В приоткрытом окне мансарды висел чахлый стареющий месяц. Два нижних этажа викторианского особняка были погружены во мрак, и лишь наверху горели свечи и кипела тайная жизнь. «Сестрички» во главе с Ритой готовились к очередной забаве.
Разделённая на квадраты, в центре стола лежала городская карта. Колдуньи столпились вокруг, и по мановению их пальцев на карте загорались пункты назначения – это была своего рода рулетка, и магия выбирала, кому из девушек куда предстоит отправиться нынешней ночью. Но не в привычном облике прелестниц и богачек: когда все маршруты будут определены, подружки, пустив по кругу чашу с зельем, проговорят заклинание и обратятся… в суккубов.
Самое пикантное заключалось в том, что «суженым» мог стать как волшебник, так и простолюдин, как юный красавчик, так и средних лет ворчун; на следующее утро происходил обмен историями, случалось и забавное, и трогательное. Всё это было страшным дисциплинарным нарушением: студентам, не получившим права обладать Великим Волшебством, даже читать запрещалось о подобных практиках, а уж девушкам из аристократических семей – тем паче!
Конечно, простой смертный навряд ли бы справился с нечестивицей – но любой сильный волшебник смог бы задержать суккуба, пожаловаться в Академию, заявить в полицейский участок… Однако такого не случилось ни разу. Проклятым бестиям непостижимым образом везло.
– Ольга Гёссер! (вспышка на карте) Гребной канал, гостевой домик номер пять! Опять попадется какой-нибудь сопляк…
– Да иди ты…
– Маришка! (вновь вспышка) Старый город! Гостиница «Энни», комната 106! Интересно, кого это занесло в наши Палестины?
Смешок.
– Агнесса, наша неофитка! Говорят, новичкам везёт… (вспышка) Астрономическая башня, корпус два! О, чертовку ждёт свидание со старым смотрителем!
Рита подошла к столу последней. Смутная тревога не отпускала её, и Рите хотелось скорей окунуться в привычное бесчинство и в робких объятиях случайного любовника, изгладить последнюю память о Даниэле. Она склонилась над картой: сегодня бы – в центр, забыть плебейские соблазны окраин… Вспышка послушно озарила бульвар Ветеранов, золотое сердце города, заветную вишенку на торте. Ритины подружки понимающе рассмеялись; начались превращения, колдуньи одна за другой улетали в ночь.
Рита осталась одна, не спеша свернула карту, подошла к огромному зеркалу, в тёмной глубине которого расплывчато мерцали свечи. Её подруги любили менять обличья, сгущая краски, добавляя жути – но не Рита; её образ остался вполне узнаваемым, только собранные в хвост тёмные волосы спустились ниже пояса, да зрачки синих глаз стали вертикальными. Идеальное тело обвили алые и золотые полосы вычурного наряда, точёную голову украсили столь же изящные рога, за спиной грозно взметнулись тяжёлые крылья. Рита подошла к окну и отодвинула старинную дубовую раму.
Осеннее небо приняло её в свои холодные объятья. Можно было, конечно, по щелчку пальцев переместиться в нужное место, но Рите нравилось лететь над городом, смотреть на затухающие огни, представлять, что влюблённые полуночники видят над головой её зловещую тень. Она всегда приходила, пока человек спал, и когда пробуждался, на его лице была робость, или радость, или недоверие, но никогда – ужас или отвращение. Рита не была зла с ними, иногда оставалась до рассвета, и многие молили её не уходить, просили о тайных встречах – но всё это было… зря. Рита предпочла бы увидеть угрюмого иезуита, который проклял бы её, или мрачного нигилиста. А ещё – её язык часто рвался спросить, за кого они принимают свою ночную гостью? Она – мираж? Безумный сон? Или всё же порождение той тёмной силы, имя которой Рита и сама страшилась произнести?
Внизу между тем показался бульвар Ветеранов, чьи мраморные монументы белели в мягком сумраке города. Рита на миг остановилась, трепеща своими чёрными крыльями, – а затем, изумляясь тем безднам, которые внезапно могут разверзнуться в женской душе, повернулась и полетела в обратную сторону.
Она летела очень быстро, словно все силы преисподней могли броситься за ней в погоню; позади остались и острый шпиль городской ратуши, и Гребной канал, зеркально чернеющий в своих гранитных парапетах… Улицы становились проще, постройки – гуще, неоновые рекламы – обильней. Ночная жизнь здесь бурлила вовсю, и Рита поспешно навела на себя морок. Она спустилась так низко, что уже могла слышать обычную людскую суету многоквартирных домов, и, невидимая, с любопытством заглянула в окно знакомой мансарды. Даниэль, положив голову на руки, спал прямо за столом перед включённым монитором. Рита улыбнулась и легко проникла в комнату, одновременно сбрасывая морок.
В квартире было тихо, только слегка гудел компьютер да одинокая бабочка билась о лишённую плафона верхнюю лампу. На столе перед Дэном валялась пустая пачка сигарет и стояла неизбежная кружка крепчайшего кофе: он как всегда ночи напролёт придумывал свои игры, какие-то сумасшедшие королевства и безумные войны, каких-то чудо-персонажей, за возможность позабавиться с которыми немаги отдавали свои жалкие деньги. Рита презрительно улыбнулась, отхлёбывая из кружки, бросая взгляд на монитор – и вдруг чуть не поперхнулась от неожиданности. Будущий блокбастер завис в момент создания героев, и их грозные, идеально красивые фигуры застыли на заднем плане. А с самого центра экрана на Риту смотрели тёмно-синие, разделённые вертикальными зрачками, глаза главной воительницы.
У неё было прелестное лицо Риты-суккуба, и копна тёмно-русых волос, спускавшихся ниже колен, и даже ало-золотые доспехи. Это была прекрасная химера, рождённая непостижимым чутьём художника, наполненная его тайными грёзами. Рита почувствовала лёгкий холодок суеверного ужаса.
Даниэля разбудил чей-то вкрадчивый шёпот. Он открыл глаза: на краю стола сидела прекрасная демоница, которая, улыбаясь, звала его по имени. Даниэль покосился на монитор, и бестия расхохоталась.
– Иди… ко мне…
Не отводя своих вертикальных зрачков, Рита скользнула в его объятия, целуя глаза и губы, гладя пальцами запавшие скулы. Дэн прижал её к себе, потрогал диковинные крылья, запустил пальцы в длинные тёмные волосы. Верхняя лампа, поморгав, окончательно потухла, и комната погрузилась в полумрак, тягучий и волнующий.
Они долго занимались любовью на продавленном диване, и лубочная красота суккуба странно контрастировала с жалким убранством комнаты. Рита была неутомима; даже в краткие минуты отдыха она, с трудом выпустив Даниэля из объятий, не могла оторвать взгляда от красивого тела своего любовника, изумляясь тому, какую власть над ней приобрёл этот человек. Рита вглядывалась в серые глаза Даниэля, казавшиеся сейчас совсем светлыми, но по его лицу скользила лишь тень улыбки, и Рита стирала её исступлёнными поцелуями, спускаясь ниже, не жалея жарких, бесстыдных ласк.
Ночь пролетала быстро, и Рита уже чувствовала тоскливую горечь расставания, смутно, как лживый сон, вспоминая викторианский особняк, мерцание свечей в зеркалах, холодное небо над городом… «Пора», – проговорила она, поднимаясь, бросая короткий взгляд на монитор, где застыла её синеглазая копия. У окна Дэн притянул её к себе на прощанье, и Рита отчаянно обняла его, накрыв своими крыльями, запоминая рельеф ладного тела, гладкость смуглой кожи, – а затем, картинно шагнув в распахнутое окно, моментально исчезла в предрассветной мгле.
Предыдущая часть - https://dzen.ru/a/ZsNDb2EuzyOq5MA0.