Москва, октябрь 1941 года...
Немецкие войска неумолимо рвутся к столице. Орел и Брянск уже пали. В осажденном городе царит атмосфера страха и неопределенности. Днем и ночью воют сирены воздушной тревоги. По улицам ползут панические слухи о скорой сдаче города врагу. Кажется, в такое время нет места ничему, кроме мыслей о выживании и защите Родины. Однако именно этой тревожной осенью Москву потрясает серия жестоких преступлений, совершенных бандой карманных воров.
Семья Киржаковых
Несчастье в семье Киржаковых стало первым звеном в череде страшных преступлений осени 1941 года. Их соседка, Алла Тюрина, вернулась домой после месяца тяжелой работы на строительстве оборонительных укреплений под Москвой. Еще на лестничной клетке женщина увидела в двери Киржаковых какую-то бумажку. Это оказалась короткая прощальная записка, наспех нацарапанная явно дрожащей рукой:
"Прощайте все! Проводите нас по-человечески!"
Алла забарабанила кулаками в дверь, закричала, но в квартире Киржаковых никто не подавал признаков жизни. Обеспокоенная соседка позвонила в милицию. Когда сотрудники прибыли и взломали дверь, их глазам предстала неприятная картина. На полу лежало безжизненное тело главы семейства - Владимира Киржакова. Рядом его жена Антонина. В соседней комнате милиционеры обнаружили шестилетнего сына Киржаковых Петю.
Делом занялся начальник Московского уголовного розыска комиссар Виктор Романченко. Опытному сыщику потребовалось немного времени, чтобы восстановить картину происшествия. В состоянии помутнения рассудка Владимир Киржаков расправился с женой и сыном, а потом свел счеты с жизнью.
Но что толкнуло несчастного на столь страшный шаг?
Причину установили быстро. За две недели до страшный событий у Киржаковых украли в трамвае продуктовые карточки на целый месяц. Для семьи это был конец. Владимир не работал из-за инвалидности и получал минимальную продуктовую норму - 400 граммов хлеба в день. Жена числилась иждивенкой, а сын приравнивался к детям осажденного города. Воры-карманники фактически лишили их средств к существованию. Потеря карточек обрекала Киржаковых на голодную гибель - в тяжелейшем октябре 41-го восстановить украденные талоны было невозможно. Владимир несколько дней пытался найти выход, но, в конце концов, не выдержал, и в отчаянии пошел на преступление.
Банды карманников
Тяжелые годы породили новый вид преступников - бандитов, воровавших продуктовые карточки. Они шныряли по людным местам: трамваям, очередям, магазинам, рынкам. Больше всего доставалось пожилым, рассеянным и ослабленным людям. Ворюги действовали парами. Один отвлекал внимание человека, как бы случайно его толкал и создавал суматоху. В этот момент второй ловко запускал руку в карман или сумку и воровал бесценные карточки. Люди часто не сразу понимали, что их обчистили, настолько ловко работали бандиты.
На счету шайки, за которой охотилась московская милиция осенью 41-го, были десятки таких краж. Карманники промышляли в самых людных местах города: у магазинов, в очередях за хавкой, в набитых битком трамваях и троллейбусах.
Ловить этих "товарищей" в жутких условиях 41-го года было ох как непросто! В милиции совершенно не хватало рук, многие опера ушли на фронт, остальные трудились на охране объектов и госучреждений. Но Московский уголовный розыск во главе с комиссаром Виктором Романченко бросил все силы на поимку наглых ворюг.
Главной ареной облав стал знаменитый Тишинский рынок - сердце московского торгового мира и одновременно рассадник блатной братии. До противостояния с немцами Тишинка была огромной толкучкой, где можно было урвать любые продукты и товары. С началом сражений торговля поугасла, но рынок по-прежнему притягивал тысячи покупателей, охотившихся за скудным военным ассортиментом. Вот тут-то, в толпе, и орудовали самые борзые щипачи.
9 октября 41-го на Тишинке прошла крупнейшая облава силами нескольких отделений милиции. Повязали несколько десятков подозрительных типов: карманников, спекулянтов, беглых зэков и дезертиров. Среди них оказался и член разыскиваемой банды, некто Степан Цыбульский, ранее уже судимый за кражи. Он яростно сопротивлялся и сумел смыться от конвоиров. Во дворах напал на пожилого участкового Ганюшкина, повалил на землю и, угрожая железякой, отобрал у милиционера табельный пистолет ТТ. С этим трофеем бандит и ушел.
Паника в столице
16 октября 41-го стал одним из самых драматичных дней в битве за Москву. Фронт трещал по швам. Немцы прорвались на Можайском направлении и неслись к столице. В самом городе прокатилась волна паники и слухов. Многие москвичи были уверены, что вот-вот начнутся уличные бои, что руководство страны бежало, бросив город на произвол врага.
Некоторые партийные и советские шишки реально струхнули. Представляете, где-то 800 ответственных работников просто сбежали из Москвы! Их бегство только подлило масла в огонь, народ совсем отчаялся. В городе начался форменный бардак: транспорт встал, конторы и магазины закрылись, толпы ломанулись на вокзалы, лишь бы унести ноги.
Большие надежды возлагались на участковых, знавших свои районы и их жителей. Одной из самых молодых участковых Москвы осенью 41-го была двадцатилетняя Валентина Притко. Девушка только окончила курсы и заступила на первое дежурство.
От жильцов одного из домов Валентина получила сигнал - в квартире на втором этаже собирается подозрительная компания. Шумят, распивают крепенькое, ругаются. По словам соседей, регулярно притаскивают какие-то узлы с барахлом. Притко не стала дожидаться подкрепления и в одиночку поднялась в квартиру. Дверь ей открыли не сразу и явно неохотно. В комнате сидели двое мужчин, один из которых тут же направил на участкового пистолет.
Второй принялся обыскивать Валентину, отобрал служебное удостоверение. Разглядывая фотографию симпатичной девушки в форме, бандит осклабился и полез целоваться. Но тут же получил коленом в пах. Пока преступник корчился от боли, Притко схватила стоявшую у стены винтовку и направила на второго грабителя. А тот юркнул в соседнюю комнату, лязгнул засов. Валентина приказала сдаться, но в ответ услышала странные булькающие звуки. Когда подоспевший наряд вскрыл дверь, их глазам предстала неприятная картина - бандит не пожелал сдаваться живым.
При обыске на месте происшествия нашли ворох продуктовых карточек, десятки кошельков и документов - явно краденых. Стало ясно, что Валентина Притко своими решительными действиями накрыла одну из воровских малин. Увы, второму бандиту удалось сбежать прямо из-под носа подоспевших милиционеров, прихватив удостоверение Валентины.
Стоит ли говорить, каково пришлось самой Притко после этого?
Ее едва не уволили из органов за служебное несоответствие. Но именно украденное удостоверение вскоре выведет сыщиков на след главарей банды карманников.
Раскрытие банды карманников
Развязка этой детективной истории наступила в конце октября 1941 года. Сыщикам удалось установить, что украденное у Валентины Притко удостоверение использовал некий мужчина, представлявшийся участковым Валентином Предко. Конечно, никакого милиционера с такой фамилией в Москве не значилось. Сличив почерк в документах, эксперты подтвердили - удостоверение подделано, фотография и некоторые буквы в фамилии заменены. Стало ясно, что за дерзкими преступлениями стоит хорошо организованная банда, располагающая какими-то связями в милицейской среде.
Оперативники решили устроить засаду в месте, где карманники чаще всего промышляли последнее время - в Центральном универмаге на Петровке. ЦУМ и в мирные годы был средоточием московской торговой жизни, а уж в военное время за скудный ассортимент магазина выстраивались огромные очереди. Здесь в толпе москвичей и орудовали самые матерые карманники.
Несколько дней сыщики в штатском терпеливо патрулировали торговые залы ЦУМа, приглядываясь к подозрительным личностям. Но преступники были крайне осторожны. Удача пришла лишь в конце октября. Одна из покупательниц вдруг закричала - из сумки у нее вытащили только что отоваренные хлебные карточки. Пострадавшая указала на молодую девицу, которая со всех ног бросилась к выходу из отдела. Но тут же была остановлена крепкими объятиями опера угрозыска.
Задержанной оказалась 20-летняя Зоя Кухарук. Несмотря на юный возраст, девица уже имела четыре судимости за кражи и грабеж. В июне 1941 года она была осуждена и отправлена в колонию под Минском. Но в первые же дни обороны, когда немцы подошли к городу, охрана разбежалась, а заключенные оказались на свободе. Кухарук вернулась в Москву, где с удвоенной энергией взялась за старое.
На допросе Зоя держалась дерзко, всячески отрицая свою причастность к краже. Но когда ей предъявили показания многочисленных свидетелей, в том числе и потерпевшей, запираться перестала. А узнав, что в распоряжении милиции находится и пресловутое поддельное удостоверение, стала всё рассказывать. По словам Кухарук, главарем шайки был ее ухажер, ранее судимый, 18-летний Виктор Санько.
Санько сколотил банду из уголовников, которые всеми правдами и неправдами уклонились от призыва в армию. Мозговым центром банды была гражданская жена Санько, 28-летняя Ольга Кузьмина. Она предоставляла свою квартиру для сходок, а также занималась сбытом краденых продуктовых карточек и вещей.
Имея эту информацию, сыщики провели серию молниеносных облав и арестов. В течение суток удалось задержать практически всех активных членов группировки. При обыске изъяли сотни продуктовых карточек, десятки кошельков, драгоценности и даже несколько единиц огнестрельного оружия.
Суд и приговор
Суд над бандой карманников был скорым и суровым Уже через неделю после ареста Военный трибунал Московского гарнизона вынес приговор.
Главари банды Виктор Санько и Николай Саушкин получили высшую меру наказания. Им вменялись в вину не только многочисленные кражи продуктовых карточек, но и разбойное нападение на участкового Ганюшкина, а также душегубство пионера Коли Рубана.
Подельник Роман Белкин был приговорен к 20 годам каторжных работ. Зоя Кухарук и остальные члены банды получили по 10 лет.
Послесловие
На этом, казалось бы, историю банды карманников, орудовавшей в Москве страшной осенью 1941 года, можно было считать законченной. Но спустя три года случилось невероятное. В марте 1944, когда немцев уже во всю гнали, милиционеры вновь задержали в ЦУМе за карманную кражу молодую девицу. Каково же было их изумление, когда в задержанной опознали Зою Кухарук, осужденную на 10 лет лагерей!
По документам Кухарук в это время должна была отбывать наказание в женской исправительной колонии под Нижним Тагилом.
Как же она оказалась в Москве?
Сыщики направили официальный запрос, но ответа так и не получили. До сих пор доподлинно не известно, сумела ли Зоя бежать из мест заключения или добилась досрочного освобождения, используя свои связи и чары молодой женщины.
Так или иначе, свободой Кухарук наслаждалась недолго. После повторного ареста она была этапирована обратно в колонию, где и скончалась от туберкулеза в 1956 году, не дожив до 35 лет.