Сергей Есенин был тонким лириком, мастером глубокого метафорического пейзажа и певцом крестьянской Руси. Это то, чему нас учат в школе. Но ещё Есенин был живым человеком со своим сложным характером и своими демонами внутри. Для кого-то он был красивым обаятельным мужчиной, русским златокудрым Аполлоном, перед которым должен был склониться весь мир. Кто-то запомнил его как драчуна, позёра, абьюзера, завистливого пошляка и даже самозванца, который вёл себя как взбалмошный ребёнок и жаждал веселья, славы и чтобы всё было по его хотенью. Так о нём думали многие его современники и коллеги по цеху. В этой статье расскажем, почему.
Александра Трифоновича Твардовского многие считают продолжателем есенинской традиции, как и Рубцова. Однако сам писатель к своему «учителю» относился снисходительно и насмешливо, если даже не враждебно. Прежде всего он осуждал пьянство Есенина, хотя сам любил опрокинуть стаканчик. Возмущала его даже не столько зависимость от алкоголя, которую он считал своим страшным недугом, а то что она выставлялась напоказ. Его раздражало то, что Есенин всеми свету демонстрирует свой пьяный надрыв. Больше того, Твардовский не верил этому надрыву, он считал, что так Есенин просто привлекает к себе внимание, играет роль. Он даже говорил, что певец берёзок «не столько пьян, сколько притворяется».
«Родился в деревне, но деревни он не знает. Оперный персонаж, позёр. Садко в красных сапожках».
У Пастернака и Есенина были довольно сложные и даже больные отношения. По воспоминаниям самого Бориса Леонидовича, они то, обливаясь слезами, клялись друг другу в верности, то между ними завязывались драки до крови. Говорят, что Пастернак после столкновения с озорным гулякой даже не сдерживал слёз от обиды. Ещё бы! Есенин открыто показывал пренебрежение к его стилю. О стихах Пастернака он говорил, что они косноязычны и что народ никогда не признает его как поэта. Дескать, потомки даже не будут фамилии такой помнить, при слове «пастернак» они будут думать о траве. Был даже такой случай: на читке поэмы Пастернака «Сестра моя – жизнь» Есенин поднялся с места и, бросив «Сам виноват, надо владеть слушателями», вышел из зала.
Поэт Рюрик Ивнев вспоминал, что в 20-ых годах в кафе «Домино» при Всероссийском союзе поэтов Есенин и Пастернак начали спорить, а затем драться. Никто не успел даже понять, из-за чего они поссорились. Писатель Валентин Катаев рассказывал, как однажды мастера рифм яростно сцепились прямо в редакции журнала «Красная новь». Началось всё с того, что пьяный Есенин попытался снова задеть Пастернака, а тот дал ему пощёчину. Об этой потасовке Борис Леонидович писал Цветаевой в письме:
«Он, между прочим, думал кольнуть меня тем, что Маяковский больше меня, это меня-то, который в постоянную радость себе вменяет это собственное признанье. Сейчас горько и немыслимо об этом говорить. Но я пересматриваю и вижу, что иначе я ни чувствовать, ни поступать тогда не мог, и, вспоминая ту сцену, ненавижу и презираю её виновника, как тогда».
Иван Алексеевич Бунин приходил в злобное раздражение и даже ярость при одном только упоминании Есенина. Впрочем, этот классик отличился тем, что, кажется, презирал всех своих коллег и обливал их ядом в своих письмах и воспоминаниях. За что же он невзлюбил «последнего поэта деревни»? Дело в том, что темы, к которым они оба обращались, во многом схожи, если не одни и те же. Они воспевали России, деревню, природу, но делали это по-разному. Есенинский простор – это белые берёзки, запах водки и звуки революционного марша. Бунин же был приверженцем эстетики чистоты и чеховской тишины.
Иван Алексеевич критиковал приёмы, образы и даже лексику Есенина. Они казались ему пошлыми, плоскими и нереалистичными. Откуда, мол, в саду в мае взялась полынь, почему это у неё липкий запах, когда на самом деле он сухой и острый, и как вообще липкий запах может веять? Педантичный и правильный писатель Бунин не мог терпеть экспериментов и выдумок модернистов. Он жаждал обрести славу не только как настоящий русский прозаик, но и как поэт. Однако выйти из тени футуристов и символистов ему не удавалось. И главным его конкурентом был тот самый «крестьянин» Есенин, плут с налитыми самогоном глазами, который пишет «хвастливые вирши», «притворно рыдает и оплакивает свою судьбинушку».
Бунин не понимал, как можно восхищаться «лирикой мошенника, который своё хулиганство уже давно сдeлал выгодной профессией, своим вeчным бахвальством». В своём стремлении излить желчь на Есенина Бунин порой переступал все границы. Даже после его смерти он не остановился:
«Вот в Москве было нанесено тягчайшее оскорбление памяти Пушкина (– вокруг его памятника обнесли тело Есенина, – то есть оскорбление всей русской культуре). А как отнеслась к этому русская эмиграция? Отнеслась как к делу должному, оскорбления никакого не усмотрела. Большинство пошло даже гораздо дальше: стало лить горчайшие слезы по «безвременно погибшей белой берёзке», в каковую превратило оно Есенина, произведя этого маляра (правда, от природы весьма способного) чуть не в великого художника…».
Анна Ахматова, которую Бунин тоже не любил, питала к Есенину не самые тёплые чувства. О своей неприязни она неоднократно говорила вслух. Они познакомились 25 декабря 1915 года. Анна Андреевна уже тогда была знаменита, Сергей Александрович же только был в начале своего звёздного пути. Он повёл себя с ней фамильярно, и это задело русскую Сапфо. Позже они ещё несколько раз сталкивались на мероприятиях, но затем их пути разошлись: Ахматова осталась в Петербурге, Есенин уехал покорять Москву. Вновь встретились они лишь в 1924 году, когда Есенин вернулся из Европы.
Анна Андреевна считала Есенина завистливым и злым человеком, поэтому критиковала не только его творчество, но его самого. Она говорила, что, когда он был имажинистом, его никто не раскусил, так как это было ново, но, когда он стал писать просто стихи, стало видно, что он плохой поэт, который местами и вовсе безграмотен. Она не понимала, почему его все так «раздули», ведь в нём ничего нет, кроме пошлого задора. Вспоминая его прежнего, Ахматова говорила:
«Он был хорошенький мальчик раньше, а теперь – его физиономия! Пошлость. Ни одной мысли не видно… И потом такая чёрная злоба. Зависть. Он всем завидует… Врёт на всех, – он ни одного имени не может спокойно произнести…».
Тем не менее смерть Есенина потрясла поэтессу. Узнав о его поступке, она сказала, что «он страшно жил и страшно умер». А когда её спросили, что было бы с Есениным, если бы он не погиб, выработался бы из него настоящий поэт или нет, ведь какие-то задатки в нём всё же были, она ответила так:
«Не знаю. Не думаю. Слишком уж он был занят собой. Одним собой. Даже женщины его не интересовали нисколько. Его занимало одно – как ему лучше носить чуб: на правую сторону или на левую сторону?».
Ещё больше интересных материалов – в нашем Telegram-канале!