Не просто к чужому мужу – к свёкру!
С-самка собаки!
- Далеко намылилась?
- Ой! – Олёна охнула, отшатнулась и чувствительно приложилась о стену плечом. – Ри…имма Евгеньевна?
- Куда путь держишь, спрашиваю? – поинтересовалась та. – Или заблудилась – ваша-то с Егором спальня совсем в другой стороне? Сама ведь просила поселить вас от нас подальше.
И продолжила, подражая голосу и интонациям невестки:
- Не хотим вас беспокоить, мама. Сами понимаете, дело молодое, ночами не до сна, а я не умею тихо…
- Я Егора ищу, - пролепетала Олёна. – Ждала его, ждала и…
- Допустим. Но почему здесь? Тут только наши с Андреем Геннадьевичем комнаты. И детская. Или ты думаешь, что в это время Егор будет сидеть у родителей или у грудной дочери?
- Да, - невестка тут же ухватилась за невольную подсказку. – То есть, я к дочери. Вышла мужа искать, но сначала решила заглянуть к Агаше. Вдруг наш папа там?
- Во втором часу ночи ты решила заглянуть к ребёнку? – мать Егора вздёрнула бровь и насмешливо хмыкнула. – Так, иди-ка сюда.
Она схватила молодую женщину за руку и дёрнула за собой в дверь.
- А теперь поговорим, - бросила Римма Евгеньевна, захлопывая створку и включая свет.
Олёна мельком огляделась – где это они? А, типа свекровкин будуар…
- В глаза мне смотри, бесстыжая! – Римма снова её дёрнула за руку. – Ты что творишь, дрянь? Я о чём тебя предупреждала?
- Я Егора искала, - торопливо забормотала Талова-младшая. – И к Агаше хотела заглянуть. Честно-честно! Мы… Мы с мужем немного повздорили, и он ушёл. Я думала, что скоро остынет, но время идёт, а Гоша всё не возвращается.
- Не ври, я всё видела!
- Что вы могли такого увидеть? – пролепетала Олёна, умирая от страха.
Неужели она подсмотрела, как к ней заходил Леонид? Или, не дай бог, выходил?! И Андрей? Или… она засекла обоих мужчин?! Но как, ведь свекровь в это время оставалась в детской!
Или не оставалась?
О…
- Видела, как ты специально трясла девочку, хотя знала, что её только-только покормили. Добилась, чтобы бедняжка срыгнула – тебе был нужен повод, чтобы уйти!
- Я её не трясла, она сама дрыгалась. И срыгнула тоже сама, я-то при чём? Няня говорила, все дети так делают! Да, я ушла! – возмутилась Олёна. – Приняла душ и переоделась, или мне нужно было ходить в испачканном платье?
- Хорошо придумала, - кивнула Римма. – Только я знаю, что через полчаса к тебе присоединился Андрей. Вместе душ принимали? Бесстыдница, в моём доме, почти у меня на глазах!!! Говоришь, он тебя принудил? Сдаётся мне, это ты на него повесилась!
- Я, - у неё на мгновение перехватило дыхание – кто мог их увидеть?
Прислуга, больше некому. Только визит Андрея или… Ах, как нехорошо вышло!
- Я его не звала! – она взяла себя в руки и постаралась произнести это как можно увереннее. – Да, Андрей… Геннадьевич заходил ко мне. Но у нас ничего не было! Я уже переоделась, он просто хотел узнать, всё ли в порядке. И сразу ушёл.
- Допустим, ты права – Андрей провёл в твоей комнате минут десять, не больше, - согласилась Римма. – Но какого чёрта ты осталась у нас на ночь? Разве я не ясно выразила своё мнение – здесь тебе больше не рады! Посидела на семейном ужине – и досвидос! Ты мне что обещала?
- Я не могла уехать без Егора, - выкрутилась Олёна. – А он захотел переночевать в родительском доме.
- Ладно, пропустим. Что хотел от тебя Андрей?
- Интересовался здоровьем. И спрашивал, когда я уезжаю в Европу.
- Ясно. Возвращайся к себе, нечего по ночам бродить по дому! Чужому, заметь, дому! У нас гости, а ты ведёшь себя, как последняя распутница!
- Я уйду, но сначала зайду к дочери! – заупрямилась Олёна. – Имею право!
-Что ж, иди, - посторонилась свекровь. – Мать и жена года! Иди, но помни – я слежу за тобой! И за мужем тоже теперь приглядываю.
Выскочив за дверь, Олёна впопыхах свернула в противоположную от детской сторону. И опомнилась только, когда дошла до лестницы.
«Чёрт, не туда! Вернее, как раз туда – к бойлерной можно спуститься и здесь. Но девчонкина комната осталась за спиной. Пойти назад? А вдруг эта истеричка опять привяжется с вопросами?»
Но коридор пустовал, видимо, свекровь посчитала, что на сегодня невестке достаточно. И занялась чем-то другим.
Например, спать легла – всё-таки уже глубокая ночь!
«Боже, Леонид! – пронеслось у Олёны в голове. – Агата никуда не денется, а этот придурок может уйти. И устроить наутро мне весёлую жизнь. Если встречу кого-то ещё – ту же свекровку, например, то скажу, что переволновалась. И захотела пить. Да, я иду на кухню за соком!»
Отбросив колебания, молодая женщина спустилась вниз, пересекла холл и через несколько мгновений достигла двери в бойлерную.
- Я уж думал, что ты не придёшь, - буркнул Леонид.
- Я не одна тут живу, - огрызнулась Талова. – Прийти сюда так, чтобы никто не увидел, было непросто.
- Год назад ты была порасторопнее, - хмыкнул он и рывком придвинул её к стенке, жадно шаря руками по телу молодой женщины.
- Мне нельзя! – задушено пискнула она. – После операции ещё не восстановилась. Врачи запретили интимные отношения!
- Да мы потихоньку, - не слушая её, бормотал мужчина, с упоением жманькая женские прелести. – Такая сочная, такая упругая! Сладкая! Я весь год вспоминал, как мы с тобой… М-м-м, конфетка!
- Леонид… Лёня, стой!
- Что ты, ломаешься, словно девственница? Ну ладно, ладно! – мужчина нехотя отстранился. – Ротиком приласкай тогда, что ли? А как ты думала – завела, а теперь в кусты?
- Я не…
- Что, на губах тоже операция была? – недобро прищурился Леонид. – Или на языке? Смотри – если не хочешь со мной по-хорошему, то я могу и по-плохому. Например, намекнуть Гошке, чтобы он проверил, своего ли ребёнка растит.
- Ты не посмеешь, - задохнулась Олёна. – Агата от Егора!
- Я-то? Я посмею, можешь не сомневаться! Если она от Егора, то чего ты так задёргалась? Ну сделает тест, убедится, что его девка. Делов-то? А чтобы ему захотелось проверить, я поведаю, как ты на меня вешалась год назад. И сегодня сама пришла.
Он показал пальцем в сторону.
Олёна проследила за направлением и задохнулась – на подоконнике стоял телефон.
- Видеозапись, да, - довольно подтвердил её догадку Леонид.
Не помня себя от страха, молодая женщина рванула к гаджету, но сильные руки перехватили на полдороге.
- Куда?! Запись идёт сразу мне на почту. И так понимаю, там уже достаточно – и как ты сама пришла, и как мы тут миловались… Скажешь, поссорюсь с Риммкой и племяшом? Во-первых, я – мужик, а с бабы другой спрос. Слышала поговорку – сучка не схочет – кобель не вскочит? В-о-т! И, во-вторых, мы с Гошкой и Риммой родные – как поссорились, так и помиримся. А ты им чужая. Невестка. Невесть кто, значит. Кому они поверят – своей крови или тебе?
Олёну трясло, как в лихорадке.
«Боже, боже, что делать?»
- А если я… если м....т, то ты…
- Уеду завтра утром, запись уничтожу, и целый год ты меня не увидишь, - ответил тот. – Ну, давай уже, быстро на колени....
Она сглотнула, потом медленно опустилась и потянулась к его ширинке.
Леонид не стал её жалеть – позволил приступить, а потом сразу взял инициативу в свои руки.
Жёстко, до слёз и рвотных позывов, без малейшей нежности. Так унизительно, так грязно!
Олёна терпела и мысленно молилась, чтобы всё скорее закончилось.
«Боже, скорее! Боже, нечем дышать… Боже, за что?»
И когда Леонид наконец напрягся и задрожал, сливая ей в горло остатки своего удовольствия, позади Олёны громом с ясного неба раздался потрясённый возглас:
- Что, чёрт возьми, здесь происходит?!
Действуя на одних инстинктах, уже понимая, что вляпалась по уши, Олёна с силой оттолкнула Леонида.
Раздался пошлый чмокающий звук, и её рот освободился.
Пока никто из мужчин не опомнился, она как была – на коленях, размазывая по лицу слёзы и остальные жидкости, поползла навстречу свёкру.- Ан-ндрей Ганнадь…евич, - непритворно задыхаясь и всхлипывая, - он меня принуди-ил! Затащил сюда и заставил… силой. Вызовите полицию!!!
- К-какую полицию? – отмер случайный любовник. – Андрюха, ты что, веришь этой ша....е?! Она сегодня, как и в прошлом году, сама меня сюда зазвала! Понимаю, что попадос. Перед тобой и племянником стыдоба, но ты ж мужик, ты меня поймёшь! Сложно устоять, когда баба сама в штаны лезет! Я прямо сейчас разбужу своих, и через полчаса и духу нашего тут не останется. Лады? А Гошке мы ничего не скажем, да? Зачем парню дополнительная головная боль?
- Он врёт, врёт! – взвизгнула Олёна. – Не сама я, это он заставил! Силком!
- Силком? – ровным голосом переспросил свёкор. – Под пистолетом, что ли?
- Нет, но он угрожал! Мне пришлось, - прошептала женщина.
- Чем таким, интересно, мог он угрожать, чтобы ты пошла на… это, - Андрей брезгливо оттолкнул попытавшиеся вцепиться в него женские руки. – Не трогай меня! Вижу я, как тебя принудили. Буквально волоком притащили, связали и пистолет к виску приставили.
– Андрей, Андрюша, прости! Не виноватая я! Он сам это, сам!!! –вскрикнула она.
- Заткнись, - рыкнул тот. – Сейчас весь дом перебудишь! Или ты хочешь, чтобы о твоём позоре узнало больше народу?
И Олёна, наткнувшись на разъярённый взгляд свёкра, оцепенела и сникла, тихо скуля, словно побитый щенок.
- Она зовёт тебя Андрюша?! - протянул Леонид и неспеша заправил в штаны главную улику и, одновременно, вещественное доказательство измены. – Я смотрю, весело тут у вас… Зять, ты это… сам дальше, ага? А я пойду собираться…
- Стой, - не отрывая взгляда от распластанной на полу Олёны, остановил шурина Горин-старший. – Что было в прошлом году? Быстро и коротко.
- Так это… Мы также на одну ночь останавливались у вас, помнишь? И эта… лядь… Зятёк, не серчай, я и в мыслях ничего такого не держал. Но она подкараулила меня в коридоре и позвала за собой. Мол, что-то случилось, надо срочно помочь. Я и пошёл – родня же! А она сюда завела и набросилась с поцелуями. Опомниться не успел, как девка уже растелешилась… Не устоял, каюсь. А кто б устоял, когда ему в лицо такие дыньки суют? Прости!
- Год назад? – деревянным голосом переспросил Андрей Геннадьевич.
- Да. Один раз было, клянусь!
- Что б через полчаса…
- Считай, что нас уже нет! – Леонид проскочил мимо лежащей ничком Олёны и уже схватился за ручку двери, но на мгновение затормозил.
- Риммке и Гошке не говори… Не ради этой дуры прошу, ради них же. Прости!
Хлопок. Быстрые, удаляющиеся шаги.
И вязкая, тяжёлая тишина.
Она звенела в ушах, неподъёмным грузом давила на плечи.
Но ведь ещё не всё потеряно? Андрей здесь, с ней! И если она постарается…
- Андрюша, - с надрывом, - неужели ты мне не веришь? Я ведь люблю тебя! Только тебя, Андрей! Ради этого даже замуж за твоего сына пошла, терплю твою жену, во всём ей угождаю, не перечу. Я любого могла выбрать, ты же знаешь! Ко мне Оконников сватался, Гозман, сын Мещерякова. А я тебя выбрала. И ребёнка тебе родила. Дочку, но следующим непременно был бы сын!
- Дочку, - эхом повторил Горин. – Иди к себе, Оля. Душ прими, зубы почисти…
- А…
- Сейчас я не в состоянии с тобой разговаривать. Утром уеду по делам, а вечером… пообщаемся.
И ушёл, аккуратно прикрыв дверь.
Она тут же вскочила и подкралась к входу, приоткрыла створку и прислушалась.
Никого.
«Боже, вот это я попала! И как он тут очутился, козёл старый?! Ладно, выкручусь, не впервой! Леонид сейчас уедет, можно не беспокоиться, что он мне навредит. Римма у себя, она ничего не узнает. Андрей не идиот, он не станет ничего жене рассказывать, ведь тогда ему придётся признаться, что он со мной спал. Гошка дрыхнет в кабинете, отец его просвещать также не станет, я тем более.
И остаётся один Андрей. Справлюсь!»
Кое-как привела себя в порядок - этот урод, дядька Егора, с ней не церемонился! – вытерла лицо краем халата, пригладила волосы, поправила одежду и выскользнула из бойлерной.
Мышью пронеслась по лестнице и выдохнула только тогда, когда очутилась в спальне.
А утром её поджидали новости. К сожалению, не все из них оказались хорошими…
Во-первых, все Горины – и мать, и отец, и сын – ни свет, ни заря покинули особняк. В принципе, это её только порадовало.
Ну не готова она с ними встречаться! С Андреем понятно, почему, с Риммой тоже. А с Егором… Как на глазах его родителей, которые узнали её маленькие секреты, ей изображать заботливую жену?
Во-вторых, Римма, мать её, Евгеньевна, и сама отбыла, и мелкую плаксу вместе с нянькой забрала.
Куда? А какая разница? Главное – ей, Олёне, не придётся играть роль любящей мамочки и слушать детский ор.
В-третьих, и это явилось неприятным сюрпризом – вся прислуга из дома испарилась. Но зато прибыла компаньонка.
Да, да, та самая Алла. Довольно неприятная личность, надо сказать.
Нет, она не грубила, наоборот, вела себя подчёркнуто вежливо, но так холодно, что аж зубы стыли.
Скрипя зубами, пришлось терпеть её присутствие на завтраке.
«Поем и уеду, только меня и видели!» – пообещала себе Олёна, торопливо закидывая в себя творог с ягодами.
Не хотела есть – пришлось.
Компаньонка гундела над душой, дескать, приказ Горина-старшего – накормить невестку и проводить обратно в комнаты.
Чтобы не портить себе настроение ещё больше, пришлось подчиниться. А потом в сопровождении Аллы Дмитриевны – у Олёны в голове промелькнуло – под конвоем – подняться к себе.
- Я вас не приглашаю, - с каким удовольствием она захлопнула дверь перед носом компаньонки!
И заметалась по спальне, собирая вещи.
«Ноги моей здесь не будет! – кипела она от злости. – Заеду домой, заберу загран и закажу билет на первый же рейс в Европу. Плевать, куда – на месте сориентируюсь. Папе уже оттуда позвоню, скажу, что решила улететь сейчас. Мол, перед тем, как лечь в клинику, хочу немного развеяться, пошопиться. А Андрей, поду-умаешь, обиделся! Ничего, недельку подуется, и опомнится, да поздно будет. Я уже тю-тю! Даже хорошо, что он нас застал – и этого идиота навсегда отвадил, и сам себя наказал: на полгода теперь останется без сладкого. И в следующий раз устраивать мне демарши уже не посмеет. Кто ему наследника-то родит, кроме меня? Вот то-то же!»
Вещей было полно, но зачем что-то тащить? Деньги есть, купит на месте. Уезжать лучше налегке!
Олёна схватила сумочку, проверила кредитки, ключи, телефон – всё на месте.
И шагнула за порог, прикидывая, куда бы отослать Аллу, чтобы под ногами не путалась и за рукав не цеплялась.
Но тут прилетела четвёртая новость. Очень, очень неприятная!
- Олёна Макаровна, простите, Андрей Геннадьевич запретил выпускать вас из комнаты, - дорогу ей заступил один из охранников. – Только один раз, утром – для приёма пищи, но вы уже позавтракали.
- Что?! Как ты смеешь!!! Да я сейчас…, - взвилась она.
- Простите, мне не хотелось бы применять силу, - мужчина продолжал стоять скалой, - Андрей Геннадьевич дал мне карт-бланш.
- В каком смысле? – взвизгнула Олёна.
- В прямом. Мне разрешено применить физическую силу, если вы не внемлете голосу разума и проигнорируете приказ. Иными словами, я обязан удержать вас в границах комнаты любым способом.
- Я сейчас позвоню Егору, и он…, - не веря, что всё это происходит не во сне, она вытащила сотовый.
И застонала – телефон показывал полное отсутствие связи. Интернета тоже не было.
- Но как же, почему? – потрясённо бормотала она, в отчаянии тыкая в гаджет пальцем.
- Глушилка, - невозмутимо пояснил бодигард.
Или тюремщик?
- Андрей Геннадьевич вернётся вечером. Возвращайтесь к себе, пожалуйста. Обед вам принесут в комнаты.
Говоря же, охранник теснил её, вынуждая отступить, пока она не перешагнула через порог.
После этого дверь захлопнулась, и Олёна услышала, как в замке поворачивается ключ.
Продолжение следует...