Кира сидела в своем любимом веганском кафе и, кажется, в десятый раз перечитывала сообщение от мамы: «Я долго молчала, но больше не могу носить это в себе. Душа разрывается и жить не хочется, все вокруг стало чужим и ненужным. Мы с папой разводимся…» Хотелось тут же набрать, ответить что-то, но нет… Не получалось… Руки дрожали, а пальцы замирали над экраном.
Что сказать? Что это вообще такое? Они же всегда были идеальной семьей? Или не были? Или, с тех пор как она уехала, многое поменялось?»
Как будто окаменев, Кира продолжала сидеть и раз за разом перечитывать это короткое послание.
«А может это мошенники? Может кто-то завладел маминым телефоном или решил так пошутить от зависти?» -кружились спасительные мысли в голове.
И ведь было чему завидовать. Одна мамина подруга даже открыто ей это высказывала:
«Вот ты вроде не красавица, а гляди какого себе отхватила! И главное, столько лет глаз не сводит, как завороженный! Поделись, как это у тебя получается?» И вроде как восхищались маминой гибкостью и умением столько лет удерживать семейное счастье, а между строк сквозила ползучая зависть…
И сколько раз Кира говорила маме, предупреждала! Разве это нормально, дружить с человеком, который так завидует ее счастью и даже не скрывается? Разве ее это не настораживает? Да гнать таких «подруг» в шею! Но мама всегда отвечала одно и то же: « Если бы я обижалась на каждую неаккуратно брошенную фразу, на всем свете и 2-х подруг бы не осталось. Я ведь и сама много чего лишнего могу сказать, а потом жалею».
Кира вдруг решила заказать винo, ей говорили, что здесь оно было восхитительно, и булочку с корицей. Зачем? Она и сама не знала… Ведь в это веганское кафе она уже ходит не первый год, но ни разу не пробовал ни то, ни другое. Считала, что лишнее это все в ее трезво-прагматично-веганской жизни.
Она медленно пила и ей становилось немного лучше, даже тревога чуть отпустила. Накатили воспоминания из детства… Вот они переезжают в огромную квартиру в центре города. Тогда, в конце 90-х, это казалось какой-то сказкой: папа с мамой долго делали перепланировку, смотрели модные ремонты и старались в свое новое жилье внедрить все возможные новые веяния. Разломали часть стен, объединили кухню с гостиной и прихожей. Тщательно подбирали цвета, мебель: все должно было быть максимально по-дизайнерски. И все получилось!
После таких привычных провинциальных хрущевок, новое жилье выглядело, как пришелец из космоса: удивительно, немного непонятно (как это нет дверей между прихожей и гостиной, кухня тут же!) и вместе с тем восхищало. Кира с братом носились и радовались каждый своей комнате, новой мебели, красивой яркой кухне и понимали, как мама и папа старались. Все были счастливы. Летом они теперь всегда ездили в путешествие заграницу. Первый восторг от Испании невозможно описать! Все было настолько сладко, что казалось, это не закончится никогда. Но почему-то только сейчас начинают выплывать , как призраки ,какие-то попутные воспоминания… О вечных недовольствах мамы, о частой замкнутости отца... Тогда Кира всего этого совсем не замечала.
То не тот отель заказали, то не в ту сторону окна… Говорилось это как-то походя, вроде как и не предъявлялось никому претензий, но почему-то теперь вспомнилось и кажется странным. Ведь все же было так хорошо, зачем эти придирки?
Кира снова посмотрела на телефон, но все еще не знала, что ответить. Она вспомнила, как тетя Марина рассказывала про знакомство родителей и как все всегда удивлялись той скорости, с которой они поженились. Точнее, как быстро ее, Кирин, папа оказался под венцом. Познакомились они в горах, в советское время все продвинутые, как сейчас бы сказали, ездили в горы: часть –альпинисты, часть-горнолыжники. Они вместе оказались в альпинистском лагере. Миша высокий, худой, с длинным носом, очень темными глазами и производил впечатление немного робкого и несуразного. А Люба активная: любила шум-гам , всегда старалась быть в центре внимания, не скупилась на меткие шуточки и комментарии. При всем этом далеко не красавица.
Одни ею восхищались, другие терпеть не могли. Прошло совсем немного времени, как познакомились Миша и Люба, а он уже стал ее тенью. Где она, там и он: у костра рядом, на тропе тоже. А по приезду домой сыграли альпинистскую свадьбу и с тех пор, как рассказывала мама, больше в горы не ходили. Сначала Кира родилась, потом Антошка.
Миша, тем временем, закончил аспирантуру, но в 90-е не очень-то нужны были математики, все шли на рынок. Вот и его научили. Начал пробовать, хоть и стыдно было, но он же мужик. У него теперь семья и его любимая Любаша. Когда с товаром пару раз прогорел, хороший приятель посоветовал заняться фондовым рынком. «Да с твоим математическим умом и карты в руки. Сейчас только ленивый не понимает, что это золотое дно».
И пошло-поехало! Приятель сначала к нему примазался, решил пользоваться хорошими аналитическими способностями друга, но мама быстро «раскусила» его! Она частенько это вспоминала. Историю о том, как папа чуть не поддался на уговоры этого прохвоста. Тогда она ему так и сказала: «Да мы сами сможем, зачем он нам?»
Так, год за годом, из простого паренька Миша стал уважаемым брокером с хорошим достатком. Внешний вид Миши у дам вызывал восторг. С годами он стал намного привлекательнее. Когда Кира была маленькая, не раз слышала, как дамы вздыхали и говорили: «Ой, ну Мишка идеален».
Ей тоже очень нравился папа: всегда белоснежная рубашка, пиджак, брюки. Все и правда идеально. Мама была первой советчицей в вопросах одежды. Любила повторять «люди идут за костюмом». А тут еще и внешность в унисон. Парнем он был угловатым, неловким, слишком худым, но года сыграли в его пользу. Теперь все отзывались о нем не иначе, как красавец-мужчина. И мечтали они выскочить на новый уровень, так мама всегда говорила. Только Кира никак не могла понять, куда они метят. Какой он, этот новый уровень?
И когда же это началось? Кира все вспоминала и вспоминала. Вот на кухне мама с папой ругаются из-за бабушки, папиной мамы. Люба откровенно поливает бабушку «грязью», папа молчит. Почему-то в детстве все быстро решалось в голове: «да поругаются-поругаются и все будет, как раньше.» Когда стал подрастать Антошка, у мамы начались претензии, что папа не влияет на него, как мужчина. Не приучает к спорту или к мужским занятиям, и растет он слишком «нежный». Папу почему-то тоже стал раздражать собственный сын. Его вечные улеты в искусство: то рисует, то мантры поет. Потом родители, наконец, смирились с его тягой к искусству, отдали в художественную школу. Мама начала планировать различные перспективы, а он возьми и прямо со второго года все и бросил. «Там рубят крылья», все по шаблону» -только и сказал тогда повзрослевший и резко погрустневший Антошка.
Потом у брата случился срыв в школе. Так до конца эта история и не раскрылась, почему Антона вдруг стали игнорировать, обзывать и даже травить. Решение было быстрым. Решили перевести в другую школу. И перевели. Там все шло ровно и закончил школу он неплохо. Пришло время определяться с профессией и тут у мамы с папой с новой силой закипели споры…
Кира на тот момент уже училась в Москве, но брат регулярно сообщал ей о скандалах родителей. В основном солировала мама, желая сыну самого лучшего, и как Антон ни упирался, его заставили поступить в медицинский. «Будешь всегда с деньгами и положением» - сказала мама. Ах вот оно что, маме всегда не хватало положения! Деньги были, а положения нет. По сути, папа ведь так и не научился заводить нужных знакомств, был довольно закрытым человеком и почему-то люди к нему не сильно тянулись.
Кира с братом постоянно созванивались и переписывались. Еще до этого сообщения от мамы, до краха их семьи, постоянно обсуждали, что не оправдали надежд своих родителей.
«Что с родителями, как они будут жить дальше? Мне кажется, что все из-за меня, я не оправдал их надежд, окончил вуз, но так и не стал врачом, да и вообще не стал никем. Рисую свои дурацкие картиночки, кому они нужны? Таких оригиналов пруд пруди… Они поменяли свою тактику и решили принять меня каков я есть, но это только еще больше все усугубило».
«Эх, Антошка, да и со мной надежды рухнули. Отправив меня в столицу, родители лелеяли надежду на удачный взлет, возможности, которые я должна была использовать, выйти замуж за принца, хахаха. А я? Обычный клерк в банке, нашла какого-то обычного паренька, даже не москвича. А теперь вот вышла за него замуж, и живем мы на съемной квартире и конца края всему тому не видно, а ведь они столько в меня вложили, как сказал папа…»
Кира вспомнила последний свой приезд домой. Родители были вроде как рад, что она приехала, но в воздухе сквозило ощутимое напряжение. Она тогда обратила внимание на то, что на камине нет привычной вазы, которую так любил папа. Он увидел ее в каком-то антикварном магазинчике в Чехии и решил непременно купить. Нервно смеясь, мама рассказал Кире историю о том, что вазы больше нет, потому что в пылу ссоры она швырнула ее об стену.
«Разумеется, я не хотела попасть в твоего отца, но так получилось, что она разбилась прямо рядом с ним, ха-ха». Она снова долго и нервно смеялась, облачив этот рассказ в анекдотическую форму и как будто восторгаясь своим темпераментом. Кира тогда не придала этому большого значения. Ну мало ли как бывает? Дети разъехались, им скучно и непривычно. В конце концов, «милые бранятся, только тешатся».
Кира, наконец, тяжело встала и рассеянно кинула чаевые. Ее телефон с мерцающим экраном, так и остался лежать на столе…
***
Миша сидел у своих старых приятелей, с которыми они раньше проводили время семьями и горевал о своей судьбе. Ни Татьяна, ни ее муж Толик никак не могли понять, как такое может быть? Семья, которую они всегда считали гармоничной и счастливой, рушится на глазах… Но нет, ничего счастливого там и в помине не было, ведь Мишка упорно перечисляет факты. Его пропащая любовь к властной и жесткой женщине, короткий поводок, который со временем превратился в «удавку». Дааа… Друзья как могли успокаивали, приводили различные примеры из жизни, взывали повременить с резкими движениями. Татьяна вдруг строго спросила:
-Миша, а не нашел ли ты себе кого-то и не является ли это основной причиной?
Миша тут же встрепенулся:
- Конечно же нет! Здесь более все глубоко и тонко! и копилось это уже ни один год. Понимаете, я ее больше не люблю, нет, я ее даже не могу выносить. Мне плохо даже, когда она прикасается ко мне. Противно! Я чувствую постоянное притворство и ложь. Мне хочется убежать и больше никогда ее не видеть.
Миша все говорил и говорил… Друзья молча слушали и не комментировали, понимали, что ему нужно выговориться. В конце встречи объявил, что уезжает на две недели в Москву, на тренинг, там успокоится и приведет свои мысли в порядок. На вопрос что за тренинг, очень уклончиво ответил, что по психологии. Странно все это.
Когда Миша ушел, Татьяна позвонила Любе и все рассказала, конечно, без подробностей, но в основном про этот странный тренинг. Это взволновало не только их, но и Любу.
-Спасибо, Таня. Но у меня все под контролем. Его карта полностью контролируется мной, ведь у нас связанные аккаунты, буду наблюдать.
То, что Миша находится под таким контролем, ни Таня, ни Толя даже не представляли. Люба уже выяснила каким-то невероятным способом куда он едет, с кем встречается. Да, действительно полный контроль и короткий поводок. Как ей это удалось, она не рассказывала, да и выяснять казалось странным.
А Мишу, тем временем, понесло. То психологи-шарлатаны, которые смогли отобрать немалые деньги, то благотворительность на приют для кошек, то странная поездка в какую-то этно-деревню с сомнительными развлечениями для «очищения души». Так «метался» он около года, все это на глазах множества общих знакомых, которые при встрече друг с другом непременно задавались вопросом : «А это правда? Может, такой прикол? Да как такое может быть?»
Люба же свой дом превратила в ковчег для подруг, знакомых, подруг подруг, которые были либо незамужние, либо разведенные. Все с несчастными судьбами. На «одинокие вечеринки», как она называла эти еженедельные собрания, к ней ходили и по приглашению и просто так, узнав, что всем обездоленным и несчастным там рады… Да, тяжелые времена переживали.
Сосед время от времени позванивал Мише и докладывал, что происходит в его прекрасном загородном доме, куда они переехали незадолго до раставания. Но Миша был далеко, в каком-то очередном странном йога-туре для осознанных и ему самому нужна была помощь… А сосед все звонил. Ни то чтобы добросердечный мужчина сильно беспокоился об этой заблудшей супружеской паре, больше боялся, что разбушевавшиеся бабоньки пожар учинят, а дома-то рядом.
Так прошел тот тяжелый год. Год сумасшествия , надрыва и метаний из «огня да в полымя».
«Дети взрослые, это да, что теперь их объединяет? Но почему же так тяжело?» - вопрошал сам к себе Миша.
«Как я буду жить одна? Если подаст на развод, как делить? С чем останусь?» -задавалась вопросами Люба.
Кира и Антон приняли сторону матери. Да, она была неидеальна, но все же они пришли к выводу, что мама творила семью, как могла. Не было у нее злого умысла ни по отношению к отцу, ни к ним. Хотела счастья! Всем хотела! Рисовала будущее и думала, что все делает правильно. А вот папа часто проявлял слабость и педантичное занудство, которое и травило потихоньку их отношения. И поводок ему был удобен, и пропускал все выпады в свою сторону…
А главное, никогда толком не принимал решения, а только выдвигал потом претензии. Ну почему все не так как хотелось бы? Он же работает, обеспечивает! Это главное. Все, что касалось семьи, должна была мама «ваять». Дети поддерживали Любу и верили, что папа « перебесится» , покрутит его жизнь и он все же вернется.
После многих месяце молчания, Миша неожиданно позвонил Толику и напросился к друзьям в гости. Пришел тихий, задумчивый. Когда он набросился на домашний плов, стало ясно, как соскучился по душевной, домашней еде. Каждое блюдо приводило его в восторг, даже банально порезанные овощи!
Видно было, что ему хотелось тепла, только у чужого очага не нагреешься. Опять начались раздумья, разговоры, но уже не столь безапелляционные, как раньше. Все же они с Любой так и не развелись. Понеслись сомнения: разводиться или нет. Начал перечислять своих знакомых и с какими женами, далеко не ангелами, они живут. А тут Таня возьми, да и скажи: «А зачем вам разводиться? Не слишком ли дорого вам это обойдется?», имея ввиду именно материальную сторону. Миша как будто «прозрел». Посмотрел долгим задумчивым взглядом на Таню, но ничего не сказал.
После встречи было ясно: Миша нагулялся и хочет вернуться.
Спустя месяц, счастливая парочка Миша и Люба прислали сообщение с приглашением отметить «воссоединение семьи». Ну уж нет! Это, ребята, только ваш день! Или все-таки нет?