В свое время Лев Шварцман считался лучшим дознавателем НКВД, вплоть до того, что его назначили заместителем начальника следственной части по особо важным делам. Через его руки прошли маршал Блюхер, писатель Бабель, режиссер театра Мейерхольд, глава комсомола Косарев, его собственный земляк генерал Штерн и многие другие.
Все они давали признательные показания, в которых называли себя шпионами, заговорщиками, врагами народа, организаторами покушения на вождя. Карьера его закончилась в полном соответствии со словами Сталина, который сказал, что у чекиста только два пути: на повышение или к стенке.
Шварцман родился на Украине в 1907-м году в семье мелкого банковского работника. В Гражданской войне по возрасту не участвовал, но его близкие поддержали белых: отец воевал в армии Юденича, два брата вступили в добровольческий корпус немецкого генерала Рюдигера фон дер Гольца, который в условиях падения империй и нашей Гражданской войны пытался создать немецкое государство в Прибалтике.
Несмотря на околобуржуазное происхождение и такую родню, Шварцману позволили вступить в комсомол. После этого он перестал торговать газетами и устроился репортером. У него была достаточно неплохая карьера в тех или иных изданиях. Но ни один журналист в то время не мог совсем избежать знакомства с органами. И курировавший его чекист предложил нашему герою работу в НКВД, куда он был принят в 1935-м году.
Это было время «большого террора», когда любой сотрудник органов мог как совершить взлет и перепрыгнуть через несколько должностей, так и сам попасть под каток репрессий. Шварцман проявил себя на ниве дознания, ведя дела многих писателей, политиков, художников. А в ходе чисток в РККА он допрашивал более двух сотен арестованных офицеров. Довелось ему поработать и с самим Ежовым – как под его начальством, так и в качестве дознавателя, выбившего у «кровавого карлика» признание обо всем.
Всеволод Мейерхольд перед своим уходом из жизни написал подробный отчет о тех методах, которые к нему применял «железный Лев». В этом было много средневекового, хотя у чекистов не было в распоряжении всяческих «испанских сапожков» и «железных дев», но они действовали очень изобретательно. Надо полагать, что другие подследственные подверглись такому же обращению.
В 1940-м наш герой был отправлен в Выборг, чтобы создать управление НКВД на территориях, которые только что вошли в состав СССР. А уже после войны ездил в длительные командировки в социалистические страны, где учил товарищей советским методам допроса и участвовал в политических процессах над врагами коммунистов из разных стран.
После войны Сталин затеял новые чистки. На этот раз пришло время уделить внимание советским евреям, ведь недавно появившийся Израиль отказался входить в политическую орбиту нашей страны. И в середине июля Шварцман тоже был арестован. На тот момент он являлся полковником госбезопасности и одним из наиболее высокопоставленных евреев в МГБ.
На допросе, который вели его собственные подчиненные, он признал себя еврейским националистом, участником заговора, масоном-рептилоидом и рассказал, что состоял в нетрадиционных отношениях со своим шефом Абакумовым, американскими разведчиками и британским послом. По собственным словам офицера, на предательство его подтолкнул «сионистский суп», приготовленный любимой тетей – не особо понятно, то ли Шварцман развлекался, то ли поехал умом, то ли тянул время.
Честно говоря, он почти выскочил: Сталин уже успел подписать документы о его расстреле, но через неделю с хвостиком сам ушел из жизни. Исполнение приговоров в отношение высокопоставленных людей было временно приостановлено, и Берия предложил ему отмену высшей меры в обмен на отказ от показаний, но признание себя «сионистским заговорщиком». Предложение было принято, но в этот момент сняли самого Берию.
И в итоге Шварцмана «ушли» в апреле 1956-го, но перед этим он успел подать прошение о помиловании. В самом конце он написал поистине странные строки и попросил, если приговор не будет отменен, привести его в исполнение разрывными пулями, ибо обычных он не вынесет.