«Первыми с тонущего корабля убегают крысы». Это высказывание слышали все и применяют его, когда хотят оскорбительно сказать о тех, кто не проявляет самопожертвования, или, наоборот, похвалить этих умных млекопитающих за осторожность, интуицию и предусмотрительность.
Крысы на кораблях опасны, т.к. они поедают и портят продукты, которые взяты в длительный поход, являются переносчиками опасных болезней, а также вредят аппаратуре управления оборудованием корабля - об этом знают все корабельные офицеры.
Такой как на фото представляют себе крысу матросы с авианосца «Адмирал флота Н.Г.
Кузнецов» (медицинская служба корабля соорудила этот макет)
Я читал, что провода, несущие низковольтное напряжение привлекают этих грызунов. В детстве, помню, мальчишки нашего двора языком определяли остаточный заряд на плоских батарейках КБСЛ, которые покупали для карманных фонариков, и приложив кончик языка к двум жестяным выводам батарейки, ощущали кисловатый вкус на языке. Если щиплет сильно, то батарейка может долго работать, если слабо или совсем не щиплет – можно выкидывать. В нашем дворе жил юноша, лет на десять старше группы моих ровесников. Он уже учился в институте, его отец был профессором. Он предложил подзаряжать наши «скисшие» батарейки с помощью мегаомметра (прибора для контроля сопротивления изоляции электрических сетей). Подключив провода прибора к батарейке, он крутил рукоятку, при этом на батарейку подавалось пульсирующее напряжение 100 вольт и она «оживлялась» на какое-то время. Порой, этот юноша давал нам в каждую руку по одному проводу от этого прибора и медленно вращал рукоятку. Тот, кому довелось попасть под электроток, вспомнит это ощущение и вздрогнет. Но крысы, прикусив провода с напряжением 24 – 36 вольт, ощущают удовольствие, сравнимое, наверно, с рюмкой водки или сигаретой, поэтому грызут провода с низковольтным напряжением, как мы в детстве лизали батарейки. Кроме того, они устраивают внутри аппаратуры, где тепло и уединенно, свои гнёзда для выращивания потомства, притаскивая туда все, что найдут мягкого и вкусно пахнущего – носки, тряпки, бумагу, фантики и фольгу конфет и шоколадок, что сказывается на перегреве узлов аппаратуры и возможном замыкании цепей. Именно поэтому, приходя в порт и закрепляя корабль к пирсу, на причальные канаты навешивают специальные круги, по этой же причине на корабле держат котов.
Тяжёлый авианесущий крейсер «Адмирал флота Кузнецов» является флагманом нашего флота. Сейчас из семи наших авианосцев и вертолетоносцев, созданных в СССР, он остался единственным. Уже почти десять лет мне по специфике работы приходится работать не нём, восстанавливая техническую готовность системы управления электростанциями. Многие, наверно, слышали по радио или видели по телевизору, что 2009 году во время боевой службы в Средиземном море на корабле случился пожар, при котором вышло из строя оборудование электростанции, в том числе и часть нашей системы управления вместе с подключенными кабелями. Наше предприятие изготовило по сохранившейся документации эту часть системы, а мне поручили с бригадой специалистов произвести в Мурманске пусконаладочные работы, чтобы сдать аппаратуру в эксплуатацию.
При первом же осмотре системы, установленной на корабле, я увидел, что крыса уже посетила пульт управления в «ознакомительных целях».
Это меня опечалило, поскольку на других корабля ранее, я уже наблюдал в аппаратуре и крысиные гнёзда среди реле и контакторов, видел прогрызенный туннель в жгуте проводов в пульте управления, понимал, чем это чревато для работы системы.
На одной из палуб, когда я спускался в электростанцию, я увидел кота, сладко спящего на электрощите с надписью: «Опасно для жизни. 380 V». Мне понравился его вид, по масти он напомнил мне любимого Барсика, оставшегося дома. Но когда я попытался приблизиться к нему, чтобы погладить, он спрыгнул за щит и спрятался в недоступном углу.
Рекламу «Ваша киска купила бы «Whiskas» видели все, кто смотрит телевизор. Вот на эту приманку – «рагу из нежнейших кусочков отборного мяса», как говорилось в рекламе, я и соблазнил кота. Первая кормежка прошла с огромной опаской с его стороны, но потом, стоило мне только появиться на его палубе, как он начинал требовать этот корм и уже бежал за мной по трапам на четыре палубы вниз, в электростанцию, где я выдавливал корм из фирменной пачки в приготовленную мисочку.
После небольшого кормления я показал коту, куда ему надо заглянуть, чтобы выгнать крысу из нашего пульта, если она намерена там «прописаться». Кот с интересом обнюхал пространство, где проходила кабельная трасса под рамой пульта, наши блоки автоматики под панелью управления, куда я его посадил, походил по блокам внутри секции, мурлыча и фыркая. Его поход дал положительный эффект, так как на следующий день вахтенный матрос рассказал, что ночью видел крысу, уходящую из электростанции. Конечно же, коту была выдана «премия».
Мой старенький и избалованный Барсик едва вылизывал соус, оставляя «вкуснейшие кусочки» нетронутыми, а этот корабельный «электрокот», как я его вначале звал, заглатывал всё в мгновенье ока, как это делают рекламные коты, и потом долго катал опустевшую миску по палубе, вылизывая её до блеска. После этого просящим взором смотрел мне в глаза и мяукал. Пришлось удвоить приносимую порцию. Со временем кот стал приходить в электростанцию, как на работу, хотя ночевал по-прежнему на своей палубе, где жили «морпехи».
Вскачь бежал вниз вместе со мной, а затем, после сытного завтрака, растягивался на палубе рядом с пультом, радуя молодых матросов - срочников. Они, оторванные от дома, начали оттаивать душой, вспоминать родных, своих домашних любимцев, стали между собой меньше ссориться, задирать и толкать друг друга, стали гладить его и брать на руки.
В период «контрольного выхода» нам вдвоем с моим молодым сотрудником Димой пришлось сопровождать корабль в морском походе для выполнения учебных задач. Дима имеет интересную особенность – после поездки в Индию он стал вегетарианцем – сыроедом. Это значит, что он не ест никакой варёной, жареной, печёной, мясной и рыбной пищи, даже изготовленный из молока сыр у него не в почете. Только сырые овощи, фрукты и орехи составляют его меню. Конечно же, ему пришлось туго с питанием, ведь на корабле, как говорится «не забалуешь», такого выбора салатов, как в заводской столовой нет, и никто специально для тебя готовить не будет. Поэтому ему пришлось запастись фруктами и орехами на обещанные три-четыре дня похода. Кто же знал, что наше плавание из-за погодных условий продлится семь дней? На такой же срок были рассчитаны мои запасы «Whiskas» для «электрокота».
Корабельный шум, работа разнообразных моторов и механизмов его не пугали, не пугал и гул трансформаторов, лишь резкие щелчки включаемых и отключаемых автоматов главного тока, подобные выстрелу, заставляли его вздрагивать. Обычным местом его пребывания, пока нас не было на корабле, был тот самый электрощит, на котором он спал, как на русской печке.
Даже щелканье контакторов внутри щита при запуске механизмов не пугало его.
Кузя был умным котом, понимающим и исполняющим команды.
Осознав, что кормить его будут уже не в коридоре, где он несёт свою обычную вахту, а только в электростанции, Кузя, заслышав наши шаги при приходе на работу или возвращении с обеда, бежал впереди нас вниз по трапам, иногда оборачиваясь и подгоняя взглядом. Только спустившись вниз на четыре палубы, он начинал крутиться возле ног и тереться о них. Досыта наевшись, он начинал вылизываться, а потом катался по палубе, разрешая себя гладить по рыжеватому пузу, по полосатым бокам. Когда его брали на руки, он раскатисто мурлыкал и доверчиво распластывался на коленях.
Я забыл упомянуть, что он получил от меня имя. Барсик у меня уже есть дома, Васькой называть нельзя, так как в нашей пуско-наладочной бригаде один инженер Василий уже был. Поэтому кот получил имя, каким по-панибратски, все, кто имеет к нему отношение, называют этот корабль: «Кузя». Он с удовольствием откликался и шёл на это имя, особенно ко мне, своему кормильцу.
Матросики, узнав об этом, даже посвятили его в моряки, в шутку надев на него «гюйс», символ морской славы, и полдня он красовался в электростанции, расхаживая среди приборов. «Обходит штатное заведование» - смеялись морячки. Когда прошли обещанные три дня, заполненные небольшой штормовой качкой, что помешало нам в выполнении учебных полётов и посадок из-за ограниченной видимости, корм Кузи подошёл к концу. Пришлось воспользоваться рыбно-мясными и масляными составляющими обеда Димы. А когда на ужин дали нарезанные кусочки сала, я попробовал покормить им кота.
К моему удивлению он с огромным удовольствием набросился на этот «заграничный деликатес». Большой кусок жареного «морского окуня» тоже разнообразил его меню. Видимо сказалась морская качка. Ведь «морская болезнь» сказывается по-разному. Одного в период качки тошнит даже от разговоров об еде, а других, как меня «легче убить, чем накормить». Кузя в душе был моряком, хоть и кот, а настоящий «морской волк». Даже хлеб с маслом ел с аппетитом. Он нетерпеливо впивался когтями в мои ноги, пока я нарезал ему сало на мелкие кусочки, чтобы удобнее было глотать, ведь коренных зубов для разжёвывания мясопродуктов у него нет. Смотреть, как он мучится, катая цельный кусок по палубе я не хотел, потом сами заскользим на этом полу, как на катке.
Наконец, закончился морской поход, а работа продолжалась. Проверки системы, частично введённой в эксплуатацию, приходилось проводить то утром, то вечером, в зависимости от обстоятельств, и режим питания изменился. Если при работе в утреннюю смену мы могли сходить в заводскую столовую, то вечером оставалось надеяться только на свои запасы. Приходилось делать бутерброды, покупать печенье или шоколадные батончики с грецкими орехами типа «Picnik», чтобы заглушить острое чувство голода при вечерних задержках на корабле.
Как-то, забыв застегнуть карманчик сумки, из которой я достал кусочек печенья, я с изумлением увидел Кузю, последовавшего моему примеру, и держащего в зубах ещё одну печенюшку. Он съел её без остатка, а увидев через час, что я перешёл на «Picnik», он так выразительно зашевелил носом, что я отломил ему на пробу маленький кусочек. Он с аппетитом съел и снова вопросительно уставился на меня. Конечно, половину шоколадки я скормил своему любимцу.
Наше присутствие на корабле требовалось уже не каждый день, а вахтенный матрос докладывал нам, что Кузя, как по расписанию, посещал утром и ночью электростанцию, обходя своё «заведование».
Следов крысы в пульте мы больше не видели.
Закончилась наша командировка, печальным было расставание
Как будто поняв мои прощальные слова, Кузя, в этот раз, проводил меня по всем трапам наверх до выхода из отсека и съёжился на границе у тамбура в другой отсек, там была уже не его территория.