**10 мая 1993 года.
Кажется, у меня есть невероятный шанс! Дорогой Виктор, я скоро приеду к тебе! Подожди ещё немного, и мы будем вместе! Моя мать вчера принесла газету, там написано, что один из институтов Дрездена набирает студентов для обмена. Вроде бы с одним вузом Москвы заключен договор. Всего лишь на всего, пройти отборочный тур. Какой-то простой тестик – и я в Германии, на стажировке, рядом с Виктором. Попрошу маманю, чтобы она лучше все это узнала. Жди, дорогой, я скоро буду….**
--Антон по настоянию Елены отвел её домой уже под утро. Около семи он вернулся к себе. В голове только одно – сегодня закончится этот многолетний кошмар! Елена разведется и станет его навсегда. Теперь он никогда её не отпустит.
Антон принял холодный душ, позавтракал. Включил телевизор. Не хотелось напрягать мозги, надеялся наткнуться на какую-нибудь развлекательную программу. Неожиданно в скандально известной передаче о новостях из мира шоу-бизнеса и политики Антон увидел её… Эту иностранку, любовницу Штрайбикуса. Красивая девица с огромной заинтересованностью рассказывала о новом романе машинного магната. Виктор везде и всюду был с ней – в театре, на концертах, на вечеринках. Она, не стесняясь, кокетливо улыбалась в камеру, фотографировалась и что-то охотно говорила на - немецком, называла себя Лореляй.
Первое желание Антона – позвонить Елене, пусть убедится в измене мужа… Но потом он раздумал: какая теперь разница! Они расстанутся с Виктором – так пусть же все из этого кошмарного настоящего останется теперь в прошлом. Останется навечно.
Виктор вернулся домой около девяти утра. Мысли вертелись вокруг дневника Ирэны. Стащить его нельзя, неизвестно, чем это может обернуться. Он решил, что постарается как можно быстрее прочитать его, словно чувствовал, что ему откроется какая-то тайна. Он впервые осознал, что просто так не сможет отделаться от этой женщины-ведьмы.
Лена сидела в гостиной, смотрела телевизор. Виктор подошел к ней и присел рядом.
– Как дела? – спросил он взволнованным голосом. «Дорогая моя, потерпи ещё немного! Мы избавимся от этой…», – подумал он про себя.
Елена повернула к нему свое лицо. Ресницы были влажные, видимо, не успели высохнуть от слез. Она ответила:
– Все хорошо. Вот… новости смотрю… – и увеличила громкость.
Виктор глянул в ТВ и ужаснулся: там показывали Ирэну, их вместе…
– Что это?
Елена вскочила. Заметно повысила голос:
– Это я хотела спросить тебя… кто это?... что это? – она ткнула пальцем в телевизор, указав на Ирэну.
– Это… Моя переводчица…. Леночка, ты же не хочешь устроить мне скандал из-за… глупой передачи! Да это же сплетни! Чушь, глупость! Им только и подавай сенсации!
Лена открыла рот, будто что-то хотела возразить… но неожиданно схватилась за живот, пошатнулась. Виктор побежал к ней, усадил на диван.
– Дорогая, что с тобой? Моя милая… – он поднес стакан воды, включил вентилятор. Через несколько секунд она открыла глаза. Виктор сидел рядом на коленях. Он был очень бледен и выглядел даже хуже, чем сама Лена.
– Леночка, как ты?
Она тихо вздохнула, взяла его ладонь в свои руки. Виктор улыбнулся, обнял её.
– Девочка моя любимая! Зачем же ты так убиваешься?! Это все глупости… Пожалей меня, себя, нашего ребеночка, – он погладил её по животу. – Я же тебя так люблю. Очень… – На глазах у Виктора были слезы.
– Правда? Ты меня любишь? – спросила Елена как-то неуверенно, но без иронии и сарказма.
– Конечно! Леночка, пойми, у меня сейчас большие проблемы… Потерпи немного…. Пожалуйста. Чуть-чуть…
Она замолчала.
– Принеси мне чаю, пожалуйста.
Потом она сказала очень уверенно:
– Виктор! Я знаю, чувствую… что ты в опасности. Но… я ТАК устала. Не могу больше…
– Любимая, скоро-скоро… Помоги мне! Не устраивай допросов, сцен ревности… Не расспрашивай… Все это скоро закончится! Я просто не хочу, чтобы ты переживала. Это.. проблемы фирмы. Незачем тебе в это вникать… Все это временно… Прошу у тебя последний шанс...
Лена ответила, слабо улыбаясь:
– Последний. Самый последний.
[Я проснулась от осознания того, что сегодня должно что-то случиться. В комнате ещё темно, рядом спит Даниил. Видимо, сейчас глубокая ночь. Глянула на электронные часы, табло показывало – три часа. Вставать, наверное, бессмысленно. Иначе разбужу Даню. Это даже хорошо, что он спит. Есть время поразмышлять. Последние дни я почти не оставалась одна, поэтому и подумать обо всем не было возможности.
Начнем сначала. Дневник Ирэны я перечитала ещё несколько раз и не нашла никаких зацепок ни в пользу того, что я – Ирэна, ни в пользу того, что я не Ирэна. Можно привести кучу доводов в пользу и того, и другого. Как бы то ни было, какое-то отношение к этой самой Ирэне я явно имею, потому как дневник Пупсик нашла у меня, то есть у Фани.
Второе, Виктор. Не могу уяснить, кто я ему? Если я есть его жена, Ирэна, то где наш сын, о котором говорится в дневнике?
Третье, кажется, кто-то называл меня Ириной. Может, просто ошиблись: Ирэна-Ирина, действительно схоже. И наконец, почему это я и Данька живем в таком шикарном отеле, кто за все это платит? И где делся мой недавний претендент в мужья, то есть Артур? Да и Пупсика тоже не видно… Неужели я так и останусь наедине со всем этим кошмаром, и никто мне не поможет?!]
Илелюхин несколько раз перечитал отксерокопированные записи из дневника Ирэны (саму тетрадь решили оставить у Белявской, чтобы она ничего не заподозрила). Но эти листки ничего не решили, а только окончательно запутали. Кто такая Ирэна? Какое отношение она имеет Виктору, если по всем документам он был женат один раз, и детей у него никак не было? Почему эта тетрадь оказалась в руках Фани? Самый простой вариант – сумасшедшая украла записи. Только вот зачем? «Решить всю эту задачу не под силу и Шерлоку Холмсу!», – подумалось Владимиру Мартыновичу.
– Но мы найдем того, кто нам поможет, – сказал он вслух, глотнул кофе и по телефону вызвал к себе секретаря. Попросил пригласить к нему в ближайшее время Валентину Михайловну Белявскую и вызвать на допрос Елену Штрайбикус..
--Около полудня Антон проснулся. Телефон все молчал, Лена не звонила. «Может, спит еще? Или разбирается со своим Виктором, будь он проклят!». Не терпелось позвонить ей, поехать, увидеть, обнять. Антон заказал самый шикарный букет из алых роз. Прошелся по магазинам, приобрел её любимые духи. Купил два билета на концерт органной музыки, которую Лена всегда слушала.
Вернулся домой около трех часов дня, прослушал автоответчик: нет, сообщений не поступало. Антон сам с трепетом набрал знакомый до боли номер.
– А… Антон, здравствуй.
– Привет, любимая моя! Как дела? Когда мы встретимся? – начал он взахлеб: так многое хотел ей сказать – о том, что уже почти договорился с другом из России о покупке дома, о том, что даже юриста нашел, чтобы ускорить бракоразводный процесс, о концерте… Но её слова заставили вздрогнуть:
– Антон, отвечу тебе прямо: мы больше никогда не встретимся, забудь меня. И… прости за вчерашнее. И вообще за всё!
– Но… Леночка… Как же… – однако ему отвечали лишь короткие телефонные гудки…
**20 июня 1993 года.
Не могу передать, насколько счастлива! Я дома, на мне мягкий банный халат, тело благоухает после ванны со всевозможными кремами, гелями и пенами. Утром с мамашей ездили в МГУ, сдавать тест на стажировку в Германию. Сначала меня не хотели допускать – ведь как-никак это обмен студентами! Но моя прекрасная маманя нашла выход – она показала им мои дипломы, грамоты. Те были просто в шоке – иметь дополнительные льготные баллы для поступления в вуз и не поступать! Мы выкрутились: проблемы со здоровьем, мол, в этом году поступать буду и непременно в МГУ. (Кстати, я не знаю, каким образом мамаша отмазала меня из психушки). Меня допустили к участию в конкурсе.
В наше время ЭВМ пока ещё редкое явление, а где-нибудь у японцев, наверное, жить без неё не могут… Ну это я к слову. Мы проходили тестирование на компьютере, я плохо соображала в этом. Поэтому ко мне приставили какого-то мальчишку. Он щёлкал на кнопки согласно моим ответам. Машина все зафиксировала. Результаты будут завтра. Поэтому сегодня я дома, в родной постельке… Как приятно валяться под плюшевым пледом, и рассматривать вырезки из газет. Вот он, мой любимый! Какой красавчик. Ну что ж, жди, я скоро буду, дорогой Виктор**.
--Виктор листал вновь и вновь дневник ведьмочки. Все, что написано на русском, он понимал плохо. Почти уже забыл русский алфавит. Он глотал каждую букву, пытался выстроить для себя логический ход мысли Ирэны. Получалось с трудом. А тут ещё как назло несколько дней он не мог найти эту тетрадь, то ли она почувствовала неладное, то ли просто куда переложила. Однако вскоре дневник Ирэны вновь попал к нему в руки. Виктор умирал от дикого любопытства: надо разгадать все тайны любовницы. Мысли были только одни: вот дочитаю, тогда берегись, моя красотка! Вышвырну тебя только так! Каждую секунду Виктор мысленно приближал этот день: когда он избавится от любовницы и навсегда вернется к жене и будущему ребенку. Вот только бы с русским кто помог? И вообще хорошо бы знать, что она делает, где бывает в его отсутствие. Даже хотел детектива нанять, но ведь эта ведьма все пронюхает… Решение пришло само собой.
– Милый, – Ирэна вышла из душа, подошла к Виктору и обняла его, – если б ты знал, как мне скучно, пока тебя нет. Ни поговорить не с кем, ни по магазинам сходить…
Виктор ответил:
– Ну я не знаю… Заведи себе подругу что ли…
Ирэна улыбнулась и сказала:
– Да где же я её возьму… – она вздохнула. – Пойду чайник поставлю.
Виктор чуть на стуле не подпрыгнул от осенившей его идеи: подруга!
На следующий день во время обеда он пригласил к себе в кабинет под предлогом делового разговора Лизу, свою подчиненную. (Штрайбикус теперь был очень аккуратен, он даже предполагал, что Ирэна за ним следит, поэтому встречался с женщинами только в кабинете, при многих свидетелях и т.д. Он словно боялся вспугнуть Ирэну).
Лизе долго пришлось объяснять, что он неё требуется. Да и как втолковать одной любовнице, чтобы она претворилась подругой и стала следить за другой? Виктор поступил умнее:
– Скажи любую цену, какую пожелаешь. Я заплачу, – зная, что Лизка падкая на деньги, он не сомневался, что она примет его предложение.
– Значит, просто подружиться с ней и попытаться всё про неё выведать? – ответила она, кокетливо выпуская клубки сигаретного дыма. – Типа детектива что ли?
– Ну да, Лиза, да, – Штрайбикус явно начинал злиться, а женщина словно испытывала его терпение.
– Детективы дорого берут… И потом, я же не знаю, что именно ты хочешь про неё узнать…
Наконец, Виктор не вытерпел:
– Лиз, не хочешь – не надо. У меня и другие желающие есть… – и он взял телефонную трубку. – Сейчас мы позвоним… – Это сработало.
– Витя, ну зачем же другие… – она подошла к столу. – Я ж … лучшая. Другие тебя обманут, только деньги сдерут. А мне доверять можно… Я никому ни гу-гу! – Лиза приложила к губам указательный палец.
Штрайбикус приобнял её, усадил к себе на колени. Провел ладонью по округлым формам.
– Сколько ты хочешь, кисочка? – она на ухо шепнула цену. Достаточно много. В другой раз Виктор бы и поторговался, но выбора не оставалось, раз дело касалось Ирэны, с которой всё не так просто.
– Договорились, дорогая, а теперь… Иди-иди.
– А… поцеловать? – растерянно ответила Лиза. На Виктора явно не похоже – отпустить женщину просто так.
– Я на работе, другой раз! – он стал отводить взгляд, ведь Лизка была очень соблазнительной пышнотелой и пышногрудой блондинкой.
Она улыбнулась:
– Что в первой что ли? – она щелкнула кнопку на телефоне. – Антонелла, у господина Виктора совещание. В течение получаса он никого не принимает.
Виктору осталось только глубоко вздохнуть и … прижать к себе краснощекую девицу…
[Мысли все так же продолжали путаться. Но я почему-то твердо уверена, что после моего признания о потере памяти, Даня мне поможет. Вот и первое доказательство: мы идем сейчас к этому следователю[.
– Ты готова? – [спросил меня Данька. Сам стоял перед зеркалом, возился с галстуком. Такой весь гладко выбритый, надушенный. Как будто он вовсе не имел отношения к тому парню, который всего несколько недель назад носил потрепанные джинсы и голодал.]
– Готова, – [ответила я. Хотя, конечно, я одета и подкрашена, волосы уложены, но… не готова я морально. Что говорить следователю? Как ему отвечать, если сама мало что понимаю. Спросила]:
– Дань, а как ты думаешь, что-нибудь даст этот допрос?
[Он призадумался, потом ответил:]
– Не бойся, хуже не станет.
– А что ему говорить-то?
– Просто отвечай на вопросы и сама их задавай, если что… [- ответил Даня.]
– А если я не знаю, что отвечать?– [спросила я, когда мы уже выходили из гостиницы. Во дворе нас ожидало такси. Мы поехали, а я все ждала, что скажет Данька. Он почему-то молчал, видимо, о чем-то сосредоточенно думал. Уже перед самой дверью следователя, Даня ответил, даже скорее приказал: «Говори первое, что придет на ум!». Отлично, так и поступлю!]
Илелюхин долго готовился к допросу с Нафаней, ему почему-то какой-то подвох мерещился. Да и как тут не готовиться, ведь она сумасшедшая, а узнать у неё нужно очень многое. Одна ошибка – и неизвестно, куда эту больную занесет. Тут ещё Артур постоянно звонит: зачем-то ему вдруг свидания с Елейной Штрайбикус понадобились, да и при чем в условиях, чтобы можно было с ней по душам поговорить (без охраны то есть). Твердит, что она важное знает, но не может сказать. Черт бы его побрал этого Дрязкина… Втюрился что ли в Елену или… Задумал что! Вот и сиди тут гадай, то ли помочь ему, то ли послать куда подальше…
За такими размышлениями Владимира Матрыновича застали долгожданные гости. Даниил и Ирина Белявская. Вошли, сели. Без единого слова. Илелюхин внимательно осмотрел Фаню: ничего, хороша… Блузка, юбочка, прическа… Красивые темные волосы, длинные ноги… В общем, все при ней. Да уж, Штрайбикуса можно понять… Перед её пленительной внешностью устоять сложноватенько…
[Ну и что мы сидим, кого ждем? Такое впечатление, что я не на допрос пришла, а на смотрины. Наверное, стоит взять ситуацию под контроль:]
– Зачем Вы меня вызывали, уважаемый Владимир Мартынович?
Илелюхин словно очнулся.
– Ах, да… Ну что ж… Приступим, пожалуй… – он встал, прошелся по кабинету. – Как мне вас лучше называть, милая барышня?
– Как угодно, только не барышней! – ответила Фаня очень резко.
Илелюхин взглянул на Даню. Вид у него был испуганный.
– Ну хорошо, тогда буду называть Вас … Ириной. Ну, скажем, просто так для условности.
«Что-то зря он всю эту игру затеял! Звал бы уж Фаня. Какие условности?» – подумал Данил. Она мило улыбнулась:
– Тогда уж лучше Ирэной.[ Ой, и зачем я так ответила?!]
– Ну… Разлюбезная, Ирэна-то ведь ненашинское имя… – ответил следователь и расплылся в улыбке.
– Так ведь Ирина и Ирэна – это почти одно и тоже, Ирина – на русском, Ирэна – на немецком. [Для чего я все это объясняю. Какая разница, как меня называть!]
– Да Вы что! Ух, как интересно… – Илелюхин потер ладони, видно было, что он волнуется. – А какое отношение Вы, уважаемая, к Германии имеете?
«Ирина-Ирэна – одно и то же. Выходит, это её дневник был», – рассуждал Даниил. Он решил и сам поразмышлять, так, на всякий случай. Но влезать разговор до последнего не собирался.
– Никакого! Абсолютно! – [он начинал меня бесить.] – Прошу Вас, называйте меня просто Фаней. К чему все эти надуманные имена!
– Надуманные? – Илелюхин непритворно удивился. – А разве Ирэны Трутти-Штрайбикус не существовало?
[Сообразила. Он, видимо, читал дневник. Пытается что-то из меня вытянуть. Будь осторожней, Феофания.]
– Не могу Вам ответить на этот вопрос. Я не знаю, кто та женщина, о которой Вы говорите.
Даня вздохнул, у Илелюхина выступили капельки пота на лбу.
– Не знаете? Так зачем же Вы себя Ирэной называете? – задал он очевидный вопрос.
– Если Вы хотите спросить, имею ли я отношения к вот этим записям, –[ я достала из сумочки серебристую заветную тетрадь,] - то… Извините, но я хотела задать Вам этот вопрос.
– В смысле? – поинтересовался Илелюхин, взяв тетрадь.
– В прямом. Вы же следователь, вот и выясняйте, кто такая Ирэна, и какое я к ней имею отношение, – Фаня стала ходить по комнате, сильно жестикулируя руками. Она говорила очень громко и отчетливо, словно, действительно, вела допрос. Илелюхин сидел молча, словно понял, что что-то пошло не так. Она все говорила:
– Я пришла сюда затем, чтобы разгадать все загадки, а не запутаться ещё больше! Кто такая Ирэна? Кто такой Виктор Штрайбикус? Причем тут Германия?! Я просто бедная девушка, которая потеряла память! Пришла к Вам за помощью! А не затем, чтобы Вы мне мозги пудрили! Вот он, – [указала на Даниила, ]– говорил, что Вы царь и Бог! Все можете! Так вот и разберитесь, в конце концов, в том, кто убил Виктора! Потому что я этого не делала! [Я говорю так, как просил Данька. Первое, что приходит в голову. А, может, это и к лучшему?] – Уверяю Вас, что сама попала в западню… Знаете, как мне страшно было, когда меня в машине везли куда-то, для того, чтобы убить! И ещё… знаете, как эта… идиотка Трутти там надо мной издевалась! Я голодала у нее сутками! Какой там обмен студентами!.. Я уже даже подумывала назад вернуться, в психушке и то лучше было! – голос Фани переходил на срыв, она почти рыдала. Но Илелюхин и Даня шелохнуться не смели, боялись остановить ход её мыслей. – А потом… потом я сбежала из ее дома… Так страшно было по ночам. Но я нашла Виктора! Я ехала из России, но нашла его… Он любил меня, любил!
Фаня разрыдалась. Илелюхин подошел к ней, потрепал по плечу.
– Ну, будет, будет… – сказал он. – Мы во всем разберемся, мы Вам поможем, успокойтесь.
[Как вы не понимаете! Успокойся! Легко говорить!]
– Я бежала, летела к нему… моему драгоценному Виктору. Неужели не ясно, я только им и жила, там в психушке… Но… Он… Она. Выбрал её, бросил меня. Я хотела убить его, я взяла нож, – девушка встала, сделала жест рукой, как будто держала в руках нож. – Но это не я… клянусь! Потом что-то произошло… и я не помню! Не помню! Неужели Вы не понимаете, как я страдаю…
Фаня уже не просто плакала, она рыдала и говорила с трудом, захлебываясь в своих слезах. Данька сидел неподвижно: надо дать ей выговориться.
– Я причинила зло маме. Я родилась по ошибке. Я не должна была жить! Но … и Виктор не мог остаться с ней, он … только мой! Ни за что не отдам его!
Девушка вдруг резко вскочила и рванулась бежать. Если бы в дверях она не столкнулась с Семеновым, вероятно, Дане и Владимиру Мартыновичу пришлось изрядно постараться, чтобы догнать её.
Фаня в буквальном смысле налетела на Сергея… И вдруг остановилась. Она увидела Елену.
---Ирэну у подъезда окликнула пышная блондинка:
– Извини, а ты случайно не в этоv доме живешь? – Ирэну что-то заставило остановиться и взглянуть на девушку.
– Привет, меня Лизой зовут.
«Боже мой! Она говорит на русском!».
- А я Ирина. Здравствуй. Чем обязана?
Лиза немного смутилась: Виктор говорил Ирэна, а не Ирина… «Нет, это точно она. Не могла я ошибиться».
– Да я, знаешь ли… Тут квартиру подыскиваю. Хочу купить. Вот, опрашиваю у жильцов, что за местность, какие люди тут обитают…
С первых моментов Ирэна поняла, что блондинка врёт. Но почему-то поддержала разговор:
– Люди тут типичные немцы.
– В смысле? – спросила с притворным интересом Лиза и закурила.
– Все в беготне, живут сами по себе, ни с кем не общаются. Как устрицы в своих раковинах. Ты из России? – Ирэна уже внимательно осматривала новую знакомую.
– Почти. С Украины. А что?
– Да просто. Так давно языка родного не слышала, аж забывать стала. Россия, Украина… В общем здесь общения не хватает. Знаешь же сама, какой разговорчивый славянский народ… – Ирэна улыбнулась.
«Забавная она», – подумалось Лизке. Между тем темноволосая девушка тоже закурила, посмотрела куда-то в небо.
– Что, скучаешь по родине? Давно здесь?
– Да, – односложно ответила Ирэна. – Слушай, Лиза, хочешь, я тебя настоящим чаем угощу?
– Это как?
– Как моя мама в детстве делала, с молоком. Пойдем ко мне в гости! А?
Лиза мило улыбнулась.
По просьбе Елены Виктор снял небольшой маленький домик за городом, подальше от шумной цивилизации, поближе к природе. Лена твердо решила, что как бы там ни было, она не сможет быть с Антоном, даже если Виктор опять её обманет. Она никогда не сможет разлюбить мужа. А отнимать время у такого замечательного человека, как Антон, она просто не имела права. Может, еще и поэтому Лена перебралась из этого огромного дома в Дрездене. Здесь Антон не найдет её, погорюет немного, да и забудет. А насчет Виктора… Елена была в жуткой растерянности. Не верила его словам. Но… что-то подсказывало ей, что он в опасности, и ей нужно набраться терпения. Вдруг, действительно, всё наладится. Кроме того, после вчерашнего она всерьез задумалась об угрозе выкидыша. Врач несколько раз предупреждал, чтобы она берегла нервы. Поэтому женщина просто решила отдохнуть, и жить ради будущего ребенка.
Антон тщетно пытался достучаться в дом Лены. Ясно – её нет, она куда-то уехала. Искать через Виктора было бы глупо. Он присел на лавочку, закурил. Хотелось взорвать весь мир от ненависти, несправедливости. Впервые в жизни ему стало жаль себя. Как она могла! Зачем? И что теперь? Как он будет жить? Исчезла вот так, не сказав ни слова! Антон чуть было не расплакался, прикусил до боли губу. Оставалось только одно – уехать домой, в Россию.
Он сделал большой глоток воздуха. Вдруг вдали увидел две женские фигуры. Очертания одной он ни с кем бы никогда не спутал. Это Лиза, его давняя знакомая. А вторая? Неужели… Точно, та самая… Темноволосая… Переводчица! Антон хотел было куда-то спрятаться, чтобы они не заметили его. Но местность была слишком пустынной, и женщины, скорее всего, уже заметили его. Лиза как будто даже кивнула головой в знак приветствия. Они шли достаточно далеко от Антона, он не мог слышать их разговора. Он решил оставаться на лавочке. Будь что будет. Лиза и незнакомка прошли по мощеной дорожке неподалеку от дома Виктора, о чем-то мило беседуя. Обойдя коттедж, они так же спокойно повернули назад, и примерно через полчаса скрылись из виду.
«Что бы это все значило?» – подумал Антон. «Очень интересно! Очень!».
**4 августа 1993 года.
Я так долго не писала! Столько событий произошло! Даже и не знаю, с чего начать. Я в самолете, примерно через полчаса будем в Дрездене. Там меня встретят какие-то представители из университета, отвезут в гостиницу, определят, где и как я буду проходить обучение или стажировку. Хотя… Мне абсолютно все равно, кто меня встретит, и где я буду жить. Скоро я буду рядом с Виктором! Я, Ирина Белявская, добилась своего! Иду к тебе, дорогой Виктор. Все это время была такая канитель! В МГУ чуть с ума не сошли, когда увидели мои тесты! Я, не будучи студенткой, показала самый лучший результат. Ректор собственноручно подписал моё заявление и разрешил участвовать в обмене студентами. Впрочем, все это меня мало интересует. В основном этим занималась мамаша. Потом была больница, что-то мутили с врачом и документами. Я всегда знала, что они хотят избавиться от меня. Но даже не мечтала, что вот таким образом! Как я тебе благодарна, милая мамочка! Поверь, ты ещё услышишь про Ирину Белявскую… Только к тебе это уже не будет иметь никакого отношения. Прощай. **
Спасибо за ваши лайки,подписки, комментарии.
