Предэпиграф: Армейские традиции
В армии полно традиций. «Сто дней до приказа», например, на слуху со времён Полякова. Но список далеко не полон. Зарегулированное общество не может не прорываться сквозь панцирь Устава. Уставную сухость, нудность и безапелляционность, армейские традиции компенсируют живостью, изобретательностью и фантазией. Особенно если это общество состоит из однополых организмов повышенной пассионарности. Есть на территории нашей великой страны в его Подмосковье военное училище. С такой богатейшей историей, что просто-таки «Ой!» Конечно, оно сильно уступает всяким Оксфордам, Болоньям и Кембриджам, но по российским меркам 204 года от роду – это почётное звание «одно из старейших» для учебных заведений. В России вообще учебных заведений старше ста лет по пальцам пересчитать, а для пересчёта тех, кому 200+ лет, вполне и одной руки хватит. Один из пальцев этой руки приходится именно на это военное училище. Ну никак такая история не могла не обрасти традициями.
Позже я расскажу о некоторых из них, а пока просто перечислю:
Казнь телевизора
Похороны комара
Пинание шапок
Тысяча и одна ночь в сапогах
Лейтенантское зачатие
«Расстрел» штаба училища
Выпускной лейтенантский Кубок!
Даже звучит интригующе. Позже я расскажу о некоторых из них, а начнём, как и положено с самого конца:
Эпиграф: История одного Кубка
Для выпускного бала будущие лейтенанты обязаны изготовить Кубок. Именно Кубок, и именно с большой буквы. Кубок играет ключевую роль на празднике. Это – символ! В Кубок опускают звёздочки и значки об окончании училища, заливают всё это спиртосодержащими напитками, употребляют, и уже обмытые звезды и значки занимают своё положенное место на офицерских грудях и плечах. У Кубков есть рейтинг, о них слагают легенды, Кубками меряются, как подростки причиндалами. Вечное соревнование: у какого выпуска круче получился Кубок. По окончанию выпуска Кубок дарится командиру, и хранится у него. Тот Кубок, о котором пойдёт речь – один из лучших в (богатой!) истории училища. Вернее – лучший. Обладатель Кубкового Оскара, лауреат Нобелевской премии среди Кубков. Кубок Кубков, как почивший в бозе футбольный турнир.
Но командир, у которого Кубок хранился, не сумел его сохранить…
История одного Кубка. Часть первая, криминальная. Похищение.
История Кубка началась с похищения. А если не пробовать употреблять слова покультурнее – с воровства.
Случилось так, что у курсантов не случилось гильзы для Кубка. Не знаю уж как… Так странно вышло… Казалось: лес и свои дрова, Ньюкасл и уголь, Тула и самовар… Артиллерийское училище и снарядная гильза. Слова-синонимы. Одно без другого – немыслимо!
Нет, если совсем честно, то гильзы были. Были. И немало. Но гильзы были стальные, а нужна была именно латунная. Латунный кубок – это благородно. Стальной – тоже можно. Как пластиковые стаканчики на свадьбе. Выпить – запросто, ощутить полноту праздника – нет.
А в одном учебном классе стояла ОНА. Гильза. Нужного калибра. Нужного материала. Она манила и завораживала. Она была учебным экспонатом и стояла в запертом на ключ стенде. Ну когда это могло остановить курсантов?..
Преподаватели спохватились быстро. Практически сразу. Всего через две пары… Оцените их шансы найти виновных, когда в подозреваемых целых три учебных группы. Каждая из групп громко возмущалась обвинениям и гневно отвергала все подозрения. Одна из групп возмущалась неискренне, но артистично. Поэтому виновных так и не нашли. Не нашли и гильзу. Гильза «ушла» и растворилась в Подмосковье. Через полгода ей было суждено воплотиться в произведение искусства.
История одного Кубка. Часть вторая, техническая. Изготовление
К изготовлению Кубка подошли тщательно. Военные вообще тщательные ребята в массе своей. Особенно, когда готовятся к своему Самому Главному Празднику.
Во-первых, объём Кубка был точно рассчитан. Чтобы и не мало, но и не слишком много. Чтобы хватило всем, но и не нахлебаться сразу. В начале выпускного – это очень важно и актуально. Тела лейтенантов, складируемые в училище «до протрезвения», каждый четверокурсник, завтрашний выпускник, наблюдал как «Ура!», то есть – троекратно. Первые тела начинают поступать на исходе первого часа выпуска. Это – традиция, это – незыблемо. Поэтому правильно отхлебнуть – это целое искусство.
Методика расчёта проста и логична. Подсчитали количество глотков, которое делает человек от припадания к бокалу шампанского до следующего вздоха. Количество глотков перевели в миллилитры (путём выплёвывания жидкости в мерный стакан). Умножили на количество участников. С удивлением получили необходимый (и достаточный) объем Кубка. Проверили несколько раз – ошибки быть не могло. Уже на выпуске выяснилось, что ошибка – БЫЛА! Страшная ошибка вкралась в расчёты и на выпуске сыграла свою роковую роль. Но причина была совсем не в математике, а в…
Впрочем, об этом позже.
Нашёлся курсант, который почему-то помнил формулу объёма цилиндра. Несмотря на четырёхлетнюю программу обучения, он всё же её помнил. Где нахватался – непонятно. Сослуживцы посмотрели на него с подозрением. Ходили неясные слухи, что он раньше даже в школе учился, но мало ли чего наговаривают на человека.
В итоге вычислили нужную высоту Кубка, а излишек гильзы отрезали. Излишком оказался латунный цилиндр высотой 535 мм. Из него решили сделать ручки, накладки и прочие части Кубка.
Никто не вздрогнул от этой фразы?
Повторю: детали Кубка решили делать из остатка гильзы...
Опять не вздрогнул никто? Мало! Мало, видимо, среди вас изготовителей Кубков из гильз. Страшно далеки вы от народа.
На такие авантюры может толкнуть только молодость, незнание, отсутствие опыта и безудержный оптимизм. В мире есть много пугающих занятий. Спать на гвоздях, ходить по углям, грести на галерах, вести канал на Дзене. Золушка перебирала крупу мешками, Сизиф катал камни на вершину горы. Ходят армейские легенды о мытье туалетов зубными щётками, покраске газонов акварельной кисточкой и приклеиванием листьев к «берёзкам средней полосы».
Изготовление чего бы то ни было из обрезка гильзы превосходит всё названное вместе взятое. Лучше на гвоздях перебирать крупу зубной щёткой. Трудозатраты по обклеиванию листьями пары гектаров ноябрьского леса с последующей покраской травы на той же площади – мелочь и разминка перед настоящей мужской работой.
Сначала всё выглядит безобидно. Жизнь тоже сначала выглядит безобидно, пока не начнёшь.
Берёшь цилиндр (высотой 535 мм) разрезаешь его вдоль, выпрямляешь его – и вот тебе кусок латуни для дальнейшего рукоделия…
Кто-то пробовал развернуть латунный цилиндр в лист? Правильно, у вас здоровые инстинкты! Сейчас эпоха развитого капитализма, рынок услуг перенасыщен, а интернет всезнающ. За вас могут... «За деньги?.. За деньги я могу сделать … ВСЁ!» - говорил Боярский в «Человеке с бульвара Капуцинов».
Вам сделают причёску на мудях, побреют вашего поросёнка (?), вашу мягкую игрушку (!?) провезут по лучшим ресторанам мира и сделают фотоальбом путешествия. Даже боюсь задавать вопрос: ЗАЧЕМ?
Латунный цилиндр распрямить в лист… – знаете, сколько предложений на рынке сейчас? Ровно ноль!
В 92-м году таких предложений было значительно меньше.
Для начала – латунь до ужаса упругий металл. Он (она?) совершенно не желает менять своей формы. Один квадратный сантиметр превращается в квадратный, а не изогнутый сантиметр только после сотни ударов молотком. На меньшее количество ударов латунь не соглашалась никак. Латунь была русская, несгибаемая. То есть, неразгибаемая. Немножко занимательной математики: площадь цилиндра 535 мм на 385 мм. (Калибр гильзы, сиречь диаметр, был 122 миллиметра, а длину окружности, сиречь периметр, можно определить и без носителя эзотерического знания об объёме цилиндра). В итоге получаем 2.050 квадратных сантиметров, каждый из которых требует многочисленного постукивания молотком.
Пара мелких технологических пустяков для незнакомых с ручной обработкой латуни (то есть – для нормальных) людей:
«Пустяк» первый: попытка использовать прокладку между молотком и латунью (позже объясню, почему это важно), типа деревяшки, резинки – эффективность работы снижала втрое. А громкость процесса была запредельной.
«Пустяк» второй, мелкий: работа осуществлялась курсантом. В увольнении.
О! Курсантские увольнения времён заката Союза! Говорят, в последующие года увольнения стали более доступны курсантам. Они (увольнения) даже как-то странно стали обязательными, и запретить их стало очень трудно. В наше время очень трудно было увольнение получить. Думаю, что любой командир перед каждыми выходными выслушивал столько невероятных сюжетов, объясняющих почему рассказчику ну совершенно необходимо практически немедленно попасть в увольнение, что будь наши офицеры попрактичнее, то могли бы смело идти в Голливуд сценаристами. Сюжетов бы хватило на сотню-другую блокбастеров (не знаю, что это значит, но звучит борзо). В увольнение отпускали так же неохотно, как за рубеж при железном занавесе. И стандартный курсант в стандартное увольнение приходил домой стандартно поздновато, поздно или очень поздно. А уходил гарантировано рано. И в этот промежуток времени нужно найти время для энергично постучать молотком… Соседи пришли с жалобой сразу же. Позже пришло строгое предписание администрации о запрете кузнечной мастерской в жилом доме, и во дворе его тоже. В семье изготовителя наметилась серьёзная трещина, позже закончившаяся разводом. Хотя это совсем другая история.
Но: «Нет задач невыполнимых» и латунь приняла-таки прямоугольную форму через 205 тысяч (2.050 * 100) ударов после принятия решения. Сколько при этом ударов нанесла супруга по «Даниле-мастеру», у которого «не выходит цветочек каменный» – история тёмная и совсем к делу не относится.
Сам доморощенный Микеланджело об этом упоминал крайне неохотно, отвечал уклончиво, с гримасой, и сквозь зубы (сквозь все свои 27 оставшихся зубов).
Сейчас милые девушки всех возрастов, и те, кто 23-е февраля отмечает по сугубо гендерному (о!) признаку, могут передохнуть. Заварить чашечку кофе, подкрасить губки, так как пойдёт очень специфичная информация. Примерно как внутреннее устройство родильного отделения, которое неведомо никому, кроме акушеров, счастливых мам и новорождённых. И которое никому и не интересно. Следующий абзац – исключительно для послуживших.
Каждый из служивых хоть раз за службу образцово «напидОривал» бляху своего ремня. И ударение здесь непременно на букве «О». А не так, как мы привыкли ставить ударение описывая странных личностей, которые всему великолепию женской красоты предпочитают волосатую мужскую ж…жжжесть, короче. А теперь они ещё и обзавелись нечитаемой аббревиатурой и разноцветным флагом, и категорически возражают против исторически верных терминов. Как-будто их мнение кого-то интересует…
Солдатская бляха сделана из латуни, ну так принято. В армии было принято много странных вещей: портянки, подшива, латунная бляха, Устав внутренней службы. А латунь, как известно, – мягкий металл. При соприкосновении с более прочным металлом на ней логично образуются царапины. Обычный боец в обычной армии постоянно соприкасается всем своим телом с чем-нибудь недружественным: землёй, водой, стеной, барьером, танком, и так далее. А танк – он как бы металлический весь. И его металл несколько попрочнее латуни, если кто не в курсе. Поэтому бляха солдатская постоянно в покоцанном состоянии.
Иногда у воина, вместо разумных желаний свалить в самоволку для ознакомления с нюансами девичьей анатомии, возникают труднообъяснимые позывы. Образцово напидОрить бляху, например. Образцово – это когда наждачкой-нулёвочкой, убираются все царапины, даже самые глубокие. Потом поверхность заглаживается и полируется иголочкой. Конечная стадия стандартная – трАпочка и паста ГОИ.
Причём, гордое звание «напидорить» относится именно ко всему этому увлекательному комплексу вольных упражнений с обмундированием. Потому что без первых двух этапов (с наждачкой и иголочкой) это просто: «почистить бляху». Каждый хоть раз это делал. Жизненный опыт он приобретается путём наступания на грабли. Или напидОриванием блях. Но каждый и раз в жизни совал руку в огонь, чисто убедиться в папкиных словах.
Есть идиоты, которые делали это больше раза? Насколько я помню (по своему опыту, конечно), вопрос: «Перфекционизм в военном обмундировании – это необходимость или всё же психическое отклонение?», возникал уже в первой трети первого этапа занаждачивания бляхи. Оказывается, царапины пропадают только при одном единственном условии – при снятии слоя металла равного глубине царапины. А это [censored], [censored!], [censored!!!] Совсем не просто и очень не быстро. Если приличными словами.
Начинается все безобидно: ты стоишь в наряде, времени много, заняться нечем (бывают такие наряды), лениво смотришь критичным взглядом на бляху. Думаешь: «И времени много, и скучновато, и не к лицу мне, столь доблестному воину, с такой поцарапанной бляхой ходить. Дай ка я…». Через полчаса ты начинаешь осознавать, что твоя жизнь до этого была достаточно увлекательной, чтобы её дополнительно разнообразить. И ты готов бросить процесс – но вот она, засада! После того, как ты начал – процесс можно только завершить. Нельзя перепрыгнуть прОпасть в два прыжка, выйти на проверку с зашкуренной бляхой тоже нельзя. Это провал. У тебя сразу появиться возможность закончить работу по бляхе в очень внеочередном наряде. Нужно идти до конца. Да, после окончания процесса бляха реально сияет, как у кота подробности. Только здесь народная мудрость лукавит, я, как почётный и потомственный владелец кота, утверждаю это авторитетно. Подробности у кота не сияют, это такая фигура речи для армейского пользования.
После этого владелец сияющей (как у кота...) бляхи три дня гордится – нет, не блеском бляхи. Кроме него этот блеск никто не видит, он всем похер, это армия. Три дня он гордится своей упёртостью (читай: е.…тостью). Потом бляха приобретает новые царапины, и в дальнейшем боец бляху просто и без фанатизма чистит.
К чему я отвлёкся на бляхи? Помните, пару «мелких» пустяков? После 205 тысяч ударов молотком кусок латуни выглядел так, будто по нему палили шрапнелью. Он напоминал голову Шварценеггера в самом конце второй серии Терминатора. Предположить, что из этого может хоть что-то приличное получиться можно только в приступе самой буйной фантазии, после которого обычно рекомендуется госпитализация в специализированные учреждения с мягкими стенами. Однако: терпение и труд всё перетрут. Без нечеловеческого терпения служба в армии невозможна в принципе.
Я спросил про ... неугомонных, которые не вняли опыту, и приводили бляху в «идеальное состояние» неоднократно? Можете не комплексовать. Есть гораздо более клинические случаи. Кусок латуни был равен по площади 56-и бляхам. ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ блях!
С одной стороны…
И почему-то ровно столько же – с обратной.
112 блях. Это – диагноз. Это – приговор. И там были не царапины. Там палили шрапнелью. Долго и ожесточённо. 112 блях!.. бляххха-муха! Я могу предположить, что в армейских анналах есть сведения о дважды прошедших через пытку собственной бляхой. Лично я трижды проверял, жжётся ли огонь, или мне показалось по малолетству. Но точно знаю, что тот курсант является единственным на все Вооружённые силы до сих пор, на чьём счету 112 сбитых блях, не считая собственной. А времени минуло прилично… И всё это – не считая самой гильзы. Которая тоже имела N-ную, и совсем не нулевую площадь, и тоже была в царапинах. Процесс был увлекательным. Курсант, назначенный коллективом на каторжные работы, забыл сон, покой, отдых, жену и пилил, точил, шкурил, полировал больше полугода. А учёбу и службу, меж тем никто не отменял…
Удивительный человек!
Кстати, о рукоделиях в те древние времена. Напомню, это самое-самое начало 90-х. Это сейчас инструментальная вакханалия, и любой станок на выбор. Речь идёт о прошлом веке, о его 92-м годе. В Советском Союзе дефицитом было практически всё, а хороший инструмент ценился на вес золота. А тут ещё и Союз закончился уже, а цветущая в разврате изобилия Россия не началась ещё. Леруа и прочие там Мерлены призрачно маячили сказочным миражом в дымке далёкого будущего. В распоряжении подмосковного Микеланджело Буонарроти от вооружённых сил было: молоток. Ножовка по металлу. Надфиль. Наждачная бумага. Всё. Точнее: всё, б…ЛИН!!!
Сколько погонных километров пропилили, проточили, порезали в итоге – считал потом профессор из металлургического института. Шевелил губами, посматривал то ли с уважением, то ли с опаской… Не колеблясь выписал диплом института. Дескать: «Заочно окончил с отличием по специальности обработка металлов надфилем». И отодвинулся подальше.
Милые девушки и «защитники» Отечества «на запиши» могут возвращаться в повествование, ибо сейчас праздничная часть:
История одного Кубка. Часть третья. Праздничная
В результате Кубок удался. Он блестел и переливался. Он украсил выпускной вечер. Процесс обмывания в нём был гвоздём праздника. Звёздочки и значки были ссыпаны в Кубок, все это залили алкогольным напитком с пузырьками. Ведущий из числа недавних курсантов, а ныне свежеиспечённый, с пылу с жару лейтенант, взял Кубок, воздел Его к небу и произнёс зажигательную речь. Он репетировал её все четыре года. Речь изобиловала метафорами и гиперболами. Пересыпана аллюзиями и полна аллегорий. Типа: «Мы… Смогли… Пусть не все… Но всё же… И теперь… Будем помнить… Этот день… Навсегда!» и прочую радостную хню. После этого радостно отхлебал расчётный объём шампанского, и Кубок пошёл по рукам выпускников, таких же зелёных, но блестящих лейтенантов.
… Помните ошибку в расчётах объёма? Как у Мальчиша-Кибальчиша: «Пришла беда откуда не ждали!» При расчётах не учли понижающий коэффициент на «скромность». Вот поэтому и не учли! Курсант и скромность – понятия, существующие на разных полюсах. Разных планет в разных галактиках.
За время многолетнего обучения курсанта постепенно или сразу лишают многого. Растительности на голове. Пугливости и осторожности. Инстинкта самосохранения. Значительного куска здоровья. Скромности и смущаемости лишают в первые же дни, причём происходит это безжалостно и неизбежно, как неизбежно лишение девственности в борделе. С такими качествами в таких «организациях» не живут.
Но в тот знаменательный час, знаменательный день, знаменательный год, сошлись галактики, планеты и полюса. Зажглась сверхновая, небо пало на землю, и был взят Измаил. Короче: в спешке и запале никто не сказал лейтенантам (О!) СКОКА ВЕШАТЬ ГРАММОВ! В смысле сколько нужно отлакать живительной влаги для затравки праздника. Напомню, формулу объёма цилиндра знал только один из присутствующих, на глаз определить объём ёмкости мало кто сможет, в уме разделить любой объём на 47 (а ровно столько лейтенантов припадало к Кубку) вообще запредельная операция. Тем более в столь Великий Праздник. «Настал ТОТ ДЕНЬ, которого так ждали! – пела потом Цыганова В.
Поэтому сколько полагается отхлебнуть, каждый определил на свой глаз и меру. СКРОМНО. Отпив глоток-другой передавал Кубок по кругу. Вдруг кому не хватит, не хорошо как-то! И так поступил каждый. Красавцы, йопта!
В итоге Кубок прошёл полагающийся круг, вернулся в руки ведущего. К тому моменту он профессионально разогревал публику, нагнетал обстановку, типа: «Давай! Мы ждём! Наши звёзды… Которые мы ждали 4 года… И вот сейчас…» Необмытые звёздочки и значки не являются легитимными, несмотря на Приказ Министра обороны. Только после Кубка!
Ведущий с радостной улыбкой он берет Кубок … и с ужасом видит, что там ... ещё осталось шампанское. Где-то с целый литр! А сценарий требует немедленной раздачи значков! Он же сам завёл всех своими подначками! Первые в строю уже с нетерпением тянули лапы, то есть, руки и торопили.
Литр шампанского! На решение у ведущего была секунда. А подумать было над чем:
Литр шампанского! Пустить ещё по кругу? Кончится на десятом лейтенанте, а Кубок «по кругу, и плюс ещё 10 лейтенантов из 47-и» – не солидно.
Высыпать значки с литром шампанского? Просить дуршлаг и ёмкость? Ещё более смешно!
Литр шампанского!
Кто-нибудь пробовал выпить литр шампанского?
Разом?
Не отрываясь?
Крупными глотками?
Чтобы очень быстро, дескать, ведущий решил ещё пару глоточков в конце хлебнуть, горло промочит, заждался, но ведь всё так и было задумано?
Очень крупными глотками и очень быстро?
Из широкой (калибра 122 мм) ёмкости? Газики шибают даже в бокальчике, в 122-м калибре они не «шибают», они «сшибают»!
Придерживая зубами (!) значки и звёзды, которые норовят попасть в рот, а шампанского ещё много, и пить его нужно и стиснув зубы (чтобы значком не закусить заодно), и по-прежнему жадными, большими глотками (ждут уже люди, в радостном нетерпении, аж рот открыли), и при этом всей оставшейся фигурой, кроме лица в Кубке с гримасой ужаса, нужно изображать радость и оптимизм?
Не пробовали? И правильно. У вас здоровые инстинкты! Хотя, по-моему, я уже говорил.
Для особо любознательных рекомендую: вылейте в кастрюлю или чайник полтора пузыря шампанского, высыпьте туда пару горстей мелких металлических предметов (типа монет или ключей), потом быстро, секунд за пять-семь засосите в себя всё жидкое, и не вздумайте проглотить что-то металлическое, иначе кому-то не хватит звездюлей. А тебе как раз их же и выпишут! Причём необходимо сохранять максимально радостный молодцеватый вид, после того как вы долакали этот коктейль. Причём паузу взять нельзя, чтобы справиться с отрыжкой и победить газы (а вы знаете, сколько их в литре!!!), которые выходят не только из носа, а отовсюду, где у человека предусмотрено газоотведение, включая уши. Потому что нужно закончить пафосную фразу, начатую перед тем, как ты получил в руки свой литр… И вообще – мундир обязывает!
Попробуйте! В конце концов, это даже интересно!
Удовольствие? Да ну что вы, Бог с вами! Какое уж тут удовольствие… Но жизненный опыт обогатится значительно. Гарантирую.
Ведущий в тот вечер пить больше не смог. К концу вечера был самым трезвым и самым грустным. Это было последнее шампанское, выпитое им в жизни. Говорит, при слове «шампанское» начинается отрыжка. Такой вот вышел побочный эффект от выпуска.
История одного Кубка. Часть четвёртая, снова криминальная. Потеря
История Кубка, начинавшаяся с кражи гильзы, должна была продолжиться криминально. Что и случилось год спустя. Год спустя офицер, которому на выпуске торжественно вручили Кубок, проснулся и ощутил потерю и приобретение одновременно. Он приобрёл в глазах туман и жуткую головную боль. Ещё одно странное приобретение – среди стаканов, остатков закуски и батареи бутылок элитнейшего вида, на столе стоял коньяк. Судя по запаху – французский. В кастрюле… Полная пятилитровая кастрюля коньяка. Заботливо накрытая крышкой, чтобы сохранить букет, аромат, и всё вот такое, из-за чего спиртное употребляют французы. Русские всё это употребляют ради конечного эффекта, а не пафосных понтов.
Командир при этом потерял координацию и, судя по календарю, несколько дней жизни. Он с недоумением смотрел на пустое место, на котором раньше стоял Кубок. Он же там стоял? Я же помню наверняка. Или уже – НАВЕРНОЕ? Да нет же, точно был! Я же ещё посмотрел на него, когда … когда раздался звонок. Точно! Началось всё с того злополучного звонка в дверь. Пришёл этот, как его?.. Ну, в общем, он пришёл. Он. Сказал, что в первый офицерский отпуск, почтить вниманием, не откажите в любезности. Короче, расшаркивался. А расшаркиваться ему было неудобно, потому что в руках у него была парашютная сумка. Точно, сумка! Я ещё спросил, чего она так плотно набита, прямо с прыжков что ли? А он (Как же его всё-таки звали?) улыбнулся как-то … Коварно. Оказалось – там что-то элитное и разнообразное. От 35 до 75 градусов. Цельсия? Фаренгейта? Реомюра? Нет, не вспомню никак его фамилию, вылетело, и всё тут!.. Может Кельвин? Да хрен с ним, в конце концов! Помню, что налили в Кубок. Да, помню! Год назад пили всорокасемером, вчера (или на прошлой неделе?) пили вдвоём. Потом позавчера (или всё же в июне?) налили по второй (по второму?) Кубку. Точно! Смеялись ещё, что между первЫМ и вторЫМ… И третий был! Вспомнил! Ещё стоя пили, не чокаясь! Хотя как можно чокаться, если Кубок один? А сейчас вообще почему-то ни одного… Ни Кубка, ни этого, как его?..
А нет, стоп! Я же отдал Кубок. Ну как отдал – поменял! Точно, поменял! На коньяк! У меня не было большой бутылки, и маленьких столько тоже не было… Поэтому перелили аккуратно, но в кастрюлю! Да! Поменялись мы. Ну как поменялись… Я не смог сказать ему: «Нет». Хотел, но не смог. Он был красноречив и убедителен. Напитки разнообразными и элитными, на все 75 градусов по Фаренмюру. Я не смог сказать: «Нет». Я, честно говоря, вообще ничего не мог сказать. Я лежал на полу и крепко за него держался, чтобы не упасть.
Ну, слава Богу! Таинственная история пропажи раскрыта! Можно и по коньячку! Жалко, этот как его?.. ушёл.
С ним было весело…
Постскриптум:
Откуда автору известны подробности изготовления Кубка? Или откуда он знает, какие чувства испытал ведущий при виде литра шампанского? Откуда подробности похищения (ну или щедрого выкупа) Кубка, ведь участников было всего двое?
Не знаю… Может, они близко знакомы. Может, даже вместе служили, а он слышал эту историю из первоисточников… Всё может быть…
Но особо въедливые не отстают. Мол, уж больно тонкости изготовления Кубка точны и детальны, прямо как из-за плеча наблюдал. Да и ощущения ведущего без знания предмета передать не так и просто. А уж после похищения круг подозреваемых вообще сузился до одного человека.
А не являются ли, мил-человек, изготовитель Кубка, ведущий выпускного, похититель Кубка и автор текста одним и тем же человеком?
Ну что вам ответить?..
Я на такую тему говорю крайне неохотно, отвечаю уклончиво, с гримасой и сквозь зубы (сквозь все свои 27 оставшихся зубов). Но! Если вам понравилось и есть желание отблагодарить…
То я с удовольствием выпью гонорар. Только не шампанское – у меня с него отрыжка. Я его не пью уже больше тридцати лет…