Жители Архангельской области, уставшие, вернулись к костру после неоплачиваемой вахты на полигоне. Никогда не унывающий чайник добродушно урчал подвешенный на железном крючке над костром, приглашая всех, кто появится в этом гостеприимном уголке, к чаепитию с застольными разговорами, с шутками, а иногда и с песнями. Правда, накалившаяся на строящемся мусорном полигоне обстановка не всегда располагала к песням. Мирным жителям области противостояла не только строительная мафия с охраной из чернорубашечников, но, как ни странно, и силовые структуры, привлечённые на их сторону определённым кругом заинтересованных властных господ. Здесь появлялись представители росгвардии, полиции, граждан в штатском и даже контингент из следственной группы. То ли этот контингент людей проживал отдельно от области, то ли они имели свой интерес, то ли эти граждане, похожие на людей из правоохранительных органов, скучали без работы – это неведомо, но они здесь непременно присутствовали, проявляя к людям не самые лучшие чувства.
- Сегодня ковшом экскаватора никто не махал, - сказал подошедший к костру Володя, мужчина средних лет, - Можно сказать, дежурство прошло без эксцессов.
- Ну и слово ты придумал! – ответил ему парень, сидящий напротив, - Ты устал, садись отдыхай, а я прочитаю тебе сказку, вытащил сейчас из инета.
- Валяй, я к твоим сказкам, Коля, стал привыкать - сказал устало Володя, присаживаясь к столу и протягивая разливальщице кружку под чай, - Давай, Анечка, покрепче и погорячее!
- Ну, слушай:
«Есть на Севере страна «Лешукония», говорят, «Страна чудес и беззакония». А
живут здесь люди дружные, жаль, что сегодня никому не нужные. Недоступна людям тем авиация, посыпают сверху их радиацей. А народ-то всё живёт, всё шевелится; в земле роется, в баньке моется.
Посылает народ просителей: «Дорогие наши правители, вы не дайте нам погибнуть, помогите нам». А правители удивляются, а правители усмехаются: «Денег нет, работы нет – вот такой простой ответ».
Что же делать? Как же быть? Где же хлеба раздобыть? И опять народ живёт, что-то ест, что-то пьёт, в земле роется, в баньке моется. Посылают опять просителей: «Дорогие наши правители, не забыли ли нас, помогите нам». Рассердились тут правители: «А хрена с маслом не хотите ли? Собирайте-ка манатки и мотайте без оглядки! Ясно вам, бездельники несчастные?"
Пригорюнился народ: да куда-же он пойдет, коль никто и нигде не ждёт? Не поедешь, не пойдешь, коль в кармане только вошь! А народ-то всё живет, меньше ест, больше пьёт, в земле роется, в баньке моется. И надеется народ Лешуконии, что когда-нибудь уйдет беззаконие за далёкие леса, и останутся одни чудеса!»
- Такую сказку я вычитал. Не знаю, кто автор, где эта страна, но о ней слышал и знаю, что железной дороги там нет, чтобы подвезти туда чужой мусор. Говорят, что туда неделю на лошадях добираются по тайге среди сплошного леса, - он подумал и через секунду добавил:
- И вдоль дороги мёртвые с косами стоят.
- Чудак! Кто же сейчас на лошадях ездит? Давно по тайге ходят машины.
- Может и ходят, но так интереснее.
- Ты всё знаешь и всё вычитываешь, а слышал что-нибудь про то, что сказал наш губернатор в наш же адрес?
- Я знаю, что мы для него алкоголики и что-то вроде никчемного сброда.
- Я могу тебя просветить, что он сказал избирателям Архангельской области:
«Я знаю, что я делаю, и я знаю, что я прав! Я двадцать с лишним лет прожил здесь, у меня здесь дети родились, а всякая шелупонь, которая есть никто и звать никак, пытается меня назвать непонятно кем».
- Ты шутишь? – спросил Николай, - Так и сказал?
- Если я шучу, значит, весь инет шутит, который пестрит этим «выдающимся» высказыванием. Мы пытаемся вести с ним диалог, а, оказывается, что мы никто, а ведь некоторые из нас отработали в народном хозяйстве по пятьдесят лет! Как после этого можно верить правителю и партии, которую он представляет? Получается, что не мы возводили и строили, а он один и не пятьдесят лет, а только двадцать, пока здесь жил. А ведь правдивые получаются твои сказки!
- Они не мои, они народные!
- В Лешуконии, я знаю, всё было: огромный авиаотряд со своей авиацией, развитое речное судоходство, градообразующий леспромхоз, несколько совхозов и много-много всего другого. Сейчас там ничего нет, кроме нескольких торговых точек и других предпринимателей, едва сводящих концы с концами. Может, для того и освобождают территорию, чтобы устроить здесь огромную помойку, которой будет гордиться страна. Но я что-то не верю, что вся область «шелупонь». Психически ненормальный человек может так сказать, что с него спросишь?
- Тебе ещё налить? – спросила Аня.
Пока двое собеседников разговаривали, остальные обитатели кострища примолкли, думая невесёлую думу. Чайник не успевал пустеть, воду тут же доливали и снова кипятили. Негласное правило действовало постоянно. Придут другие дежурные, а где ещё согреться, как не у костра с горячим чаем?
Поленья в огне потрескивали, выпуская временами сноп искр. Тепло распространялось на прилегающее пространство. Собравшиеся люди были разными по возрасту, по характеру, по профессии, по привычкам и увлечениям, но сейчас они были единое целое, единый народ Поморья, объединённый одной целью – отстоять свой край, свою Малую Родину!
04.2019.