Сэмми Хагар рассказал о туре воссоединения с Van Halen в 2004 году и вспомнил о том, как помирился с Эдди Ван Халеном перед его безвременной кончиной.
Какими бы славными ни были первые годы, история Сэмми Хагара и Van Halen закончилась не очень красиво. Реюнион-турне Хагара 2004 года было сопряжено со злоупотреблением алкоголем, межличностными конфликтами и даже инцидентами на сцене, которые сделали очевидным, что воссоединение прошло не так, как планировалось. «Красный Рокер» ушёл после окончания тура и больше не вернулся, а басиста Майкла Энтони через два года заменил сын Эдди Ван Халена Вольфганг.
Хагар, участвующий в тур "Best of All Worlds", посвящённом по большей части наследию Van Halen, рассказал в новом интервью AZCentral, что он был очень разочарован и обижен из-за произошедшего в 2004 году:
«Я надеялся, что это будет величайший тур в истории, начало совершенно новой главы, когда мы соберёмся вместе, снова начнём сочинять песни, создавать великие альбомы и будем участниками самой масштабной, самой великой группы в мире. Но всё оказалось не так. И это очень разочаровало.
Но я не стал зализывать раны. Я сразу же вернулся в Wabos, вышел на сцену и продолжил вечеринку. Wabos были моей самой весёлой группой. Если не считать Van Halen в самом начале, первые пять или шесть лет. Мы веселились больше, чем разрешено законом. [Смеётся].
В глубине души я всегда надеялся, что Эдди станет лучше и у нас ещё будет шанс снова собрать Van Halen».
Однако второго воссоединения не произошло, а когда в 2020 году Эдвард проиграл свою битву с раком, всякая надежда на то, что состав Van Halen с Хагаром выступит в последний раз на сцене, умерла.
«Я думаю, я исцелил себя, просто выходя на сцену, играя музыку, оставаясь счастливым, занимаясь творчеством. В этом всё дело».
По словам Хагара, турне 2004 года становилось все хуже и хуже, и его завершение можно было назвать катастрофой. Напомнив о том, что последнее шоу тура 2004 года Van Halen отыграли в Аризоне, он сказал:
«Эдди тогда потерял сознание. Он был в плохой форме весь тур. Не хочу поднимать больную тему, но он был нездоров и особо не церемонился с самим собой. Тот второй вечер стал катастрофой — он сломался. Я помню, как уходил со сцены, а Ирвинг Азофф схватил меня и сказал: "Садись в машину". Он посадил меня в машину вместе с моей женой, мы сразу поехали в аэропорт в мокрой одежде, запрыгнули в самолет и отправились домой.
В самолете я сидел и качал головой, думая: "Боже, это было ужасно". Это могло быть так чудесно и так прекрасно, но ничего не получилось. Мне было неинтересно возвращаться и участвовать в других шоу. Я сказал: "Если кто-то хочет продолжить этот тур, не говорите со мной об этом". И конечно же, они поступили иначе».
Хагар, оглядываясь назад, жалеет, что когда речь зашла об Эдварде, он повёл себя таким образом:
«Никто не знал, что происходит с этим парнем. Теперь мы знаем. И нам немного легче понять его разочарование и, возможно, то, почему он пристрастился к алкоголю и наркотикам больше, чем когда-либо. Наверное, он знал то, чего не знали мы, или чувствовал то, чего не знали мы. Да благословит его Господь.
Я жалею, что не знал немного больше о том, что с ним происходило. Я бы, наверное, старался ещё больше. Я старался изо всех сил, чтобы объединить нас, наставить его на путь истинный и вернуть ему здоровье. Но я бы, может быть, старался ещё сильнее, может быть, был бы более сострадательным, вместо того чтобы говорить то, что сказал».
Хотя второй реюнион-тур так и не состоялся, Хагар сказал, что общение с Эдвардом, хотя бы по телефону, изменило его жизнь к лучшему:
«Я не могу говорить за Эда, но у нас было несколько эмоциональных бесед по телефону, и мы были очень рады снова стать друзьями. Я могу говорить только за себя — мне было очень важно, чтобы мы покончили с этим вопросом до его смерти, потому что иначе я не знаю, как бы я к этому относился. Я бы постоянно просыпался посреди ночи с мыслью: "Блин, как бы я хотел, чтобы мы всё исправили".
Теперь мне не нужно этого делать. Теперь я просто думаю: "Я скучаю по Эду". Я скучаю по музыке.
Не стоит ничего не уносить с собой в могилу. Это всегда было моей философией. Во-первых, я люблю заводить друзей, а не врагов. Во-вторых, я не хочу уносить с собой в могилу злость или что-либо ещё. И я не хочу, чтобы враги унесли это в свою могилу. Я протяну руку помощи и сделаю всё, что в моих силах, чтобы этого не произошло.
Именно так я поступил с Эдом. Когда я услышал, что он серьёзно болен, я взялся за дело. Я ждал, когда он мне позвонит. Я думал: "Он должен мне позвонить". Но когда я услышал, что он действительно в плохом состоянии, я сразу же связался с ним. Именно так и нужно поступать».
