Все части повести здесь
...Потому что мать хотела, чтобы я за полтинник постороннему мужику... показала свои! А что бы было дальше? Если бы не приемы, которые мне дядя Федя показал в детстве, я бы, наверное, уже давно своего девичества лишилась с помощью мамочки! Но я пообещала с тех пор сама себе – никто, никогда больше не заставит меня что-то делать против моей воли. Да, лучшее сражение – это то, которое не состоялось, но если другого выхода нет, то придется это сражение принимать!
Разговор с дедушкой на эту тему оказался не единственным. На следующий день в школе, во время перемены, когда Катя листала затертую до дыр книжицу по дзюдо – ее откуда-то выкопал Юра и дал ей почитать – Сидоркина, сверкая глазами, поведала на весь класс:
– Ребята, а вы знаете, чем у нас Гущина занимается?
Часть 6
Катя прекрасно понимала, когда шла в подвал, что громкое название «Школа бокса» - скорее для пафоса и солидности. На самом деле, как и в других подобных местах, собиралась пацанва с округи, из местных, и делала вид, что занимается спортом. Но в школе шептались, что именно там «преподает настоящий боксер», и Катя решила проверить эту версию.
Она громко постучала в ржавую металлическую дверь, и через минуты три та распахнулась. На нее смотрел парень, коренастый, невысокого роста, голова его, казалось, росла из самых плеч, чуть косоватые светлые глаза и светлые длинные волосы, майка, спортивные штаны и кроссовки с исковерканной надписью «Adidas». Он смотрел на нее и нагло жевал жвачку, медленно, словно корова на лугу. Постояв так некоторое время и откровенно оглядев ее с головы до ног, сказал:
– Ну, входи!
И громко крикнул куда-то вглубь:
– Ребята, к нам такая краля пришла!
Катя, честно говоря, немного струсила – куда она попала? Наверняка тут одни пацаны, да еще неизвестно, сколько их. Но все же, пригнув голову, вошла в плохо освещенное помещение, узковатое и длинное.
В центре него выделялся большой квадратный ринг, вернее, его подобие – на пол были брошены маты, видимо, списанные за ненадобностью и старостью из школы, и натянуты простые канаты. Чуть поодаль, в углу, располагались два мягких кресла и журнальный столик, на котором в беспорядке лежали – и кто только где их нашел и притащил? – журналы с иностранным названием, на глянцевых обложках которых были фото полуобнаженных мужчин и женщин. Еще в этом так называемом зале висели две большие боксерские «груши» и стоял металлический турник, намертво зацементированный в пол. На одной из полок на стене играл магнитофон, была слышна песня Виктора Цоя.
Всего, кроме встретившего Катю парня, в помещении было еще трое: двое сидели в креслах, а один беспощадно лупил по «груше» голыми, без перчаток, кулаками.
Увидев Катю, они бросили свои занятия и направились к ней. Высокий черноволосый парень с открытой бутылкой пива откровенно осмотрел ее и спросил:
– Тебе чего тут надо, шмакодявка? Иди домой, к маме под крылышко.
Катя молчала, тогда еще один из парней бросил:
– Ты глухонемая, что ли? Тебе взрослый дядя советует, как лучше будет. Дюбель – обратился он к тому парню, который открыл дверь – ты зачем детей к нам водишь? Тебе делать нечего?
– Да она сама пришла! – возмутился тот.
– А ты не видишь, что ли, что она совсем малолетка? Надо было развернуть ее спиной и поджопника дать хорошего, придать, так сказать, ускорение.
Дюбель, рассердившийся на приятелей, кинул свирепый взгляд на девушку.
– Так ты правда, чего сюда явилась-то? Приключений поискать на заднее место?
Опешившая было от такого щедрого «приема», Катя наконец пришла в себя и сказала дерзко:
– Жвачку выплюни, чавкаешь, как корова, смотреть противно! – Дюбель так и застыл от ее слов, а она продолжила, в упор глядя на парней – я думала, тут серьезная компания собралась, боксу учат или хотя бы как не дать себя в обиду, а тут одна шпана.
– Ниче себе, наезды! Вы слышали, ребята? А зачем тебе бокс, деточка?
– Да уж явно не для того, чтобы кого-то по головке гладить!
И тут от входа раздался голос:
– Оставьте вы ее в покое! Прицепились к ребенку!
Катя оглянулась – в дверной проем вошел парень, высокий, стройный, худощавый и подтянутый, с полотенцем на шее. Темно-русые его волосы влажно блестели, мышцы на руках говорили о том, что он долгое время занимался спортом. Катя с удивлением увидела, что он опирается на трость при ходьбе и подволакивает правую ногу.
– Ты кто? – спросил он у девушки – зачем пришла?
– Я Катя – ответила она – я пришла… боксом заниматься.
– Боксом? – удивленно и с насмешкой повторил парень – а не рановато? В куклы-то давно закончила играть?
– Я в них никогда и не играла. Не пришлось.
– Слушай, Катя! – парень взял ее за плечи и развернул ко входу лицом – тебе домой пора, тебя там мама заждалась, наверное. Иди, пожалуйста, и не мешай серьезным людям работать.
– Моя мать сидит в тюрьме! – выпалила Катя.
Парень остановился, некоторое время смотрел на нее, а потом развернул к себе лицом.
– Подожди… Ты внучка Виктора Ильича, что ли?
Девушка кивнула.
– Ты откуда моего деда знаешь?
– Мой дед с ним на шахте пахал. Говорит, мировой мужик. А про мамку твою я наслышан… Так а зачем тебе бокс-то?
– Хочу научиться себя защищать.
– Вот как? Ну, а самой зачем? Ты скажи просто, кому накостылять, мы сходим и накостыляем, мало не покажется.
Он посмотрел на парней, и те согласно закивали, поддерживая его. Видимо, в этой компании он был кем-то вроде старшего, и имел авторитет.
– И что? - спросила Катя – вы круглосуточно со мной сидеть будете? Чтобы накостылять, если что?
Парень замолчал и задумался. Потом протянул:
– Ну, все, оказывается, серьезно, да? – он немного подумал – ладно… Покажу тебе кое-какие приемы. Ребят, возьмем Катю в нашу теплую компанию?
– А то! – тут же согласился довольный Дюбель. Он гордо поглядывал на ребят – они его ругали, что он привел сюда Катю, а тут сам старший согласился с тем, чтобы принять ее – подучим! Будет не хуже нас.
Он сделал несколько энергичных движений, имитируя удары кулаками. Потом принес откуда-то початую бутылку водки и протянул девушке.
– Пей! Это у нас что-то вроде посвящения!
– Я не пью! – Катя резко отстранилась от бутылки – и тебе не советую. Нет, конечно, если хочешь в будущем потерять человеческий облик – то пожалуйста!
– Дюбель, ты чего ей суешь? – спросил парень с тростью – с ума сошел, ей четырнадцать всего!
– А чего я-то?
– Все, не обращай на него внимания – он осмотрел ее – так, одета по-спортивному – уже хорошо. Пойдем я тебе дам свои перчатки боксерские.
Некоторое время он показывал Кате, как правильно бить грушу, а потом поставил ее перед ней и попросил повторить.
– Сильнее! Катя, сильнее бей! Ты ведь можешь!
Она старалась изо все сил и взмокла так, что по телу бежали капельки пота. Прошло примерно полчаса занятий, и ее «учитель» сказал, что пришло время передохнуть.
– Если что у нас вон там, в конце подвала, душ оборудован. Вода, правда, холодная только. Не бойся, никто не войдет, когда ты будешь мыться.
Но девушка постеснялась – все-таки, она тут в первый раз.
Парня с тростью звали Юрой, ребята между собой называли его Старшой, и Катя сразу поняла, что ему было где-то лет двадцать-двадцать два. Остальные трое, помимо Дюбеля, представились ей, как Слава, Толик и Вадим. Самого же Дюбеля, оказывается, звали Димкой.
После того, как они сделали передышку, занятие длилось еще час, а потом Юра сказал ей, что пора домой.
– Я провожу тебя хоть немного – темнеет уже. Или тебе неудобно?
– Да нет, какие неудобства? – ответила Катя – все в порядке, пойдем.
Они шли рядом и молчали, Катя не знала, о чем можно говорить с этим взрослым парнем. Он спросил первым:
– Так все-таки, что у тебя за проблемы?
– Да так! – как можно беспечнее отозвалась Катя – с одноклассниками вечные терки. А и вообще… Времена такие… Хотелось бы научиться защищать себя…
– И ты права. Слышала, в городе девчонок прямо на улицах хватают? В тачки усаживают и увозят невесть куда. Хорошо, если живой из подобной передряги вылезешь. У нас поспокойнее как-то, поселок… Городские сильно к нам не лезут.
– Думаю, и до нас это дойдет… А вообще – «Лучшее сражение – то, которое не состоялось». Так сказал Сунь Цзы, китайский полководец. А мне сказал один очень хороший человек.
– Он прав, конечно, но сейчас люди чаще всего не понимают слов. Особенно всякие шакалы, типа тех, кто в городе… Такие понимают только язык силы. Но знаешь, Катя, мой тебе хороший совет. Если нападут двое-трое, ты все равно не справишься, тем более, если будут взрослые мужчины. И вот тут…
– Что – «тут»? – спросила девушка – как быть тогда?
– Тут тебе понадобятся длинные и быстрые ноги. Вырваться и бежать, понимаешь?! Мой тебе хороший совет – делай, как все настоящие спортсмены.
– Это как?
– Бегай по утрам. У нас вон, вдоль речки можно. И для здоровья полезно.
– Спасибо за совет – Катя подумала про себя, что есть разумное звено в том, что он говорит – а что у тебя с ногой?
Он вздохнул.
– Я же спортсменом был. Здесь у меня родители живут. Подавал надежды, забрали в Москву, в спортивную школу. Я боксом занимался, ну и в одном из боев… Применили запрещенный прием. Не знаю, специально или случайно, может, из строя хотели вывести перед соревнованиями. Получил удар в колено, повредили мениск, долго лежал в больнице, чуть не по частям колено собирали. Но оправиться так и не смог. Вот, хромаю. А как непогода, так болит, словно у старухи.
– Прости. Тебе неприятно об этом говорить, наверное?
– Да нет, я привык. Теперь чего уже…
– А занимаешься чем сейчас?
– А чем заниматься в наших сегодняшних реалиях? Ты посмотри, что вокруг творится! Все закрывается, работы нет. А я, кроме бокса, ничего и не умею. Вот, открыл этот подвальчик, с пацанами где могли, договорились. Теперь хоть занятие какое-никакое есть. Да родителям в доме помогаю, по мере возможностей. А вообще, Катя, знаешь, все эти драки – это насилие.
– Может быть, все еще изменится? – сказала Катя, хотя сама ни в чем уверена не была.
– Не знаю – Юра с сомнением покачал головой – уже не верится, что в лучшую сторону. Ты это… На ребят сильно внимания не обращай. Они… пытаются бандитов из себя строить – это же модно сейчас, но они безобидные, ничего тебе не сделают. А если хочешь стать физически сильнее, Катя, тебе нужна железная дисциплина.
– Я поняла, спасибо. Сколько раз в неделю я могу приходить?
– Я в зале понедельник-среда-пятница, так что выбери для себя дня два из этих и приходи. Все, что знаю – покажу тебе. Пока.
Он кивнул ей, развернулся и пошел по улице, опираясь на трость. Катя же толкнула ворота и вошла во двор. Верный кинулся ей под ноги, радостно высунув розовый язык и виляя хвостом. Она погладила его, потрепала по загривку и пошла в дом.
– Катюш, ты где была? – спросил дедушка – сумрак уже, время девятый час.
– Прости, дед, ты переживал? Я больше не буду так задерживаться. Спортом я занималась.
– Спорт – это хорошо. Ладно, давай ужинать, а потом, может, партейку в шахматы успеем?
Утром Катя, вспомнив слова Юры о дисциплине, поднялась в половине шестого. Натянула спортивные трико от костюма, надела теплую кофту и пошла на пробежку, благо, речка находилась прямиком за огородом деда и вдоль нее проходила асфальтированная дорожка. Когда вернулась, увидела, что дедушка уже приготовил завтрак.
– Дед, ну ты чего?! Я бы сама!
– Ты куда бегала в столь ранний час?
– На пробежку. Дисциплина, дедушка, превыше всего! – она чмокнула его в щеку, переоделась, в бане вылила на себя полведра прохладной воды и, постанывая и ерзая, вытерлась махровым полотенцем.
В школе Сидоркина обходила ее стороной, поглядывая злыми глазами. Она перешептывалась со своими товарками, и Катя решила, что они что-то затевают.
Когда выходила из школы, ее окликнули. Обернулась – та самая Овчинникова из параллельного класса. Как ее там? Люба, что ли…
– Ну, чего тебе?
– Катя, постой! Я хотела еще раз поблагодарить тебя!
– Одного раза достаточно.
Девушка хотела развернуться и уйти, но та семенила за спиной и что-то говорила, быстро и волнуясь.
– Ты знаешь, Кать, а я никогда не умела драться… и разборок этих всяких… боюсь до ужаса… Думала тогда, ну все… кранты мне… А тут ты… Ой, не знаю, чтобы я делала… Катя, а может, пойдем ко мне? Я тебя с мамой и папой познакомлю.
Усмехнувшись, Катя обернулась и сказала:
– Не думаю, что они одобрят подобный визит.
– Ой, Кать, да ерунда это все! Мои предки нормальные…
Катя остановилась, резко обернулась и произнесла:
– Слушай, как там тебя, Люба… Я не вожусь с идиотками, которые западают на таких придурков, как Варфоломеев. Ясно?
– Ясно – пролепетала девчушка и осталась стоять там, где они остановились, глядя Кате вслед.
Теперь жизнь Кати была наполнена до краев. Занятия в так называемой «школе бокса», пробежки по утрам и вечером, уроки и чтение книг, на которые оставалось все меньше времени. Что уж говорить про очередную партию в шахматы с дедом! Это удавалось только в выходные дни!
– Кать! – обращался к ней Юра во время занятий – ты говорила, что шахматы любишь? Так вот, открою тебе тайну, бокс – это что-то сродни шахматной партии или математике. Как удачно сходишь пешками, так сможешь быстро поставить шах и мат. Понимаешь, о чем я? Сначала прощупай противника, незначительные, мелкие удары, а уже потом, выждав время и выгадав самую удачную позицию, наноси решающий удар. Поняла?
Он смотрел, как она отчаянно молотит «грушу» и удовлетворительно крякал. Потом, пощупав мышцы на ее руках, которые самой Кате казались хлипкими, как у птички, говорил:
– Ты становишься сильнее, Катя. Молодец!
Но она его восторгов не разделяла – ей казалось, что ее хрупкое тело устало от таких нагрузок. И тем не менее, не бросала ни занятия, ни бег два раза в день. Вместе с этой «дисциплиной» закалялся и ее характер.
Как-то раз, вернувшись после посещения подвала, она застала деда, сидящим за столом на кухне. У него был вид взволнованный и грустный, такой, словно что-то случилось.
– Деда, ты чего? – спросила его девушка.
– Ты присядь, Подсолнушек! – попросил он. Она поняла, что он хочет что-то ей сказать, но никак не решается.
– Что-то случилось? – в голове носились десятки мыслей.
– Кать, по поселку слухи идут… Нехорошие… Куда ты там ходишь, в какой подвал? Чем занимаешься?
Катя опешила.
– Боксом, деда…
– Боксом? Тебя видели, как ты выходила оттуда. Про такие подвалы слухи разные ходят, говорят, что там пацанва разная собирается, которые нынче не у дел остались… А про тебя говорят, что ты в мать свою пошла - мол, с малолетства по мужикам…
– Дедушка, и ты им поверил?! Ты что? Дед, я не такая, как она! Я хожу туда, чтобы научиться драться!
– А зачем? Ты что – пацан, что ли? – дедушка впервые повысил на нее голос – девушка должна быть скромной, тихой, какие драки, Катя?!
Она смотрела на него во все глаза, а потом отчеканила:
– Нет, дедушка, прошли те времена, когда девушки под окном на пяльцах вышивали! Сейчас время другое – жесткое, страшное! Ты слышал, что в городе твориться? А знаешь, почему я однажды среди ночи в летнюю кухню прибежала? Потому что мать хотела, чтобы я за полтинник постороннему мужику сиськи показала свои! А что бы было дальше? Если бы не приемы, которые мне дядя Федя показал в детстве, я бы, наверное, уже давно своего девичества лишилась с помощью мамочки! Но я пообещала с тех пор сама себе – никто, никогда больше не заставит меня что-то делать против моей воли. Да, лучшее сражение – это то, которое не состоялось, но если другого выхода нет, то придется это сражение принимать!
Разговор с дедушкой на эту тему оказался не единственным. На следующий день в школе, во время перемены, когда Катя листала затертую до дыр книжицу по дзюдо – ее откуда-то выкопал Юра и дал ей почитать – Сидоркина, сверкая глазами, поведала на весь класс:
– Ребята, а вы знаете, чем у нас Гущина занимается?
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.