Степан хотел закатить праздник на весь город, что б запомнили его свадьбу. Влада ничего не хотела. Не хотела выглядеть праздничной куклой для гостей, большую часть из которых она не знала и знать не хотела.
Не обрадовалась она и предложению отметить свадьбу у родителей жениха на Юге. Она от всего открещивалась. В магазине свадебных платьев открыто морщила носик у манекенов и вешалок с тряпьём, похожим на бабушкины занавески. Были наряды, которые ей нравились, но они скорее не для гостей и подружек.
- Ты не познакомила меня с мамой и сестрой, - интересовался Степан после Нового года. Владлена словно избегала разговоров о своей семье. - Не забулдыги же они, чего стесняться?
- Праздники закончились, было бы здорово именно в эти дни повидать мою мамочку.
- Зачем так грубо.
- Да просто так! Значит, свадьбу переносим на весну или на отпуск, - радостно потирала ручки Влада. - 8-го съездим к моим. Надо же когда-то.
- Я с удовольствием.
- Ой не торопился бы ты с выводами Стёпа, - водила пальчиками по его волосам Влада. Так, хорошо сейчас: они одни в постели в пустой квартире, Степан, правда начал тащить в дом «всё необходимое для семьи». Телевизор, который вдвоём они никогда не включали, Владу ящик раздражал. Кресла мягкие, пёстрой расцветки и комод с зеркалом привезли. Влада захламила новую мебель, а чтобы сто раз не гладить вещи, стопами накладывала на спинки кресел свитера, брюки, рубашки – удобно. Степана раздражал кавардак в квартире: не заправленная, смятая постель, почти всегда. Он приходил со смены, а Влады уже не было. Они пару раз повздорили на этой почве:
- Для тебя это хаос, а для меня идеальный порядок. Ненавижу, когда ты вот так заправляешь постель, - Влада срывала покрывало с кровати, бросала подушки на пол, мяла простыни. – Как в мебельном магазине. Бесит!
- А меня раздражает твоё отношение к общему хозяйству.
- Достал! Слова такие тяжёлые, гвоздями приколоченные. Не хочу! И не заставишь меня жить как в казарме.
- При чём тут казарма? Элементарный порядок – всё на своих местах.
Влада вцепилась ему в губы горячим поцелуем, повалила большого и послушного на растрёпанную постель и не помешала Степану: мятая поостынь, стянутая наполовину на пол, отсутствие подушек. Они кувыркались прямо на матрасе.
Потом Влада встала, оделась и оставила его убираться в квартире, если захочет. Так обычно всегда заканчивались их ссоры из разбросанных вещей. Порядок Влада не выносила, сразу приходила в уныние.
А по поводу свадьбы они так и не договорились, дважды их поданные заявления терялись в общей массе документов, они просто не являлись на регистрацию. И к этому Влада относилась легкомысленно, и к самому Степану, раздражала его настойчивость.
Весной они отправились к родне Влады. В дороге она вспоминала прошлогодний отпуск, урожай Макара Лаврентича, Оленькины пироги и острые вопросы Павлины Михайловны, посмеялась.
- А что смешного? Мать есть мать, волнуется.
- Ничего, она думает, я акула. Такая зубастая, - показывала она огромные челюсти ладонями, - зацепила назубок Степашку и по кусочку откусывать буду. Кто кого ещё проглотить может, - смеялась она. Степан и рад бы её съесть всю без остатка, но не поддаётся, ускользает из рук.
- Ничего подобного! Просто она хочет, чтобы как у Михаила, славно было.
- А ты не хочешь? У него вон, первенец родился, а ты ещё не женат.
- Я люблю тебя, а ты как ребёнок малый играешь чувствами, дурачишься. У меня своя жизнь, у Мишки своя.
- А тебе не страшно к моим ехать?
- Почему мне должно быть страшно?
- Просто так, - качалась на своей полке Влада, - я тебе мало о них говорила.
- Жить мне с тобой, а не с ними. Меня ничем не удивить.
И опять Влада тратила деньги на разную дребедень, бросала, не глядя в чемодан. Степан всё спускал ей с рук, даже дурацкий спор с торговкой на одной из станций. Влада его затеяла специально — играла на публику, шумела, привлекала внимание.
- Ты пытаешься сделать так, чтобы я от тебя отказался? – спросил шёпотом Степан, поздней ночью.
Они сидели на нижней полке вдвоём, она, закинув ноги в носках на его подушку, прижавшись к нему спиной. Он обхватил её своей рукой за ключицу. Оба смотрели в полутьме на тёмный квадрат окна, мелькающие изредка огоньки в нём.
- Хочу, чтобы ты знал, я и так могу. А вот как твоя мама или жена твоего брата - не смогу никогда.
- А мне и не надо. Оставайся собой.
Влада поудобнее прижалась к нему в темноте и задремала. Вздрогнула, проснулась, когда поезд мимо проносился, спросонья она не сразу сообразила, где она и куда едет.
***
Сошли они на следующий день на станции в посёлке городского типа. Одноэтажная железнодорожная станция, архитектуры начала 20-го века. Низкие перроны, две полосы рельс.
- Ты вроде говорила, твои в городе живут, - пыхтел Степан, перетаскивая со второго пути чемоданы Влады.
- Для моих это и город, и столица, и целая страна. Пока папа был жив выезжали хоть куда-нибудь, а после всё – только с кровью вырывать.
- Моих тоже.
- Нет, твои не такие.
Влада вела его за собой, не заботясь тяжело ему, или нет. Он сильный, он крепкий, чего о нём волноваться?
- Тут недалеко. Сестра живёт рядом с мамой. Участок ей выкупили, сразу, как только это стало возможным. Стройку начали. Мама мне тогда писала: возвращайся, пока не отморозила себе что-нибудь, и тебе дом построим – чушь! Отец умер, и стройка встала, мама поначалу держалась, главное - Света рядом. Света – это моя сестра.
Светка замуж вышла. Муж хозяйственный попался – всё прибрал к рукам, и мамин с папой дом тоже, оформили на Светку. Правда, достроил тот, что отец не успел - ихний теперь.
Степан внимательно слушала, догоняя её, Влада шла вперёд, будто сама с собой разговаривая.
- У сестры имя обычное, а у тебя.
- Это папа назвал, а Светку мама. Лучший на свете муж у неё! - она резко встала, повернулась и показала «класс». - Во! Теперь Егор на два дома хозяин, а мать со Светкой нигде.
- Они сами так захотели, моя мама, например, сто раз перечитает документ, прежде чем подписать или отдать. Она в газетах читает только постановления о повышении цен, заявления, приказы и в курсе всего.
- Короче, мама моя - сама примитивная простота, - Влада шагала вперёд по дорожке мимо парка или сквера, непонятно – выглядит немного заброшенным. Хотя, когда зазеленеет, будет очень даже ничего. Степан чуть устал, Влада же говорила, недалеко. Надо догонять её. – Всё в своём доме прячет мама, зять проверяет, ищет, ему на всё надо. Делает он это любя, рыскает и приговаривает: тёщенька ненаглядная, дорогая, родная, для вас же стараемся. Ласковый такой. За это его мама и Света любят, и я вначале уважала, думала, наконец, ответственный и умный человек в семье появился. Но...
Я ему не угодила! – усмехнулась Влада, шагая по старинной улочке с низенькими домиками. – Всё у него должно быть по плану, по порядку, правильно, - Степан покосился на Владу, она мельком взглянула на него. – Не по его – до свиданья! Взял власть, – подняла она руку вверх, как каменный дедушка Ленин на пьедестале в любом городе. – Вот и всё, с тех пор я ни с мамой, ни с сестрой не общаюсь. Он меня выгнал, сказал, я тунеядка и нахлебница. На самом деле, я видела, как он на меня пялился.
Мама со Светой говорят, делают и даже думают, как он скажет. Мама прячется в собственном доме или у соседки, выпивать начала, Света писала. Жалко мне маму, хотя она меня ни разу не пожалела.
- Какие-то дурацкие детские обиды, - сказал на это Степан.
- Года два назад мама звонила. Я ещё училась, подрабатывала в садике поломойкой, там тепло и кормили хорошо, - зажмурилась Влада. – А потом не писала и не звонила, только Света.
- А далеко ещё? Может, она твоего адреса не знала?
- Мы пришли, - Влада встала перед высоким, зелёным штакетником. Во дворе аккуратный дом, с двускатной крышей из шифера, обшитый сайдингом, откосы на окнах не доделаны, видны отрывки белых, резных наличников, деревянных, очень красивых. Степан стал всматриваться.
Во дворе ещё одна постройка, совсем малюсенькая и везде вышколено, даже за двором. Голые деревья побелены, штакетник, сетка в саду новые, ни одной досочки или гвоздя не валяется по двору, хотя заметно: ремонт фасада не завершён.
– Давно я тут не была, этого не было, - оправдывалась Влада за уродливый бежевый сайдинг на доме. – Наверное, к продаже дом готовит Егор, раз так вкладывается. Пойдём, - пригласила она Степана, открыв калитку. – Тут никто не закрывает калитки. А там Светка живёт, - Влада махнула в никуда, но по такому пластику на фасаде, новой крыше из жести, навесу во весь двор, Степан понял, где живёт Егор и его жена.
Ключ в старой собачьей конуре на углу дома. Собакой во дворе и не пахло, а жилище животного осталось. Позабавили Степана привычки провинциальные: не закрывать калитку, прятать ключ в одном и том же месте годами, весь городок (посёлок), наверняка знал об этом секретном месте.
С порога, Степан почувствовал давящий запах свежести в перемешку с плесенью, тяжесть чистоты и порядка. Даже кисточки полосатого коврика на полу в первом помещении лежали идеально, одна к одной. Складки на занавесках на окне, чётко по линеечке – одна к одной. Ни пылинки, ни соринки, ничего живого, даже цветов в горшках нет на маленьких подоконниках.
Влада провела его в большую комнату. Степан осмотрелся, страшно поставить пропахшие поездом сумки на такой чистый палас или пол. Стол со скатертью посередине комнаты, два мягких стула около него, диван на ножках в углу, на входе в другую комнату. Заправлен, гора подушек в белоснежных, хрустящих, наволочках, сверху накидка, слепящая кристальной белизной. Сервант с хрусталём за спиной у Влады. Она, вымученно улыбаясь, растопырила руки и сказала:
- Вот я и дома, - вырвала у Степана чемодан из рук и бросила на деревянный пол с грохотом. – Мама, наверное, на работе.
- Я думал, она не работает.
- Не-е-ет, мама у меня всю жизнь работает на почте. А Егору не нравится, она перед ним не отчитывается о своей зарплате. Сейчас, наверное, всё изменилась, они живут одной, большой семьёй.
- Никогда не поверю, что здесь пьющая женщина живёт, - осторожно присел на стул Степан.
Влада запрокинув голову, рассмеялась.
- Я тоже не верю, но если они её заберут к себе, а Егор давно настаивает! Дом сдавать приезжим всегда хотел– это же старая часть посёлка, тут рядом такие места есть, такие места. Вид на реку поэтический открывается, - с восхищением вспоминала Влада. – Там наша со Светкой комната, была. Я, когда приезжала домой на первом, втором курсе, уже была здесь гостьей – следов не осталось обо мне.
Темнеть начало, а мама Владлены не появлялась дома. Степан, напившись чаю, больше Влада ничего предложить не могла и не собиралась – она сама тут гостья, стоял у окна, смотрел на тихую улочку, на дома необычные. На коньки на крышах невероятные, где-то современные, жестяные, а крыша черепичная, старая. Левее дом красовался, как есть, в своём первозданном виде, будто купец какой стоил сто лет назад. У Степана в животе урчало. Влада возилась в другой комнате, мурлыкая себе что-то под нос.
Кто-то промелькнул за окном, потом в другом окне, что во дворе. Он выпрямился, покашлял в кулак, поправил рубашку, провёл по волосам и повернулся к двери, готовый приветствовать будущую тёщу.
Дверь хлопнула, во всём доме вздрогнули занавески на окнах, Влада смолкла, послышались громкие шаги по деревянному полу в первой, холодной, комнате –прихожей. Вторая дверь распахнулась, порог переступил мужчина, с крупной головой, среднего роста, светловолосый, в спортивных штанах с двумя полосками по бокам. Он повернулся и уставился заячьими глазками на Степана. Закрыв рот, выдохнул:
- Ты кто?
- Степан.
- Какого х……. запёрся сюда?! Тёща пустила? Почему меня не предупредила?
- А вы... – Степан пошёл на него, протягивая свою мощную ладонь.
- Ты не «выкай» мне! Сейчас милицию вызову! Собирает вечно зеков всяких, - поджал белые губы мужчина и заморгал.
- Егор, привет, - вышла к ним Влада, слегка напуганная.
- А-а-а-а, это ты, - заострил свой нос Егор и стал похож на злобную крысу. - Явилась шлёндра! Ещё и хахаля притащила.
- Егор, не надо…
- Рот закрой! Ты тут никто.
- Не смей так с ней разговаривать, - спокойно ответил Степан, - она в родительский дом приехала.
- Ах, ты ж… - замахнулся на него Егор, Степан мгновенно схватил его за руку, завёл ему за спину и согнул всего пополам. Егор закряхтел от боли.
- Степан, Степан, Степан, пусти его, - взмолилась Влада. Он отпустил словоохотливого родственника.
- Он оскорбил тебя – я не сдержался.
- Ясно, значит, костолома привезла, - потирал запястье Егор.
- Я Степан – жених Влады, - протянул вновь руку гость.
- Ну дык сразу бы и сказал, - сменил амплуа Егор. – Здорово, брат, - пожал он ему руку и хотел приобнять, но будущий зять отстранился. – Что же вы к нам не пришли? - с улыбкой обратился он к свояченице, - Светка обрадуется.
- Успеем ещё. Завтра зайдём. А мама скоро придёт?
- Не скажу так, - кривлялся Егор посреди комнаты, - ты же её знаешь.
- Знаю, - холодно ответила Влада и отвернулась от него.
- Ну, я пошёл, - пятился к двери Егор, не сводя глаз со Степана. – Мы вас ждём! Очень ждём. Вот Светка обрадуется, - говорил он на ходу. Через секунду мелькнула тень мимо окна во дворе. Степан попытался посмотреть ему вслед, но Егор словно пригибался вдоль заборов, хотел остаться незамеченным.
- Вот видишь, - грустно сказала Влада, - ничего у нас с тобой не получится! Ничего не совпадает. Ты всех бьёшь, мне всех жалко. Зря мы приехали.
- Всё будет хорошо! Не переживай. Не будет, как у твоей сестры или у моего брата, будет только так, как мы захотим, сможем сделать. И маму мы твою заберём, если понадобится.
Влада подошла к нему, сложа руки ему на грудь, прижалась всем телом чувствуя стук его огромного, любящего сердца, успокоилась, но это ненадолго.
Книга автора "Валька хватит плодить нищету!" на Литрес, печатная версия здесь
Продолжение _____________________