В русской литературе есть характеристика определённых качеств женского характера: бой-баба – решительная, энергичная, за словом в карман не лезет и в обиду себя не даст. В юности, очевидно, бой-баба была бой-девкой – такой, как наша Любка из 10 «А» класса. Её никто не называл Любой, Любочкой или Любашей – именно Любкой: она несколько лет отзанималась лёгкой атлетикой, была стремительна в движении и поступках, прекрасно чувствовала себя в компании мальчишек, но твёрдо пресекала попытки «дать волю рукам».
Встретил я её через несколько лет – она ничуть не угомонилась, так же стремительно летела мне навстречу, усадила на скамейку в сквере возле института и объявила:
– Ну, я ему покажу, я устрою!
Оказалось, что она решила уйти от «этого мерзавца, бывшего гражданского мужа – он решил, что он, журналист, иметь право сходить налево – нет, шалишь, всё кончено!»
У них куплена квартира, оформлена на него, двое детей, и теперь Любка хочет «шерсти клок с паршивой овцы», то есть поделить квартиру.
Самое поразительное – это уверенность, что у них был гражданский брак, совместное ведение хозяйства и общие дети, поэтому она убеждена, что у неё с детьми ¾ квартиры, которые она с него «вытрясет».
Что бы я ей ни говорил, всё разбивалось о железные доводы: «С кем я только ни обсуждала – все твёрдо мне советовали идти в суд, там всё и решится!»
Мои слова о том, что брак не зарегистрирован, квартира его, а ты просто сожительница, приводили её в ярость:
– Как вы можете так говорить, у нас был обычный гражданский брак, сейчас многие так живут!
– Но если брак не зарегистрирован, это квартира Вашего сожителя, как его ни называйте.
Мне она поверить не могла – это полностью разрушало её веру в то, что она считала справедливостью: жили-жили, детей нажили – и вдруг она никто и ни на что не может претендовать! И тогда мы пошли к Андрею – это одноклассник Любки, закончивший юридический факультет нашего университета.
Любка ещё раз, только гораздо громче, повторила всё, что я уже знал, и Андрей печально посмотрел на меня, на неё и снова на меня. Любка пошла растолковывать нам по третьему кругу:
– Но мы прожили вместе столько лет, у нас двое детей, разве это ничего не значит?
– Это значит только одно: ты жила с ним в ЕГО квартире и рожала от него детей – это всё. Вот если ты докажешь, что вы купили квартиру вместе, а ты вложила в покупку свои деньги, можно требовать эти деньги обратно. Это всё – квартиру ты не получишь, вот только он скажет, что ты ничего не давала на покупку – у тебя же нет расписки?
Она посмотрела на Андрея, как на больного, и снова закричала:
– Но детей он обязан обеспечить жильём?
– И опять повторю: только в том случае, если он умрёт, они получат наследство (долю, которая им причитается), и это всё!
Это значит, что именно так вы жили. – не семья, а сожители! Юридических последствий в виде совместного имущества здесь нет. Для любого юриста видно только одно, что Вы жили с ним в его квартире. Если Вы сможете доказать, что на покупку квартиры давали ему деньги, например, «материнский капитал», то мы теоретически можем потребовать их назад, с учетом сроков давности.
Что можно сделать? Только одно – и это нужно было делать давно: вступить в брак. Не твердить, что вы современные люди, что этим бумажкам грош цена, что чувство важнее штампа...
С каждым годом увеличивается число пар, живущих в сожительстве, не желающих заключать брак ни в ЗАГСе, ни в церкви. Обычно такое сожительство ошибочно именуют «гражданским браком». Дело в том, что в XIX веке в Российской империи незарегистрированные семейные отношения называли «гражданским браком» – это было противопоставление церковному браку, который был в то время единственной официально признанной формой брака.
Почему возникает «гражданский брак» именно в ХIХ веке?
Со II половины ХIХ в. Россия переживает сложный период: общество осознаёт необходимость изменений во всех сферах жизни, самодержавие воспринимается (реально это так или нет?) как преграда развитию страны, а церковь, составная часть империи, видится как сочетание чисто формальных действий и выученных древних текстов, потерявших смысл. Именно поэтому многие представители революционных, демократических, либеральных кругов видят в церковном браке лишь традицию, никакого отношения к чувствам не имеющую, поэтому именно появляется термин «гражданский брак», то есть союз мужчины и женщины, не закреплённый никакими обрядами, кроме данного друг другу слова, и становится популярным романс:
Нас венчали не в церкви,
Не в венцах, не с свечами,
Нам не пели ни гимнов,
Ни обрядов венчальных.
На страже стояли
Утесы да бездны,
Постель постилали
Любовь да свобода!
Примером для множества пар, вступивших в подобный гражданский брак, стал революционер-анархист Петр Алексеевич Кропоткин, который в эмиграции познакомился с Софьей Григорьевной Ананьевой, приехавшей в Женеву учиться, они полюбили друг друга, но считали, что церковь не имеет никакого отношения к их чувствам – они просто подписали (!) договор о совместной жизни на 3 года, а потом 14 раз его продляли, и жили они долго и счастливо.
Многие «раскрепощённые» женщины уходили в революцию, отказываясь не только от традиционного, церковного брака, но вообще от супружества, поскольку оно не позволяет реализовать женскую натуру полностью: Вера Николаевна Фигнер, Вера Ивановна Засулич, Софья Львовна Перовская, Ольга Спиридоновна Любатович, Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская выбрали свободные отношения, которые не мешали борьбе.
Практически сразу после прихода к власти большевики запретили венчание, заменив его гражданской регистрацией брака, такая практика сохранялась до самого конца СССР.
Получилось, что отмена венчания для вчерашних малограмотных рабочих и крестьян уничтожила «таинство брака», всё свелось к простой подписи в ЗАГСе, а раз так, то сегодня записался – завтра отписался!
Как результат, в 1920-30-е годы распадалось 8 из 10 (по другим данным, 9 из 10) браков, заключенных таким образом. Появилась формулировка: «свободный союз свободных индивидуумов».
Так брак перестал быть важным и ответственным решением.
Одними из первых декретов, принятых советской властью (Владимиром Лениным и Яковом Свердловым, главой ВЦИК) сразу после революции 1917 года, стали декреты «О расторжении брака» и «О гражданском браке, о детях и ведении книг гражданского состояния». Согласно этим документам, отныне снимались прежние ограничения, которые мешали расставанию супругов, а также «внебрачные дети уравнивались с брачными относительно прав и обязанностей».
Александра Коллонтай вместе с Павлом Дыбенко стали первой парой в стране, узаконившей свои отношения не в церкви, а сделав лишь запись в Книге гражданского состояния, как того требовали новые правила. Однако многие революционеры предпочли обойти стороной и эту процедуру: брак, какой бы он ни был, для них, строителей нового мира, остался пережитком прошлого. Именно поэтому некоторые партийцы, впоследствии вставшие у руля государства, на бумаге так и остались холостыми. Г.М. Маленков прожил вместе с Валерией Голубцовой с 1920 г. до своей смерти без официальной регистрации. Не был расписан с женой Марией С.М. Киров.
Поворот к иному пониманию того, какая семья нужна, произошёл окончательно в 1930-х гг. Главным идеологическим смыслом семейной политики этого периода стало укрепление семьи, возврат к традиционным семейным ценностям и нормам брачного поведения.
Но сохранилась эта путаница с браком гражданским и тем, что называется обидно – сожительство. Терминов было множество: они дружат (!), встречаются, живут вместе... Сейчас популярно выражение: в отношениях.
При переписи населения 2021 г. 54,6 млн человек заявили, что состоят в браке, и 5,4 млн указали, что живут в гражданском браке. Причём самое трудное – убедить людей, что их понимание своего статуса ошибочно. В России есть только одна форма гражданского брака: штамп и запись в паспорте. Всё остальное, даже если есть куча детей, является сожительством.