Часть 5.
– Как так исчезла? – не мог поверить я.
– Я кинулся в избу. Обежал все комнаты. На дверце шифоньера висит свадебное платье Дуняши, рядом свисает фота. А самой невесты след простыл.
– Куда и когда выходила Дуня? Спрашиваю я бабу Елю.
А та одно молвит, что мол, к тебе на свидание вечером побежала.
– На какое свидание? Понять не могу. Да и зачем мне было ее звать на свидание в канун свадьбы? – пытаюсь вразумить плачущую бабушку.
– Все гости, приглашенные на свадьбу, ринулись искать пропажу. Всем селом до самой зимы искали: и в лесу, и в соседних селах. Никто ее видел. Так и не нашли. Ох, сынок, я думал, что жизни лишусь. Свет не был мне мил. Мысли разные по ночам начали в голове моей кружить: а вдруг моя Дуняша просто сбежала со свадьбы. Обманула меня? И так мне больно стало на душе от таких мыслей, что начал я потихонечку к спиртному прикладываться.
Единственной опорой в моих страданиях стала твоя мать. Каждый день она приходила: помогала по хозяйству, готовила еду и наводила порядок в доме, стараясь отвлечь меня от горестных дум разговорами и заботами.
Как-то пришла ко мне Зинаида и смело призналась в любви. Мол, любит меня много лет и жизни без меня не представляет.
Мне в тот момент не до любви было. Да и рана еще на сердце не зажила. Прогнал я ее спьяну, накричал. А она на стол кувшин с компотом поставила, и так тихо, ласково говорит, что, мол, утром, когда с похмелья болеть будешь выпей. Легче станет. И ушла.
Не помню во сколько я спать собрался, но чувствую сильная жажда мучить начала. Утолил я свою жажду, выпив компот прямо из кувшина и уснул крепким сном.
Ночью я проснулся от чьих-то нежных прикосновений. Открыл глаза и видится мне моя Дуняша рядом лежит. Улыбается, прижимается ко мне. Слова ласковые шепчет. Не сдержался я от такой радости. Обнял ее что было сил. Ох, и любил я ее всю ночь. А потом в беспамятстве уснул. Каково было мое удивление, когда проснувшись, я обнаружил рядом с собой не Дуняшу свою, а мать твою – Зинаиду. Соскочил я с постели и прогнал ее прочь.
К обедни, зашел ко мне Степан и спрашивает, что, мол Зинка, как ошпаренная рано утром от тебя выскочила?
Ну, я и рассказал ему о своем наваждение.
– Как это у нее получилось, ума не приложу, – жалуюсь я ему.
А тот и говорит, что, его жена видела Зинаиду на днях, как она от местной колдуньи, бабки Аглаи выходила с каким-то зельем.
– Видать охмурила Зинаида тебя этим зельем! До греха довела парня! –Рассмеялся тогда Степан и продолжил: – К той бабке часто наши девки, да и взрослые женщины похаживают. Молодым подавай «зелье приворотное», а другим, зелье от «зеленого змея», чтобы муж не пил, не гулял, да и руки не поднимал. А бывало и за другим зельем наведывались, чтобы соперницу со свету извести. — подвел итог Степан.
– Вот так, сынок, судьба вертит нами, играя с нашими жизнями.
Зинаида — девушка, безусловно, хорошая: красивая, статная, трудолюбивая, но сердце моё не принадлежало ей.
Спустя три месяца пришла она ко мне опять. Упала в ноги и, неистово рыдая, сообщила, что ждёт ребёнка. Срам и позор для девушки — рожать в одиночку. Умоляла: возьми меня в жены, ради дитяти, чтобы не стало сиротой. Жаль мне стало твою мать, и вскоре мы соединили судьбы. А кольца на тот момент у меня уже не было, я его своей возлюбленной на палец надел. А вот серги с бирюзой я подарил твоей матери в день твоего рождения.
Ты, сынок, родился в срок, крепким и здоровым малышом. Твое появление в этом мире стало светом в моей душе, отвлекло от воспоминаний о прошлом. Я и не думал, что так прочно привяжусь к тебе. В счастье моём я забыл о Дуняше. Да и времени на это не оставалось — сельские заботы накрыли с головой, и я погрузился в работу.
Мать твоя оказалась терпеливой и любящей женой, справлялась с домом и воспитанием. Ни разу не произнесла слова в укор. В доме всегда пахло пирогами. Кулинаркой она была знатной. Мы прожили восемь хороших лет, ни разу не поссорившись. Но единственное, что меня тревожило, — печаль в её глазах, словно тяжесть скрывалась на душе. Каждый раз она пыталась что-то рассказать, но не осмеливалась.
В ту последнюю ночь, она вновь тихо произнесла:
– Григорий, на душе у меня тяжело. Грех великий лежит на мне как камень. Долгое время желаю тебе рассказать, но слова застревают в горле, словно проклятие.
– Да брось, какой грех может быть на тебе? Ты всегда преувеличиваешь. Спи, – произнёс я, отвернувшись к стене.
Мне казалось, что её терзает совесть за ту ночь, когда она напоила меня магическим зельем.
А наутро её уже не стало. С грузом на сердце она покинула этот мир. Я виноват, сынок, не выслушал её, – тихо покачивая головой скорбно промолвил Григорий.
В комнате повисла тишина. Лишь тиканье часов наполняло тишину, неустанно считая минуты.
*****
Время текло своим чередом, безмолвно игнорируя все тяжести и людские терзания.
Нюрка продолжала вечерами бегать к Матвею: то приглашала его на дискотеку, то в кино. Но, Матвей погруженный в надежде о встрече с лесной Нимфой не обращал никакого внимания на девушку.
Всему есть предел, и вскоре ей стало скучно гоняться за ним. А еще страшнее и обиднее было за напрасно потраченное время.
– Еще один годок и на тебя вообще никто не взглянет, – посмеивались подруги. – Всех парней разберут.
Едкие насмешки подруг, еще более подгоняли Нюрку к принятию кардинального решения. Вокруг стаями кружили поклонники и жизнь была полна радостными моментами. «А с Матвеем каши не сваришь», – размышляя по ночам, пришла к выводу Нюрка. Её детская влюбленность потихоньку стала проходить и она оставила Матвея в покое. Вскоре закружился роман с Иваном, который ранее предлагал ей стать его женой, и к осени родители сыграли свадьбу Нюры с Иваном.
*****
Прошло три месяца, Матвей все реже стал вспоминать о встрече с лесной Нимфой и, возможно, не вспомнил бы вовсе, если бы осенью того же года не отправился на охоту.
В октябре был открыт сезон на уток и гусей. Местный сосед Севка, с которым он дружил с детства, позвал его на охоту, уток пострелять.
Ранним утром, еще до восхода солнца, взяв необходимые снаряжения: сапоги болотные, теплые жилеты, ружья, еды, они отправились на озеро Шакша, которое находилось за лесом. Матвей с другом вновь ступали по лесным утоптанным тропинкам, в направлении озера. На этом озере они со своими отцами охотились не раз, так что места хорошо знали.
Через два часа они были на месте. Вдалеке звенела музыка и раздавался смех социально безответственных барышень. Очевидно, городские охотники привезли с собой не только ружья, но и шумную компанию.
Недалеко расположились другие, более серьезные охотники, лишенные сна и погруженные в гнев на приезжих. Один из них подошел к Матвею с Севкой и поделился своей бедой, требуя совета: – Что делать с такими? Хоть отстреливай их гадов! Всю ночь не давали спать, а с утра распугали всю дичь. Мы уже подумываем уходить в другое место.
– В наши дни уток стало гораздо меньше, а эти несознательные люди лишь за развлечениями едут, — продолжал с досадой другой охотник, подошедший к ребятам. — Вчера вот, сидят у костра после неудачной охоты, и водку глохнуть. Один из них бежит не весть откуда, и кричит: «Под обрывом, у самого берега, целая стая уток! » Все схватили ружья и, опустив их с обрыва, который десять метров в высоту, одновременно выстрелили вниз. Ни в одну утку не попали. Ошарашенные утки улетели, а на поверхности воды осталось плавать несколько десятков убитых дробью карасей. Так и вышло: шли на охоту, попали на рыбалку. Вот кто так охотится? - гневно изрек охотник.
Выслушав истории охотников Матвей и Севка вдоволь насмеявшись, решили попытать все же удачу, отойдя подальше от шумной компании.
Со стороны большой воды налетела пара кряковых, селезень и утка. Словно выпустив шасси и подломив крылья, они с резким всплеском плюхнулись на поверхность, приземлившись в пяти метрах от укрытия. Несмотря на простоту маскировки, утки не замечали Матвея и Севку. Разбивать пару парни не стали.
Спустя два часа молодые охотники дождались налета одинокого селезня. Селезень спустился на воду, но в этот момент Матвей, громко крикнул, чтобы тот взлетел, и, когда он поднялся, выстрелил. Селезень был добыт.
Внезапно над озером возникли огромные крылья ястреба. При его появлении утки замерли, прижимая головы к воде. Ястреб, паря, высматривал добычу, но, словно специально, завис в воздухе, не желая улетать.
Этот день не принес удачи в охоте. Охотничий урожай был не густ. Один селезень. Но и этого было достаточно, для молодых охотников.
Стало смеркаться. До села через лес идти было далеко. В ночь они не решились возвращаться домой, где в любой момент могли нарваться на волка или медведя.
– Здесь неподалеку есть сторожка, где живет егерь. Мы как-то лет пять назад останавливались там с моим отцом, — всплыло в памяти Севки.
Они вышли на тропинку, которая вела в дом лесника и вдруг увидели пацаненка, вышедшего из леса на тропинку.
Одет он был в охотничий камуфляж, через плечо перекинуто ружье. На голове кепка с длинным козырьком. В руках он нес за шею двух гусей.
– Эй, паренек, хороший улов у тебя, как я погляжу! Не знаешь ли ты, где можно перекусить и на ночлег остановиться? - обратился Матвей к пареньку.
Паренек обернулся. Искоса, из-под козырька, посмотрел на Матвея. Матвею почему-то показался он очень знакомым. Паренек не останавливаясь продолжал идти впереди парней. Не оборачиваясь он буркнул, чтобы они шли за ним.
Спасибо за внимание.
Продолжение здесь.👇