Когда в старших классах школы проходили этот рассказ, я его, честно говоря, читала по диагонали, как впрочем почти всё в школе. Хотя Чехова я обожала лет так с двенадцати и перечитала из библиотеки все имеющиеся там тома - рассказ "Невеста" мне тогда не зашёл. В том возрасте мне больше "заходил" ранний Чехов, а более поздние его вещи читались с трудом и воспринимались крайне тяжело на психику. От прочитанной в том возрасте "Палаты №6" я три дня ходила как пришибленная и спать не могла.
Что же касается рассказа "Невеста" - я его, честно говоря, тогда не поняла. Он мне показался скучным и нудным, потому как непонятным. Понятен он стал, как ни странно, уже в гораздо более позднем возрасте.
Если вкратце, сюжет там такой: двадцатитрёхлетняя барышня на выданье, которая с шестнадцати лет мечтала только о том, чтобы выйти замуж, наконец, встречает человека и получает возможность исполнить свою давнюю мечту, но радости почему-то от этого не испытывает. Её, что называется, начинает "бортовать", она запуталась, жизнь кажется уже какой-то не такой, цели неправильными. И не с бухты-барахты: её баламутит своими разговорами приехавший погостить на лето друг семьи Саша. Он то и дело так или иначе капает ей на мозги, что ей нужно бросать к чёрту дом, семью, жениха, ехать учиться и в самостоятельное плавание в океане жизни. Но Надя колеблется и почти не воспринимает его всерьёз, ей сложно на такое решиться, всё бросить и "перевернуть свою жизнь", говоря словами этого героя. Уже купили дом, объявили помолвку, вся семья готовится к свадьбе, жизнь запланирована на многие годы вперёд - а тут ей предлагают вырваться из зоны комфорта, фактически сломав ей в сознании всю систему.
Но, как говорится, вода камень точит. И в итоге Саша добивается своего: Надя в конечном итоге решается, рвёт помолвку и уезжает тайком от семьи в Москву учиться.
И, вроде, этот рывок из зоны комфорта меняет Надину жизнь к лучшему. Через год она после экзаменов приезжает на побывку домой, радостная, счастливая. Она благодарна Саше за то, что помог ей стать на новый, более верный путь. Казалось бы, всё хорошо, всё так и надо.
Но что если представить себе, какой будет жизнь Нади, скажем, через десять лет? А представить это не так уж сложно, особенно тем, кто знаком с большинством чеховских рассказов. Потому что, через десять лет, по всей вероятности, Надя превратится... да-да, в Полину Рассудину из повести "Три года". Ту самую эмансипированную, сильную и независимую "особу" - учительницу музыки, у которой не сложилась личная жизнь.
Будем считать, что Полина Рассудина - это и есть та самая бывшая кисейная барышня Наденька. Она ведь вполне могла сменить имя и фамилию, выучиться на высших женских курсах в Москве, куда сбежала от жениха и семьи, а потом все эти десять лет работать как вол, давая уроки и обеспечивая себя самостоятельно. В тридцать лет (а в те времена тридцать считалось как за нынешние сорок) у неё ни семьи, ни детей, зато она гордится тем, что у неё есть принципы и она ни от кого не зависит. Но счастлива ли она?
— Полцарства за стакан чаю! — проговорила она глухим голосом, закрывая рот муфтой, чтобы не простудиться. — Я была на пяти уроках, чтоб их черт взял! Ученики такие тупицы, такие толкачи, я чуть не умерла от злости. И не знаю, когда кончится эта каторга. Замучилась. Как только скоплю триста рублей, брошу всё и поеду в Крым. Лягу на берегу и буду глотать кислород. Как я люблю море, ах, как я люблю море!
— Никуда вы не поедете, — сказал Лаптев. — Во-первых, вы ничего не скопите, и, во-вторых, вы скупы. Простите, я опять повторю: неужели собрать эти триста рублей по грошам у праздных людей, которые учатся у вас музыке от нечего делать, менее унизительно, чем взять их взаймы у ваших друзей?
— У меня нет друзей! — сказала она раздраженно. — И прошу вас не говорить глупостей. У рабочего класса, к которому я принадлежу, есть одна привилегия: сознание своей неподкупности, право не одолжаться у купчишек и презирать. Нет-с, меня не купите! Я не Юличка!
Лаптев не стал платить извозчику, зная, что это вызовет целый поток слов, много раз уже слышанных раньше. Заплатила она сама.
Она нанимала маленькую комнату с мебелью и со столом в квартире одинокой дамы. Ее большой беккеровский рояль стоял пока у Ярцева, на Большой Никитской, и она каждый день ходила туда играть. В ее комнате были кресла в чехлах, кровать с белым летним одеялом и хозяйские цветы, на стенах висели олеографии, и не было ничего, что напоминало бы о том, что здесь живет женщина и бывшая курсистка. Не было ни туалета, ни книг, ни даже письменного стола. Видно было, что она ложилась спать, как только приходила домой, и, вставая утром, тотчас же уходила из дому.
Кухарка принесла самовар. Полина Николаевна заварила чай и, всё еще дрожа, — в комнате было холодно, — стала бранить певцов, которые пели в девятой симфонии. У нее закрывались глаза от утомления. Она выпила один стакан, потом другой, потом третий.
— Итак, вы женаты, — сказала она. — Но не беспокойтесь, я киснуть не буду, я сумею вырвать вас из своего сердца. Досадно только и горько, что вы такая же дрянь, как все, что вам в женщине нужны не ум, не интеллект, а тело, красота, молодость... Молодость! — проговорила она в нос, как будто передразнивая кого-то, и засмеялась. — Молодость! Нет, в вас говорит животная страсть! Вы опьянены! Вы отравлены этим красивым телом, этой Reinheit! Уйдите от меня, вы грязны! Ступайте к ней!
Она махнула ему рукой, потом взяла его шапку и швырнула в него. Он молча надел шубу и вышел, но она побежала в сени и судорожно вцепилась ему в руку около плеча и зарыдала.
Человек, которого она любила, женился на молодой двадцатилетке, "кисейной барышне", и Полину страшно это бесит. Не потому ли, что когда-то она и сама была такой же, и десять лет назад у неё был шанс тоже получить и мужа, и семью, и детей, выполнив своё женское предназначение? Но её из той зоны комфорта вырвали, заставили перевернуть жизнь. Ну, перевернула. А что в итоге? Принципы, гордость - но одиночество. Ежедневный труд до изнеможения и борьба за кусок хлеба. Ни любви, ни счастья, а так - мимолётные отношения, "гражданский брак", а потом снова одиночество. И, как результат - скверный, желчный, испортившийся характер.
Однако, надо сказать, что Чехов, как автор, очень симпатизировал таким вот эмансипированным, гордым, сильным и независимым женщинам, даже несмотря на их откровенные прибабахи. Симпатизировал именно таким, а вот "душечек" и "кисейных барышень" высмеивал. Хотя ведь, именно "душечки" и "глупенькие кисейные барышни" были для той же демографии куда как полезнее. Но, видимо, каждое время диктует свои нравы. Сегодня в приоритете одно, а завтра всё иначе.
Как по мне, я считаю, что во всём всё-таки нужна гармония и золотая середина. Глупая, не видящая ничего дальше своего носа примитивная свиноматка - может, и плохо. Но и вздорной сильной-независимой эманципе быть тоже ничего хорошего.
В идеале должно быть всего в меру. Бесспорно, каждый человек, будь то мужчина или женщина, должен в жизни что-то делать и стремиться к самореализации, но самореализация без простого счастья и любви - звук пустой.
Так что, Саша, может, Наде в чём-то и помог. Но это смотря с какой стороны смотреть...