В предыдущей заметке я упоминал про обмен Карса на Севастополь, поэтому, полагаю, будет небезынтересным пояснить, что такое Карс и почему вокруг него все завертелось.
Карс - небольшой, но древний городок в Малой Азии.
Упоминается с IX века от Рождества Христова - во времена стародавние там всякое бывало, но нас интересует больше середина XIX века, поэтому глубоко копать не будем. Но, обратим внимание, что как и сегодня, Карс стоит на дороге в глубь турецких земель. Собственно, поэтому в контексте всех столкновений России и Турции в XIX веке стабильно упоминаются две точки - Ардаган и Карс. Кто владеет ими, тот контролирует дорогу с Закавказья в Турцию, получая возможность прорыва к Эрзеруму и Трабзону (древнему Трапезунду). А если у тебя есть дееспособный флот на Черном море, то, владея Карсом, на южном берегу ты можешь творить чудеса (собственно, такое чудо русские сделали в 1916 году и это было прямо-таки да).
Но, во время Крымской войны таких амбициозных целей не ставилось. Да и возможностей для чудес не было - после активного старта в 1853 году, на фоне стремительно осложнявшейся международной обстановки, война пошла не очень. По совокупности военных и политических причин.
В актив можно записать разгром Нахимовым турецкой эскадры при Синопе (1853), но, с одной стороны, этот успех не был развит, а с другой - Синоп создал яркий фон для вступления в войну Англии и Франции.
Газеты соревновались в описании кровавых подробностей русской неджентельменской войны. И совершенно не имело значения, что вранья там было столько же, сколько красок - общественность требовала крови русского медведя.
Так или иначе, боевые действия на Дунае увязли в череде небольших и осторожных операций. Осаду Силистрии в 1854 пришлось снять, союзники перешли от слов к делу и довольно скоро стало ясно, что война идёт совсем не так, как ожидалось. Вместо окончательного решения "турецкого вопроса" ("больной человек Европы", надо все взять и поделить, итд), война пришла в Крым, на территорию империи.
Началась осада Севастополя и вскоре флот союзников уже в буквальном смысле зажигал в Черном и Азовском море - русский флот командование решило держать в Севастополе, чтобы крепость и флот усиливали друг друга. Но, итогом стала череда успешных десантных операций союзников с ощутимыми экономическими последствиями: по сути, наши уступили море противнику, освободив ему коммуникации. Была ли альтернатива? Конечно, история сослагательного наклонения не знает, но Корнилов и Истомин предлагали атаковать флот врага и навязать ему сражение до высадки десанта и разменять Черноморский флот хотя бы на обессмысливающий десантную операцию ущерб, но... эта идея не была подхвачена. С инициативой в ту войну вообще были проблемы, да... Про действия союзников на Балтике и далее везде (Белое море, Тихий океан) я уже писал.
Почему такое стало возможным? Тут надо выгрузить из памяти примитивную картинку школьного учебника. Война - вещь конкурентная: мало быть сильным (а Россия была очень сильной страной) - надо быть сильнее других. И если противник может каким-то образом (любым!) нивелировать твоё превосходство, то дела пойдут неважно.
Союзники, надо признать, смогли - уже писал, но напомню: дипломатические усилия и тактика союзников привели к тому, что к 1855 году подавляющие силы русской армии стояли под Петербургом (на случай высадки англо-французских сил) и на западном направлении (в ожидании вторжения австрийцев). А еще нужно было удерживать оборону по Дунаю и Одессу, чтобы Крым не оказался отрезанным.
Собственно говоря, австрийская угроза и решила дело - воевать в Крыму пришлось остаточными силами, собираемыми с бору по сосенке, при постоянно ухудшающемся соотношении с противником.
Даже из Отдельного Кавказского корпуса было затруднительно что-то взять, а скромные гарнизоны приморских Фортов кавказского побережья ("Кавказская линия") были сняты и переброшены в Приазовье. Поэтому, в течение 1854 и 1855 годов положение в Крыму развивалось от плохого к худшему.
Кто-то скажет: ты повторяешься. Возможно, но общий очерк положения дел (примитивный и любительский) очень важен для понимания того, что значил Карс.
В мае 1855 года, русское командование осознало, что в эту игру можно играть вдвоем. Бедственно необходимо было "разгрузить" Севастополь, но если ты не можешь прибавить сил самому себе (перекинув туда пару-тройку дивизий за короткий срок), то попробуй убавить у противника. Варианта ровно два: выиграть полевое сражение, "срезав" противнику излишки, или вынудить врага самого перекинуть силы в другое место. Ставка на полевое сражения себя не оправдала еще в 1854-м - сражения на Альме и под Балаклавой союзники трудно, но уверенно выиграли.
Поэтому, выбор был невелик, а идея проста: нанести удар в другом месте и спровоцировать перегруппировку, чтобы ослабить давление на Севастополь (речь о том, чтобы сбросить союзников в море уже не шла - нужно было хотя бы удержать крепость до конца войны).
Где ударить? Дунайское направление отпадало - так можно было спровоцировать вступление Австрии в войну и крушение всей русской обороны на юго-западном фланге. А вот в Закавказье подходящая возможность была. Собственно, так и возник план операции в направлении Карса - было ясное понимание, что союзники непременно отреагируют.
Однако, этот ход был настолько же хорош, насколько предсказуем. Еще в конце 1854 года, командующий союзными силами в Крыму лорд Раглан предположил, что наши попытаются сделать нечто подобное.
Предположил и принял решение усилить слабое место группой военных советников во главе с офицером Уильямом Феннвиком Уильямсом.
Прибыв в Карс, советники увидели безрадостную картину: укрепления в неудовлетворительном состоянии, гарнизон состоит преимущественно из недавно набранных солдат, офицеры службу несут плохо, снабжение и вооружение - ниже плинтуса. Процветает дезертирство. И, надо признать, к июню 1855 этой группе удалось значительно улучшить положение дел. Как они этого добились? Видимо, как обычно - кнутом, пряником и личным примером. Есть множество свидетельств, что группа Уильямса сумела завоевать беспрекословный авторитет. Но, стоит учесть, что на боевой дух турецких войск влиял сам ход войны - почти сто лет в борьбе с Россией им так не улыбался успех.
В июне 1855 года, получив приказ из Петербурга, командующий Особого Кавказского корпуса и наместник на Кавказе генерал Николай Николаевич Муравьев собирает ударную группировку - около 25 000 штыков и сабель при сотне орудий и ракетных установок.
Собственно, это было все, что относительно безопасно мог выставить Корпус. И эти силы стремительно двигаются в направлении Карса - Муравьев понимает, что отвлекаться и распылять без того небольшие силы нельзя. С другой стороны, сильного сопротивления со стороны турок не ожидалось.
Под командованием Уильямса и Вазиф-Паши было 30000 человек. Из них регулярные части составляли порядка 20000 - остальные были местным ополчением и парамилитарными соединениями. Как бы то ни было, соотношение сил для русских было неблагоприятным - турки защищали крепость с припасами, на них работало более короткое логистическое плечо и они были на своей земле. Против русских было и время.
Успеха с марша не получилось - начались бои вокруг города. Первый натиск был отражен турками под командованием Уильямса. В результате второго цикла штурмовых действий войска Муравьева заняли дорогу на Эрзерум и высоты, но цитадель держалась крепко и непривычно высокий боевой дух турок оказался для наших неприятным сюрпризом.
Однако, задача была поставлена и Муравьев переходит к осаде Карса - в общем и целом, это тоже укладывалось в замысел русского командования: нужно было оттянуть силы врага от Севастополя, пока дипломаты смогут выйти на мирный трек. Однако, задача была нетривиальной хотя бы в силу рельефа - кольцо осады составило около 50 километров. Прикинули плотность порядков, да?
Турки реагируют быстро - на помощь Карсу идет отряд из Эрзерума. Но, эта попытка была отражена Муравьевым.
Конечно, все было совсем неровно. С одной стороны, цель была достигнута. Союзники нехотя и с проволочками в сентябре (!) погрузили на суда 45-тысячный корпус Омер-Паши. С другой - судьба Севастополя уже была предопределена и осада Карса превратилась в самостоятельную операцию, осуществляемую Муравьевым и его подчиненными. Осуществляемую, порой, весьма неуклюже и без должной степени внутреннего единства. Однако, командующий твердо держал нити управления в руках.
Турки высадились в Сухум-кале и... не пошли в сторону Карса. Чего хотел Омер-Паша? Возможно, создать угрозу русским коммуникациям - в надежде, что Муравьев отступит без полевого сражения. Но, вместо этого Омер-Паша увяз в боях в Мингрелии.
Муравьев тем временем предполагает худшее и решается на еще один штурм. На военном совете генерал Бакланов аргументированно предрекает неудачу, но командующий непреклонен. Сражение начинается 29.10.1855 - штурм продолжается более семи часов подряд, только в этот день потери составляют более 6000 русских солдат (в том числе 4-е генерала и 250 офицеров), но... турецкая оборона устояла. Бакланов, кстати, выжил и выполнил свою боевую задачу.
Союзники перебросили морем в Трабзон еще один турецкий отряд, но Муравьев сформировал мобильные силы, которые 06.11.1855 отбросили турецкий авангард.
Баланса сил это, однако, не изменило и дало лишь передышку - положение русских войск оставалось неопределенным и угрожающим. Но, Муравьев не отступил.
Ноябрь 1855 выдался в Анатолии снежным и холодным - это одинаково влияло как на защитников Карса, так и на осаждающих. Но, в городе свирепствуют голод и холера, на исходе боеприпасы. Будучи блокированным русскими войсками, в холодной крепости, защищаемой стремительно тающим гарнизоном, Уильямс принимает решение не ждать предсказуемого конца и сдает город - по тем же причинам, что и Горчаков Севастополь. Только для Горчакова война проиграна и гибель гарнизона этого не изменит, а для Уильямса - война выиграна и гибель гарнизона ничего к этому не добавит.
29.11.1855 русские входят в Карс. Картина была ужасающей - будто распахнулись двери в царство мёртвых и умирающих. Бо́льшую часть пленных пришлось отпустить - русские не могли их прокормить.
На этом активная фаза Крымской войны завершилась - Омер-Паша не стал предпринимать активных действий: все понимали, что война кончена.
Падение Карса для одних стало небольшим утешением в проигранной войне, а для других - маленьким пятном среди яркого успеха. Кроме того, Карс сыграл роль удачной разменной монеты: согласно условиям Парижского договора, Севастополь был возвращен России (с запретом иметь флот и гарнизон) в обмен на Карс. Так, никто не потерял лица.
Немного о героях. Уильямс окажется в плену и до заключения мира будет содержаться под надзором в Рязани - перед возвращением в Англию он будет удостоен аудиенции у Александра II. Есть свидетельства, что Муравьев, принимая сдачу Карса, сказал Уильямсу что-то вроде "Ты сделал себе имя, чувак". Что ж, вполне возможно: закат благородной эпохи еще не догорел, а отрицать заслуги Уильямса в обороне Карса просто глупо - толковый был военный, даже более чем. Дальнейшая его карьера сложится хорошо и ровно: чины, Орден Подвязки, титул "1-го баронета Карского", должность губернатора итд.
Муравьев тоже стал "Карским" - Муравьёвым-Карским (не путать с Муравьевым-Амурским). Ордена, место в Государственном Совете. В 1858 году он назначен председателем военного суда над ворьем, виновным в катастрофическом снабжении действующей армии - да, было и такое. Но, в 1859 он по болезни уходит в отставку и в 1866 году умрет в своём имени в Воронежской губернии.
А Карс через 21 год станет русским и будет им до 1920 года - но, это уже совсем другая история.