- Анька, привет! Я тебе сейчас такую новость расскажу! – позвонила подруга из поликлиники. – К нам твоя мама приходила, и знаешь что?
Аня побледнела. Если звонит Машка, значит, нужно готовиться к худшему.
*****
«Наверное, нет ничего ужаснее, чем видеть страдания и боль родного человека и понимать при этом, что ты ничем не можешь ему помочь…».
Аня думала об этом, пока шла по пустому коридору и мысленно готовилась к встрече с матерью.
Это был далеко не первый визит в больницу, но каждый раз она терялась.
Аня остановилась возле двери с табличкой «Палата №5», схватила ручку и её будто током ударило.
Сердце учащенно забилось в груди, пальцы задрожали, и унять эту дрожь никак не получалось.
Аня достала из сумочки упаковку влажных салфеткой, открыла её и стала протирать лоб. «Вот за что мне всё это, за что?».
— Девушка, с вами всё в порядке? — услышала она женский голос за спиной и вздрогнула.
Повернувшись, Аня увидела перед собой молоденькую медсестру, которую раньше не видела, и улыбнулась:
— Да, всё хорошо.
Она открыла дверь и вошла в небольшое помещение. За окном светило солнце, но через плотные шторы яркий солнечный свет не проникал в комнату, поэтому атмосфера в ней царила совсем не жизнерадостная.
Мать, сгорбившись, сидела на краю кровати и вязала спицами…
- Мам, привет!
- Здравствуй, Аня, - не переставая вязать, ответила Елена Степановна.
- Я вот тебя пришла навестить, - как можно спокойнее сказала Анна, прекрасно понимая, что сейчас будет.
Женщина усмехнулась, медленно повернула голову и посмотрела на дочь.
- Понятно, что меня... В этой палате, кроме меня, больше никого нет.
Прошло уже полгода, но Аня так и не смогла привыкнуть к «другой» матери. Лицо, глаза, волосы, морщины – всё это осталось прежним, вот только… Аня видела мать, но не чувствовала. Совершенно чужой человек скрывался в её теле.
- Что делаешь? – продолжила разговор Аня.
- А то ты не знаешь… В прошлый раз же говорила тебе. Вяжу носочки для Ирочки, - Елена Степановна показала взглядом на соседнюю кровать, на которой стояла картонная коробка. Она полностью была забита вязаными вещами.
На глазах у Ани выступили слезы.
«Это я во всем виновата! Не нужно было покупать матери путевку в санаторий».
*****
Это было год назад.
Мама почти никуда не выходила, за исключением походов на почту, где она покупала журналы по вязанию, и в магазины. «Разве это жизнь?» - удивлялась Аня. Она, конечно, понимала, что мама потеряла любимого мужа и ей было тяжело одной.
Но ведь жизнь продолжается, значит, надо жить дальше, как бы сложно ни было.
Поэтому ей и пришла в голову идея отправить маму в санаторий на месяц. Тем более что путевку отдают со скидкой.
Но истинная цель была совсем другой. Аня надеялась, что мама познакомится там с кем-нибудь. С каким-нибудь одиноким мужчиной, например. Влюбится.
После смерти отца прошло уже пять лет и поэтому никто не посмеет осудить её…
- Мам, тебе 45 лет! Неужели ты хочешь всю жизнь провести в четырех стенах одна?
- А что ты предлагаешь? – нахмурилась Елена Степановна. – Витеньки же моего рядом нет. Вот и живу одна.
- Я тебе путевку купила на море. Съезди, пожалуйста… Отдохнешь там, расслабишься, а может и познакомишься с кем-нибудь… Я не настаиваю, просто хочу, чтобы ты жила, а не существовала. Пойми меня правильно.
- Доченька, ты правильно сказала, что мне 45 лет. Неужели ты думаешь, что в таком возрасте женщину волнует личная жизнь? Да и Витенька не одобрил бы…
- Значит, просто отдохни!
Аня не собиралась сдаваться и старалась любыми способами уговорить мать поехать в санаторий.
«Если долго мучиться, всё получится». Так и вышло. В конце концов, мать удалось убедить.
- Как приедешь, обязательно позвони! – Аня бежала за поездом, который уже стал набирать скорость, и махала рукой.
Вернулась Елена Степанова через месяц.
Аня встречала её на вокзале и сразу обратила внимание на то, что она часто улыбается (впервые после смерти мужа), вот только улыбка была её какая-то загадочная.
Они сидели на кухне, пили чай, по центру стола стоял Таврический торт, который очень любила мама. А Аня смотрела на неё так, будто видела в первый раз.
Глаза Елены Степановны прямо светились счастьем. Но при этом она молчала, как партизан.
- Мам, ты там познакомилась с кем-нибудь? Наверняка же, там были одинокие мужчины.
- Были…
- Ну и?
- Анечка, ну чего ты прицепилась со своими расспросами? Я только с поезда, дай хоть отдохнуть немного.
После этого разговора Аня неоднократно еще предпринимала попытки узнать, познакомилась ли мама с кем-нибудь или нет, но она отвечала односложно: «Ну был там один…», «Петром представился», «Хороший вроде мужчина», «Да, мне понравилось».
В общем, Аня поняла только одно: находясь в санатории, мама познакомилась с каким-то Петром, общалась с ним, но о продолжении отношений речь не идет.
- Не пойму, почему она тогда вся светится от счастья? – делилась Аня своими переживаниями с подругой.
- Ты знаешь, Ань, иногда достаточно простого курортного романа, чтобы женщина почувствовала себя женщиной. Тем более в таком возрасте...
- В каком, Маша?
Подруга смутилась.
- Люди вон и в шестьдесят лет женятся! – продолжала говорить Аня. - А мама у меня красивая и молодая еще. Так что для мужчин её возраста она определенно представляет интерес.
А через месяц Аня узнала, что так тщательно скрывала от нее мать. Точнее даже не скрывала, поскольку она и сама пока не могла этого знать, а не договаривала.
- Анька, привет! Я тебе сейчас такую новость расскажу! – позвонила подруга из поликлиники. – К нам твоя мама приходила, и знаешь что?
Аня побледнела. Если звонит Машка, значит, нужно готовиться к худшему.
- Анька, ты меня слушаешь?
- Говори… - еле слышно ответила Аня, прекрасно понимая, что новость, которую она сейчас услышит, наверняка, изменит всю её дальнейшую жизнь.
- У тебя скоро сестричка или братик появится.
- Маш, ты головой сегодня не ударялась случайно? Какой еще братик или сестричка?
- Елена Степановна беременна!
- Что?!
- Ага! Я думала она просто анализы пришла сдать. Ну знаешь там, сахар проверить или холестерин. А она… В общем мне Катька сказала, что она уже месяц, как в положении. Представляешь?
Аня отпросилась с работы и сразу поехала к матери домой. «Чем только она думала?».
- Мам, ты в своем уме? Как ты могла это допустить? Тебе 45 лет, зачем тебе сейчас ребенок?
- Как зачем? – удивилась Елена Степановна. – Я одна живу, а так хоть будет счастье в жизни… Будет ради чего, а самое главное – ради КОГО жить дальше. Ты же этого хотела?
- Не совсем...
Елена Степановна обняла дочь.
- Если честно, я не думала, что так получится. Думала, что возраст уже не тот. Но если Бог дал, значит…
- А отец кто? Тот самый Петр?
- Да. Но он женат. Так что я ничего говорить ему не буду. Я так решила, не пытайся меня переубедить.
- Мам, это же такая нагрузка на твой организм. А если что-то пойдет не так?
- Всё будет хорошо, Анечка. Мне с тобой тоже нелегко было, но смогла же выносить и родить.
Аня стала навещать мать чаще, несмотря на то, что было много работы и свою личную жизнь надо устраивать.
Каждый раз она смотрела в её «живые», счастливые глаза, и понимала, что не за что её осуждать. В конце концов, она и правда имеет право на свое счастье.
Сложно было представить маму с огромным животом, но морально она к этому готовилась. Готовилась и к тому, что уже скоро ей придется маме помогать по хозяйству.
Хоть она и говорила, что справится сама, Аня прекрасно понимала, что одной ей будет тяжело.
В общем, готовились они, готовились...
А через три месяца случилось то, чего Аня так боялась... Ей снова позвонила Машка. Но в этот раз голос её был не задорный и веселый, а подавленный.
- Аня! Срочно приезжай! Нет, не в поликлинику. Маму твою повезли на скорой в шестую городскую.
Маша молча смотрела на Аню, которая рассказала, что случилось, потом еще подошел врач и сказал, что они не могли ничего сделать.
- Не смогли сделать что? Объясните мне, пожалуйста, что вообще случилось?
- Ваша мама потеряла ребенка…
Аня заплакала. После этого случая у Елены Степановны и начались проблемы: ночные кошмары, голоса в голове.
Она не хотела ничего слышать о том, что её Ирочки (да, она уже и имя ей придумала!) больше нет.
Для неё Ирочка продолжала жить, а сама Елена Степановна продолжала готовиться стать мамой. Носочки вязала, шапочки, кофточки и еще много чего.
Аня обратилась за помощью к своему однокласснику, который работал заведующим в психиатрической больнице, и Артем пообещал, что сделает всё, чтобы вернуть Елену Степановну к нормальной жизни.
С тех пор прошло уже полгода.
Артем хмурился, пожимал плечами и не мог сказать ничего обнадеживающего, а Аня…
…она уже стала смиряться с тем, что маме лучше уже не будет. Тяжело было это осознавать, но такая она эта жизнь.
*****
- Мам… - Аня смогла вырваться из своих воспоминаний, оказавшись опять в палате, смотрела на мать и плакала. – Может быть, хватит уже? Я понимаю, что ты чувствуешь, но…
- А мне опять сон этот приснился.
- Сон?!
Мама никогда не рассказывала Ане о своих снах. Кричала по ночам – да, но никогда не рассказывала. А говорит так, будто рассказывает уже не первый раз…
«Что ж, придется подыграть немного».
- И что опять было в твоем этом сне?
- Я иду по улице, вдоль деревянного забора, на дороге лежат желтые листья, а там…
- Что?
- А там маленький серенький котенок. Он зовет меня, я иду… Нет, не иду, а бегу, но падаю, а потом кричу и просыпаюсь.
Аня сразу поняла, что в сереньком котенке мама видит свою дочь Иру, которая так и не появилась на свет, а то, что она падает и не может его поймать, говорит о том, что прошлое не вернуть.
А если прошлое уже не вернуть, значит...
Значит, надо жить дальше. Но как это объяснить маме? Как объяснить, если она не хочет ничего слышать?!
- Ладно, мам, я пойду…
- До свидания, Анечка.
Елена Степановна взяла в руки спицы и продолжила вязать носочки для своей Ирочки. Будто и не приходил к ней никто.
*****
Аня вышла из палаты и поняла, что ей не хватает воздуха. Она даже не стала заходить сегодня к Артему, чтобы узнать о лечении, а сразу побежала на улицу, где стала жадно хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
Ей было очень жаль маму. Очень. Но она ничем не могла помочь ей.
Погрузившись в тягостные мысли, Аня шла по улице, не обращая внимания на проходящих мимо людей.
«Это я во всём виновата! Не надо было отправлять её в санаторий…».
- Мяу-у-у-у… - услышала Аня жалобное мяуканье. Вроде бы ничего удивительного, в городе на каждом углу то собачки маленькие, то котята… Но именно этот крик почем-то заставил Аню вздрогнуть и повернуть голову.
Она увидела старый деревянный забор (куда это её занесло вообще?), желтые листья на дороге и…
…маленького серого котенка.
Ане стало не по себе. Она будто находилась сейчас во сне, о котором рассказывала мама. «Деревянный забор этот, желтые листья, котенок…» - всё, как она говорила.
- Что за ерунда происходит?
Она зажмурилась, ущипнула себя за щеку, открыла глаза, но картинка оставалась прежней.
Осмотревшись по сторонам, Аня поняла, что находится на заднем дворе больницы. Посмотрев в окна, она увидела, что одно из них зашторено.
- Так вот оно что…
И тут ей в голову пришла совершенно безумная идея. Но она почему-то была уверена, что это сработает.
Аня сделала шаг навстречу котенку, потом еще один. Малыш заметил эти движения и стал пятиться.
- Не бойся, я не обижу тебя! – говорила Аня, стараясь не показывать своего волнения и вести себя непринужденно, чтобы котенок не смог догадаться о её замыслах.
А потом она побежала, несколько раз падала, но снова вставала и снова бежала.
В конечном итоге Ане удалось загнать котенка в угол, из которого ему не выбраться.
- Не бойся… - снова сказала Аня, делая осторожные шаги в его сторону.
Она бросилась на малыша, схватила его двумя руками и практически сразу же вскрикнула:
- Ай! Ты зачем царапаешься? Я же сказала, что не сделаю тебе ничего плохого!
Котенок всячески пытался вырваться из холодных рук, но она крепко прижала его к себе.
- Помоги мне… Помоги мне вернуть мою маму к нормальной жизни… - шептала она.
Через некоторое время котенок успокоился. Будто услышал её слова. А может, просто понял, что сопротивление бесполезно и проще сдаться. А Аня побежала к главному ходу.
*****
- С животными нельзя! – закричала медсестра, когда увидела на пороге больницы Аню с котенком.
- Мне можно! И позовите Артема Сергеевича в пятую палату. Срочно!
Аня остановилась возле двери, собираясь с мыслями и пытаясь унять дрожь. Это была последняя надежда. Потом она открыла дверь и вошла в помещение с зашторенными окнами.
Мама всё так же сидела, сгорбившись, на краю кровати и вязала спицами.
- Мам, это я...
Елена Степановна вздрогнула, явно не ожидая снова услышать голос дочери, но даже не посмотрела на неё.
- Мам, я не одна. Я была в твоем сне и поймала его. Мам, для тебя поймала…
Елена Степановна замерла. Потом медленно повернула голову и на её лице появилась улыбка…
- Котенок… Ты поймала его.
- Да, мам. Поймала. Держи.
Елена Степанова дрожащими руками забрала маленького серенького котенка, прижала к сердцу и по щекам ручьем потекли слезы. «Спасибо...» - прочитала Аня по губам матери.
- Что тут происходит? Аня?! – в палату влетел Артем, которому медсестра рассказала о странной посетительнице, не забыв добавить, что она пронесла на территорию медучреждения уличное животное.
- Не здесь, Артем. Давай Выйдем.
Аня взяла одноклассника за руку и потащила в коридор. Там уже она поделилась с ним своими догадками и умозаключениями.
- То есть ты считаешь, что она видела его из окна палаты и поэтому ей теперь снится этот сон?
- У тебя есть другие объяснения?
- Если честно, нет.
- Как думаешь, сработает? Поможет этот котенок вернуть её к жизни?
- Слушай, ну теоретически да, может сработать. Только у нас больница, животных тут держать нельзя.
- Артем! Пожалуйста!
- Ладно. Только ради тебя.
*****
Чудо, в которое верила Аня, свершилось. Елена Степановна действительно пошла на поправку. Не сразу, но с каждым днем состояние её становилось лучше.
- Привет, мам! – поздоровалась Аня с матерью, когда вошла к ней в палату.
Лучи солнца наполнял помещение не только светом и теплом, но и надеждой на то…
…что всё будет хорошо.
- Здравствуй, Аня. А мы сегодня с Мурзиком уже гуляли на улице. Артем Сергеевич подарил нам поводок, и теперь я не боюсь, что он убежит.
- Здорово. А у меня для тебя хорошие новости. Завтра тебя выписывают, и мы поедем домой.
На следующий день Аня привезла мать с котенком домой, и они пили чай, ели Таврический торт, разговаривали, как раньше, улыбались и смеялись. Мама вернулась...
А Мурзик тем временем с интересом осматривал свои новые владения.
- Мам, а что с этим делать? – спросила Аня, показывая взглядом на коробки, которые она оставила у двери.
- Я же их для Ирочки вязала...
Аня встревоженно посмотрела на мать. «Неужели она опять за свое?».
- Всё хорошо, не переживай. Но так как Ирочке не суждено было родиться, то раздай, пожалуйста, эти вещи детям. Нуждающимся и отказникам. Надеюсь, что тепло моих рук согреет их сердца и они... - Елена Степановна заплакала, - они не будут чувствовать себя одинокими.
