---Виктор вернулся домой совсем поздно. Елена уже начала переживать. Он, как обычно в таких ситуациях, «отмазался» вынужденным совещанием с деловыми партнерами. Каждый раз после своих измен Виктор корил себя. Лена – роскошная рыжеволосая женщина, безумно его любящая. Есть ли причины для предательства на стороне?
Они пили чай. При свете каминного огня волосы Елены блестели, тело, облаченное в ночную рубашку из шикарного салона женского белья, так возбуждало. Она была великолепна!
– Милая, я должен тебе сказать… У меня был такой серьезный и сложный день, я так устал.
Жена нежно прижалась к его щеке.
– Ах, Витюша, я очень за тебя переживаю. Ты так много работаешь, как бы не заболел, – она потрепала его по волосам.
Он улыбнулся, поцеловал её. И вдруг ему так захотелось рассказать Лене сказать ей про эту оборванку, спросить совета. Виктора, признаться честно, привлекало то, что Лена была старше на четыре года. Он часто посвящал ее в дела фирмы, интересовался мнением умной женщины. Лена нередко была права в сложных ситуациях, касаемых работы. Вот и сейчас Виктор хотел попросить у жены помощи – чтобы она разъяснила, ЧТО могло заставить солидного бизнесмена связаться с проходимкой? Виктор словно увидел в Лене защитницу, которая убережёт его от этой странной девушки.
Но… разумеется, не мог так поступить с Леной – она же ему не мать, а жена. Да и к тому же, она живое существо, и так часто и несправедливо страдающее по его вине.
– Пойдем спать? – спросила она ласково. – Времени уже много.
– Да, пойдем, – они поднялись на второй этаж, Виктор крепко обнял свою женщину и, прижавшись к ней, сладко уснул.
Его разбуди телефонный звонок. Аппарат звонил так навязчиво, что Виктору пришлось встать. Елена не проснулась.
– Я Вас слушаю, – сказал он сонным голосом.
– Привет, Виктор. Это Ирэна. Извини, что так поздно… Ты не мог бы приехать? Мне нужна твоя помощь.
– Помощь? В чём? – Виктор ещё плохо соображал. Он зевнул, потер правый глаз. На стене часы показывали время: половина четвертого.
– Я хотела принять душ, однако, что-то с краном. Он, возможно, неисправен. Ты приедешь?
Виктор, придя в себя и, наконец, осознав, с кем именно разговаривает, рявкнул:
– Ты что спятила? Какой душ? Какой кран? Ты соображаешь, что говоришь? – и тут же пожалел о том, что говорил так громко. Это могло разбудить Елену.
– Соображаю. Поэтому и прошу твоей помощи. Извини, если разбудила, – Ирэна положила трубку.
Через секунду Виктор перезвонил на свою квартиру:
– Я приеду через полчаса. Не трогай кран, а то соседей затопишь!---
– Итак, Артур, мы отпускаем Вас под подписку о невыезде до заседания судебного разбирательства, – сказал Илелюхин.
– Я могу прям сейчас идти? – поинтересовался Дрязкин. За время пребывания в камере у него было только одно желание – приять душ, привести себя в порядок.
– Можете, конечно, – улыбнулся Владимир Мартынович, – только вот куда? Смею предположить, что идти-то Вам и некуда.
Артур как-то не задумывался над этим. Но, похоже, следователь был прав. Вряд ли друзья разрешат остаться в квартире, они ведь тоже не особенно «чисты». Главка подумал и ответил уверенно:
– Не переживайте за нас. Я с Даней, Пупсиком что-нибудь придумаю.
– Правда? Да Вы что! Как я рад! – Илелюхин расхаживал по кабинету. С лица не сходила улыбка «Чеширского кота». Дрязкин понял, что с ним ведут какую-то странную игру.
Он встал:
– Так разрешите мне откланяться?
– А Вашу несостоявшуюся жену, Тонечку, Вы собой возьмете или нам подкинете?
«Какую ещё Тонечку?». Артур, сообразив, о ком идёт речь, решил, что нужно быть осторожнее со словами. Может, наконец, появился шанс узнать всю правду про Фаню? «Ну что ж, раз это игра, примем её правила!».
– Вы имеете в виду девушку, на которой я собирался жениться?
– Ну да, Антонину, кажется, – Мартыныч закурил.
– А я как раз хотел поинтересоваться у Вас, где моя невеста? – сказал Артур, но и сам почувствовал фальшивые интонации в своем голосе.
– Да Вы что?! – улыбка резко сошла с лица Илелюхина. – Дрязкин! Хватит шуточки шутить! – он вдруг так резко ударил кулаком по столу, что Артур вздрогнул. – Ты понимаешь, щенок, что эта ваша Фаня-Нафаня-Антонина очень опасная преступница!
Главка промолчал и принял предложение Илелюхина закурить.
– Артур, Вы должны помочь следствию! Про Фаню я знаю все со слов Даниила и девочки – как вы познакомились с ней, что она у вас находилась и так далее.
– Поверьте, я мало чем могу помочь, – робко вставил Дрязкин.
– Молчи, и слушай! – следователь был уже зол. – Не перебивай старших, а то я тебе и поддельный паспорт пришью! Знаешь, сколько за подделку документов дают?! И не смей выгораживать её! Мне Даниил рассказал, что ты влюбился, как дитя! Ишь, какой крутой перец, всю последнюю мебель продал ради колечка с камушками! Всех голодными оставил!
Артур замолчал, опустил голову. Возможно, впервые он задумался о том, что именно это чувство к малоизвестной подозрительной девушке заставило его потерять голову и привело к сегодняшнему положению – ведь судимость, даже условная, это конец! Прощай, работа, прощай, друзья! Да здравствует жизнь бомжа. А что же будет с Пупсиком? Неужели её отправят в детдом? Главка решился:
– Чем я могу помочь?
– Вот, эт другой разговор. Так-то лучше, – Илелюхин опять заулыбался. – Припомни-ка быстренько, говорила ли Нафаня что-нибудь про некоего Виктора Штрайбикуса?
– Виктор! Опять Виктор! Вы что, с ума все подходили что ли?! Сначала Фаня, потом Елена, и Вы туда же! – Артур даже вскочил и заметался по комнате. – Поймите, не Виктор я!
Владимир Мартынович с удивлением глянул на Артура:
– Стоп-стоп-стоп! Так не пойдет. Сядьте-ка, молодой человек.
Главка повиновался.
– Ну-ка расскажите-ка мне поподробнее, кто с Вами Виктора обсуждал? Елена? Фаня? Как интересно! Подробнее, пожалуйста!
[Я проснулась от того, что зазвонил телефон. Еле открыла глаза. Оказывается, уже довольно светло. Наверное, день близится к полудню. Трубку взял Даня.]
– Да? Я думаю нам обед лучше прямо в номер.
[Приподнялась с кровати. После пребывания в СИЗО, эта огромная гостиничная кровать просто рай какой-то. Хотя, впрочем, не такая, как в Дрездене. Осмотрелась. Хорошенький номер – люкс. Интересно, а кто оплачивал все это великолепие? Даня уже умылся, мокрые волосы делали его внешность немного смешноватенькой. Я сказала]:
– Доброе утро, дорогой. Как ты спал? – [Он как-то недобро взглянул на меня:]
– Неплохо, а ты?
– Тоже ничего. Скажи, а когда к нам придут Артур и Пупсик? – спросила я
[Он ответил, что не знает. Интересно, что мы будем делать с ним вдвоем? Я же ведь приличная девушка! Тем более, я собиралась замуж за его лучшего друга! Пусть только попробует начать приставать!
Обедали мы молча. Я спросила: ]
– Ты почему такой задумчивый?
[Даня молчит. Видимо, ему не до общения со мной. ]
– Я просто думаю, как мы теперь будем жить.
[Странный какой, а что тут думать?]
– А что тебя беспокоит? Здесь, по-моему, очень красиво!
[Я бросила мой салат из устриц недоеденным и развалилась на кровати. ]
– Как приятно, так нежиться, как будто и не было никаких сложных ситуаций.
[Он прилег рядом. ]
– О чем ты говоришь?
– Когда я жила в Германии, было время, что я голодала. А о такой вот кровати, просто мечтать не могла, –[ ответила я.]
– Ты жила в Германии? А почему никогда об этом не рассказывала?
[Не говорила? Может, и не говорила! Но разве не понятно, что я и сама об этом не знала? Это только что мне моя память подсказала.]
– Наверное, я просто не сочла нужным.
«Да уж! Сколько всего важного ты не сочла нужным нам сказать! Ну что ж, Даниил, почувствуем себя следователем!» – подумалось парню.
– Ну и как тебе в Германии? Нравилось?
– Я уже не помню, – [улыбнулась, приблизилась к Дане. Мне так захотелось его поцеловать. Интересно, долго мы вот так вот будем лежать и говорить ни о чем. … Опять этот телефон! ]
– Хорошо. Я обязательно спрошу про страну. Ага, – Даня положил трубку. Он уже начал жалеть, что согласился на эту затею. Они следят за каждым движением, слышат каждое слово. – Никакой личной жизни! Достали уже!
– Что ты сказал, дорогой? Тебе кто-нибудь мешает? Ты только скажи, мы сразу разберемся, – успокоила Фаня.
– Да? И что же мы сделаем? Прихлопнем кого-нибудь?
– А почему бы и нет?–[ответила я и шепнула на ухо: «Если Артур нам не мешает, может… Ты же давно этого хочешь…». Он вскочил с кровати, заговорил громко, как будто хотел, чтобы кто-то его услышал:]
– Нет, Фаня, ты что с ума сошла! Ты почти что жена моего друга, как ты можешь мне ЭТО предлагать! «Сделал акцент на слове это, чтобы они поняли, что она меня домогается! Боже мой, спасите меня от этой сумасшедшей!»
-- – Расскажи о себе, – попросил Виктор Ирэну, дожевывая свой бутерброд.
Было около 8 утра. Он уже спешил на работу. Они на кухне допивали кофе. Ирэна закурила, ответила:
– А что именно тебя интересует?
– Ну… не знаю… Всё! Где ты живешь, кто твои родители, чем ты занимаешься, сколько тебе лет, когда у тебя день рождения и все тому подобное.
Ирэна улыбнулась:
– Зачем тебе это! Разве тебе мало знать, что я навсегда твоя!
Штрайбикус поперхнулся. «Опять она темнит! Бог мой, с кем я связался!» – подумал он и глянул на Ирэну. Она сидела на стуле, курила, эротично выпуская клубки дыма. На ней был тонкий пеньюар, едва прикрывавший обнаженное тело. Черные длинные волосы распущены по плечам, на ногах – мягкие домашние тапочки. Виктор решил: нужно срочно завершать и так столь затянувшееся знакомство! Ни с одной женщиной, кроме жены, он не спал больше одного раза! А с этой бродяжкой за полтора дня уже… Пожалуй, с неё хватит.
– Да, дорогая. Наверное, ты права, – ответил он спокойно. – Зачем мне лишняя информация? Мы же все равно с тобой больше не увидимся. Я думаю, тебе пора домой, – он встал и пошел к зеркалу, поправить галстук.
Ирэна ехидно улыбнулась, злостно сказала:
– Испугался свою рыжую бестию? Она что ревнивая?
Он долго смотрел на отражение девушки в зеркале. «Надо бежать от неё!». Ответил спокойно:
– Что бы я боялся жены?!
– И я тоже так думаю! Виктор Штрайбикус не может бояться своей жены. А тем более, любить её. Правда, же?
Виктор внутри кипел от злости. И одновременно он стал побаиваться этой темноволосой ведьмы. Поэтому предпочел промолчать. Уже в дверях, обувая ботинки, проговорил:
– Ну все, я на работу.
– Окей! Может, вечером в театр сходим? Там сегодня чудесная пьеса по мотивам «Лореляй» Гейне. Помнишь: Ich weis nicht, was so es bedeutung, das ich so traurig bin…
Ирэна стала кружиться по комнате и напевать немецкую балладу песню на слова Генриха Гейне про русалку.
Когда Штрайбикус сел в машину, он почувствовал, что вечером действительно будет с Ирэной в театре смотреть «Лореляй». Что с этим делать – он не знал. ---
Илелюхин сидел в кресле перед телевизором, допивал полуоствыший чай и выкуривал последнюю сигарету. Опять не спалось. Времени – без четверти три ночи. Жена, наверное, видит десятый сон.
Владимир Мартынович тяжело вздохнул – да уж, вот так ситуация выходит! Он вертел в руках две фотографии и продолжал недоумевать: Виктор Штрайбикус и Артур Дрязкин имеют одно лицо. Как два брата близнеца. Следователь находил только одно объяснение – скорее всего, они действительно братья. Только одного мать оставила в приюте. Но такой расклад событий казался маловероятным.
Даниил проснулся посреди ночи от дикого крика Фани. Она металась по постели, видимо, ей снился кошмар. Он подбежал к ней и стал будить:
– Просыпайся, это всего лишь сон! Ну же, – теребил девушку. Фаня прижалась к Даньке и расплакалась.
– Ах, это только сон! Какой страшный сон!
– Все пройдет, не расстраивайся! – юноша заботливо обнял её, погладил по волосам. Она все ещё всхлипывала. – Знаешь, мне в детстве всегда говорили, что если страшный сон рассказать, то он никогда не сбудется.
Фаня села на кровати, поджав под себя ноги. Они включили светильник.
– Мне снилось, что я нахожусь в какой-то машине, типа газели. У меня связаны руки и ноги. Я не знала, куда меня везут, но было такое впечатление, что если я не выберусь, меня непременно убьют. Рот у меня был заклеен, наверное, чтобы не кричала. Я не знала, что делать. Потом услышала какой-то странный стук. Поняла, что это задние двери газели. Они не были закрыты на замок, а перетянуты толстой проволокой. Поэтому одна дверь стучала о другую. Ехали мы очень быстро. Машину все время трясло. Не знаю, каким образом, но я подползла к дверям, свободными пальцами, зубами смогла открыть их. Они распахнулись. Я увидела, что мы ехали очень быстро. Была лунная ночь. Я чувствовала, что у меня очень сильно болит голова, ноги, руки. Но выбора не оставалось: если сейчас не выпрыгну из машины, водитель всё поймет, и я вновь окажусь в ловушке. Только вот как? Ноги-то связаны. Я поползла, – Фаня с ужасом в глазах смотрела на Даню. – Представляешь, я выпала из машины. Летела, словно в бездну! Почувствовала, что стукнулась головой обо что-то, а потом со страшной силой все катилась кувырком по дороге, все катилась… Как ужасно!
Девушка ещё крепче прижалась к Дане, плакала. Он рассеянно повторял одно и то же:
– Это всего лишь сон, не переживай, успокойся, все пройдет! – парень гладил её по волосам. – Все хорошо, успокаивайся…
На следующее утро Илелюхин просмотрел видео, отснятое скрытой камерой в гостинице. Он про себя ругал Даниила: «Как же так можно! Вот, дурачок! Ну неужто не ясно, что это скорее всего не снилось ей, а было на самом деле! Что ж ты её не расспросил поподробнее, где ехали, что да как! Мало ли, что она тебе ещё рассказала бы! Успокаивать стал! Кого! Может, убийцу! Вот, неумехи…». Серчал Владимир Мартынович у себя в кабинете, ожидая прихода Валентины Михайловны и Артура.
---Виктор стал встречаться с Ирэной почти каждый день, когда появлялась свободная минутка. Он звонил ей, ходил с ней в кино, водил по магазинам. Разумом понимал, что это ненормально, что скоро сплетни и до Елены дойдут… Виктор с ужасом осознавал, что даже своей жене он не покупал таких дорогих подарков, как этой бродяжке – кольца, шубы… Но ничего не мог с собой поделать. Ирэна словно пленила его красотой своего молодого тела, роскошью черных как смоль волос, томным взглядом своих небесно-голубых глаз. Про себя Штрайбикус называл её ведьмочкой, ощущая себя в плену колдовских чар.
Очень сильно беспокоили отношения с Еленой. Последнее время она стала, вопреки ожидаемому, какой-то более ласковой, чем прежде. Встречала его, улыбаясь. Её зеленые глаза излучали такую нежность, любовь, что Виктор готов был пасть перед нею на колени и молить прощения. Но гордость, конечно, останавливала. Разве может он, Виктор Штрайбикус, признаться жене в изменах!
А время все летело и летело… Вот уже больше года Виктор тайно встречался с Ирэной. И тут он заметил, что Елена охладела к нему. Перестала просить близости, хотя раньше и уснуть без этого не могла. И взгляд её изменился. Нет, он не стал холодным, а скорее, наоборот, мягким.
Шел апрель месяц 1995 года. Душа Виктора стала противиться против того, чтобы провести приближающийся день рождения в объятиях Ирэны. Штрайбикуса потянуло к жене. Любовница быстро это заметила. Она устраивала скандалы, била посуду, кричала, ползала на коленях, унижалась, молила не бросать её. И все это каждый раз оканчивалось постелью.
12 апреля 1995 года Виктор вернулся домой пораньше. Сегодня у него просто не получилось встретиться с «ведьмочкой» – проблемы на работе. Елена встретила его как-то холодно. Муж нежно обнял её и сказал:
– Дорогая моя! Любимая! Завтра я беру выходной, мы с тобой побудем вместе. – Жена как-то слабо улыбнулась и пошла греть чайник.
В тот вечер Штрайбикус опять уснул в «гордом одиночестве». На его предложение, Лена ответила, что очень устала…
Виктор проснулся от странного чувства – никак не мог понять, где он. В комнате было очень темно. Потом вдруг неожиданно зажегся светильник, он осознал, что находится во дворце. Воздух наполнился восточными благовониями. Виктор привстал и увидел, что лежит на огромной кровати, а по обе стороны сладко спят Лена и Ирэна. Жена лежала справа от него, любовница – слева. Обе были обнажены и бесконечно прекрасны.
Виктор не мог налюбоваться на них, чувствуя себя падишахом, которому принадлежит весь мир. Вдруг неожиданно обе женщины проснулись и потянули к нему свои нежные женские руки и горячие красивые тела. Виктор неистово любил их по очереди, но чувствовал, что его энергия иссякает. Но… они не могли насытиться, требовали ещё и ещё! Наконец, он проговорил: «Всё! Я так больше не могу. Мне нужно выбрать одну из вас». «Рабыни» молча согласились и, как жертвенные овечки, стали ждать приговора. Сердце Виктора колотилось. Как же выбрать! Он любит обеих! Падишах протянул руки к небесам, словно прося помощи у высшего разума. На секунду закрыл глаза. Когда открыл, увидел странную картину. У Елены выросли крылья. Над ней витал белый нимф, и светлый маленький ангелочек весело сидел на правом плече. Ирэна же лежала в странной дымчатой черной неге, на её левом плече прыгал чёртенок. Виктор громко произнес: «Я выбираю Елену!».
И тут на его глазах Ирэна вдруг стала покрываться змеиной чешуей, её глаза выражали дикую ненависть, она стала шипеть и извиваться, превращаясь не то в змею, не то в дракона. Вскоре чудище раскрыло огненную пасть, желая поглотить соперницу. Виктор закричал, он прижал к себе жену и проговаривал: «Не отдам! Не отдам!».
– Проснись, дорогой, проснись! – Елена будила Виктора, теребя его.
– Что? О, это всего лишь кошмар… – он вскочил, огляделся. Уже почти светало. Увидев перед собой свою рыжеволосую красавицу, Штрайбикус возликовал. Виктор прижался к ней, расплакался и нежно шептал: «Леночка, я тебя люблю одну тебя, моя дорогая, моя принцесса, мой ангел!». Он целовал жену, прижимал к себе, сгорая от желания. Лена же как-то тихо, нехотя сопротивлялась. Тело женщины горело, отвечало. Её речь была бессвязной: «Не надо, Витюша, пожалуйста… Не надо… Я хочу… Мне нельзя… Ах, как хорошо, как я соскучилась… Погоди…». Виктора же не могло уже ничего остановить, он сильнее обнимал её: «Я тебя люблю, мой цветочек, моя радость, мое спасение, ты мне нужна…». Он чувствовал, что если не овладеет ею сейчас, то просто погибнет. Но тут Лена резко оттолкнула его, сказала громко, как будто приказывая: «Хватит! Не понимаешь что ли! Мне врач запретил!»
Виктор, предвкушая неземное удовольствие, не сразу ответил:
– Врач?! Ты больна?
Лена как-то презрительно улыбнулась:
– Заработался! Сам ты болен, если даже не замечаешь… – и обиженно отвернулась.
Он недоуменно почесал голову, потом внимательно посмотрел на жену. Как вдруг до него дошло, ЧТО он не замечал! Виктор ласково обнял жену:
– Леночка! Леночка! Это правда? Ты… ты… мы… у нас будет ребеночек?
Жена повернулась к нему, обняла и ответила:
– А ты, серьезно, не догадывался?
Виктор прижался к ней, обнял, гладил по животику, вдыхал запах её тела, волос и плакал:
– Прости, прости, меня, дорогая… прости…Ты – моя Богиня!
13 апреля 1995 года Виктор Штрайбикус остался с женой. Они провели его день рождения вместе.--
Спасибо за подписки, лайки, комментарии!
