,5% добытых ресурсов. А доля казахской национальной компании «КазМунайГаз» якобы составляет целых 30%. «Однако три из шести топ-менеджеров «КазМунайГаза» – представители западных стран, – вносит ясность Игорь Юшков. – Таким образом, даже 30% «КазМунайГаза» на самом деле подконтрольны Западу».
Цена «многовекторности»
Внешнеполитическая линия Астаны – пресловутая «многовекторность». Пока казахскому руководству удаётся балансировать между Западом, Китаем и Россией. Вот только экономический выхлоп от такого балансирования сомнителен – если 85% добычи углеводородов уходит куда-то на сторону. За более чем 30-летний период Казахстан, определённо, с лихвой рассчитался с западными благодетелями, вложившими средства в нефтегазовую разработку. Но пересмотреть соглашения у руководства республики явно не хватает духа – как видно, драматические события начала 2022 года крепко запали в память. Тем временем Запад, понимая, что проводимая «многовекторность» ставит руководство страны на растяжку, пытается его додавить в своих интересах. Накануне стало известно о том, что посол США в Казахстане Дэниел Розенблюм пытается встроить в таможенную систему Казахстана серверное оборудование, чтобы контролировать соблюдение Астаной санкций в отношении России. Напомним, что Казахстан всё ещё входит в единое таможенное пространство с Россией. Тем не менее американцам не составит труда контролировать соблюдение казахским руководством антироссийских санкций.
Справка
Сухая цифирь Бюро национальной статистики Казахстана: добыча сырой нефти и природного газа составляет 9,1% казахского ВВП – сравните с 24-процентной долей «развлечений и отдыха». Нефтепереработка и строительство трубопроводов, то есть вторичный нефтегазовый сектор, составляет лишь 1% экономики бывшей советской республики! Торговля продуктами нефтепереработки и услуги по транспортировке газа – ещё 6,1% ВВП. Это мизер. И если народ Казахстана однажды поинтересуется у власти – отчего так? – властям, пожалуй, не удастся дать внятный ответ. Либо придётся признать зависимость Казахстана от Запада.