Усадьба – это островок культуры, хранящий черты национального сознания и бытия. Миропонимание русского человека всегда исходило из его взаимоотношения с окружающим миром. Усадьба дарила своим обитателям особое чувство душевного покоя, рождала ощущение определенной замкнутости мира, цикличности идущего в нем времени.
Судьба усадьбы Тютчевых в Овстуге обыкновенна. Связанная с тремя поколениями единого семейства, она оставила глубокий след в истории русской культуры. Среднерусская полоса породила великую плеяду художников слова: Ф.И. Тютчев, А.К. Толстой, И.С. Тургенев, А.А. Фет, Н.С. Лесков, И.А. Бунин, Я.П. Полонский… Красота русской природы для этих художников – только необходимое начало, исток. Основа национальной красоты в ее целостном содержании, и природное прекрасное предстает в их искусстве в органическом единстве с человеческой красотой и покоряющей красотой самого художественного слова.
Чувство истории пробудилось в будущем поэте-дипломате Ф.И. Тютчеве в его ранние овстугские годы, потому что находило мощную живую опору в родовом семейном предании. Прямым предком поэта был один из самых выдающихся героев Куликовской битвы – Захарий Тютчев. Рассказ о его подвиге передавался из поколения в поколение.
Развалины древнего Вщижа и память о предке создавали осязаемую глубь истории. В старинном селе Овстуг возникло то чувство природы, которое поэт сохранил в течение всей жизни. Дочь его, Дарья Федоровна, так передавала воспоминания отца о ранней поре его жизни: «…эти перелески, этот сад, эти аллеи были целым миром для папа – и миром полным: тут пробудился ум и детское воображение в этой реальности видело свой идеал». Родовое поместье помнило иные времена и хранило воспоминание о прежней жизни, связанной с пребыванием здесь деда поэта – Н.А. Тютчева, собравшего, отстроившего и укрепившего Овстуг.
Размышляя о прошедших временах, поэт писал о собственных впечатлениях об Овстуге:
И чудится давно минувшим сном
Ему теперь все светлое, живое…
И в чуждом, неразгаданном, ночном
Он узнает наследье родовое.
О родителях Ф.И. Тютчева первый его биограф И.С. Аксаков писал: отец Федора Ивановича «отличался необыкновенным благодушием, мягкостью, редкою чистотою нравов и пользовался всеобщим уважением». Ф.И. Тютчев «был совершенною противоположностью своему отцу; общего у них было разве что одно благодушие. Зато он чрезвычайно походил на свою мать, Екатерину Львовну, женщину замечательного ума, сухощавого нервного сложения, с наклонностью к ипохондрии, с фантазией, развитою до болезненности».
В русском семействе Тютчевых преобладал французский язык. Но это не исключало, однако, у Екатерины Львовны приверженности к русским обычаям». Русские обычаи свято охранял в этом семействе и Николай Афанасьевич Хлопов. Отпущенный на волю помещиком Татищевым, он поступил в услужение к И.Н. Тютчеву. Хлопов был дядькой при малолетнем его сыне Федоре и сыграл заметную роль в жизни будущего поэта. И.С. Аксакову он напомнил «знаменитую няню Пушкина».
Господский дом, стоявший на возвышенности, и традиционная планировка комнат отвечали характеру быта того времени и следовали самым новым веяниям архитектуры. Усадьба очень своеобразно соединялась с местным ландшафтом. Овстуг как бы несколькими ступенями спускался к северу, к замечательной по своей живописности долине реки Десны. А на запад, юг, восток от Овстуга – просторы полей, в которые вкраплены кое-где густые рощи и овражки. Вокруг – многочисленные села, деревни с такими родными до боли названиями: Дорогинь, Молотино, Песочная, Суздальцево, Дятьковичи, Гостиловка, Сельцо-Рудное, Летошники, Умысличи, Вщиж. Эти названия часто стоят под стихотворениями в автографах поэта, упоминаются в его письмах.
Усадьба – это и конкретный родной дом, и его образ для нескольких поколений. «В ту минуту, когда я пишу это, светит самое лучезарное солнце. Небо мглисто-голубое, прелестное. Это как бы летний день, затерявшийся в октябре. Мне хочется думать, что тот же самый свет заливает в настоящую минуту Овстуг, золотя увядшие листья на деревьях и блестящую грязь тропинок».
Усадьба – универсальная, устойчивая и оптимальная для России форма человеческого бытия, и нет ничего удивительного в том, что И.Н. Тютчев (отец поэта) до последних дней своих благоволил к Овстугу, где в последние годы строил новый дом, оставив старый до приезда младшего сына из Мюнхена. Там же, в Овстуге, И.Н. Тютчев и скончался скоропостижно 23 апреля 1846 г. Его сын в стихотворении «Любезному папеньке» назвал отца «Друг истинный добра и бедных покровитель». За добрым советом, зная, что вряд ли получат отказ, шли к Ивану Николаевичу и его дворовые, и овстугские крестьяне. А ведь они, как известно, имели свои дома и дворы – тоже своего рода усадьбы.
Во время Крымской войны Ф.И. Тютчев приглашал в свой кабинет крепостного ратника – брата овстугского повара, собиравшегося в Севастополь, и сердечно беседовал с ним. Тютчевы, безусловно, принадлежали к тем дворянским семьям, которые постоянно стремились сохранять и укреплять патриархальные связи с крестьянами. Все члены семейства крестили многих детей своих крестьян, т.е. становились их крестными отцами и матерями, исполнявшими так или иначе «родственные» обязанности.
В Овстуге перед поэтом-философом представала не только родная земля, но и живущий на ней народ. Старшей дочери Анне, родившейся и до 18 лет воспитывавшейся в Германии, Тютчев советовал: «…Льщу себя надеждой, что, с божьей помощью, ты найдешь в России больше любви, нежели где бы то ни было в другом месте. До сих пор ты знала страну, к которой принадлежишь, лишь по отзывам иностранцев. Впоследствии ты поймешь, почему эти отзывы, особливо в наши дни, заслуживают малого доверия. И когда потом ты сама будешь в состоянии постичь все величие этой страны и все доброе в ее народе, ты будешь горда и счастлива, что родилась русской».
Прекрасное в русской эстетике немыслимо без напряженного духовного порыва, драматизма или даже трагедийности, что так ярко выразилось в поэзии Тютчева.
Ночное небо так угрюмо,
Заволокло со всех сторон.
То не угроза и не дума,
То вялый, безотрадный сон.
Одни зарницы огневые,
Воспламеняясь чередой,
Как демоны глухонемые
Ведут беседу меж собой…
18 августа 1865 г.
Тютчевское неколебимое осознание верховного смысла и ценности России и ее народа сложилось уже в самой ранней юности. Повседневная жизнь в овстугской усадьбе не отличалась особенной яркостью и разнообразием своих проявлений, какими-то знаменательными событиями, происходившими здесь. Но вся атмосфера существования в этом месте была проникнута неповторимым теплом и уютом семейственной жизни. Это была жизнь, опирающаяся на старинные традиции дворянской культуры.
В Овстуге и его окрестностях Тютчев написал более двух десятков стихотворений. Здесь прошли не только детские, но отроческие, отчасти юношеские годы. Поэт возвращался в родное имение мысленно, в письмах и размышлениях. В 1863 году Тютчев пишет жене: «Когда ты говоришь об Овстуге, о благе, которое мне принесли бы покой и свежесть, ожидающие меня там, – я совершенно разделяю твое мнение… Но, увы, как добраться до этого рая… Овстуг – непризнанный и столь мною пренебрегаемый. Ах, какое жалкое существо человек, – подобный мне человек!..
… Видел Полонского…Он в восторге от Овстуга и от своего пребывания у вас и жалеет только, что оно не продлилось недели и месяцы. Слушая его рассказы, я испытывал некоторую, даже большую зависть. В самом деле, я чувствую каждый день как бы тоску по родине, думая об этих местах, которыми я так долго пренебрегал…».
«Как бы тоску по родине», по патриархальному укладу жизни испытывали все члены многочисленного семейства. Умение хранить «преданья милой старины», опираться на память своего рода, почитание предков, уважение к их традициям и ценностям – вот характерные черты обитателей русской усадьбы.
Висящие на стенах многочисленные портреты родственников создавали особый эффект – они казались реально присутствующими в жизни последующих поколений.
Даже по очень скудным дошедшим до нас сведениям можно представить себе нарастающее с годами богатство впечатлений, формировавших здесь, в Овстуге, душу и разум Тютчева. С балкона открывались усадебные окрестности – одно из полных неповторимого обаяния воплощений среднерусского ландшафта.
Смотри, как роща зеленеет,
Палящим солнцем облита,
А в ней какою негой веет
От каждой ветки и листа!
Войдем и сядем над корнями
Дерев, поимых родником, –
Там, где, обвеянный их мглами,
Он шепчет в сумраке немом.
Август 1857 г.
В господском доме зримо воплощалась непрерываемая связь поколений. Ушедшие родители, тетушки, дядюшки продолжали жить не только в воспоминаниях, но и в семейных альбомах, рисунках, переписке, реликвиях, памятных вещах, вышивках, гербариях, которые так любила Эрнестина Федоровна, привезшая это увлечение из Германии в Россию. Все эти предметы, милые безделушки были живым напоминанием о прошлом, о «милых тенях».
Жизнь в Овстуге отличалась естественностью, размеренностью (особенно при Иване Николаевиче). В усадьбе человек «был ближе к природе, а через нее и к Богу. И поэтому она действительно была своего рода крепостью для своих хозяев, в ней легче заживали душевные раны, прояснялся ум, успокаивалось сердце». Любовно-дружеские отношения в семье создавали благоприятные условия для развития внутреннего мира человека, его духовного обогащения. Семья Тютчевых воплотила лучшие черты русского среднего дворянства начала XIX века, знакомые по «семейным» страницам «Войны и мира». Родственные связи с выдающимися деятелями отечественной истории органически вплетались в жизнь «дворянских гнезд» и как бы «открывали настежь двери в эту историю, делали ее неотъемлемой частью, звеном, стороной семейного бытия».
У Тютчевых жили родственники или друзья с многочисленными детьми. Можно утверждать, что будущий поэт «начинал жизненный путь в условиях семейной детской общины». И это создавало особенную атмосферу детства и отрочества, определявшую цельность восприятия окружающего мира.
О той высокой ценности, которой обладал Овстуг в глазах Тютчева, свидетельствует его письмо к жене:
«Прошлое воскресенье я мог себе вообразить, что нахожусь в близком соседстве Овстуга, у нашего приятеля Яковлева или у В.М. Фоминой, но я был всего в 20 верстах от Петербурга у министра Ковалевского – в имении, доме и семье точно таких, какие встречаются в глухой провинции. Славные люди!.. Ты бы это оценила…». Из этих слов ясно следует, что овстугское бытие являлось для него своего рода мерилом человеческих ценностей. «Позавчера, в среду, я получил письмо от 4-го, написанное в комнате с видом в сад и на маленькую церковь, в той самой комнате, которую ты предназначала мне. Но не смею больше останавливать свои мысли на всем этом… В твоем письме разлит тихий покой, некая безмятежность, которая благотворно на меня подействовала».
Огромно, неоценимо значение «малой родины» в духовной и душевной жизни Тютчева. Отголоски овстугского бытия слышатся в письмах поэта. Ведь там проводила так много времени Эрнестина Федоровна с детьми. Все более глубокими, иногда до пронзительности трогательными, становились чувства Тютчева к жене. Она была для него и другом, и помощницей, и советчицей, и ангелом-хранителем. Разлука с ней переживалась довольно болезненно. Через любовь к ней в душу поэта входила нежность и к месту ее пребывания – к Овстугу. В последние годы жизни он каждое лето – до начала своей предсмертной болезни – приезжал хоть на несколько дней в родные места, хотя дорога в оба конца отнимала много времени и сил. Это значит, что его неотвратимо влекло в родовое гнездо. Самые обычные сельские впечатления побуждали поэта к пространным рассуждениям.
В деревне
Что за отчаянные крики,
И гам, и трепетанье крыл?
Кто этот гвалт безумно-дикий
Так неуместно возбудил?
Ручных гусей и уток стая
Вдруг одичала и летит.
Летит – куда, сама не зная,
И, как шальная, голосит.
Какой внезапною тревогой
Звучат все эти голоса!
Не пес, а бес четвероногой,
Бес, обернувшийся во пса,
В порыве буйства, для забавы,
Самоуверенный нахал,
Смутил покой их величавый
И их размыкал, разогнал!
……………………………..
Да, тут есть цель! В ленивом стаде
Замечен страшный был застой,
И нужен стал, прогресса ради,
Внезапный натиск роковой.
И вот благое провиденье
С цепи спустило сорванца,
Чтоб крыл своих предназначенье
Не позабыть им до конца.
Так современных проявлений
Смысл иногда и бестолков, —
Но тот же современный гений
Всегда их выяснить готов.
……………………………..
Овстуг, 16 августа 1869 г.
Усадьба в ее выработанной веками форме становилась центром индивидуального мира, «местом прикрепления человека к земле, к безымянным, но единственно любимым русским речушкам, оврагам, полям и рощам, к соседним деревням, церквам…».
Не здесь ли возникло, окрепло и развилось в Тютчеве служение России как необходимое условие существования? Не отсюда ли его истоки любви к России, народу, родному языку? Кто хотя бы раз вошел в мир поэта через его «родовое поместье» в Овстуге, осознаёт, откуда эти бесконечные мысли о роли и судьбе, историческом пути России.
Россия, благословенная «Царем небесным» («Эти бедные селенья…») и Россия, где царят «растленье душ и пустота» («Над этой тёмною толпою…») – два лика, объединенные в сердце поэта одной любовью.
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа –
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь небесный
Исходил, благословляя.
13 августа 1855 г.
Эрнестина Фёдоровна, жена поэта, подолгу проживая в Овстуге, по-настоящему поняла и приняла истинную причину привязанности своего мужа к Отечеству. В январе 1850 года она писала брату К. Пфеффелю: «Я не устаю удивляться точности его (Тютчева) выражений, возникающих в совершенно законченном виде, – кажется, будто он читает их в открытой книге. Ни задержки, ни колебаний, ни единой заминки – это поток, который течет легко и свободно». В очередном письме к жене в Овстуг от 25 июня 1851 года Тютчев признавался: «Разлука потому тяжелее для меня, чем для всякого другого, что для меня она – полное уничтожение».
Огромное значение усадьба в Овстуге имела для детей как от первого, так и от второго брака. Старшая дочь Анна с неохотой покидала Овстуг: «Сегодня вечером я получила письмо из дому (Овстуга), мама пишет, что гиацинты, которые я ей подарила, рас- цвели. Дорогая мама, во всем, что она говорит, есть что-то, что тревожит и волнует меня до глубины души. Как только перед моим мысленным взором воскресает грустный и милый образ в печальной рамке Овстуга, все сердце мое рвется к ней. В ней столько поэзии и чего-то такого, что вызывает нежность». Этим мыслям и настроениям буквально вторит её младшая сестра Дарья: «Все в Овстуге полно маменькой, её прошлым, поэтичным, как сама её натура. Овстуг, лето с его чарующим покоем и прохладой и милая моя маменька слились воедино в моём воспоминании, и когда я буду в глубине моей души искать образ маменьки, – он напомнит мне о моей молодости в Овстуге, где я так много жила духовной жизнью, страдая и испытывая восторг».
Родство души Эрнестины с Овстугом отмечали и другие дети. «Овстугская затворница» много времени отдавала заботам не только о хозяйстве, но и жизни овстугских крестьян.
Закономерность рождения новых стихотворений Тютчева во время продолжительных поездок в Овстуг можно объяснить особенным состоянием впечатлительной души поэта; он погружался в воспоминания, любуясь пейзажами родной русской природы, размышлял о сложных переплетениях его судьбы с судьбами любивших и любящих его женщин, о взаимоотношениях людей и окружающего мира.
Из всех членов тютчевской семьи особое отношение к Овстугу имела самая младшая дочь – Мария. 14 октября 1860 года она сделала многозначительную запись в дневнике: «Последний денёк! Увы! Прощай, Овстуг, лето, прогулки верхом, чтения, я все это опять полюбила, всё стало родным…». Полюбив Ф.И. Тютчева, немецкая баронесса Э. фон Пфеффель полюбила места, подарившие ему жизнь, сумела сделать Овстугскую усадьбу родным и любимым местом для своих детей.
А какие праздники, народные гулянья, ярмарки проходили в Овстуге! Дочь Дарья в письме к старшей сестре Анне писала о народном праздновании Яблочного Спаса: «Расскажу тебе этот великий день, крестьяне были счастливы, как дети! Вечером они все пришли танцевать и петь… Они импровизировали песни, сопровождавшие пляски и славившие маму и папу, да ещё в стихах!».
Через несколько лет Тютчев снова будет праздновать Спас в Овстуге, правда, комментарий дочери будет менее восторженным: «Крестьяне, все более и менее пьяные, кидались на шею папы и рассказывали ему о своих жалобах».
Над этой темною толпой
Непробужденного народа
Взойдешь ли ты когда, Свобода,
Блеснет ли луч твой золотой?..
Блеснет твой луч и оживит
И сон разгонит и туманы…
Но старые, гнилые раны,
Рубцы насилий и обид,
Растленье душ и пустота,
Что гложет ум и сердце ноет, –
Кто их излечит, кто прикроет?..
Ты, риза чистая Христа…
15 августа 1857 г.
Усадьба в Овстуге, как и многие другие русские усадьбы, позволила зародиться и взрасти очень многим существенным для национальной культуры явлениям. В 1871 году Мария Фёдоровна Тютчева (в замужестве Бирилёва) открыла в Овстуге образцовое училище для крестьянских детей. Скольким талантам помогла раскрыться эта школа! В ней обучали не только письму и чтению, но и основам искусств и ремесел – от простых, незатейливых до художественных. В Овстуге радовали своими творениями крепостные мастера, нередко выполнявшие заказы владельцев усадьбы на усадебные постройки, живописные портреты чад и домочадцев, мебель, посуду – из ценных пород дерева или из лозы, тканые изделия, кружева, вышивки. Да и сама Эрнестина Фёдоровна и ее дочери были искусными мастерицами. Вышивка, выполненная Марией, и сегодня украшает скатерть на одном из столов усадебного дома.
В усадьбе соседки В.М. Фоминой начиналось и археологическое познание страны. Масштабы «усадебной археологии» на территории Брящины всегда были довольно высоки. Владельцы соседних с Овстугом усадеб с энтузиазмом и прилежанием раскопали десятки курганов и древних славянских городищ.
17 августа 1871 года Тютчев был в гостях у В.М. Фоминой в с. Вщиж. Коляска остановилась у древних курганов, на которых стояли каменные подобия крестов, а на одном вырос могучий дуб. Тютчев читал «Историю государства Российского» Н.М. Карамзина и знал про Вщижское удельное княжество. Знаменитый некогда Вщиж был уничтожен татарами, и только древние курганы напоминали о славном и трагическом прошлом этих мест. Вид курганов и дубов навеял Тютчеву мысли и мощные поэтические образы природы, перед вечностью которой кажутся тщетными все человеческие дела и усилия.
От жизни той, что бушевала здесь,
От крови той, что здесь рекой лилась,
Что уцелело, что дошло до нас?
Два-три кургана, видимых поднесь…
Да два-три дуба выросли на них,
Раскинувшись и широко и смело.
Красуются, шумят, – и нет им дела,
Чей прах, чью память роют корни их.
Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаем
Себя самих – лишь грезою природы.
В августе 1871 года Тютчев прощался с овстугской усадьбой навсегда. В последние годы он «будто снова целиком обрел тот мир», где «мыслил и чувствовал впервые». Незадолго до этого в письме к Эрнестине от 19 июля 1868 года поэт с горькой нежностью вспоминал «впечатление полной заброшенности и одиночества, которое неизменно вызывают эти серые избы и тропинки, теряющиеся в полях».
Тютчев покидал Овстуг, а дорога вилась меж рощ и полей, также шумели леса, а на небе светило солнце, крестьяне работали в полях – всё было то же, что и всегда. В нерушимой своей красоте оставалась родная природа, воспетая столь пронзительно и проникновенно. «Все начинается и совершается здесь и продолжается в вечности…».
Музей-заповедник Ф.И. Тютчева «Овстуг» сегодня – одно из самых посещаемых мест на литературной Брянщине. В Овстуге берегут и по крупицам собирают черты ушедшего в прошлое XIX века: это наши духовные ценности, печать истинно самобытного таланта. За годы деятельности музея здесь побывали тысячи и тысячи гостей из самых дальних уголков, чтобы поклониться месту, где родился великий русский поэт Фёдор Иванович Тютчев.
Когда-то юный отрок именно в родительской усадьбе впервые – потому с недостижимой уже позднее силой и потрясенностью – увидел «небесный свод, горящий славой звездной…», как он писал около 1830 года. Тогда, в начале долгой творческой жизни, он представлял себе нелегкий путь, на котором
… мы плывем, пылающею бездной
со всех сторон окружены.
В конце же пути, через 40 с лишним лет, он написал в Овстуге о «всепоглощающей и миротворной бездне» Вселенной.
За многие годы по уютным залам дома-музея прошли самые разные люди. Старые, молодые и совсем юные приходят под его гостеприимный кров, чтобы услышать рассказ о любимом поэте, о чем-то расспросить, поделиться собственными мыслями, а то и просто помолчать…
Как ни странно, но и сегодня дом рождает удивительное чувство открытия – живого дома, не совсем похожего на музей, хоть подлинно тютчевских меморий здесь не так уж много. Но дом буквально дышит поэзией, здесь чувствуется, ощущается дух прошедшей эпохи.
В Овстуге и его окрестностях многое зримо ощущается в тютчевских строках. А строки эти разлиты во всем: в птичьем щебете, шелесте листвы, запахе благоухающей листвы и цветов, а ночью – в таинственном лунном свете. Эта опосредованная, а порой буквальная «пропитанность» творчества Ф.И. Тютчева Овстугом очевидна: узнаваемость пейзажей и быта, местных преданий и легенд.
Вот звучат раскаты «грозы в начале мая», а вот после шумного летнего ливня «неожиданно и ярко, на влажной неба синеве, воздушная воздвиглась арка в своем минутном торжестве!».
О, в этом радужном виденье
Какая нега для очей!
Оно дано нам на мгновенье,
Лови его – лови скорей!
Смотри – оно уж побледнело,
Еще минута, две – и что ж?
Ушла, как то уйдет всецело,
Чем ты и дышишь и живешь.
5 августа 1865 г.
Прикосновение к творчеству Ф.И. Тютчева – сегодня доступное каждому посетителю погружение в волшебный мир поэзии. Любование его усадьбой общедоступно, познание неисчерпаемо так же, как непознаваем в своей полноте мир мыслей и чувств одного человека. Можно разобраться в усадебном хозяйстве, архитектурных предпочтениях тютчевской эпохи, особенностях парковой эстетики, но познать до конца весь спектр усадебных отношений во всем богатстве их культурных смыслов, свойственных эпохе и конкретному человеку, нам, по-видимому, никогда не дано.
Сохранение мира усадьбы как мира родного дома и детства одного из самых тонких и проникновенных лириков – задача не из легких, но музей-заповедник многое делает в этом направлении. Даже беглое знакомство с домом, парком дает представление о том, что здесь сохранялись традиции семьи и рода, культура дворянская и крестьянская, культура города и провинции, России и Запада. Это эхо старой России, здесь содержатся прозрения о судьбах русской культуры и ее самобытного представителя Ф.И. Тютчева, вышедшего из дворянского усадебного гнезда.
Особую роль в большом доме играет кабинет, восстановленный по старым планам. Он разделен полуколоннами на две части – зону рабочую и зону для отдыха. В кабинете, как и раньше, стоит шкаф с книгами, которые читали все члены семьи. Тютчев однажды пошутил, что библиотека в Овстуге «вторая по богатству в Европе». Из Овстуга он писал жене: «Я пишу тебе в кабинете отца – в той самой комнате, где он скончался. Рядом его спальня, в которую он уже больше не войдет, позади меня стоит угловой диван, на него он лег, чтобы больше уже не встать. Стены увешаны старыми, с детства столь знакомыми портретами – они гораздо менее состарились, нежели я». Зеленая гостиная, получившая свое название по цвету обоев и обивки мебели, является одной из четырех комнат в северной анфиладе дома. Интерьер ее, украшенный большим зеркалом, имеет характер будуара. Из гостиной есть выход в парк.
Центральное место в экспозиции занимает портрет Эрнестины Тютчевой (копия с портрета работы Дюрка 1840 г.) В письме к брату Карлу она писала:
«Я благодарю Бога за то, что он вселил в мою душу твердое и непоколебимое решение приехать в эту страну, которая мне нравится несравненно более, чем Германия».
На втором этаже будуар Эрнестины Федоровны, которая много времени проводила в Овстуге. «Я люблю русскую деревню; эти обширные равнины, вздувающиеся точно широкие морские волны, это беспредельное пространство, которое невозможно охватить взглядом, – все это исполнено величия и бесконечной печали… в этой глуши я чувствую себя спокойно и безмятежно», – писала она 5 июля 1852 года.
Здесь находились письменный стол, столик для женской работы, низкие кресла, диван и тумбочка-подставка. Растения и цветы создавали лучшее украшение комнаты, придавали ей легкость и уют. В шкафу содержалась избранная дамская библиотека, а книжные новинки размещались на этажерке. Ширма закрывала от нескромных глаз уголок для отдыха. В то время она занимала прочное место в интерьере, отделяя часть будуара от остального его пространства. На письменном столе Эрнестины всегда царил строгий порядок. В настольном бюро хранился запас бумаги, чернил и гусиных перьев, над столом – портрет ее брата, Карла Пфеффеля.
Рачительная хозяйка овстугского имения, жена поэта старалась освободить мужа от бытовых проблем, хозяйственных хлопот и суеты. Она сама приобретала имения в Брянском уезде, следила за работой лесопильни, контролировала деятельность управляющего, продавала участки леса, сдавала в аренду сахарный завод.
Внутреннее убранство комнаты Марии, младшей дочери, составляют предметы разных эпох и стилей: комод с зеркалом, мягкие стулья, швейная машинка, столик для рукоделия, кровать. Мебель расставлена свободно, как бы небрежно, образуя «уголки», создавая своеобразный уют и теплоту.
Зеркала были непременной частью декора интерьеров XIX века. Они создавали иллюзию глубины пространства, подчеркивали роскошь нарядной отделки, придавали праздничность и увеличивали освещение. Для дамских комнат той поры характерно обилие зелени и цветущих растений в кадках, на полочках, на жардиньерке…
Фотографии Марии и ее супруга Н.А. Бирилева размещены над мемориальными предметами. На тютчевском столе – дорожная шкатулка для письменных принадлежностей, ажурная салфетка, синяя керосиновая лампа.
В углу на круглом столике – скатерть, выполненная Марией по канве в 1871 году, а над ней икона Казанской Божьей Матери.
Из окон комнаты Марии открывается дивная панорама парка и округи. Здесь она чувствовала себя нужной не только своей семье, но и местным жителям, особенно детям.
Музей-заповедник Ф.И. Тютчева – место, где хочется побывать хотя бы раз, а потом вернуться сюда снова и снова: неспешно пройти по залам и гостиным большого дома, побродить по дорожкам парка, освободиться от суетного и лишнего, ощутить, какими глубокими корнями связаны мы все со своей родиной. «Вот где могучий зародыш новой России и лучшее ручательство ее будущности». Значимость этих слов Тютчева по-особому открывается в Овстуге.
Самые прекрасные и самые глубокие стихотворения родились здесь. Музей-заповедник имеет реальную возможность воссоздать атмосферу ушедшего времени и реализует ее максимально, привязывая свои проекты к пространству, интерьеру. Тютчевские праздники поэзии, музыкально-литературные вечера, встречи с участием поэтов, литературоведов, писателей, актеров и музыкантов, занятия в воскрес- ной школе, фольклорные и народные праздники, театрализованные экскурсии, дипломатические рауты и салоны, специально подготовленные программы, творческие конкурсы – далеко не полный перечень событий в жизни музея. Погружение в бытовую и духовную жизнь тютчевской поры позволяет прикоснуться к ушедшему времени. Выставки, тематические видеофильмы, научные конференции, Гамолинские чтения, исследовательская работа, сотрудничество с крупными музейными сообществами – это стремление сохранить благодарную память о великой истории России, об одном из самых благодатных и притягательных ее мест.
Н. Г. Дебольская. Статья публикуется по книге "Дворянские усадьбы Брянского края: из истории культурного наследия Брянщины": в 2-х т. Т. 1/ гл. ред.: А.В. Городков. – Брянск: Буквица, 2018. – 376 с.