Владимира Мартыновича дома встретила вечно недовольная жена. Опять двадцать пять: что, мол, так долго, когда это закончится и т.п. Но что-то доказывать у Илелюхина сейчас просто не было сил. Он сразу прошёл в ванную, принял душ, а после лёг в кровать. Даже есть не хотелось. Долго ворочался, никак и не мог уснуть. Слишком много впечатлений за один день. Никак не шла из головы душещипательная беседа с матерью Ирины Белявской.
Оказалось, Ирина родилась не от большой любви. Даже наоборот, пожалуй. Валентину Михайловну жестоко изнасиловали. Четыре наркомана. Как раз после свадьбы с Петром. Валентина решила не подавать заявление, боялась, что её убьют, или что не сможет их опознать. Дело-то ночью было, темно. Ещё не дай бог, кого-то невинного посадить! Потом женщина наглоталась всяких противозачаточных, но это ничего, кроме расстройства желудка, не дало. Валентина всё равно забеременела. Врачи сказали, что аборт делать нельзя – врожденная патология матки.
Муж решил, что лучше пусть уж рожает, чем умрет сама. Она же уповала на выкидыш. Но… родилась Ирина. Поначалу материнский инстинкт дал о себе знать, Валентина ухаживала за девочкой с энтузиазмом, присущим молодой маме, у которой появился первенец. Даже Пётр смирился с существованием девочки, стал называть ее дочерью, ведь своих детей, по словам врачей у них никогда уже не будет. Жене категорически запретили вторую беременность. Да и сам ребенок был физически полноценным. Постепенно, когда Ирина стала подрастать, родители увидели в ней незаурядную и творческую личность. Уже с первого класса она стала проявлять способности к обучению, не свойственные ее возрасту. Учителя посоветовали отдать Ирину в школу с углубленным изучением иностранного языка. Девочку определили в профильную гимназию, где Ирина стала изучать немецкий язык и проявила в этом определенные способности. Однако вскоре у девочки появились первые признаки отклонения в психике. «И это неудивительно, – поясняла Валентина Михайловна, – гены, как-никак…».
[В камере, куда меня определили, быстро стемнело. К тому же было очень холодно. Мое бедное свадебное платье из кипельно-белого превратилось в грязно-серое. Я озябла. Думать не хотелось – всё равно что-либо понять я, наверное, не смогу. Настолько все запуталось! Осталось надеяться, что сложившаяся ситуация поможет что-то прояснить. Наконец, я узнаю, кто я есть, обрету человеческую жизнь. Как все нормальные люди – с именем, с прошлым. Вспоминая события последних часов, могу определенно сказать только одно: меня кто-то искал, меня нашли, я кому-то нужна. Боже мой, как это приятно!
Бедный Главка! Так и не успели мы с тобой пожениться. Где ж ты теперь? Что с тобой сделали? Хотя, если честно, Артур, мне тебя не жаль! Ты сам заслужил всё это. Обманом ничего нельзя построить. Ты же знал, мой дорогой несостоявшийся супруг, что я тебя не любила и не хотела. Но ты осмелился взять меня… Может, и не силой, но все же. Не стоило этого делать, не нужно было обманывать себя и меня. Я всегда любила Виктора…
Виктора? Опять! Фаня, успокойся, перестань насиловать себя! Не думай пока ни о чём! В конце концов, тебе все объяснят. Нужно верить! Давай лучше отдохнем! Ну же закрой глаза, расслабься! Ну и что, что кровать жестковатая? Подумаешь, барыня какая! Хотя, конечно, после Дрездена, где ты спала на таких шикарных диванах … Стоп! Дрезден? Фаня, ты была в Дрездене? Нет, Фаня-то как раз и не была… А вот я, то есть ты, то есть та, прежняя, наверное, была…
Кажется, кто-то назвал меня Ириной. Может, хотели сказать, Ирэна? Скорее всего, перепутали! Что, собственно, дало мне основания думать, что я не Ирэна? Блондинка? Ну и что! Может, Вы, Феофания, просто перекрасились! Скорее всего именно тем, что я была Ирэной, объясняется твоя любовь к Виктору – ты просто его жена! … Только вот Артур говорит, что Фаня была … девушкой… Странно. Хотя с такими деньгами, какие были у Ирэны, можно было просто сделать операцию по восстановлению девственности…. Только вот зачем?
... Ой, Фаня. Какая чушь! Что ты болтаешь? А это кто говорит? Антонина? Какая к черту Антонина! Тебя нет, дорогая Антонина! Ты просто фикция, ты имя без оболочки! … Без оболочки! Ах, вот ты как со мной, Фаня! Нет уж, дорогая, фикция из нас – ты. Я, может, и имя без оболочки, а вот ты … оболочка без имени!
Довольно! Пора остановиться. Так и до сумасшествия недалеко… Сумасшествия? Помнишь, как Виктор перед смертью сказал: «Ты сумасшедшая!» А потом, Фаня, представляешь, он у меня спросил: «Что ты сделала с моей женой?». Погоди: как он мог тебя об этом спросить, если ты и была его жена? Или нет? Ладно, как бы там ни было, ты сделала, что должна была сделать. Если Виктор не достался тебе, то он никому не должен был достаться. Да, Фаня, это просто судьба. Виктор должен был умереть…
Нет, определенно, Вы, оболочка без имени, несете какую-то чушь! Между прочим, Фаня хочет спать. Она устала. Прошу оставьте её в покое. Дайте ей отдохнуть…]
---В среду утром, 15 декабря 1993 года Виктор Штрайбикус вышел из дома, сел в свой личный автомобиль и поехал в офис. День был очень пасмурный, туманный. Он вёл машину медленно из-за плохой видимости. Странное явление для дорог Дрездена – автомобильные пробки! Но почему-то именно в тот день Виктор попал в самую настоящую пробку. Через каждые три минуты приходилось останавливаться. И это при скорости 30 км. в час!
«Я явно опаздываю!» – подумал Виктор, закурил. Выручил пейджер? недавно приобретенный за большие деньги. «Привет! Я задержусь. Начинайте совещание без меня»? – набрал он сообщение своему заму. Тут, как назло, пошёл очень сильный дождь с мокрым снегом. Решив, что в этот день ему вообще не удастся оказаться на работе, Виктор медленно свернул к ближайшему кафе. Что было даже кстати – утром он не успел позавтракать.
– Мне кофе без сахара и гамбургер, – сказал он официанту и присел за столик. Неожиданно к нему подошла девушка. Она тихо проговорила: «Я очень хочу есть. Я … отблагодарю». Потом она схватила Виктора за руку и запричитала: «Я отдам… как захотите, пожалуйста!». Молодой человек с осторожностью осмотрел её. Какое-то нехорошее предчувствие охватило его. Она была одета неопрятно, темные волосы растрепаны. Похоже, она долго не умывалась. Виктору стало неприятно. Но почему-то он подозвал официанта и удвоил свой заказ. Когда принесли еду, подозрительная особа с такой жадностью накинулась на неё, что он даже ухмыльнулся.
– Давно что ли не ела? – спросил он первое, что пришло в голову.
Она махнула головой в знак согласия, дожевала свой бутерброд, выхлебала кофе и потянулась к гамбургеру Виктора. Но тот остановил её, сказал:
– Не стоит сразу так много, а то желудок не выдержит.
Девушка внимательно посмотрела на Виктора. Он даже вздрогнул от взгляда её светлых, как небо, глаз.
– Ты откуда такая взялась?
Она немного помолчала и ответила по-русски:
– Ты же ведь из России, правда?
Виктор недоуменно посмотрел на неё. Ответил по-немецки:
– Да, но я уже давно живу в Германии. А ты?
– Я … русская, – девушка вновь перешла на немецкий, так как поняла, что так ему легче общаться. – Приехала сюда на заработки… только вот не получилось… – темноволосая незнакомка с нескрываемым отвращением осмотрела свое поношенное грязное платье.
Виктор внимательно следил за каждым её движением. Это было действительно удивительно – в Германии, в центре Дрездена, встретить бродяжку!
– Тебя как зовут?
Она улыбнулась, ответила тихо:
– Как хочешь, так и зови.
Молодой человек совсем растерялся. Зачем-то сказал:
– А меня Виктором.
Официант принес счет и что-то шепнул на ухо Виктору, недоброжелательно взглянув на девушку.
– Нам лучше уйти, – он оставил деньги на столе, – пойдем?
Девушка встала и крикнула уходящему официанту по-русски:
– Эй, ты, шарлатан, а сдача где?
– Не нужно, это чаевые, – ответил ей Виктор так же по-русски и нежно взял её за руку.
Примерно через полтора часа он лежал в постели в одной из своих квартир и ласково прижимал к себе это красивое, обнаженное женское существо, которое оказалось к тому же самым чистым и невинным.
– Я ещё раз спрашиваю, как тебя зовут? – Семенов был уже зол.
– Пупсик, я же сказала! – ответила девочка, она уже чуть ли не плакала.
– Понятно. Так тебя зовут твои подружки, друзья! А твое имя как? Имя!
Девочка молчала.
В комнату вошел Илелюхин:
– Ну как?
– Молчит, как партизан! Твердит Пупсик и всё тут!
– Неправда! Я отвечаю Вам! Только Вы все время одно и то же спрашиваете! Я же отвечаю, Пупсик меня звать. Что непонятно! Где Фаня и Артур? Что вы с ними сделали? – закричала она и расплакалась.
Владимир Мартынович подошел к ней, и прижал к себе:
– Ну ладно, будет тебе, не плачь! Сергей Леонидович, я сам продолжу!
Семенов вышел из кабинета явно недовольный. Илелюхин быстро сообразил, как успокоить малышку. Минут через 15 на столе стояло большое блюдо со всякой вкуснятиной: пирожные, конфеты, фрукты. Девочка сначала вела себя осторожно, но уже через некоторое время, уплетая бутерброды, весело рассказывала про их «житие-бытие» в подвале и на новой квартире. При этом много раз называя странное и незнакомое для следователя имя – Фаня.
– А кто такая Фаня? – наконец спросил он.
– Как кто? Это моя мама! Они с Артуром собирались пожениться, когда нагрянули все эти дядьки милиционеры! – злобно сказала Пупсик и смешно подняла брови вверх в знак возмущения.
Илелюхин улыбнулся. «Значит, Фаня. Здорово, наверное, иметь три имени – Ирина от рождения, Антонина по паспорту и некая Фаня в быту!»
– Как вы познакомились с ней? – ненавязчиво спросил Владимир Мартынович. Все эти разговоры про Даниила и Артура его мало интересовали. По его мнению, их судьба решена. Оба получат условный срок за мелкие хулиганства. Ничего серьезного на них не оказалось. Артур действительно не воровал никакого кольца из ювелирного магазина. Это сделала сама продавщица, которая решила свалить свои делишки на «подозрительного типа». Артуру даже подделку паспорта не пришьешь. Нет свидетелей того, что именно он оплачивал «услуги».
Но, как говорится, и на том спасибо. Благодаря «новоявленной» Антонине им удалось разоблачить достаточно крупную организацию по подделке документов. Но для Илелюхина это всё было ни чем иным, как мелкими происшествиями, каждодневной суетой. Его ждало и манило дело всей жизни – убийство Виктора Штрайбикуса. А какой-то внутренний голос подсказывал, что без Ирины-Фани здесь не обошлось.
Пупсик рассказала о том, что Фаню нашел Артур, что она долго болела. И… больше ничего она не знает. Да и что взять с ребенка! Разве ей объяснишь про поддельные документы, имена и тем более про убийство. Выход один – поговорить с молодыми людьми и самой шизофреничкой!
[Про меня наконец-то вспомнили! Мне показалось, что прошла целая вечность.]
– Выходи, красотка! – [Урод! Показала б тебе красотку!
На свету я осмотрела свое «белое» платье. Такого ужаса я давно не видела! Юбка вся разодрана, подол испачкан тюремной пылью, от лифа оторвались блестяшки-украшения. Такое впечатление, что невесту кто-то долго мучил. Что им надо от меня?
Мы долго шли с этим мужланом по каким-то узким страшным коридорам. Мне предложили сесть на стул. Я внимательно осмотрела всех присутствующих. «Ментов» я точно не знаю, Артура и Даньки нет. Пупсика тоже. Интересно, а что сделали с девочкой? Надеюсь… о нет, не дай Бог малышке испытать то, что пришлось пережить мне в детстве! Как вспомнишь! Врачи, больничные койки и… плети. Я даже вздрогнула, как будто почувствовала на своей спине удар кнута, которым обычно награждали нас за всякий проступок. Там в больнице. Ты помнишь, Фаня?
Интересно, а это кто? Неприятная на внешность старуха мне препротивно улыбалась.]
– Вы кого-нибудь узнаете? – [спросил меня мужчина средних лет, наверное, главный здесь. Кажется, нет. Ответила]:
– Нет, не думаю, что мы когда-нибудь и с кем-нибудь из этих людей встречались, – [Старая женщина с ужасом закричала: «Ну вот видите. Владимир Мартынович! Я же Вам говорила, что меня не узнает!». На что тот ответил тихо: «Не переживайте, Валентина Михайловна, успокойтесь». И она принялась изучать меня своими пытливыми крысиными глазками. По её препротивным морщинистым щекам текли слезы. Вот, блин, привязалась! «Не надо, Валюша, не стоит! Я же тебе говорил, слушай следователя. Молчи-молчи», – сказал ей рядом сидящий седовласый мужчина. По годам-то, видимо, её муж. Следователь, наконец, спросил меня]:
– Ладно, я сейчас приглашу других людей. Только один маленький вопросик, если позволите. Как Вас зовут? – [Они все так внимательно посмотрели на меня, как будто ожидали услышать подходящий для них ответ. Я, конечно, понимаю – единственный шанс покончить со всем этим бредом – рассказать им правду. Может, они помогут мне найти родственников или близких. Но отчего-то эти людишки меня просто взбесили! Что ж им сказать-то? Не могу же я назваться Фаней, вдруг это повредит моим друзьям, Артуру, Даниилу и Пупсику. Как же меня зовут? Больше тянуть нельзя. Я решительно ответила]:
– Меня зовут Ирэна. Ирэна Штрайбикус, – [Кажется, мой ответ их всех очень удивил. Седовласая женщина вскрикнула и как-то беззвучно зарыдала. Её муж со злостью посмотрел на меня и зачем-то погрозил кулаком. Следователь долго молчал, затем сказал громко, видимо, чтобы больше ни у кого вопросов не возникало: «Я думаю всем нам надо передохнуть! Уведите девушку». Опять – поведут в неизвестность…]
Когда Фаня и охранник ушли, Илелюхин подошел к Валентине Михайловне:
– Ситуация крайне странная. Вы знаете Ирэну Штрайбикус?
– Понятия не имею, кто это. Наверное, опять бредит! – буркнула женщина. – Боже, как мне это надоело. Каждый раз, когда я приходила к ней в больницу, она называла себя разными именами. Вы же понимаете, она сумасшедшая…
Владимир Мартынович задумался, стал размышлять:
– Да, скорее всего Ирэна тоже выдумка. Насколько я знаю, у Виктора не было сестры. Хотя это можно уточнить у Елены. А с другой стороны, Валентина Михайловна, а Вы уверены, что эта девушка – Ваша дочь – Ирина Белявская? Она же на Вас ни капли не похожа!
Женщина посмотрела на следователя усталым взглядом:
– Да, уверена… К сожалению...
В разговор вступил Петр Николаевич:
– Владимир Мартынович, может, жена отдохнет уже! Сколько можно ей всяких расспросов!
– Разумеется! Валентина Михайловна, последняя просьба. Вернее, необходимость. Для следствия. Пожалуйста, как только сможете, подойдите к нашей секретарше. Расскажите ей все про Ирину: когда родилась, где училась, кто её друзья, с какого времени в больнице… и т.п. Аня все это с ваших слов быстренько зафиксирует. Это же несложно, правда?
Женщина уже в дверях сказала:
– Хорошо, я постараюсь в ближайшее время. Пожалуйста, присмотрите за … ней.
---Виктор уже заказал довольно неплохой ужин, накрыл красивый стол. А девушка все спала. Он даже стал скучать и с ужасом поглядывать на часы – 19.20. Как минимум через час он должен быть дома. Иначе Елена опять начнет свою вечную песню – где был и что делал. «Хотя… разве впервой, – улыбнулся своей мысли Виктор. – Кстати, моей бродяжке можно уже и проснуться!». Как только он подумал об этом, из комнаты вышла его новая знакомая. Она укуталась в его банный халат. Темные волосы после мытья приобрели пышность и блеск, красиво ниспадали на плечи. Девушка мягко улыбнулась, подошла к Виктору, обняла его. Прошептала на ухо: «Как долго я этого ждала, дорогой!». Он ответил долгим поцелуем, не совсем разобрав смысл её слов.
Потом они поужинали, выпили шампанского. Разговор не клеился. Примерно через час Виктор сказал:
– Прости, мне пора.
Девушка в ответ улыбнулась. Сказала:
– Понимаю, жена…
Он удивленно глянул на неё:
– У меня создается такое впечатление, что либо мы давно знакомы, что навряд ли, либо что ты обо мне многое знаешь. Что скажешь?
– Кто не знает Виктора Штрайбикуса и его рыжеволосую бестию! О вас знает весь мир, – темноволосая красавица как-то сладко зевнула, чувственно прикусила губку. Виктор понял, что ещё немного, и он уже не уйдет домой.
Он спросил:
– А тебе не страшно было вот так вот запросто подарить незнакомому мужчину свою девственность?
– Незнакомому, может, и страшно было бы. Тебе – нет.
От её ответа Виктору почему-то стало жутко, аж мурашки побежали. Девушка закончила фразу:
– Неужели тебе не понятно, что ты – избранный! Я тебя выбрала.
– Выбрала? Для чего? – поинтересовался он, уже понимая, что имел дело не с простой голодной бродяжкой.
– Для кого ты хотел спросить? Разумеется, для себя.
Девушка подошла к нему, села на колени, долго целовала мочку уха, разрешая уже слишком откровенно ласкать свою грудь под банным халатом. Он очнулся первым:
– Прости, красавица, мне действительно пора бежать!
– Когда ты ещё придешь? – она спросила так непринужденно, что Виктор был просто взбешен. «Приду? Куда? В мою же квартиру?!». Ему захотелось наорать на девушку и выставить её вон в том же заношенном платье, в котором подобрал. Но вместо этого он, сам не понимая зачем, отдал ей ключи от входной двери и сказал:
– Я позвоню…
Вышел, но через мгновение вернулся, решив всё-таки выгнать неожиданную гостью. Но – вновь не смог. Девушка, обнаженная, стояла перед зеркалом и разглядывала свою фигуру.
– Я красивая? – спросила она.
Виктор остался на пороге: он не позволил себе сдвинуться с места, побоялся, что потом не сможет уйти:
– Скажи мне, хоть как тебя зовут?
– Ирина, – ответила она по-русски. И тут же добавила на немецком, – Ирэна. --
Спасибо за лайки, подписки, комментарии!
