Был у меня замечательный приятель и коллега Виктор Германович.
Однажды, заядлый рыбак, ветеран Великой Отечественной, писатель-натуралист рассказал мне о случае, который напрочь отбил у него желание быть охотником.
В детстве огромное влияние на него оказали "Записки охотника" русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева.
Незадолго до войны, отец на совершеннолетие подарил Вите ружьё и другую охотничью амуницию. Но тогда не случилось...
Виктор Германович прошёл всю войну, закончил её оружейным салютом на ступенях Рейхстага, получил награды за боевые заслуги.
И в мирной жизни стало всё налаживаться. Работа, отдых, рыбалка. Только мечты об охоте не сбывались.
Как-то рассматривая, в сотый раз свою прекрасную, инкрустированную серебром двустволку, он пришёл к выводу, что пора ехать в лес.
Всю ночь не спал, волновался, как мальчишка, которому предстояло впервые в жизни сделать свой выстрел на настоящей охоте.
На самом деле, рассуждал он, ему - офицеру, не раз рисковавшему жизнью, видевшему смерть и кровь, гибель товарищей, даже смотреть на оружие обрыдло. Но странным образом казалось, что "охота" и боевое оружие никак не связаны. "Охота это другое".
Наутро за Виктором Германовичем заехали заядлые охотники - его верные друзья-фротовики.
Ещё в машине начали "делилить шкуры неубитых медведей", лис , уток и зайцев!
- Сама на меня вышла! Прицелился и глазам своим не верю! - лиса прям-таки красная, стоит! Красного цвета, значит лиса. Может лис! Мех так и лосниться! - делился впечатлениями от последней охоты Николай Фёдорович. - Думаю, шикарнейший воротник будет из этого лиса для моей Тонечки.
- Да у тебя, вроде Нина жена? - удивился Виктор Германович.
- Постой, это когда было?
- Лиса или Нина?
- Вот, чёртяка, рассказ испортил. Короче, этого лиса я так и не "взял". Тонька сзади как выскочила, как заорала: "Моя лиса! Коля, дурень, стреляй быстрей!"
- Ну?
- А вот и "ну"! В первый и последний раз бабу на охоту брал!
Мужики засмеялись: "Брат, охота - дело сурьёзное. Не с девками елозить".
Трофейный "студебекер" остановился на опушке леса. Мужики вместо ружей похватали свои котомки с припасами и стали раскладывать их прямо на капоте.
- Фёдорыч! Кто ж флягу со спиртом на горячий капот! - управлял раскладкой Григорий Пантелеевич!
Пантелеич был самым бывалым в этой компании. Он даже на фронте, в редкое затишье, умудрялся добыть для своих "хоть пару гусиков".
В Берлине, (откуда он их там взял?) однажды даже зайцев "своим героям" зажарил. Правда, было это уже в июле 1945-го.
Виктор Германович пить не стал, только пригубил, чтобы "прицел не сбивать". Это не рыбалка, - там наливай да пей! "Рыба, говорят, спокойна к этому относится". Хотя бывали случаи! Но это уже для другого рассказа.
Мужики не стали корить Германыча, знали, - не лады у него со здоровьем. Похудел в последнее время, осунулся, хоть мужик ещё молодой. Германыч и правда болел: "никак, падла, осколок не хотел выходить". И в госпитале уже два раза лежал.
"Операция больно сложная", - говорил врач, "а может и сам выйдет", как другая "мелочь".
Однако, оптимизма у Германыча было не занимать. Он всегда был душой компании, нравился молоденьким женщинам, а его худощавость воспринималась как настоящая офицерская выправка.
- Ребята, пора и честь знать! - поторопил подвипившую компанию Виктор Германович.
- Германыч, ты на кого приехал-то? На кабана, лося иль утку?
- Не на чакушку, точно.
Надо сказать, что в послевоенное время, может и были какие-то правила охоты, но о них либо "плохо знали", либо просто не уважали. Какие для "победителей" правила?
К тому же зверьё в наших лесах было выбито тогда напрочь - голодное время.
Честно говоря, - так себе охота. Развлечение, традиция, встреча с друзьями, не больше.
Но Виктор Германович страстно мечтал о зайце.
Мужики удалились в лес.
Германыч твёрдо пошёл к вспаханному полю.
В детстве отец однажды поделился секретом.
Оказывается осенью, а это была осень, зайца чаще всего можно встретить на поле с озимыми. Он, паразит, - нет, да наведывается сюда - полакомиться новенькими сладкими побегами и оставшимися корешками.
В лесу травы пруд- пруди, а он на поле: хрум-хрум.
"Слышишь, сынок, какой на полях хруст стоит. Это зайцы!"
Зайцев, конечно, совсем не видно было. "Гляди, гляди, только уши торчат!" - подшучивал он над сынишкой, указывая рукой на коряги да веточки разные.
Запал на всю жизнь в душу тот рассказ отца.
Виктор Германович шел по пашне и искал своего первого зайца.
Но поле было пустынным, озимые едва различимыми, борозды глубокие - преглубокие.
"Какого лешего, так глубоко пахали? Такое впечатление, что даже не заборонено поле. Но бронили, плохо боронили. Наказывать надо за хулиганство такое и неуважение к земле-матушке.
Посадки-то есть: "ишь пробивается рожь" - размышлял, как заправский агроном Виктор Германович.
Он присел на корточки, потом на колени и стал рассматривать зелёные ростки: "хлебушек наш, родной, расти, расти, братишка, большой".
В этот самый момент он и заметил неподалёку зайца!
Заяц удивился, увидев Германыча и застыл, как скульптура у фонтана.
Германыч, с замиранием сердца взвёл курки, смахнул слезу, надутую упругим осенним ветром. Затаил дыхание... Но всё же поспешно выстрелил.
Заяц столбиком рухнул в глубокую борозду чернозёма.
Виктор Германович остолбенел.
Готов! Не может быть! И осторожно, пригибаясь к земле пошёл к своей добыче.
Выстрел оказался не вполне удачным. Заяц приподнял свою красивую маленькую головку с изумительными ушами и косо посмотрел на охотника.
Виктор Германович не знал, что теперь делать.
Он сделал шаг к несчастному животному.
Ясные заячьи глаза смотрели на него не мигая. Кровь слегка сочилась из под чистого, ухоженного меха.
И вдруг заяц заорал! Абсолютно по-человечьи!
Виктор Германович услышал в этом оглушительном крике всё на свете: и ругань и скорбь и просьбу и мольбу.
Охотнику, фронтовику стало как-то не по себе. Он, забравший на войне множество человеческих жизней, внял этому крику.
Трясущимися руками он ещё раз выстрелил в умирающего зверя.
Потом долго, с великим сожалением, смотрел на него.
Ни взять, ни оставить в поле Виктор Германович не смог свой "трофей".
Он отнёс ещё тёплое тельце к лесополосе, вырыл клинком ямку - последнее пристанище и в расстроенных чувствах побрёл к автомобилю.
Довольные ребята вернулись через несколько часов - "пустые". Никакой живности так и не встретили, но охоту не хулили. Выпивали долго, до самой ночи. За удачу, за ребят! За Победу! Рассказывали охотничьи байки и впустую палили в воздух.
Виктор Германович ничего не рассказывал.
В ушах ещё долго стоял отчаянный "человеческий" крик.
Первая в жизни охота для Виктора Германовича оказалась и последней...